Летописи природы. Глава 10. Тишь после бури

– И что бы ты? Ещё за кислотой сбегала? А, что так маленький раствор сделала? Да ещё добавила, какого-то бытового очистителя.
– Достаточно, в глаза бы попало или в лицо хорошо бы подействовало.
– Ты его любишь?
– Максимку что ли? С детства, но он, паразит, на меня не смотрел. Всегда отталкивал, говорил, не нравлюсь я ему. А в тебе-то чё он нашёл? А? Ни кожи, ни рожи. Нет, ты красивая конечно, но, нисколько не красивше меня, и мяса в теле мало. Ешь что ли плохо? Мужики пышных любят.
– Учту на будущее. – Улыбнулась Светлана. И услышала в мыслях.
«Возьми её за руку». «Она прицеплена». «Но одна-то свободная».
– Дай твою руку, Галя.
– Зачем? Гадать будешь? Посадят или в психушку затолкают?
– Не говори глупости, я не гадаю и в гадания не верю. Для твоего же блага. Раз не хочешь, как хочешь. – Светлана опустила свою руку.

– На. Погадай уж. – Протянула Галя ладонь. – Хиромантией что ли увлекаешься? Интересная ты девка. Я тебя изничтожить желала, а ты сидишь рядом со мной и разговариваешь. – Она вздохнула. – Вон даже мама не подошла, стоит издали смотрит на меня. Ругает, наверное, почём зря.
– У мамы твоей сердце болит, ты же не подумала о ней, об отце, ты посмотри какие они стоят. Как им тяжело. Тебе же надо своё «ЭГО» удовлетворить. Ответила Светлана, беря её за руку. И сама не ожидала, как через неё пошла энергия. Из сердца по руке, в ладони защекотало, пробиваясь к Гале. Рука её дернулась, и она вскрикнула.
– Ой, ты чего так стреляешь? Отпусти.
– Потерпи немного Галя, и сиди тихо. Давай помолчим.
Галя притихла, чуть посидев, заплакала. Плакала, молча, вначале глотала слёзы, но затем они потекли, так сильно, как говорят, в три ручья.
– Что это со мной? Я сто лет не плакала. Это ты делаешь? Зачем? Что тебе от меня надо?
– Ничего, Галя, я ничего не делаю, лишь через меня к тебе идёт энергия. И информация для тебя.
– Да нет никакой информации.
– Она сейчас в виде энергии идёт, а позже раскроется.
– Зачем?
– Я не знаю Галя. И это не я, я всего лишь проводник. К тебе же напрямую не пробиться.
– Кому?
– Ему. И Светлана указала пальцем в небо.
– Так ты говоришь. – 
Но Галя не закончила фразу, замолчала, и плакала молча.

К ним подходил Макс, но не дошёл до них метра два, остановился, молчал, смотрел и улыбался.
А позади них за забором стоял Громов Иван и шептал.
– Галя, Галя, что же ты наделала. Галочка, я тебя всё равно люблю.
– Вань уйди, а.
– Правда, Ваня не мешай нам. Иди к другим. – Произнесла Светлана.
Чуть посидев, Светлана ощутила толчок, и руки их сами разъединились.
Галя вытерла слёзы и прошептала.
– Спасибо тебе Светлана, ты одна меня поддержала.
– Нет. Тебя все поддерживают, и главное сам Бог Творец – Он с тобой.
– Да, где же он? Нет его.
– Если бы его не было с тобой, меня бы он не прислал к тебе. И тебя бы уже повезли в полицию.
Галя вновь заплакала. А потом произнесла.
– А Максима я уже и не люблю. Давно не люблю. Надоело за ним бегать.
– А в чём же дело? Для чего этот прискорбный карнавал устроила? Подвела себя под статью?
– Да. Вот здесь, плохо. Но может Лёнька, брат выручит. Во мне выгорело, и не нужен он мне. Понимаешь? Но не могла я просто так отпустить его, я хотела, чтобы он стал моим, а потом унизить и оттолкнуть, и замуж за Ванюшку выйти. Отомстить хотела. А тебе этого не понять.  Откуда? Теперь уж точно всё прахом полетело. Ваня ждать не станет, такой парень.
– Что поздно об этом задумалась? Могла бы по-другому отомстить.
– Это как?
– Стать счастливой, замужем, за Иваном. Я здесь не давно, но всё заметила. А вот он тебя любит по-настоящему.
– Ой, а есть она, любовь-то?
– Есть, действительно есть. А в тебе была любовь, пока ты не перешла черту, и она превратилась в болезнь. Любовь ушла, а болезнь осталась.
– А, что же мне делать?

