Глава 35. Мой друг Лёва Штейман-3. 3

                ДЕВОЧКА, КТО ТЫ И ЧТО ТЫ? Роман. Глава 35.


                1.

        Ирина Игоревна негромко попросила программиста дать на правой стороне крупный план фигур Штеймана и Смоляковой. Свечение по-прежнему было бледным. Ответственные за апробацию откровенно нервничали. Один из них пробормотал, что верит в свой «Конус», просто напряжение почему-то остаётся низким. Второй злобно пошутил, кивнув подбородком в сторону экранного Штеймана:

        - Хоть бы стишок какой прочитал ей, для поднятия градуса!



                2.

        - Остаемся на вы, - сухо ответила Ольга. Посмотрела на полный бокал в своих руках, слегка пригубила, задумалась. Лев Александрович посмотрел на неё, задумавшуюся, и вдруг воскликнул:

        - Какой тяжёлый, тёмный бред!

        - Что-что? - не поняла гостья.

        - Какой тяжёлый тёмный бред, - уже спокойно повторил Штейман. И продолжил:


                Как эти выси мутно-лунны!
                Касаться скрипки столько лет
                И не узнать при свете струны!

                Кому ж нас надо? Кто зажег
                Два жёлтых лика, два унылых...
                И вдруг почувствовал смычок,
                Что кто-то взял и кто-то слил их.


                3.

        С первой же строчки «Конус» дал реакцию! Сперва – Ольга. Вокруг её фигуры стало наливаться яркостью световое поле в форме яйца острием кверху. За границами «яйца» свет был мягкий, рассеянный, спокойный. Внутри «яйца» -  пульсирующий со скоростью сорок пять ударов в минуту.

        На строчке «Кому ж нас надо?» излучение вокруг фигуры Штеймана рванулось в сторону Ольги и стало бликовать вокруг неё с немыслимой скоростью, превышающей возможности человеческого глаза.

        - Шестьдесят ударов в секунду, - хором сказали представители конструкторов и обнялись.

        Сергей Антонович слегка побледнел, Георгий Георгиевич положил на его плечо руку.


                "Не правда ль, больше никогда
                Мы не расстанемся? довольно?.."
                И скрипка отвечала ДА,
                Но сердцу скрипки было больно.

                Смычок всё понял, он затих,
                А в скрипке эхо всё держалось...
                И было мукою для них,
                Что людям музыкой казалось.


       
        На строках «Не правда ль, больше никогда» психолог Самсонова откинулась на спинку кресла и громко вздохнула:

        - Да не Лёвина это энергетика, а поэта Иннокентия Анненского.
 
        - Какая разница! - возразил ей один из конструкторов.

        - Огромная! – ответила Ирина Игоревна.

        На строках «И было мукою для них» - Валерия, жена Георгия Георгиевича, приглашенная, как кандидат математических наук, воскликнула:
 
        - Ай да Лёва! И нас, грешных прихватил сюда же!

       На последних строчках


                Лишь солнце их нашло без сил
                На чёрном бархате постели.

   
        выдохнули все. "Конус" работал, Ольга не двинулась с кресла, Сергей Антонович не сорвался. Хотя энергия бушевала вокруг них топкой доменной печи.



                4.

        Ольга перевела взгляд на Штеймана и поразилась, насколько он великолепен. Как неотразимо изящно смотрелась его сдержанная жестикуляция. Последние строки он прочитал почти шепотом. Они резанули её по сердцу. За долгие годы общения с Алишером Ольга привыкла глушить невыносимую сердечную боль песней. Усмехнулась.

        - Благодарю вас, Лев Александрович, "Смычок и струны" Анненского в созданной вами мизансцене звучит ошеломляюще. Для того чтобы спуститься на грешную землю, рискну напомнить вам одесские куплеты. Петь не буду, просто вспомню фрагмент:


                ...выпили мы пива,
                а потом по сто,
                и заговорили
                про это, да про то.

                А когда я пивом
                голову забил,
                про любовь без смеха
                да я заговорил.

                Заграничные корочки
                я тебе куплю,
                скажи мне, Манька глупая:
                "я тебя люблю!".

                Шелковый платочек –
                красивее нет!
                Не будь же Манька дурой,
                полюби мене!

                Дура бестолковая, 
                чего еще ты ждешь,
                красивее парня
                в мире не найдешь.

                Али я не молод,
                али не красив, 
                али вам не нравится
                да мой аккредитив?». Ну и так далее.

    
       - Никогда не слышал этих куплетов, - спав с лица, ответил Штейман. – И чем же закончилось это душераздирающее собеседование?


                Ну и чёрт с тобою,
                люби сама себя,
                найду себе другую,
                плевал я на тебя,

                кровь во мне остыла,
                я сейчас уйду,
                и на Дерибасовской
                дурочку найду!!!

   
        - Я вас понял, Ольга Матвеевна. Моё предложение не принято. Я это предвидел, поэтому припас вам еще одно предложение, но о нём – чуть позже.
 
        После этого рассказал вкратце свою историю. Потом – достаточно искренне, историю своих взаимоотношений с подполковником Федотовым (см. глава 26 http://proza.ru/2020/03/04/1201). А потом – историю того, как утратил свой дар, встретив во сне её, Ольгу, в облике Хозяйки Медной Горы (см. гл.29, http://proza.ru/2020/03/22/273). Закончил мягко-просительным тоном:

        - Оля, ну какой смысл нам с вами ходить вокруг да около? Как у Киплинга, «мы с тобой одной крови, ты и я». И нам лучше сейчас договориться. Ведь после этого сна я перестал чувствовать авторов текстов, которые мне присылают аналитики Центра. Они сперва подумали, что я опробую новый способ вырваться от них, но очень скоро пришли к выводу, что на этот раз я не блефую. Так что, видите, Оля, получается, вы всё-таки вытащили меня оттуда, пусть и дорогой для меня ценой.  Нас с вами связывают незримые нити, и с этим придется считаться и мне, и вам до конца жизни. Вы тоже это чувствуете и понимаете, иначе не пришли бы ко мне в номер нынешней ночью. Давайте откровенность за откровенность. Рискну повторить свой вопрос, как вы оказались замужем?

