Знающий

Вдруг накренился мой драккар гораздо к борту.
Курс крайностей ведет ко дну морскому,
А путь в Вальхаллу, мной искомый,
Он может привести в утробу Локи-черта.

Скрипят уключинами чувства – побратимы,
Но мне они как прежде доверяют беззаветно.
Я выпущу к Звезде Рассветной,
Чтоб землю не пройти в тумане мимо, –

Ворона в всевидящее небо.
Он вестник добрый, не вернётся коли.
Он примет в крылья ветер вместе с волей,
А я увижу путь к воде и хлебу,

Которых нет давно уж на драккаре.
Пример богов и мне поддержка,
Но если в поисках земли промешкать,
Лишусь я погребального костра священной гари.

Я не найду пути в Вальхаллу,
Где слышен звон мечей и скальдов дивный слог.
Нужны мне корка хлеба и простой воды глоток,
Чтобы достичь из копий и щитов воздвигнутого зала.

И ворон, огласив просторы криком,
Бесстрашно распростёр над морем крылья.
На шаткой палубе застыл я,
В надежде с устремленным к небу ликом,

Ведь мудрый ворон, с высоты полёта,
Изгибы облаков не примет за рельеф фьорда.
Вперед он смотрит не надменно – гордо.
Он отличит курс верный от проделок Локи-черта.

Он отличит земную твердь от зыбкой льдины,
По хорошо изведанным его умом приметам.
И не опустится с небес без солнца света,
Назад он не вернётся без причины.

Надежней мой драккар воздушных замков,
А смерть приятнее объятий ночи.
Поскольку вкус надежды-веры горек очень,
Я Знающего выпускаю спозаранку.

Но только облака и лёд отметил Знающего взгляд,
И грустным эхом отражают крик его просторы,
С надеждой устремляются к нему чувств-побратимов взоры,
Но ворон возвращается назад.