– Для начала полюби себя. Заглянуть в душу свою, познакомится с ней, подружись, познай её. Ты знаешь, твоя душа превратилась в маленький комочек, сжалась вся в этом огромном ЭГО. А она многое тебе могла бы рассказать.
– Кто? Душа?
– Да, душа.
– Ой, да ладно, душа ведь это я.
– Нет, Галя, ты это просто ты. А душа, ну пусть назовёшь ты это интуицией, ведь есть в тебе, что-то такое, что временами говорит тебе, что-то подсказывает.
– Ну да, есть, сердце.
– Сердце физический орган, а в нём есть местечко, где есть большое сердце, там и обитает душа.
– Чё говоришь, в маленьком – большое? Чушь какая-то.
– А вот, когда познаешь душу, соединишься, с ней, вот, тогда станешь, я с большой буквы. А когда познаешь в ней ещё и божественность, то станешь ещё больше.
– ПФ. Хахахах. – Расхохоталась Галя.  Чего городишь? Книжек начиталась? Ты сама-то знаешь, что это такое? Ой, ну уморила, так уморила. Я и в церкви не была ни разу.
– Да. Так вот второй раз за короткий промежуток времени прохожу познание теперь и других душ. И не знаю хорошо это или нет. А церковь Галя здесь не причём. Бог-то, он не в церкви. Он везде. Всё, что окружает тебя и природа, земля, люди и ты сама. Только люди мало кто этого знают, думают и, правда, он где-то в стороне.
– А где же он? В стороне конечно.
– В стороне он у тех, кто его не понимает, в себе не поищут, душе своей раскрыться не дают. Вот тогда он в стороне и печально смотрит.
– Но он же, всесильный. Пусть сделает, чтобы всем было хорошо.
Чтобы всем было хорошо, должна быть осознанность у всех, и стала возрастать. И познавать стали себя, мир, объединялись душами, мечтами, творениями. Сама ещё много не знаю. Это процесс познания. Он у всех идёт.
– Не знаешь, а учишь.
– Да, не учу я тебя, Галя, просто рассуждаю, вот рядом с тобой. Для меня самой познание идёт. А ты не хочешь, не принимай. Твоё право.

– Ты лучше скажи, что мне теперь делать? Исправить не исправишь, деда Сергея жалко, ни за что пострадал. – Галя замолчала, молчала и Светлана.
Чё молчишь, Светка, скажи, может у тебя есть на это ответ.
– Нет у меня ответа Галя, посмотри в себя, в душу.
– Как? –
Видно было, душа её страдала, она приложила руку к сердцу, застонала. –
Легче удавится. – Прошептала она тихо и с болью.
– Ты с ума сошла, Галя. Уход из жизни самоликвидацией не решит проблемы, они останутся. И в тебе настоящей и у твоих родных, ты подумала об этом. О родителях подумала? Как им жить?
– Переживут. Им без меня легче будет.
– Вот, ты, что говоришь? Переживут, легче. Думай, что говоришь.
– А сейчас я, что не настоящая?
– Настоящая, настоящая, только в панцире эгоистичности вдобавок утопленной в ненависти и злобе, ревности, мщенья, да много чего прилипло и выросло.  Стоило лишь одному негативу появиться, как налетают и налетают, а душа страдает.
Светлана замолчала, молчала и Галя, затем Светлана продолжила. –
В жизни редко бывает, чтобы на душе был покой, к этому надо ещё прийти, а, чтобы появилась настоящая божественная любовь, здесь вообще переворот должен произойти, в мыслях, в сознании.

– А она есть? Божественная любовь-то?
– Есть, Галя есть.  Несмотря ни на что Бог Всевышний Исток любит людей.
– Любит? А почему тогда войны, убийства, обман несправедливость? 
– Это всё человек. Сам для себя сотворил. Жадность, подмять под себя всех, главенствовать над всеми. Торжествовать на костях. Галя — это всё человек. А ведь у всех есть выбор, делать это или нет. Уйти в грязь беспросветную или жить, по совести. В принятии, пусть любовь может лишь теплица, но гармонию соблюдай.
– Слова какие-то, любовь, гармония. – И она замолчала, несколько минут сидела тихо, и вдруг полилось у неё. –
Ой, Светка, что же я наделала? Как же мне быть? – Произнесла Галя с такой тяжестью и болью. – Ой, что же я наделала.
И она заплакала навзрыд с горечью и со стоном, что даже у Светланы сердце сжалось, на душе защипало.
В саду установилась тишина, все замолчали и смотрели в их сторону. Слышался лишь плач Гали да писк комаров, летающих возле ламп освещения.
– Галя, если это не игра твоя, то не всё потеряно, есть шанс у твоей души вырваться из плена. Главное, увечий ты не нанесла, а ожоги заживут.
А она сквозь рыдания говорила.
– Светка, прости меня.

