Глава 5. На перепутье

Глава 5. На перепутье

Придя домой, Полина сняла верхнюю одежду и вскипятила чайник. Помешивая ложечкой чай, она с легким сожалением подумала: вот и пошел сын в школу…Семь лет. И восемь, как я замужем…Изменилась ли с тех пор?
Молодая женщина стремительно подошла к зеркалу в прихожей и пристально вгляделась. Опытный взгляд женщины, таящий печаль несбывшихся надежд и исчезнувших иллюзий. Морщинки, грозящие стать веером, лет через 15.
«Да…Я изменилась. Не постарела, но стала немного другой. Опыт и затаенная грусть…Почему?» - думала Поля. – «Я также люблю Колю, сына…А любят ли они? Дима любит, а Он…». Она задумалась, прокручивая, как в кинохронике, прожитые годы с Николаем. «Последние годы стал менее нежен, лишний раз не приласкает…Да, он всегда был суховат, но в начале…». Ей вспомнились первые встречи, медовый месяц в Севастополе, прогулки в парке Горького и по Арбату.
«Надо вернуть отношениям былую романтику…Поговорю с мамой и Софьей» - решила Полина.

В выходные, забрав сына (муж уехал к Саше Трифонову), Поля приехала к родителям. Попросив отца занять Диму, она пришла на кухню, где мама возилась с пирожками.
- Гм…Мам, есть вопрос...Как вернуть романтику в отношения?
- Уже не любит, как прежде? Или совсем разлюбил? – бросила острый взгляд Димина бабушка.
- Нет…Любит. Но…мы меньше проводим время вместе. Я забыла, как беззаботно смеяться и радоваться. Коля внимателен, но нет былого огонька в его глазах…Может, он сильно устает и ему не до нежностей?
- Конечно, устает, ведь пашет на двух работах. Однако это часть правды…А другая часть…В том, что мужчины, в большинстве, сухари. Я ведь говорила: от них ласки нечасто дождешься! – ответила Ольга Федоровна. – Вот твой отец, за всю жизнь, несколько раз дарил цветы, считая это пустой тратой денег. Купил мне шубу, потом я настояла на покупке дачи, машины…А ему ничего не нужно, кроме работы и словарей по иностранным языкам. Сдались они ему…все равно за границу не пускают – мама раздраженно хлопнула дверцей, ставя чашки на полку.
- Учти и другое: твой муж может завести любовницу…Утрачивая остроту ощущений, мужики ищут их на стороне – добавила она.
Полина, ничего не ответив, подошла и уткнулась маме в плечо. Та погладила ее по голове и сказала: сильно не переживай. Живи не только мужем, но и своими интересами. У тебя есть сын. Ты не балуешь его, это хорошо…Но помни о другом: дети вырастают, покидая гнезда…А ты останешься с мужем. Уделяй и ему побольше внимания. Поезжайте в Крым…вы давно там не были… - посоветовала мама Полине
- Да…с медового месяца – встрепенулась Поля. – Спасибо за совет!
Придя в рабочий кабинет отца, Поля увидела читающего сына, и Павла Николаевича, разбирающего документацию по микросхемам.
- А, Поля…Дал ему книжку Паустовского, вроде заинтересовался – смотря в бумаги, отрывисто бросил отец.
«Мама права: все они сухари…Впрочем, пока Дима маленький, он не представляет особого интереса для деда и отца…Подрастет – те начнут учить его навыкам ремесел» - эта мысль согрела Полину.

