Глава 2. В облаках

Я понимаю, мой доморощенный экстрасенс, приятно читать чужие мысли, но в первую очередь умей слушать свои. Ну где твоя совесть? Мало того, что не оставлял нашу парочку в покое, почти введя в упорное замешательство, так ещё и отпустил их в самый не подходящий момент. Ну я же...

Раньше хотя бы видел их вместе "в будущем", сейчас, конечно, интересно, как у них всё будет развиваться само, но будем честны до конца - дальше их личная жизнь и личные мысли, хорошего понемножку.

Отброшу тебя на неопределённый срок на несколько километров от нашей (своей собственной(!)) парочки, думай над своим поведением!

Куда бы тебя? Хах! Будет символично! Вот тебе краткое введение в обстановку: будешь дальше витать в облаках, даже скорее в этом маленьком облачке на ночь или на неделю, это уж мы с тобой решим, а я в пространство сновидений, может, чего интересное с собой принесу, поделюсь. Да и ты рассказывай, если чего привидится.

Ну, бывай.

***

Я выныривал из шара с тенями и спешил на лифте.

Выжжжжждал желч... Может быть тихо-тихо, на белом. Прикольно - остановился.

ЩЩшшшщпауфхф

Холодно. Воздушно. Свобода. Абсолютная пустота. Если присмотреться...

Как приятно быть в подвешенном состоянии, кто-то бы сказал, оторванном, но именно сейчас как никогда чувствуются все эти хрупкие взаимосвязи, взаимосвязи, толкающие и уничтожающие миры.

Когда писатель чешет голову, пальцы издают звук, похожий на "текст-текст-текст-текст-текст". Похоже, мир написан кем-то другим, и мне это будет тяжело проверить, но вот свой путь в этом окружении я могу начать и исследовать прямо сейчас самостоятельно.

Хочу собрать воедино отдельные увядающие фрагменты былого сознания и провести его по невообразимо богатым просторам воздушного мироздания.

Когда я появился, как говорят, "на свет", мама, окружённая ореолом внеземной теплоты, лучезарно улыбнулась и сказала: "Привет, новое облачко! Как ты хочешь, что бы я тебя называла?". Я ещё не выбрал, представиться каким-то былым именем или меня отражает что-то конкретное, но было совсем не до того, настолько очаровывало возвращение в удивительно приветливое, тёплое воздушное море!

Горячо поприветствовав маму в ответ, я поспешил оглянуться. Мне, как у нас говорится, крайне повезло, ведь я оказался поверх живописной местности как раз на краю огромного выступающего клочка суши, обильно усеянного могучими холмами и раскатистыми, как гром соседа, равнинами, на одной из которых уютно примостился маленький городишко с его крохотными жителями поверхности земли - людьми.

По другое продолжение моего взгляда расплылась мирная, многослойная в своей синеве кладезь всех наших прошлых и будущих жизней - поверхность дна Великого или, как говорят, Бескрайнего мирового океана. Хотя вот он, край - суша, непонятное что-то говорят.

Ребята-облачата в последнее время часто спорят, а что же всё-таки больше: поверхность дна Великого океана или наше его воздушное возвышение. Мы все помним, что часть наших прошлых жизней рассеяна и перемешана где-то в Нём, даже в нас самих, и многие уверены, что спящее внутри мокрого дна коллективное бессознательное гораздо больше, многочисленнее и глубже всего осознающего себя наверху.

Другие же придерживаются мнения, что Земля, над которой мы все живём, это такой, понимаете ли, огроооомный твёрдый шар, находящийся внутри тонкой, но ёмкой воздушной сферки, и подобно тому, как островки сухого дна дрейфуют там внизу, обжимаемые мокрым дном Великого океана, само оно дно обжимается Великим океаном, содержится в нём, то есть является его частью и может быть меньше, только меньше и никак иначе.

Мне папа всегда говорил: "Если хочешь быть счастливым - спрашивай, я буду рад тебе на всё ответить или поискать ответы вместе," - хотя мне ещё немного стеснительно высказывать свои мысли. Потом я всё же задал весьма озадачивший старшего вопрос: "Что же такое счастье?".

Папа тогда несколько замнулся, перемешался, даже немного запульсировал, и ответил что это очень сложно.
— Понимаешь, счастье - это такой эмоциональный кредит. А вот кредит - это несчастье. Об этом очень трудно говорить, давай вместе спросим завтра у Старого Где-то?

Старый Где-то вообще почти мифический зверь, папа считает, что он открыл путь к бессмертию, так долго тучи просто никогда не существовали. Старик очень любит делиться своим богатым опытом, хоть и не со всеми, да и выудить из его высказываний что-то внятное глазу порой труднее, чем разобраться в содержании вопроса.