– Я-то причём? Ты мне ничего не сделала, проси у Макса и дедушки Сергея. У Бога проси, у своей души. Если ты действительно начинаешь осознавать, то тебе предстоит долгая упорная работа.
– Какая Светка?
– Для начала прощение проси.
– А меня не затолкают в психушку? Светаааа!?
– Что боишься?
– Не знаю. Я не знаю Света, что страшнее? Смотреть людям в глаза или быть в психушке. Или в тюрьме. Наверное, людям в глаза смотреть страшнее. Боже, если ты есть, помоги мне. – Простонала она.
– Если ты действительно осознаёшь, то он поможет тебе, обязательно поможет.  А сейчас последний штрих и домой пойдешь. Смелей. Я понимаю, что натворить дел бедовых легче, чем прощение просить. Пересиль ЭГО, и всё пойдёт легче. Самое главное начать, а изменения пойдут.
Светлана видела, детей уже увели, время позднее.
Женщины, Ирина, закутанная в байковый халат бабушки. Дашка нервно всхлипывала. Сидели отдельно, мужчины отдельно и о чём-то разговаривали. С ним был брат Гали Леня. Отец и мать Галины держались друг за друга, стояли в стороне, и мама её, что-то шептала.
– Простите меня, пожалуйста, прошу вас. Дядя Сергей, прости меня. –

И Галя сползла со скамейки, встав на колени. Рука ее, прикованная к калитке, высоко поднята и ей было, это видно, неудобно стоять и больно. Но она стояла ещё и низко опустила голову.
Молчание наступило полное, даже писка комаров уже не слышали. Громов не выдержал, перевесился через забор, благо он низкий был и поддержал её за плечи, под руки.
– Простите меня. – Вновь произнесла Галина.
Все продолжали молчать. Светлана не выдержала, произнесла.

– Ну, что же вы молчите?  Будьте человеками. Макс!?
Он встал, улыбнулся.
– Я уже простил. А с таким защитником, думаю, Галя всё осознает и будет жить нормальной жизнью. Галя, что-нибудь дошло до тебя?
– Да, Максимушка, прости, да и не нужен ты мне, у меня есть Ваня. Если он ещё сможет смотреть на меня после такой выходки.
– Буду. – Громко произнёс он. – И люблю и буду любить всегда.

Послышался нервный, но радостный смех.
– А Сергей Владимирович?
– А я что? На горох бы её поставить, да жалко её коленки, думаю, всё же поймёт, осознает. Прошибётся что-либо в её мозгах. Бог прощает, я прощаю, пусть думает. Тяжело её душе будет, но захочет, выкарабкается. А сейчас все лишние по домам, я с сыном не успел даже обняться, рядышком и побыли и то лишь в кислоте.
Родители подошли к дочери, Лёня снимал наручники.
– Спасибо тебе Светлана, спасибо девонька, тихо произнесла мать Гали.
– Не за что, все мы люди человеки и все дети Бога Единого Всевышнего.
Вскоре все разошлись.

Светлана сидела на пороге двери выходящей в сад из её комнаты. И слушала тишину. Спокойствие наступило, все разошлись. Взрослые по домам, а дети, которые не спали, ушли с родителями, а которые до окончания инцидента уснули, остались в доме дедушки. Властимирка и Даша остались тоже здесь и уснули в комнате Светлане на диване, валетиком. Ирина прилегла на кровати, да так и уснула. Лишь перед уходом сказав Степаше «до завтра». Светлана могла бы лечь рядом, но отчего-то не хотелось. С этой историей у неё всколыхнулась своё. Не давал покоя вопрос. «Почему я всё забыла? Ведь была-то не маленькой. Почему забыла, что Юра мне отец? Много «почему» возникало. Скорее бы Юра с мамой приехали. Может у меня всё встанет на свои места. Память полностью проснётся. И вот подошёл Максим.

– Ты отчего не спишь? Уже утро наступает, рассвет.
– Что-то не спится, столько всего произошло. С приездом в Летописи природы, жизнь моя забурлила. Даже и не предполагала, что так может.
– А здесь откидывается вот эта дощечка, и сидеть можно удобнее. Макс показал и откинул дощечку, чуть ниже порога и сел рядом.
– Это твою комнату я занимаю?
– Как догадалась? – Улыбнулся он.
– По книгам, по предметам разным.
– Сначала жили в ней с Володей, а потом моя стала. Никита с Митей рядом занимали. Там сейчас дети спят, заглянул, кто, как уснули, намаялись, перепугались.

