Синоптик

День обещал быть жарким. Уже во время утреннего развода на плацу рядовой срочной службы Кулагин почувствовал, как по спине наперегонки побежали струйки пота.
По случаю завтрашнего праздника, развод проводил лично полковник Хмуров, командир авиационного полка, в котором Кулагину выпало несчастье тянуть призывную лямку.
«Равняйсь! Смирно!» – полк выстроился, ожидая указаний командира.
Хмуров выдержал паузу и заговорил:
–  Товарищи! – с ненавистью крикнул он, – завтра, в священный для всех нас день – День Победы – мы обязаны достойно, такскать, памяти ветеранов провести в нашей части торжественные мероприятия…

Хмуров смертельно устал от жизни. С детства он бредил небом и самолётами. Мечтал побывать в космосе. С трудом дождался окончания школы, чтобы подать документы в авиационное училище. Но вместо полетов к далёким звёздам уже больше четверти века Хмуров жил в гарнизоне недалеко от Волгодонска. Он обрюзг и потерял веру в людей, а главное – в себя. Его глаза стали бесцветными, как пыль на вверенном аэродроме. Между остатками поседевших волос взлётной полосой пролегла лысина.
Полноправной хозяйкой военного городка стала его жена Екатерина Петровна. Ей было дело до всего, что происходило в части. Она налетала, как вихрь, сея хаос и разрушение. Её боялись и офицеры, и срочники, и административный персонал. Хмуров любил жену, и больше не любил никого.

После речи полковника развод триумфально закончился, и Кулагин потопал на суточное дежурство на метеопункт.
Такое дежурство считалось отдыхом: делать там срочнику было нечего. На его солдатскую долю выпадала нелегкая задача вымыть всё, что возможно и невозможно, да исполнять приказы дежурного офицера-синоптика. Как правило, приказы эти сводились к походам за куревом. Ещё проще было в дни, когда полк выполнял учебные полёты. На вышке скапливалось столько начальников, что однажды Кулагину не хватило места, и его выгнали на улицу, где, предоставленный себе, он занялся важным делом, а конкретно – проверял носком сапога глубину трещин на асфальте.
Кулагин шёл по опустевшему плацу. Солнце припекало по-летнему. Полковой оркестр репетировал «Прощание славянки». Какая-то рота тренировалась ходить строем. Бойцы с завистью смотрели на Кулагина.
Сегодня дежурным синоптиком был лейтенант Дерябин, пьяница и бабник. Дерябин бросил аспирантуру хорошего московского института и приехал в забытую богом и командованием воинскую часть. Штатные сплетники терялись в попытках угадать причины этого странного решения. Кто-то намекал на любовную связь с женой декана. Сам Дерябин на расспросы лишь хитро улыбался и щурился через толстые стекла своих очков.
Кулагину нравилось дежурить с Дерябиным. Лейтенант был неиссякаемым источником рассказов о московской жизни. Выросший в маленьком уральском поселке, Кулагин мог часами слушать об огромных крысах в метро и рыбах-мутантах, которых Дерябин лично вылавливал из Москвы-реки. Охотно верил рассказам про его случайные встречи с Пугачёвой. Изумленно вздыхал, узнавая о распущенных нравах столичного бомонда.
Сегодня Дерябин был необычно возбужден. Встретил рядового на пороге, сжал его руку и сказал, заискивающе глядя в глаза:
– Братишка, выручай. Ко мне подруга приехала. Помнишь, я тебе рассказывал? Балерина, отпросилась там у себя в Большом театре на выходные. Прикрой меня, я к ней на проходную слетаю, и сразу назад!
Кулагин опешил и начал сопротивляться:
– Как же я здесь один. Не положено…
– Никто не узнает! – с жаром уговаривал лейтенант, – Метеосводку я уже отправил, но всем насрать. Завтра праздник, командирам не до того. Этот мудила Савенко и вовсе укатил в штаб округа…
Майор Савенко был начальником метеослужбы. Отношения с Дерябиным у него не складывались, как, впрочем, и с другими подчиненными. Майор отличался ужасным характером, злым красным лицом и неприятным голосом, вечно извергающим потоки матерщины. Тем удивительнее, как его терпела жена, русская красавица, будто сошедшая с полотна Васнецова.
Напор Дерябина и его обещание достать потом пару билетов в Большой взяли своё. Сверкнув сапогами, лейтенант исчез за дверью. Кулагину не пришлось долго решать, чем заняться: он поудобнее устроился на стуле, натянул на глаза фуражку и отправился смотреть приятные сны про дембель и мамин борщ. Тишину нарушало лишь жужжание мухи, пытавшейся вырваться на свободу из душной команты.

Резкий телефонный звонок вернул его из царства Морфея. Сонный Кулагин завертел головой, пытаясь сообразить, что происходит. Дерябина не было. Сколько прошло времени после его ухода, рядовой не знал. Телефон продолжал разрываться. Чуть поколебавшись, Кулагин поднял трубку, и остатки сна немедленно испарились.
На другом конце провода была жена командира, Екатерина Петровна Хмурова.
– Кто у аппарата? – спросила она.
Кулагин сглотнул вставший у горла ком и представился.
– Рядовой?.. странно… не важно. Мне нужно знать, будет ли сегодня дождь. Я вывесила парадный мундир командира сушиться на балконе и намерена уехать на весь день. Если пойдет дождь… надеюсь, вы понимаете, что это означает.
Кулагин понимал и потому молчал.
– Повторяю вопрос. Будет ли дождь? Проверьте по приборам, – стальным голосом настаивала Екатерина Петровна.
Рядовой с грустью посмотрел на приборную панель. Одни стрелки показывали одно, другие – другое. Разобраться, что к чему, было невозможно.
Кулагин уставился через стекло на улицу. Небо было пронзительно голубое, каким бывает только весной. Солнце неумолимо поджаривало шагающих на плацу однополчан. Даже маленького облачка не наблюдалось в зоне видимости.
Кулагин попытался вспомнить, как предсказывала дождь бабушка, когда он приезжал к ней в деревню на лето. Кажется, ласточки должны низко летать. Ласточек за окном Кулагин не увидел. С березы на березу перелетела ворона, но высоко это или низко? Вроде бы ещё дым должен не то стелиться по земле, не то, наоборот, подниматься вверх… Короче, легче не стало.
«Эх, Дерябин, сволочь ты. Вот как стукану, что ты покинул пост…», – с грустью подумал Кулагин, но вслух сказал:
–  По данным приборов, дождя не ожидается!
– Благодарю, – ответила трубка, – как вас там? Кулагин? Я запомнила.
Рядовой вытер рукавом взмокший лоб. Снова повисла тишина. Даже муха больше не страдала – то ли улетела, то ли отчаялась.

…Тьма, пришедшая с Цимлянского водохранилища, накрыла ненавидимый полковником военный городок. Это был не просто дождь. Это был настоящий шторм. Молнии били в громоотводы. Град размером с небольшое яйцо молотил по крышам. Ураганный ветер переворачивал клумбы с цветами.
Удивительно, кричали друг другу люди, внезапно оказавшиеся в центре тропического ливня, еще буквально час назад ничего не предвещало такой непогоды!
Дальше всё происходило очень быстро. Звонок Хмурова застал майора Савенко на пути к штабу округа. Развернув машину, начальник метеослужбы вернулся домой, где нашёл супругу в объятиях лейтенанта Дерябина.
В диспетчерский пункт прибежал дневальный и сообщил, что Кулагина срочно требует к себе командир части.
Закурив, тот вышел на улицу под дождь и побрёл навстречу своей судьбе.