Хлеб

   До сих пор помню его вкус, его запах, помню - духмяный аромат формового, белого хлеба. Его привозили к нам, на станцию Комиссаровка, вечерним поездом, из посёлка Тума, где был железнодорожный хлебозавод.

   Выгружали из вагона ящики с хлебом, быстро и ловко. Пять минут стоял всего поезд. Ящики были металлические, блестящие и складывались штабелями около пакгауза, а потом переносились в пристанционный магазин.
   Мы, с братом Ромкой, за этим, за всем наблюдали, и знали, что скоро тётка Лида, наша крёстная, мамина старшая сестра, у которой мы жили каждое лето, принесёт домой охапку этого вкусного хлеба.
И мы будем, его есть, за обе щёки, накрошив в чашку с молоком, добавив в неё черники.

   Хлеб, что может быть вкуснее тебя, на этом свете? От конфет быстро становится приторно, от колбасы - противно, а хлеб можно есть постоянно и с молоком, и с колбасой, и с сыром.

   Но хлебом ещё подкармливали и скотину: коров, свиней, овец, И кормили прожорливых уток, гусей и кур.
Хлеб, по нашим меркам, был - дешёвый! Потому, сейчас, и избавились все от скотины - не прокормишь - дорого!
   А раньше, на хлебе, жили целые хозяйства. Недаром издревле говорили, что - "Хлеб, всему - голова!".

   Однажды, намазав краюхи хлеба черничным вареньем, мы с братом выскочили на улицу. Приближался пассажирский поезд "Тума-Владимир". Должны были приехать, на выходные, наши мать с отцом. Мы с Ромкой ждали их с нетерпением.

    Соскучились. Тётка Лида была хорошая, добрая, но родители, есть родители, их ни чем не заменишь.
Сошли с поезда последние пассажиры, а матери с отцом среди них не оказалось. Ромка заревел.
Я как мог, успокоил его и сказал,
-Ладно, пошли за деревню, со стогов кататься!
   Это было наше любимое развлечение. Зимой с горки, а летом - со стогов.

-Пошли!
Сквозь слёзы ответил брат, и мы побежали прочь от станции к приключениям.

   За околицей увидели два новых стога. Быстро подбежали к ним, и по шестам, что прижимали сено с боков, быстро за карабкались на вершины. Ромка на свой стог, я-на свой.

  -Раз, два, три! - крикнул я, и мы на спинах съехали, с ветерком, вниз. Стога были добротные: толстые, высокие, такие, два брата -  великана.

Ромка закричал,
-Ещё, ещё!

  И мы, так, раз двадцать прокатились. Самым большим шиком было; съехать со стога, вниз головой, на животе. Это мог только я, Ромка ещё боялся.
   Накатавшись вдоволь, мы побежали домой, к манящему нас хлебу. Растрёпанные стога остались у нас за спинами.
   И вот, вечером, сидим мы с Ромкой в передней комнате, смотрим "Спокойной ночи малыши", едим белый хлеб с клубничным вареньем, и  вдруг слышим, как в тёткин дом кто-то заходит.
Оказалось - мужик и баба; тёткины соседи, а сама тётка хлопотала возле печи.   

  -Ну, что, Лидка, попалась! Опять твои бандюки отличились.
  С порога заорал сосед.

  -Сейчас мы вызываем милицию и отправляем их в колонию!
  Визжала соседка.

   Наша тётка, как стояла с ухватом у печки, так и приземлилась на табуретку с ухватом.

  -Что, что натворили, эти махновцы?

  -Да опять стога развалили, Лидка. Смотреть то за ними не кому, вот и шастают по деревне без призора!
  Объяснил сосед.

  -Да я им, да я их, -
Заорала тётка и побежала с ухватом в комнату. Мы уже забились в дальний угол, под кроватью и ждали наказания.
Тёткин ухват больно упёрся мне в спину, и мы услышали,
  -А ну-ка, быстро вылазь, засранцы. Пороть буду!

  Но, мы-то, знали, что это, лишь для соседей. Чтоб слышали они весь воспитательный процесс.
А так, нас тётка и пальцем не тронет, жалеет, как ей казалось, брошенных сиротинушек.

   Вернувшись на кухню, она сказала возмущённым потерпевшим,

  -Отлуплю я их, засранцев, отлуплю. А, вам, я уже приготовила ведро огурцов. Только, что с грядки.

   Соседи, довольные добычей, высыпав огурцы в мешок, покинули нашу территорию.

   Тётка Лида заплакала,
  -Ну и что мне с вами, с негодниками делать? Мать с отцом не приехали, опять, наверное, в гостях были и разодрались. Сиротки, вы мои, несчастные! Никому, вы кроме меня не нужны!

   Наша Крёстная была одинока. Муж -  Николай, старшина второй статьи, пропал на второй год войны, был моряком.
Пришла повестка, как о "Пропавшем без вести", но тётка до сих пор его ждала. Хотя, после войны, прошло уже 20 лет!
Сын - Виктор, погиб недавно на Севере, на лесоповале. Перевернувшийся трактор придавил его на смерть.
Наша мать, вместе со своей старшей сестрой, летала его хоронить. Был внук Олег, но сноха Лида, осталась на Севере, на своей Родине.
Приезжала, как-то раз, но не прижилась, любила выпить, а у нас в деревне, таких не любят. Да и работы, по её парикмахерскому делу, женского мастера, не оказалось.
Не делают в деревне женщины за деньги причёски, сами завиваются.

   Притихли мы с Ромкой под кроватью и уснули. Потом уже, тётка достала нас, как котят из - под неё, и уложила на наш диван.

  А лето уже, подходил к концу. Утомлённый август, катился к закату. Назавтра приехали наши родители и забрали нас домой. Но вкус, белого, формового хлеба и эти, два разваленных стога, я запомнил на всю жизнь.

Евгений
Шапорев
04.02.2019 г.