В том же году Николай, Полина и Дима уехали в Севастополь. Им удалось арендовать небольшой домик поблизости от пляжа Учкуевка, относительно чистым, и, главное, песчаным. Утром Николай уходил купаться и загорать, а после шести вечера на пляж шли Полина и Дима. Хотя он не умел плавать, его с большим трудом вытаскивали из моря. Синего от холода, но счастливого!
Полина, невзирая на любовь к сыну, держала в строгости, иногда обращаясь к отцу. И Николай, напустив суровый вид, показывал внушительный кулак Диме, приговаривая: чем пахнет? Сын пытался отшутиться: пахнет тортом. Но отец не соскальзывал на шутку, и грозно повторял вопрос, после чего Дима сникал.
Казалось, эта поездка вернула былую беспечность нашей семейной паре, окунув в негу пляжного отдыха. Увы…Вернувшись домой, Николая погрузился в работу и дела подпольного бизнеса.
Полина, обдумав ситуацию, решила найти хобби, призванное скрасить тусклые часы, когда ее любимые мужчины отсутствовали. В этот период ей хотелось родить девочку, которая, втайне надеясь, будет ближе к маме. От идеи рождения второго ребенка ее отвратили два обстоятельства: нежелание Николай пополнить семейство и страх рождения ребенка с отклонениями. Ведь у большинства знакомых родителей Полины вторые дети были с физическими либо психическими отклонениями.
Тревоги добавляла новая причина: у мужа появилась любовница. Полина не видела ее, но чувствовала, как ощущает врач изменения в состоянии пациента.  «Добрые» люди известили Полю о интимной связи мужа, позвонив ей домой. «Воровкой чужого счастья», как окрестила соперницу Полина, оказалась молодая техник, недавно принятая на работу. Вряд ли она любила Николая, да и он не пылал чувствами, но дарил ей небольшие презенты, водил в кино, и даже поехал в Таллинн на несколько дней, воспользовавшись отсутствием жены. В те июльские дни Поля жила на отцовской даче.
Поля сделала вид, что не почувствовала запаха чужих духов, исходивший от Николая, поздно вернувшегося с работы. Мудро рассудив, что любовницу мужа, в силу молодости и амбиций, не удовлетворит такое положение, и она захочет официальных отношений, Поля пустила дело на самотек. И не ошиблась: спустя полгода ее муж, устав от претензий Жанны, прекратил отношений с ней.
Впрочем, победа была неполной: расставание Коли с любовницей не вернуло прежнюю силу любви. Появившаяся трещинка на семейном плато была тоненькой, но грозила разрастись, в случае проблем.

Внешняя идиллия семьи скрывала несходство интересов и сдержанность, если не холодность, Николая, а также замкнутый характер Поли. Издержки советского воспитания: родители не объяснили Полине, как надо строить отношения, вопросы сексуального характера. Вместо этого была внушена ханжеская мораль: вышла замуж – люби мужа, несмотря ни на что, не ищи другого мужчину, даже если он полностью подходит тебе.
Руководствуясь этой ложной догмой, Полина отбросила мысли о разводе, хотя среди ее поклонников встречались интеллигентные и творческие личности. Зов крови был сильнее любых доводов рассудка.
 Поразмыслив, молодая женщина решила возобновить юношеское увлечение вязанием. Купив мотки шерсти, иголки и журналы с выкройками, она связала салфетки и носки мужу. Николай обрадовался подарку, и крепко потискал Поля. Ободренная добрым словом и лаской, она решила связать свитер Диме. Он подрастал, а в условиях дефицита все труднее было достать качественные вещи.
К тому же хотелось порадовать сына, с годами все меньше получающему внимание отца, изредка ерошившего чубчик Димы.

Про себя Николай решил, что подключится к воспитанию в юношеском возрасте сына, когда ему понадобятся водительские права и умение помогать на даче, а пока тот будет воспитываться мамой и ее родителями. Вторая бабушка Димы не проявляла интереса к воспитанию внука, говоря, что дети – это пытка. Наверное, поэтому таким равнодушным к воспитанию вырос Николай, втайне завидующий вниманию, которое мама уделяла его младшей дочери Любе. Николая, в сущности, воспитала улица, научив драться, давать сдачи не только в прямом смысле.
По этой причине Дима практически не запомнил общение с отцом в детстве и ранней юности, тем более что тот поздно приходил после вечерней учебы в институте, а позже – после встреч с приятелями в бане.
Отцовской жесткости не хватало юному Диме, обласканному бабушкой Олей, согреваемому ровной любовью матери. К счастью, с двенадцати лет учить внука рабочим навыкам взялся Павел Николаевич. На даче он учил Диму копать, строгать, колоть дрова, красить и даже растапливать самовар. Дима помогал и бабушке, привозя воду на тележке, окапывая яблони и смородину с малиной. В четырнадцать лет он посадил и вырастил грядку моркови и грядку гороха.

