Х

 При виде дяди Иван невольно покраснел и пристыженно опустил глаза. Подойдя к "дуэлянтам" ближе, историк с сокрушением покачал головой, глядя на их палки.
 - Значит так: господин Жибер, идите в спальню, я с вами поговорю позже, а вы, господин Мансуров, за мной! - твердо произнес Аркадий Эрнестович.
 Мальчикам оставалось только подчиниться, по дороге в гимназию Коля со вздохом вернул Ивану оружие, понимая, что теперь тот может уже не скоро вновь взять его в руки.
 Уже в классе учитель велел Коле сесть за первую парту, после чего спросил, что именно произошло. Когда Мансуров рассказал причину их ссоры с Иваном, Аркадий Эрнестович кивнул головой, словно так и предполагал.
 - Вот что, - ответил он Коле, - я и сам давно знаю, что у моего племянника характер не сахар, но перед поступлением сюда он дал мне клятву, что не причинит умышленно никому из гимназистов вреда. Значит, именно вы, Мансуров, и спровоцировали весь этот конфликт, пускай и по незнанию. Поймите, Ивану и так тяжело: я позволил здесь ему упражняться в тайне от всех, поскольку он уже жить не может без фехтования. Но его родители были категорически против такого увлечения, поскольку в детстве Иван очень тяжело болел и долгие месяцы был прикован к постели. Именно поэтому он и не любит читать или слушать сказки, всякие детские книжки - они напоминают ему о том мучительном периоде жизни, когда он чувствовал себя слабым и ничтожным. Ведь именно с выздоровлением Жибер решил стать рыцарем нашего времени и с головой ушел в эпоху Средневековья. Также довожу до вашего сведения: Иван до семи лет ни слова не знал по-русски, поэтому его первый год в гимназии был невероятно сложным, однако он справился со всеми трудностями и за все это время почти ни разу ни с кем открыто не ссорился. И потому я прошу вас: не устраивайте с ним больше конфликтов. Я не стану докладывать господину Зимовскому о том, что вы вдвоем сегодня устроили, но только в этот раз. Если же я замечу, что вы вновь пытаетесь с Жибером поссориться, последствия станут хуже. А с ним самим я еще поговорю, не беспокойтесь. Все, вы свободны.
 Казалось, Коля должен был радоваться, что все обошлось практически без последствий, и оба отделались лишь нареканием, но в глубине души ему действительно стало стыдно за самого себя. Ведь Ивану было и так тяжело, а Коля со своим назойливым любопытством не мог не раздражать его еще больше. Поэтому, выйдя в коридор и увидев там все так же пристыженного Жибера, Мансуров сказал ему:
 - Нам ничего не будет, но мы не должны больше ссориться с тобой... да и сам этого не желаю!
 На лице Ивана читалось заметное волнение, причем не за себя.
 - Значит, тебя не накажут, правда?
 - Нет, твой дядя просто велел нам помириться и впредь не драться.
 - И я полностью разделяю его мнение, - уже с улыбкой ответил Жибер, - заключим же отныне перемирие!
 - Согласен!
 С этими словами бывшие противники наконец-то пожали друг другу руки. Вернувшись в спальню, они объявили о завершении своей вражды всем однокашникам, после чего многие из них, в особенности Хорек, Булка и Голубь вздохнули с облегчением.