Как-то мы с ребятами настигли его в весьма грозном настроении, он всё спорил с некоторыми взрослыми о разделении. Все ему жаловались, что не могут быть так долго целостными и теряют по ходу жизни свои части.

— Старый Где-т, ну ты поясни нам, как ты обуздал воздушную силу Бескрайнего океана, объясни нам просто и ясно, и мы от тебя отстанем. Ой, вот опять, меня становится всё меньше. Каждый раз, каждый раз, когда я злюсь, мне становится тесно в собственном теле, и это всё из-за тебя, из-за твоих ехидных отмазок!
— Поделишься? Я слышал-слышал, щёлкают тут, как пистолеты и семечки, со всем визгом. Проссия? Ты моя лаапочка, пойдём, пойдём погулять от этих выродков в воротниках и лимоне.

И Старый Где-то всей своей непомерно разреженной громадой ловко уходил, как он выражался, "гулять с собачкой" от толп преследующих его тающих злюк.

Мне тогда удалось его нагнать, папа увлекался ветровыми гонками и научил меня паре приёмчиков. Едва не врезавшись в лохмато пляшущего мудреца, я поспешил его окликнуть:

— Старый Где-то, Старый Где-то, подожди, они уже отстали!
— Аааа, здравствуй, крокозяблик ты мой певучий, ещё не выбрал своё имячко?
— Нет, мне кажется, я ещё не готов. Хотел вот спросить, а правда, что...
— Вот я им то же самое говорю! Я выбираю жизнь, и мы редко слышим тех, кто предерживается иной точки зрения по данному вопросу. Видишь, что с ними происходит? Это уже начинается игра ума в смерть, а называется дождиком. Иногда если вглядываешься непосредственно к старым заросшим мостам... Нет времени рассказывать, за росшими будущее, в общем. И запомни мой девиз - вперёд, а не вниз!
— Спасибо! Ты мне и правда очень помог, удачи! А Проссия от слова "просо"?
— Да просто.

Кажется, я начинаю понимать слова папы про эмоциональный кредит, про несчастье счастья. Сейчас мы все погружены во тьму, а тьма - это царство ночи.

Мама говорит, что каждый вечер, когда солнышко закатывается за горизонт, к нам в дом, к нам в гости, приходят дремоты-бегемоты. Сам я их никогда не видел, но чувствовал, как они щекочут бока и растягивают сознание в расплывчатой неуловимой неге, а окружающие темнеющие пейзажи начинают стремительно пестрить сюрреалистичными мотивами. И не успеешь приглядеться к их разнообразию, как солнышко вновь выглядывает из-за горизонта, смущая бегемотов, отчего те прячутся до следующего вечера, а ты выныриваешься и увлекаешься новым днём, почти ничего не помня о былом танце с дремотами.

Сейчас же, когда все вокруг посвистывают и поглядывают в неведомые дали, я остаюсь в этой тернистой мгле наедине лишь со своими мыслями и воспоминаниями. Радость же от кратковременного приближения к неизведанному оставляет тебя в незабываемо увлекательной дистанции от всеобщей радости, направленной немного в другую сторону. Касания обрели новую значимость.

Надо бы ... спросить маму утром ... про дремотиков, почему они не ... хи-хи ...

— Просыпайся, малыш, твой старший брат вернулся из кругосветного путешествия.
— Правда? Я верил, что у него получится сдать этот опасный экзамен! Теперь папа возьмёт его к себе в скоростную команду?
— Да, думаю, если ему это и правда понравилось. Только давай спросим его попозже, брату сейчас нужно отдохнуть.

К нам подлетел весь пылающий ещё остаточным светом гонки Быстряк.
— Я в порядке, мам. Папино солнечное лассо - это просто нечто! Кстати, мелкий, в гонке за Солнцем я теперь своими глазами убедился за этот долгий день, что воды Великого океана замыкаются вокруг Земли, тебя, помню, очень интересовал этот вопрос. Кстати, пока я плыл, посмотри какое сам изготовил солнечное лассо, папино я уже отдал, правда красивое?

Он протянул мне длинный светящийся завиток, на котором тяжело было сфокусировать внимание, он то и дело норовил раскрутиться и забегать от облачка к облачку, а то и вообще разлететься во все возможные стороны. Быстряк заметил моё растерянное внимание и захохотал:

— Да-да, знаю, оно ещё нестабильно, но удержать его было не так трудно, как бороться с щекоткой тамошних прозорливых дремотиков. Они такие проворные, что даже за мной поспевали! В принципе, страховка бы выдержала, и я бы вернулся к нам так или иначе, но хотелось проявить настойчивость и дойти своими силами.
— Ты молодец, я тобой горжусь и надеюсь, что возьмёшь как-нибудь меня в одну из своих гонок!