Тем временем перестройка вошла в «горячую» фазу, власть разрешила открывать кооперативы. В стране стало больше импортных товаров, появились первые банки и частные рынки.
Изменения коснулись семьи Серовых. Николай открыл кооператив, и теперь официально закупал сырье, производя джинсы разных расцветок, а также джинсовые костюмы, рубашки и другие изделия.
Если у мужа бизнес стал законным и прибыль выросла, то в системе библиотек, как, впрочем, во всей сфере культуры, урезали финансирование.
Полина предложили должность директора, но с зарплатой в 150 рублей, что было на 40 рублей меньше на прежней должности. Посовещавшись с мужем, она уволилась и перешла на работу в кооператив Николая на ставку кадровика. Муж отправил ее на курсы по делопроизводству и машинописи, основам управления кадрами.
Для Полины это был не просто уход с любимой работы, но и отказ от карьеры. Внешне она легко пережила уход, но с той поры стала задумчивее и менее веселой. Николай, всецело занятый растущим бизнесом, не замечал изменений в Полинином характере. Или делал вид, что не замечает…Единственной отдушиной для нее была игра на пианино и аккордеоне, правда, последний реже брала в руки.

Новая работа Полина была организована по свободному графику, поэтому появившееся время она использовала для получения приработка в виде вязания кофт по договору с трикотажной фабрикой. За шесть кофт в месяц ей платили 90 рублей. На эти деньги Полина приобретала книги и подарки мужу.
Устоявшуюся было жизнь нарушила смерть мамы Николая. После двух микроинсультов Анастасию Григорьевну разбил инфаркт. На похоронах Николай был как в тумане. В их тесной двушке окна были завешены темными шторами, все говорили вполголоса, почти шепотом. Однажды Полину разбудил вой. Очнувшись от сна, она увидела, как тело Николай сотрясают рыдания. Обняв его, сквозь всхлипы услышала: почему так несправедливо? Маме всего шестьдесят четыре…Всякая дрянь живет и радуется, а мамы…Коля застонал.
Прибежавший на шум Дима застыл в дверях, впервые увидав отца плачущим. Мама сделала ему знак уйти.
На следующий день, провожая мужа, Полина заметила у него седые волосы. «А ведь ему всего тридцать семь?» - подумала она. «Да и мне столько же…Неужели молодость пролетела?» - горько подумалось. Ей вспомнили слова Софьи, произнесенные лет 10 назад: молодость заканчивается в тридцать пять. Потом наступает зрелость…Эта фраза промелькнула в сознании Полины, отброшенная молодостью. Но теперь она вспомнилась…
В дни траура Поля думала о возрастах, незаметно сменяющих друг друга. Вспомнились строчки из «Мертвых душ», описывающих нравственное разложение Плюшкина: «Прежде, давно, в лета моей юности, в лета невозвратно мелькнувшего моего детства, мне было весело подъезжать в первый раз к незнакомому месту…Всякое строение, все, что носило только на себе впечатленье какой-нибудь заметной особенности – все останавливало меня и поражало…
Теперь равнодушно подъезжаю ко всякой незнакомой деревне и равнодушно гляжу на ее пошлую наружность; моему охлажденному взору неприютно, мне не смешно, и то. Что пробудило бы в прежние годы живое движенье в лице, смех и немолчные речи, то скользит теперь мимо, и безучастное молчание хранят мои неподвижные уста. О моя юность, о моя свежесть!»
Теперь, в пору зрелости, слова классика воспринимались по-другому. Его психологический этюд перенес Полю в юность, рождая строчки:
Три возраста жизни

Вступая в годы молодые
Почувствуй свежий ветер предвкушенья
Весны, любви, надежд на исполненье
Подвластно все, что мы решим

Еще быстрей шагай и
Опыт мир откроет
Ты набираешь темп,
Усилья приложа
Но рвется грань времен
И вот уж тихо ноет
Ранимая твоя душа

Но ощущенья еще полны и свежи
Я не скучаю, сидя где-то в стороне
И исполняются далекие надежды
Но с кем поговорить,
Играя в «буриме»?