        Незаметно подливал ей вина, она незаметно пила, вино ей понравилось, оно имело какой-то тонкий нежно-горьковатый привкус, размягчало и расслабляло.

        На фоне лёгкого опьянения рискнула-таки рассказать ему свой сон о ночной маршрутке (см.глава 12, http://proza.ru/2020/01/17/590).

        - Дмитрий, говорите? – заинтересовался Лев Александрович. -  Ольга, пожилая? Ну-ну… Есть такие кадры. Раньше Центром командовал генерал Варфоломеев, был у него куратор, Дмитрий Дмитриевич Солунский, закончивший военно-медицинскую академию, ныне в высоких чинах и в высоких сферах, занимается организацией лечения и реабилитации военнослужащих с последствиями контузий и черепно-мозговых травм. Очень силён в психотехнологиях… А что касается Ольги – так приснилась она вам как раз в те дни, когда получила назначение заменить генерала Варфоломеева, Христенко Ольга Константиновна – генерал-майор, нынешняя руководительница Центра. Зверь-баба.

        Помолчали.

        - Оля, ты – попала! Тебя просто переломали через колено и кинули в постель к Серёге. Значит, они решились даже на такой приёмчик… и у них сработало!
 
        - Лев Александрович, а вы-то чем лучше?! Тоже ведь ломаете меня через колено!

        Но Штеймана уже несло.

        - Ну подумай сама! Кого ты любила всю жизнь – красавец, талант, спортсмен, киноартист, сценарист, поэт, умница, личность планетарного масштаба! И под кем ты оказалась?! Покалеченный вояка алкогольного рода с Челноковской помойки! Ты видела его родителей?

        - Да, - неохотно призналась Ольга. – Только они через неделю после нашей встречи оба умерли.

        Штейман нахмурился.

        - Даже так?!! Сильно.

        Они замолчали на несколько минут.

        Ольга поймала себя на том, что успокоилась. Может вино подействовало, может обаяние Штеймана… Немножко поругала себя, заставила собраться и ждать подвоха или наезда.

        - Оля, теперь ты понимаешь: Серёга – это не твой выбор. И ты – не Серёгин выбор. Когда он выбил мне разрешение выезжать пару раз в год отдыхать на курортах Шенгенской зоны под свою ответственность, его и назначали меня сторожить. Я видел, какие девочки на него клевали, и каких выбирал он. Обслуга гостиничная. Официантки из ресторанов. «Ах, Сирьёж-жа!», «О, Сирьёж-жа!». Это его потолок, Оля, и я ему об этом говорил.

        - Лев Александрович, я люблю его! И давайте не будем об этом.  Единственный мужчина, который отнесся ко мне по-человечески. Да и по-мужски тоже. Он сделал для меня больше, чем все мои бывшие, вместе взятые.
 


                6.

        Ирина Игоревна кивнула Сергею, он отправил Ольге смс "Оля, я горжусь тобой! Ребята рядом, проводят тебя до подъезда".



                7.

        Телефон у Ольги лежал в кармане юбки, был поставлен на беззвучный режим, но вибрацию она уловила.  Улыбнулась, встала с кресла. Поблагодарила хозяина номера за прекрасную ночь и за информацию к размышлению. Попросила её не провожать.

        Лев Александрович тяжело вздохнул.

        - Как говорил герой Александра Грина  в «Блистающем мире»: «Я предлагал вам мир чашечкой цветка, а вы предпочли ползти по нему упрямой гусеницей»… что ж, воля ваша. Моё последнее вам предложение, Ольга Матвеевна: с героями ваших текстов случаются нестандартные истории. Кто погибает, кто в гору идет. Я - человек азартный. Я прошу вас: напишите обо мне. Хоть что-нибудь, хоть пару слов. Ну изобразите меня в каком-нибудь из ваших текстов хоть героем, хоть подонком! Даже имя моё можете не менять!

        - Глафира Степановна изобразит, - усмехнулась Ольга.

        - Какая Глафира Степановна? – не понял Штейман.

        - Та, что открыла вам дверь в мою квартиру. Моя соседка по тамбурной двери. Она локти сейчас кусает, что позволила себе впечатлиться вашим обликом и купиться на ваше обаяние. Она проанализирует, как так получилось, и, сделав выводы, обязательно о вас напишет! И вынесет это на тот же самый сайт «Пиши-читай».


 
                8.


        Выйдя из номера, Ольга достала телефон и прочитала смс. Похвалила себя за то, что знала текст, еще не читая. Ответила крупным шрифтом: «Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, СЕРЕЖА!».  Пока отвечала, не заметила, как мимо неё прошел молодой мужчина спортивного типа, потом – еще один. А потом и вообще перестала замечать окружающее, потому что ей пришла эсэмэска, где тоже крупным шрифтом значилось: «И Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ОЛЯ! НАВЕКИ ТВОЙ СЕРГЕЙ».

        Лёва Штейман тоже получил эсэмэску и тоже крупным шрифтом: «ЕЩЁ РАЗ ЛОМАНЁШЬСЯ К МОЕЙ ЖЕНЩИНЕ, ТЫ – ДВЕСТИ».

        Тексты незамысловатые, не одесские куплеты и не Иннокентий Анненский, но произвели на обоих адресатов глубокое впечатление.


http://proza.ru/2020/05/20/1337
Продолжение следует.