К нашей довольной кучке присоединился радостный отец семейства.
— И не надейся, юнец, ты сам нас ещё всех прокатишь, если действительно захочешь этого и приложишь свой максимум! А для этого нужно быть большим и сильным, айда над берег завтракать. Смотрите, все уже собрались, ждут нашего спринтера.

Мы перекатывались в тесных объятиях к месту над берегом, где ещё было не такое плотное скопление тучек. Празднование и копошение было настолько тесным, что мы даже пару раз слегка перемешались с братом и я увидел фрагменты дальних странствий Быстряка и его необозримый восторг, жажду скорости, приключений, одного этого хватило мне ещё больше заразиться горящей в его глазах идеей.

Папа с Быстряком продолжали шушукаться на свои любимые темы:
— Понимаешь, сынок, это будет ещё более опасно, такого почти никто не делал. Здесь над землёй ты можешь ориентироваться на запах знакомой местности и ландшафт, чуток корректировать ветроплавниками, что бы тебя забросило в нужную точку, опять же, точность приходит с опытом, но когда ты говоришь о том, что бы воспарять вверх, меня одолевает смешанная дрожь гордости, беспокойства и желания самому это попробовать. Есть такая техника, я тебе её как-то показывал, солнечный парус, помнишь? Простая до ужаса, но очень трудная для достижения результата, правда, сейчас некоторые научились повышать быстроходность своих парусов, комбинируя разные инструменты.

Старшой юрко поддел Быстряка, подмигнув мне, но тот как будто и не заметил, увлечённый излюбленным разговором.
— Да-да, вот именно об этом я и хотел спросить, а что если попробовать закинуть солнечное лассо на другие звёзды? Видишь, вот те далёкие мелькающие огоньки очень похожи на наше солнце, я уверен, что при должной сноровке они могут подтолкнуть меня ещё выше и выше в свою сторону. А что бы докинуть лассо до них, мне нужно разогнаться земными методами! Опасть и вернуться вниз я всегда успею, до сих пор свежи те шишки, которые я набил на нашей первой тренировке по аварийному торможению о скалы, главное, не пойматься над вулканом.

Отец просто засиял бурыми красками от намешавшейся бури внутри него, было видно, как старые желания и мечты распаляются смелыми заявлениями Быстряка и заставляют уступить монотонный и терпеливый голос разума.
— Ээх, Быстряк, ты амбициозный малый, я сам когда-то таким был, готовился совершать подвиги во имя науки скоростных путешествий. Но сейчас у меня семья, дети, команда, друзья, я уже не могу оставить планету и пуститься в дорогу неизвестной длинны, возможно даже в один конец. Рано или поздно, если, как завещали предшественники, мы доберёмся до Венеры, нас подберут тамошние облачка, мы смешаемся с местной биосферой или в крайнем случае оставим свой опыт новым путешественникам, отчасти обустроив для них начало новой Земли. Я не могу запретить или остановить тебя, но подумай хорошенько, свяжешь ли ты свою судьбу в дальнейшем с тяжкой, но увлекательной ношей первопроходца.
Брат даже завращался от смущения и раздираемых чувств, пустив пару молний на берег, но обещал ещё раз всё взвесить и решиться попозже.

Затейливое копошение вокруг затихло и приобрело несколько настороженный характер, папа поспешил успокоить завтракающих.
— Ложная тревога, господа, мой сорванец только что сдал экзамен и принимает ваши поздравления, но репетировать ураган мы сейчас не собираемся, просто обсуждаем свои ветреные планы.

Я поспешил отделиться от семьи и присоединиться к озорным ребятам-облачатам, неловко дождящимся в дальнем углу от переедания и смеха.
— Хей, вы же слышали, мой брат недавно совершил кругосветное путешествие! Кстати, он ещё раз подтвердил, что Великий океан замыкается вокруг Земли.

Кто-то из ребят уколол меня крохотным зарядом молнии.
— Аааа, Медленяк вернулся, конечно, кто ж не слышал! Давай, присоединяйся к нам, видишь уже чему научился у Молненосца?
— Никакой я не Медленяк, просто не тороплюсь с выбором имени. А где, кстати, Дожди и Света?

И почему у девочек так часто ударение падает на первый слог, было бы прикольно, если бы её звали ДождИ.