Одиночество многих героев романов (Полине пришли на ум произведения Драйзера «Дженни Герхардт» и «Гений», Гарди «Джуд Незаметный», Лешка из полузабытого романа Николая Дубова «Сирота», Фанни из «Мэнсфилд-парка» Джей Остен) натолкнуло на глубинную боль собственной изоляции. Перебирая всех, с кем ей довелось встретиться и общаться в жизни, Полина с горечью обнаружила, что подруг-то не осталось (за исключением Софочки Куцевич, увязшей в болоте семейных забот). Галя Баранович, школьная подруга, с которой Поля ездила в пионерлагеря, постепенно отдалилась, возможно, из-за недуга, подтачивающего здоровье. Когда человек болеет, ему до себя…Много позднее выяснилось, что Галина болеет диабетом. Болезнь свела ее в могилу в сорок пять лет. По иронии судьбы могилы отца и матери, а также бабушки Полины, оказалась почти рядом с могилой Галочки Баранович.
«Но есть же позитивная сторона, подбодрила себя Полина.
У меня хороший муж, чудесный сын, живы родители. Есть хобби – вязание, изредка пишу стихи. Плохо, что нет подруг, схожих по взглядам и культуре. Может, познакомлюсь с кем-нибудь на литературных вечерах в библиотеке? Надо записаться».

Жизнь продолжалась, и спустя год семья переехала в Митино. Николай, подкопив денег, и продав машину, смог обменять двушку на просторную трешку, с большим балконом, и темной комнатой. В обмене помог знакомый милиционер, поскольку в трешке проживала семья алкоголиков. По тогдашнему законодательству их как безработных выслали бы за 101 километр, а в случае обмена они получили «двушку» Серовых да в придачу пятьсот рублей, выцыганенных у отца.

Новая квартира – новые хлопоты, и хозяйка квартиры энергично взялась за ее обстановку. Заказала спальный гарнитур под «красное дерево», два дивана и три кресла, немецкую кухню, изрядно «съевшую» деньги. Николай беззлобно бурчал, но тоже был в приподнятом настроении. Дела шли хорошо, и он рассчитывал поменять старый ВАЗ-2101 на новенькую «девятку». Вскоре его план осуществился: ослепительно белый ВАЗ 2109 стал машиной Серовых.

Оставалось решить проблему с учебой Димы. Поскольку переезд и устройство заняли три месяца, к тому же он переболел коклюшем, наняли репетитора по математике. В пятом классе началась алгебра, с трудом понимаемая сыном, имевшему гуманитарный склад ума. Физику взялся подтянуть Павел Николаевич, а с химией Дмитрий справился сам.
Приближаясь к подростковому периоду, Дмитрий оставался скромным, замкнутым ребенком. Отдушиной были книги, к которым он пристрастился не без помощи мамы. В мир книг Дима уходил, скрываясь от одиночества. «Мои гены. Дима вырос интровертом, романтиком, с открытым сердцем. А это не очень хорошо…Откроешь душу – в нее кинут бумажку. Боль и разочарование. Немного цинизма не помешало бы. Может быть, с годами он обретет опыт. А характер…Это судьба и генетика. Против природы не пойдешь» - думала мама, наблюдая за жизнью сына.
В те времена появились игровые приставки, и отец подарил «Денди» с культовыми играми «Взрыватель» и «Принц Персии». Мальчик был в восторге, играя по несколько часов в день. На увлеченность и снижение качества учебы сына пеняли родители Полины, но она не придавала этому большого значения. Дима тоже не переживал, слыша отцовские слова «три – это государственная оценка, сдал и забыл». Он получал высокие оценки за любимые предметы – литературу, историю, химию, и удовлетворительные – за алгебру, геометрию и физику.

Девяностые годы, ознаменованные распадом Советского Союза, появлением коммерческих фирм, рынков, новых возможностей, коснулись и семью Серовых.
Конкуренция на рынке одежды значительно усилилась, и Николаю становилось труднее сбывать джинсы. Его продукция уступала по качеству американским и европейским джинсам, в изобилии хлынувшим на российский рынок. Выручка падала, побуждая Николая больше курить и выпивать.
Полина также потеряла часть заработка, поскольку трикотажная фабрика, не выдержав конкуренции, разорилась. Сейчас она больше проводила время дома, читая и смотря концерты итальянской эстрады, полюбившейся с молодости. Слушая песни Риккардо Фольи, Аль Бано и Ромины Пауэр, Пупо, Полина возвращалась в годы безмятежной молодости.