Так отчего не спится тебе?
Светик, ласкающий мою душу. Так важно сохранить тепло души, зная, сердце радостью ответит.
Душевный свет и теплота, а ещё любовь и обязательно надежда. Как без неё? И доброта.  Они для жизни так не обходимы. Они спасут мир от разрушения, и от распада. Они, не красота, она порой бывает лживой.
Вот сейчас настало время быть добрей, и оступившему подать руку. И не потом, а сейчас, пока надломленный не упал в глубокую яму.
Помочь ему понять людей, помочь ему понять себя. У тебя это получилось Света, получилось. Я даже не ожидал такого, восхищён тобой, Света.

– Ты о Гале? Я ничего не делала. Просто разговаривала.
– Я видел Светочка, видел. – Он обнял её и продолжил.
В каждом человеке, в его мгновениях есть частичка прекрасного, и она обязательно заиграет, прорвётся и засияет божественной искрою.
Светлана улыбнулась, положила руку на плечо, он вздрогнул.
– Больно? И слегка погладила
– Нет, всё терпимо, это от неожиданности. Твои прикосновение и без ожога вгоняют меня в дрожь. Прижимая её к себе. А здесь ерунда. Не тяжелее пронизывать Экзосферу. Да и досталось совсем мало, а рубашку я сразу снял, у отца сильнее, голая рука была.
В основном на Иришкино платье попало. Хорошо иметь платье с длинной и широкой юбкой. Оно заслонило лицо деду.
Тихо засмеялся Макс. –
А жизнь прекрасна, и с ней ничего не поделаешь. Ничем не залить. Всё будет соизмеримо. Счастье наше здесь, сейчас, оно же не зависит от непогоды, от настроения. Его не нужно долго ждать оно пришло.

Так Света, ты скажешь мне «да»? Света!?
– Ты же сказал, что подождёшь с ответом. Войша?
– И ты меня так называть собралась?
– Тебе не нравится? А? Лирик? Что означает Войша?
– Светлый Воин.
– Аааа. Никита Сергеевич, когда приезжал меня встречать, называл тебя летун, и что даже дислокацию твою не знают. Только твоё имя не называл никто. Всё Войшей звали. Поэтому, как я увидела тебя, очень удивилась.
– Ты бы знала, как я был удивлён, когда увидел адрес твой. Адрес моего родового дома. Я от неожиданности, так расхохотался.
С каким-то радостным, внутренним смехом произнёс Максим.
– Ты успел прочесть его? – Улыбнулась Светлана.

Вспомнила сон свой, где он хохотал, размахивая бумажным листочком, но промолчала.
– Естественно, мне мгновенье понадобилось, а остальное, так, пустяк, игра, мы чуть Наталью Максимовну поддразнили.
– Варвары. – Тихо засмеялась Светлана. – Когда Юра прилетает? Что-то за всей суматохой не позвонила, теперь уже поздно.
– Завтра. Я звонил ему. Они прилетят в А–янск, затем и к нам прибудут. Подождём. Ты скучаешь? Скоро рядом с нами будут.
– Да. Я Юру сто лет не видела, кроме этого мгновения, когда я не прошеной гостьей заявилась к ним.
– Нет, ты была для него самой лучшей гостьей. Как он засветился, увидев тебя. Он был очень рад, это даже не выразить, это надо было увидеть.
– Я знаю. Но последнее время мы редко виделись.
– Наталья Максимовна ставила ему условие за условием, он оберегал вас. Тебя и маму твою. Ждал, когда ты подрастёшь и силу увеличишь. Так как победить то, что было в Наталье Максимовне, и освободить её, а заодно ему свободу дать, могла только ты.  А оно то, что в ней было, чувствовало, поэтому и отдаляло вас, особенно тебя.
А в первый миг я думал, что вот она приехала к нему, его любовь, которую покинул при определённых обстоятельствах. Обстоятельства я знал, только не знал имя его любимой. Он никогда не говорил ваши имена, даже если мы были с ним одни. Это, оказывается, была твоя мама. На душе моей тяжело стало.
Как увидел тебя, я сразу узнал.
А ты стояла такая солнечная, и подумал, вот она моя душевная половиночка.

Но Юрий, он так смотрел на тебя, что в мыслях моих летело,
«напрасны мои ожидания тебя столько лет». 
И позже перед отъездом своим он сказал, что доверяет мне самое дорогое, что у него есть. И чтобы ни один волосок не упал с твоей головы. – Рассказывал Макс, перебирая её волосы. – 
А позже, что-то осенило меня. Что-то внутри меня говорило, что вы связаны по-другому. Глаза. Глаза Юрия и твои одинаковы, взгляд у вас одинаковый. Позже привиделись глаза твоего попутчика. Что-то мне хотел сказать его взгляд.
Продолжение следует....
Таисия-Лиция.