— Да что-то их нигде не видать, я даже поинтересовался у взрослых, никто не может найти, прям как сквозь землю провалились.
— Уууууфффх.
По ребятам пронёсся градный холодок. Один из них, сжимаясь и подрагиваясь ответил.
— П-п-п-перестань, Молненосец, я же п-п-просил не торопиться с такими страшными выводами. Всё с ними будет хорошо, ещё найдутся, наверное, играют в холмах в прятки.
— Ты сам-то пробовал там не заблудиться?
— Ну это всё равно намного лучше того, что ты озвучил.
— Ладно-ладно, извините, вечно из меня что-то вырывается. Просто скверные предчувствия, волнуюсь за них.

Надо было срочно разрядить обстановку, пока не начал разряжаться Молненосец.
— Так вот, мой брат своей кругосветкой косвенно подтвердил что воды Великого океана больше мокрого дна. Правда, меня немного смущает это вкладывание внутрь. Вот смотрите, мы видели так много людей на сухих островках дна и совсем единицы , забредающие недалеко на мокрое дно. Несмотря на то, что мокрого дна намного-намного больше, чем сухого, людей в водах очевидно значительно меньше. Может, и с самим океаном так же, как думаете?

Мне всё ещё было неловко отклоняться от привычного выбора и выкладывать на стол обсуждений третью версию, оказавшись и здесь в одиночестве по мнениям.

— Ты точно всё проспал, Медляк!
— Медленяк.
— Я не Медленяк! Хотя ладно, давайте пока так меня называть, но только на фоне старшего брата.
— Хорошо, но я хотел сказать, что мы с батей вообще пришли к третьему варианту: они одинаковы! Он объяснял это так, что Великий океан на мокром дне и в воздухе настолько велик, прямо-таки бесконечно велик, что каждому фрагментику дна можно однозначно сопоставить кусочек сферки где-нибудь над ним и наоборот. Можно пересчитать оба этих множества друг с другом , сколько бы мы не мельчали, так, что они никогда не кончатся, но оба будут равновелики. А потом вмешался батя Молненосца, без обид чувак, и начал возражать: "Да как они могут быть равны, они же топологически не эквивалентны?" - на что мой батя парировал - "Да мы вообще не о том..." Я считаю, что истина где-то посередине, ни нашим, ни вашим!
— Дааа, потрясно.

— Ну что, все наелись, давайте кто быстрее найдёт Старого Где-то, того я научу кидаться большими молниями!
— Хорошо, ребята, я пока покушаю и присоединюсь к вам.
— Приятного аппетита, Медленяк, догоняй, если успеешь!

Молчун отреагировал не в пример остальным забегавшим в разные стороны облачатам.

— Да, ребят, я тоже догоню! Хей, Медленяк, давай я останусь с тобой. Меня вот тоже немного беспокоит отсутствие Дожди и Светы, ты из-за них выглядишь так остывше? Можешь ничего не отвечать, я просто побуду рядом.
— Спасибо, Молчун. Я не знаю, меня настораживает, что уже третий день не видно девчат, но у нас в бухте никогда не бывало ничего столь серьёзного, насчёт чего можно было бы сильно беспокоиться, или от нас это просто утаивают взрослые.
— Вот-вот, утаивают! Я уж не знаю, какие там вокруг заговоры, стараюсь держать рот на замочке. Ты видел этого Старого Где-то? Такой мутный тип, явно он стоит за чем-то очень громадным, или кто-то стоит за ним. А ещё, ты помнишь, как все переполошились от обычного едва раздувшегося завихрения твоего брата? Что-то мне это не нравится. Только я тебе этого не говорил.
— Да знаем-знаем, чего ты ещё не говорил! Я в эти заговоры особо не верю, да и старик, мне кажется, если и действует как-то подозрительно, то исключительно в своих взбалмошных интересах.
— Ну как знаешь, если честно, я его тоже скорее уважаю, чем остерегаюсь, но чем только Луна не полна.

Молчун всегда держится вроде бы и с нами, а вроде и обособленно, всегда излишне подозрителен и насторожен, зато я верю, что он точно оступится меньше всех нас в выборе жизненных коридоров и обязательно будет там, где сейчас это особенно нужно.

— Уверен, ты и в вопросе круглоты Земли считаешь, что Солнце нас водит за нос, просто умело прячется и перекатывается с другой стороны.

На всё у него есть готовый ответ:
— А ты не замечал, что Солнце каждый раз выкатывается немножечко из-за разного горизонта? Да, мы за ночь сдвигаемся статичными ветрами, но нет проблем вернуться обратно и снова обратить внимание, что оно каждый раз чуть-чуть смещается. Это скорее всего потому, что у него тоже голова кружится от всех этих побегушек, всё тяжелее сохранять покров обмана.