Несмотря на ухудшение финансового положения, Николай решил организовать семье поездку в Европу. Поля настояла на Италии, мечтая увидеть римский Колизей и Флоренцию.
В апреле 1991 года, испытывая столь знакомый путешественникам мандраж, Гончаровы вылетели в Римини. Оттуда, на экскурсионном автобусе, они поехали в Рим. Город не особо впечатлил Полину, искушенную в европейской культуре. Зато для Димы первая европейская поездка была откровением. Все другое: люди, архитектура, речь, мода…Они посетили Пизу, Сиену, Флоренцию, Неаполь и Венецию. Николая впечатлил Неаполь, особенно вилла Ротшильда. Вернувшись, он говорил знакомым: только Неаполь! Дима «запал» на роскошную Флоренцию, колыбель итальянского зодчества и живописи, город Микеланджело, Рафаэля и Челлини, Медичи и Борджиа. Не менее замечательны были городки Пиза и Сиена. Последняя была Меккой банкиров в Средневековье.
В Италии Полина купила «плачущий» фонтан, сувениры, музыкальные диски и три бутылочки ликера «Лимончино», одну из которых подарил любезный хозяин лавки в Сан-Марино.

Радость поездки омрачила недомогание Николая, произошедшее в июне. Привычно ведя машину на работу, он почувствовал легкое жжение в левой части груди и предплечья. Неприятные ощущения прошли через час, и он приписал это артрозу, который ранее, лет семь назад, поразил колени. Тогда ему помогли уколы и таблетки, прописанные хирургом. Домой вернулся в хорошем настроении, но Поля ощутила смутную тревогу.
После ужина, когда Дима ушел в свою комнату, она, легонько тронула мужа за рукав:
- Коля, все в порядке? Ты выглядишь измотанным…
- Да вроде все как обычно. Моя контора просела по прибыли на двадцать процентов…Не смертельно, конечно – бодро ответил муж.
Решившись, он добавил:
- Сегодня, когда ехал на работу, как-то ныло в груди…Артроз, наверное.
- Надо сходить ко врачу. Это может быть болезнь сердца, а не артроз – в голосе Поли слышались нотки озабоченности и тревоги.
- Да…надо бы. Сейчас, немного спадет жара, и у Димы начнутся каникулы. Отправим его к бабушке, и займемся здоровьем. Ты как… по женской части?
- Давно не была у гинеколога…Все же мы уже немолоды.
- Не знаю, как ты, а я очень даже молодцеватый – пошутил Николай, расправив широкие плечи, чем развеселил Полину, которая, не сдержавшись, прыснула.
Результат обследования у кардиолога, «получившему» Николая от участкового терапевта, был неутешительным.
- Николай Иванович, у Вас аритмия. Рановато…К тому же анализ показал густую кровь, следовательно, образование тромбов. Нужно более глубокое обследование сердца, рентген или компьютерная томография. Когда сможете приехать к рентгенологу? – сочувственно посмотрел врач на приунывшего мужчину.
- Ближайшее время занят…Полагаю, что через пару недель. Разгребу дела, и приеду – поразмыслив, ответил Николай.
- Хорошо…Конечно, желательно раньше посетить нашу больницу. «Он может не дожить до следующего посещения…Впрочем, зачем настаивать? Они взрослые…это выбор каждого» - подумал кардиолог, выписывая рецепт.
- Надо будет принимать кардиомагнил, по инструкции. Избегать стрессов, жирной пищи. Держите визитку…Будут вопросы – звоните – протянул изящную картонку врач. – Всего хорошего, не болейте!
- Спасибо, учту Ваши пожелания.

