В жаркий день

  Солнечный   день. Жарко. Зной.   Небо синее – синее. 
Речка  Пекша освещается  солнечным  светом. Откуда – то из деревни  Городок 
доносится  крики  грачей. Что – то  ликующее запело в поднебесье, полилась жаворонка  звонкая  трель. Бойкая, с  жёлтой  грудкой  синица  взлетела  на  куст  черёмухи и  исполнила  свою  радостную  песню.   
Прилетев на вершину  берёзы, трепеща  от  восторга  крыльями, зяблик запел свою   мелодичную  песенку. Когда  зяблик  поёт у
него  дрожит  каждое  пёрышко, вот как  старается  солист.
В  Барском   лесу  солнечно, соловьи  начали  свой  сольный  концерт. Один  начинал посвистывать, другой  подхватывал с  гибким  переливом. 
Тропинку  обступает  весёлый и празднично – трепетный  молодой  осинник. По  бровкам  позванивают  фиолетово – голубые колокольчики. На  опушке  замелькала  медуница, красуются  свадебным  нарядом  фиалки.    Булькает, воркует, как голубок  ручей, бегущей  к  берегу  речки  Пекши.   
Как  самолёты  грузно  гудят  шмели. 
Зеленеет  нежная  трава - такая яркая, такая изумрудная  среди кустов. Тут  и  там  жёлтые, как  бабочки  соцветья чистотела, высокие  бубенчики  купальницы, кустики с голубыми  цветочками – незабудки. Свежестью и  ароматом так  и веет  от них.   
  Почуяв  теплынь,  захлёбываются  в  канаве  лягушки.
Тропинка  обрывается и  открывается небольшая  полянка. Полянка  вся  облита  сильным  солнцем и  гудит, гудит   от  пчелиного  нашествия.
Какой  чудесный  аромат  струится  от цветов.
На  середине  полянки  ветвистая  дремучая ель. Она, как  просторный ухоженный  шалаш, давала  приют  лесным  отшельникам. Под  её  разлапистые  ветви  люди  сворачивали  отдохнуть, укрыться от  дождя, садились на  выпуклые   корни. 
Глаза  привычно  бегают по  рыже – войлочной  подстилке  из  хвои. Вон  там  вспучился какой – то  комок. Разорвал  коричневую  мантию, и под  ножиком  приятно  скрипнула  ножка  гриба. Есть  первый  белый!
Впереди  меня, на сосне  принялся  долбить ствол  дятел, но как –то  лениво, неуверенно и тут же смолк.
В  поисках  грибов я  зачесался  в такую чащобу, где  наверное, давно никто не бывал: кругом густо -  зелёный  полумрак, от елей, прохладно, сыро, сумеречно, таинственно, какие – то  незнакомые  шорохи  и звуки.  Скорее, скорее  как   бы   выбраться отсюда.   
Суматошное  стрекотанье  сорок  слышалось со всех  сторон.  Только  через  час  я выбрался из  этой  чащобы, усталый, невознаграждённый. Остановился передохнуть, жара  разлилась повсюду. По глади поднебесья  плыли  облачка, похожие на  барашки. 
За  лугом  блестит, как  стекло  речка  Пекша.
Лучше всего сейчас на  тенистом  ивовом  берегу.
Разомлевшая  под жарким  солнцем осока, начинает  тревожно  шелестеть и клониться к воде. У  кустов  ивняка  чуть  пошевеливая хвостами, плавали  окуни. Солнцем  были  пронизаны  омута. Сначала  тихо –тихо  попискивая, отчётливо  послышался  покрик  дроздов. Дикие  утки  парами  пролетели к зеркальному  большому  омуту. Мохнатыми  шарами  кружились  комары над  водой.
Длинноухий  лось,  отфыркиваясь и чихая, выбежал из камышей, остановился, шагнул в омут, громко  зачмокал  воду.
Жарко  не только  мне.
На  ветке  берегового  дуба  чуть – чуть  слышалось  чоканье  чечётки.
Вечерело. Солнце  было совсем  низко, опускаясь к  зубчатой  стенке  ельника, отделяющего  гладь  речной  заводи  от опушки.
 На  небе  чётко  проступали  краски  вечерней  зари. Жара  сошла  совсем.
Солнечный  день  угасал.