Приветливый солнечный кивок

   Жаркий  полдень. Солнце  припекало.
Заросший  травой – муравой  просёлок, сворачивал в  кусты  густо – зелёной  бузины  и с каждым  новым  изгибом , всё  ближе  подбирался  к  речке  Пекше.
Вот  просёлок  кончился, появился  отросток  петляющей между  кустами  тропинки. Кудрявые  ивняки, старушки – ольхи, черёмуховый  подрост, молодые  задорные  берёзки в  зелёных  платочках  дружно  обрамляли  оба  берега.
С  лесной  опушки  послышалось кукование  одинокой  кукушки.
Уже  в  полную  силу  полыхало полуденное  солнце. Солнце всё  просвечивало  насквозь:
тенистое   русло, камышовую излуку, легкие  береговые берёзки,  золотистые  стволы  сосен,  разлапистые  ели, стоящие  поодаль  друг  от  друга.
На   правом  ивовом  берегу  было  тихо –тихо. Полуденное оцепенение  разлилось  вокруг.
Остро  пахло  разогретой  хвоей, смолой, цветами, созревающими  травами.
С  возгласом :» Чив –чив –чив» - робко  пробовала свой  голос  малиновка. Комары  жужжали, вились  стеной.
Речушка  Липенка  встретила  меня  тихим  плеском. С  пологого ивового  берега  вода казалась густо – синей, таинственной, со  спокойными  зеркальными  бочагами.
Из  ближайшего ко мне  бочага  тянуло отрадной  прохладой.
  Глаз  не  свожу  с речушки Липенки. Такой  знакомой, такой  незнакомой.  В эту  июньскую  жару и  впрямь  думалось, что  вода  в русле  совсем  остановилась, остекленела, лишь  на самой  середине  протоки, где  торчала  замытая  песком  коряга,  чувствовалась  теченье, на глади воды  была  мелкая – мелкая  рябь  кругами,
играли  мелкие  окуньки.
Синие  стрекозы  сидели  на  кусте  камыша, минуты  две  и взлетели.
Просвистел  крыльями  разукрашенный  селезень, сел  в камышовой  излуке, прислушался, крикнул, ударил  по воде  крыльями и  улетел.
С  берега  была хорошо видна  заводь  покрытая  зелёными  ладонями  кувшинок.
Вдруг  вспомнил  красивую  лосиху, которую  недавно повстречал на  берегу: она  была  стройна  с  тонкими  белесыми  ногами, а  тёмные  глаза  оттеняли  длинные  ресницы.
     Тетерева  вывели  свои  подросшие  выводки из  густых  зарослей, поближе  к  поспевающей  чернике. Раздаются  хлопанье  крыльев в черничнике.
Чуть – чуть  подальше  от  излуки, берега  обступают  папоротники; и  от них  чистая  прозрачная  вода  бывает  с зелёным  отсветом, оттенком.   
Ещё издали  увиделась плакучая  берёза, сильная, ветвистая, зовущая. Под  её  широким  навесом, в густой  траве  притаились  подберёзовики, словно  серые зайчата, целая семейка, а с  левой  солнечной  стороны, у  комля  замигали  огоньки  земляники, спелой и  душистой  - душистой.
Угостился  первой  прокалённой  солнцем  земляникой.
Заметив  меня,  дрозды  молодые  дружно  снялись  с берёзы  и перелетели  в глубину  леса. 
Дикий  хмель  свои  зелёные  длинные  плети  по  левому  берегу. Идёшь, как  под  аркой.
Остановился  у речной  заводи, ополоснул  лицо, и тут же  нежданно  глаз  поймал  открыто -  приветливый солнечный  кивок. Кланялся  мне  дружелюбно  жёлтый  лютик, на  отмели. Цветок  стоял в самой  воде  и  кивал, кивал  пятилепестковой  чащей!  Удивительно  кивал!
Я  умылся, отдохнул, а солнечный  лютик всё  мне  кивал. Тут  я  несказанно  удивился  ещё раз:  как  дружок, ты ещё  не вылез на берег?
Замёрзнешь, застудишься! 
Я  выходил  из  арки  хмеля и всё  оглядывался, оглядывался на  солнечный  лютик  и  запомнил  его.
Закатный  солнечный  свет  ровным  отблеском  лёг  на  речную  излуку. Вечер  набирал  силу.