Николай решил не говорить жене о возможных тромбах, ограничившись кратким рассказом о аритмии.
- Можно поехать в дом отдыха. Хоть на время забудешь о делах, почитаешь – предложила жена.
- Посмотрим…Хочется поехать в Барселону, в августе. А Диме хорошо на даче? Не скучно?
- Вроде ему нравится там бывать…Катается на велосипеде, читает. А что?
- Гм…Диме скоро пятнадцать, надо подумать о его дальнейшей учебе, выборе профессии. Остаться в школе или пойти в колледж. У меня есть знакомый адвокат, может помочь поступить в колледж при юридической академии – Николай вопросительно посмотрел на Полю.
- Отличная идея…Нет смысла терять два года в школе. А в колледже получит профессию за 3 года. Захочет – пойдет в институт или поработает, наберется опыта. Я поговорю с ним – Поля встала и подошла к сидевшему в кресле Николаю. – Я волнуюсь за твое здоровье. Ты стал много курить. Много работаешь. С деньгами нет проблем. А Дима нуждается в тебе…Его нужно учить мужским делам.
- Вроде мы с ним отлично ладим…Мужским делам его учит Павел Николаевич. Конечно, надо ему быть посмелее с девушками. Скромность не украшает мужчину! И подумать о профессии…- обняв жену, проговорил Николай.

На выходных Полина с мужем приехали на родительскую дачу. После сытного обеда ее отец отправился подремать на террасе, а мама пошла почитать книгу о диете.
Полина увлекла сына на крыльцо, где в теньке они неспешно общались. В разговоре незаметно подошли к теме профессии и места в обществе.
- Дима, ты знаешь, что я и отец имеем высшее образование, и состоялись, как в профессиональном, так и жизненном плане. Да, я ушла с директорской должности, но по веским причинам. А твой отец весьма успешно занимается бизнесом. Как я заметила, ты не имеешь склонности к естественным наукам, зато любишь гуманитарные. Правда, сейчас профессия историка или филолога едва прокормит себя, уж не говоря о семье. Мы полагаем, что хороший вариант – учеба на юриста в колледже. Как считаешь? – пытливо взглянула мама.
Дмитрий немного помолчал, затем, подбирая слова, медленно ответил:
- Я хотел стать историком или писателем.  Но ты и отец правы…Кому это сейчас нужно. Инженера или математика из меня не получится. В школе, действительно, нет смысла учиться еще два года…Мне больше дают книги и ты, чем эта школа. Я не против поступления в юридический колледж. А пока учу английский…думаю, пригодится – он улыбнулся маме.
- Хорошо…Я рада, что обошлось без споров и попреков, что мы решили за тебя. Твоя жизнь – твой выбор. Я могу только подсказать, а отец еще и финансово помочь. Если ты хорошо сдашь экзамены, возьмут на бюджетное отделение.
Отец, узнав о решении поступать в колледж, одобрительно покивал, добавив: я провентилирую почву с Витей.
- Это Тронин? Мутный тип, скользкий…- поморщилась Полина.
- Не спорю, малоприятная личность. Но он нужен нам, у него знакомая работает замдиректора колледжа. Да, Полина, просьба – не говори Диме о том, что он поступит по блату. Знаю, он хорошо сдаст экзамены, но там бюджетные места все расписаны между своими, так что заваливают тех, кто «с улицы».
- Конечно. Пусть позже познакомится с оборотной стороной жизни. Хотя, возможно, сам догадается – согласилась она.
 
Николай, задействовав приятеля, решил вопрос с поступлением Димы. Тот, видя, как заваливают на экзамене, догадался о влиянии отца. Особенно после «четверки» по литературе, когда расстроенным пришел домой.
- Теперь не примут на бюджет…Одного балла не хватает!
- Не переживай…Я договорился, сходишь, перепишешь диктант. Считай, ты уже студент – ободряюще похлопал Диминому плечу отец.
Дима хотел что-то сказать, но передумал, глядя на папу, перебирающего документы. Он видел, как поставили «тройки» двум девушкам, хорошо разговаривающим по-английски. Одной серебряной медалистке поставили «четыре», и она не прошла на дневное отделение. А соседа по парте «вытягивала» математичка, невзирая на его фразу «я ничего не знаю».
В сентябре 1994 года новоиспеченный студент Дмитрий Гончаров пружинистой походкой возвращался домой. Ему повезло – колледж располагался всего в двадцати минутах ходьбы от дома.
Полина с улыбкой смотрела на сына, с энтузиазмом рассказывающего про колледж, преподавателей, новых приятелей. Дмитрий много учился, читал, размышлял. Его не привлекали шумные компании, разбитные девушки, за глаза называвшие его «тихоней» и «ботаником».
Мама одобряла такой образ жизни, говоря, что еще погуляет, вся жизнь впереди. Она по-прежнему вязала, много читала, иногда музицировала на пианино и гитаре. На последней исполнялись песни Юрия Антонова и бабушкина любимая Москва златоглавая.
В октябре семья побывала в Барселоне, заехав, по желанию Полины, в музей Сальвадора Дали. Впечатлил готический квартал и творения Гауди. Европейские путешествия преображали моложавую жену Николая, словно стирая печать заботы и тревог.
Единственное, что омрачило поездку – недомогание мужа в последний день отдыха в великолепном испанском городе. Таблетками сбили давление и нормализовали деятельность сердца.  Николай шутил, что это знойные испанки заставили учащенно биться его мотор. Поля грозила пальчиком, щипая мужа за ладонь. В ответ раздавалось шутливое рычание.
Порой она спрашивала себя: изменял ли ей муж? Ведь он ездил в командировки, по российским городам, был в Таллинне и Риге, ходил – очень редко, надо заметить – в казино, привлекающие внимание в начале 90-х годов. Ей вспомнились слова Софочки о полигамности мужчин. «Что же…измены, если они и были, на его совести. Главное, что моя совесть чиста» – успокаивала себя Полина.