 * * *

 Прошло еще две недели. Иван и Коля по-прежнему больше не ссорились и даже начали относиться с гораздо большим пониманием к интересам друг друга. Жибер все же наконец присоединился к слушателям вечерних историй Коли, а последний пытался узнать, как все-таки Ивану удается большую часть времени владеть своими эмоциями.
 Жибер на это ему ответил:
 - Что поделать, мое увлечение не оставило мне выбора: я был вынужден научиться себя сдерживать, а иначе бы уже давно кого-то проткнул, и меня бы исключили. И потом, tu t'es vu: я стараюсь не конфликтовать на ровном месте. И тебе не советую, а то не все же люди следуют законам чести.
 Коля поблагодарил Жибера за совет.
 А между тем, зима окончательно вступила в свои права. Приближалось Рождество, однако к середине декабря несколько потеплело. И теперь во время прогулок гимназисты вовсю могли дать волю своему творчеству, создавая из снега целые городки и фигуры.
 Как-то днем во время большого перерыва между уроками уже известная компания, куда входили Сказитель, Хорек, Принц, Голубь и еще несколько человек решили как следует поиграть в снежки. Разумеется, не просто так: мечтательный Коля тут же придумал историю, будто бы часть из них находящиеся в снежной крепости солдаты, а другая часть - яростные кочевники-захватчики.
 Друзья Коли с удовольствием поддержали его идею, однако у них получалось неравное число участников сражения. И очень кстати рядом показался Жибер, которого Коля сразу пригласил присоединиться.
 Поначалу Иван был несколько удивлен таким предложением, но затем улыбнулся и, сняв пенсне и фуражку, почти мгновенно слепил первый снежок. Он полетел точно в одного из "захватчиков", и вскоре ответом послужил взрыв искреннего смеха и ликования.
 Да, это была настоящая детская игра, полная задора, смеха и неподдельной радости. Сам Иван, позабыв свою привычную заносчивость, искренне улыбался и стойко защищал "крепость". Остальные мальчики, в том числе Коля, не отставали.
 - А ну-ка братцы, еще немного! Соберем наши силы! Дружнее! Мы их одолеем! - кричал Мансуров, получив в ответ на столь пламенные слова два удара снежками сразу.
 Один заряд уже изрядно намочил ему волосы, а другой буквально залепил лицо, мешая нормально видеть. Протирая залитые водой ресницы, Коля, однако продолжал смеяться, неподдельно раззадорившись.
 - Ах, вы так! Все на одного, на генерала! А я вот вам сейчас... На! - с этими словами он почти сослепу загреб новую порцию снега, даже не обратив внимания, что на ощупь в нем было что-то твердое, и сам комочек казался тяжелее обычных.
 - Получай! - вскричал Коля, размахнувшись и со всей силы швырнув снежок в сторону противников.
 Однако в этот раз ответом неожиданно стал не смех, а крик, перешедший в какой-то страшный глухой стон. Казалось, он эхом прокатился на весь сад.
 Еще не понимая, что произошло, Коля мокрыми руками протер глаза и посмотрел в сторону, откуда донесся крик. Там находился Иван. Но он уже не играл с другими, а стоял, схватившись за правый висок. Его лицо искривила гримаса боли.
 Поначалу мальчишки не понимали, что произошло, и только спрашивали Ивана, в чем дело, не решаясь подойти посмотреть. Коля и сам, все еще находясь в азарте игры, поначалу непонимающе крикнул:
 - Жибер, да что с тобой!
 Но ответить Иван уже не смог, только пошатнулся. И лишь теперь стоящие ближе к нему ребята увидели, как по его руке между закрывающих лоб и висок пальцев быстро потекла алая струйка, а затем еще одна. Внезапно Иван опустил руку, причем так, словно она сама упала, неестественно побледнев. Через мгновение он и сам опрокинулся на снег.
 Теперь закричали и все видящие эту картину, а кто подбежал позже, вскрикнули от ужаса еще громче. На правом виске Ивана зияла открытая рана, и уже даже часть волос потемнела от залившей их крови. Более разумные гимназисты тотчас бросились за помощью, а Коля, ошеломленный от неожиданного происшествия, поначалу молчал, а затем кинулся к Жиберу с криками:
 - Иван! Ваня! Ванечка! Господи, да что же это!
 Но, упав на колени возле почти бездыханного Жибера, Коля сразу все понял. Рядом с Иваном валялся остаток пущенного в него злополучного снежка, в котором торчал осколок льда. На его остром конце также еще оставалась кровь, зловеще блестевшая вместе с чистой поверхностью на солнце.