Затем он приблизился ко мне и вбросил часть своего облачка буквально на мгновение в мою сферу обитания.

"Боюсь, что любой заговор жив, пока есть хотя бы один, кто в него верит. Если не между мировой элитой, то хотя бы между сознанием и восприятием верящего в заговор - он существует, и с ним необходимо считаться."

— Даже Старый Где-то подтвердил мои опасения насчёт заговоров. Он сказал: "Бога, может, и нет, но он уже наделал столько шума, что с этой личностью уже приходится считаться." После чего улыбнулся и посоветовал не забивать мне голову всякой ерундой: "Жизнь — это шикарный эксперимент. К сожалению, она только одна, и тяжело выявить фундаментальные закономерности." Не знаю, что он понимал под "только одна", но точно говорит "копай, там что-то есть", я это сам нутром чую.
— А когда вы с ним беседовали? И почему ты вообще с ним заговорил?

И тут Молчун меня просто, как говорят у отца в команде, вышиб из седла.
— А я подозревал, что ребята сегодня предложат его поискать и нашёл его заранее, только давай пока не будем об этом говорить и это будет нашей маленькой тайной?
— А, эээ, мм, где он?

— Тут я, малыш, вы вдвоём совсем не так просты, как думаете.

Наш подслушивающий великан возник прямо посреди разговора вокруг нас, чем ещё больше удивил и даже напугал меня, но я не дал взять себя врасплох:
— Старый Где-то, Старый Где-то, ты же всё видишь. Не знаешь, случайно, где Света?
— Ах, Света, да, встречал эту малышку. Она недавно спрашивала у меня, что я знаю о людях. Я ответил: "Все люди правы и красивы в прицеле снайперской винтовки." Она, видимо, почувствовала нотки моей песенки, даже как-то встрепенулась и отшатнулась. Дальше боязно и цветисто кивнула и полетела освобождать Вселенную от людей, я полагаю. Забавная малая.

Мудрец басисто загоготал, стало ясно, что он снова не совсем серьёзен. Нужно было уточнить.
— Мы ведь об одной и той же Свете говорим?
— Я знаю как минимум две Светы, правда, кроме нас с ней вторую толком никто не видел, хотя она много кому попадалсь на глаза. И та вторая, и та вторая первее всех-всех-всех вторых...

А меня ещё называл певучим. Ладно, мне пока рано знать, какие там у стариков ещё радости, кроме пения и снисходительного отношения к жизни. Ох уж эта улыбка на склоне лет, ползёт и ползёт о целях. Ой, надо скорее отдалиться от мудреца, ещё не хватало и с ним перемешаться.

— Да-да, юнец, вообще, надо же, такое недопустимо, мы не управляем своей стеной! Сейчас я скажу, каким кабачком современную жизнь лучше выучить: лучше всего капелька длительности и детали. Тебе это ещё пригодится, не боготвори.
— Ты хотел сказать, не благодари?
— Нет, от благ я как раз дарюсь с полным погружением, а вот творение...

И тут я впервые увидел, как Старый Где-то замялся.
— Мы с тобой ещё пошуршим, юный графоман, меня же ждёт и ведёт вновь и вновь моя путеводная Проссия. Снюхаемся, торопыга!

Старец подмигнул мне и растворился, резко оказавшись далеко-далеко около горизонта, гоняясь за некоторыми своими кусочками, обгоняя и перегоняя их на месте.

Радость и восхищение от произошедшего не умещалась на физиономии Молчуна, тот весь был буквально пронизан сладостным трепетом, заметив мой взгляд сделался ещё более прозрачным, чем обычно, и я вот вообще не удивлён, что он умудрился не проронить ни слова за всю беседу со стариком.

— Да-да, выдыхай, это новые наши с тобой тайны, но Свету мы найти обязаны!

Дожди позавчера пролетала мимо и обещалась пролиться неподалёку, её мы точно сможем учуять и обрести новую зацепочку, да и вообще эти подружки не разлей вода, а это в нашем мире очень много значит.

Только вот где это "неподалёку" и как же мой, уже совсем четвёртый вариант величины находящегося по ту сторону мокрого дна? Ох, непростая же впереди предстоит работа.

Покушал маминого супа — и сразу хочется жить. Неловкие бредни отгоняются густыми насыщенными парами на третий план, а вперёд решительно и вкрадчиво выступает крохотное весёлое детство.

Интересно, в чём тут соль?