Беда случилась спустя месяц. В этот день Николай пришел пораньше, сказав, что болит где-то в груди. Он прилег на диван и почти сразу заснул, заботливо укрытый пледом. Полина села рядом, в кресло, с намерением почитать роман Стивена Кинга. Тогда мистическая литература была в диковинку, и она пользовалась возможностью покупать зарубежные книги ужасов, фантастику, романы. Прочитанные строчки не откладывались в сознании Поли, зацикленной на мысли о смерти мужа.
Внезапно он проснулся и сел на край дивана, сцепив руки.
- Что с тобой? Плохо?
- Так…Приснился странный сон, но не могу вспомнить, что им… - Николай на полуслове повалился на ковер и затих. Полина кинулась к нему, взяв за голову. Остекленевший взгляд пробудил внутренний голос: Вот и все. Умер.
Выйдя из прострации через какое-то время, она позвонила в «Скорую помощь». Прибывшая бригада поставила первоначальный диагноз – остановка сердца из-за оторвавшегося тромба.
Пожилой врач, желая утешить симпатичную леди (слово «женщина» не подходит этой элегантной леди – подумал он), мягко проговорил:
- По крайней мере, Ваш муж не страдал. Он даже не понял, как…это произошло.
- Да - автоматически ответила Полина.
Несколько дней от смерти до похорон выпали из ее памяти. Кто-то ее успокаивал, другие совали бумаги, говоря о необходимости подписать. Сквозь туман, застилавший глаза, виднелся сын, нежно гладящий руки матери.
С организацией похорон помогли Саша Трифонов и подруга Таня Артамонова, спокойная интеллигентная москвичка. Николая, за неимением места на «родовом» кладбище, кремировали, похоронив на Хованском.
Материальные вопросы помог уладить Саша Трифонов, взявший хлопоты по закрытию фирмы. Оказалось, что Николай за год до смерти перевел крупную сумму сберкнижку Полины, а также открыл долларовый счет на имя Дмитрий, которым можно было пользоваться по достижению совершеннолетия. Денег на этом счете хватало на покупку однокомнатной квартиры!
Полина не стала говорить о банковских счетах родителям, во избежание советов и ссор. «Помогать им я и так буду, а, узнав про деньги, могут разболтать родственникам…Да и небезопасно это, в наши дни. Исполнится Диме восемнадцать – купим квартирку, и пусть вьет гнездо…А я…будет новая жизнь» - думала вдова, вертя две сберкнижки.

Минуло три месяца. Полине стало полегче, но воспоминания о жизни мужа, его образ, не оставляли. Чтобы отвлечься и мотивировать себя, она решила заняться литературой, и попробовать устроиться в редакцию какого-нибудь журнала, хотя бы помощником редактора. Втайне она лелеяла мечту писать очерки, эссе, рецензии на любимые книги.
Последнее событие – кончина Николая - словно поток воды, снес плотину, сдерживающей желание Полины создавать литературу. Большую часть жизни прошла в заботах о семье, воспитании сына, помощи родителям.
Сейчас, в сорок с хвостиком, ей хотелось воплотить потаенное желание стать писательницей. Жизнь продолжалась…