Солоневич Ответ русской истории 4

А.В.Миронов

«И. Л. Солоневич: Ответ русской истории П. Я. Чаадаеву, Ш. Монтескье, Н. Я. Данилевскому и другим».

История – это обращенная в будущее политика.

(Продолжение).

Испокон европейской философии с XVIII века известен географический детерминизм. Его «отец» - Шарль Монтескье – установил непреложную связь климата и политической истории народа. Согласно его представлениям, развиваемым в дальнейшем Руссо, размеры России, как следствие, будут иметь развитие чиновничьего аппарата и все это целокупно, обязательно приведет к обнищанию народа и установлению тиранической системы правления,  поэтому свобода в России невозможна. Для Руссо русские и Россия окончательно испорчены преобразованиями Петра I и никогда не вольются в семью европейских народов и государств. Миф запущеный в европейскую культуру Руссо, продолжает существовать.

Ответ Солоневича Руссо таков: «Русский народ, живший и живущий в неизмеримо более тяжелых условиях, чем какой бы то ни было иной культурный народ в истории человечества, создал наиболее мощную в этой истории государственность». Если ставить вопрос о важности географического детерминизма в сравнительном аспекте, то «История России есть история преодоления географии России. Или – несколько иначе: наша история есть история того, как дух покоряет материю, и история САСШ  есть история того, как материя покоряет дух». Таким образом, географический детерминизм не отбрасывается и не игнорируется. Он ставится в подчиненное, зависимое от воли народа положение, или же, наоборот, приобретает вселенские определяющие масштабы, превращая подвластные его действию народы из субъектов в объекты истории. Выбор остается за народом.
 
В философии Солоневич совершает радикальный поворот от понимания географического детерминизма, как фактора, однозначно определяющего политическую и культурную жизнь народа, к его новой интерпретации. «Каждая государственность мира, и в особенности каждая великая государственность мира, отражает в себе основные психологические черты нации-строительницы. Ни климат, ни география здесь не играют никакой роли». Здесь Иван Лукьянович конечно в задоре перегибает палку, отказывая климату в праве на существование. Климат оказывает свое влияние, но его можно и нужно преодолеть. «Бытие человека определяется его сознанием. Нет сознания - нет и человека. Неполное сознание – неполный и человек.
Кончено сознание – кончен и человек». Так же и у народов «дух народа» определяет его поступки. В свете сказанного спросим: «Почему в сходных географических условиях получаются столь разные результаты?» У одних торговых народов возникает искусство (древние греки, возрожденческие итальянцы), но не возникает единого государства (те же примеры). У других возникает Империя, но не возникает искусство (древние римляне, оттоманские турки). Почему евреи  и цыгане не предпринимают попыток государственного строительства? «Почему такими неудачными оказались все попытки германизма построить империю? И почему Россия – при всей ее технической отсталости и «географической обездоленности» построила величайшую в истории мира государственность?» Ответить на этот вопрос мы не можем – это честный ответ. Но, рассматривая факт существования на протяжении 11 веков русской монархической государственности, можно провести следующую аналогию: «если у человека не работает, или работает плохо, половой инстинкт, он ни при каких условиях семьи не создаст. Если половой инстинкт находится в порядке, то семья будет создана даже в самых невероятных условиях… Если у народа не действует государственный инстинкт, то ни при каких географических, климатических и прочих условиях, этот народ государство не создаст. Если народ обладает государственным инстинктом, то государство будет создано вопреки географии, вопреки климату и, если хотите, то даже и вопреки истории. Так было создано русское государство» . В общем, не мешает и нам понимать, что представляет собой Россия – государство, существующее вопреки всем и всяческим философским и прочим научным теориям. Наше государство, народы которого вопреки второму началу термодинамики, но в полном соответствии с теорией самоорганизации  продолжают осуществлять свой государственный инстинкт.

Первый русский философ Чаадаев считал, что мы должны дать миру какой-то невиданный урок. Вот мы и даем – существуем в масштабах самой крупной страны мира, с многочисленными народами в прочном симбиозе. У других не получилось – не наши проблемы. У нас получилось – пусть другие смотрят и учатся.



(Продолжение следует)