Пи. Замок

Я живу на девятом этаже. Может быть, на восьмом.

Квартира досталась мне в наследство. Здесь не очень много места, но достаточно для моей жизни. Большая комната, кухня, раздельный санузел, балкон, встроенный шкаф в прихожей. Типовая планировка, бетонные блоки, солнце по вечерам (красный свет из-за темно-бордовых штор).

Окна выходят на улицу, которая ведёт к моей бывшей школе, если пойти направо, и к автобусной остановке и ларькам, если пойти налево. По улице этой раньше ходили автобусы. Летом я любила проводить время на балконе и закидывать мелкую квадратную облицовочную плитку в автобусное нутро, через открытые верхние люки для проветривания. Не уверена, чтобы у меня хоть когда-либо это получалось, кроме, пожалуй, того дождливого лета, когда всю дорогу залила вода настолько высокая, что транспорт вставал на ней. Плитки я собирала во дворе, они падали с домов. У меня накопился целый мешок. Теперь тратить их некуда: автобусы ходят по перпендикулярной улице, сворачивая на круг по параллельной моей, уже за телецентром, который стоит прямо напротив окон, через дорогу. На всякий случай, плитки не выкидываю, но на балкон захожу редко: он, со временем, приобрёл уклон, а щель между тем местом, где этот уклон переходит в падение вниз и балконными перилами, которое могло бы это падение остановить, стала опасной.

Мне нравится проводить время дома. В основном, я слушаю пластинки, читаю книги, делаю себе макияж или смотрю на солнечные лучи. Моя любимая пластинка — с песней про Сару Барабу, под неё раньше было славно качаться на качелях, которые у меня имелись прямо здесь, в квартире, прикрепленные к перекладине турника. Качаться можно было, одновременно слушая музыку и разглядывая себя в ростовое зеркало. Турник был пригоден для подтягиваний или кувырканий, если перецепить его пониже. За качанием и кувырканиями я воображала себя эльфом или даже, пожалуй, майя. Придумала целую историю о себе самой в мире Толкина. Так я поступала со всеми любимыми книгами и мультиками, чтобы было, о чём подумать на ночь. Представлять себя каким-то героем было не интересно, а вот вписывать себя-персонажа в историю непротиворечиво с первоисточником… За исключением Миледи и Скарлетт, конечно же.

С макияжем и косметикой стало складываться только в последнее время, когда мама и отчим переехали в дом, во всем выглядевший, как дом за городом, но только внутри города. Я воцарилась в пространстве, и решила, что весь оставшийся косметос — мой. Я не только освоила все имевшиеся сокровища мамы, но даже стала добывать лаки для ногтей, помады и блёстки в ларьках, магазинах и Универсаме, накапливать их. Самое дерзкое по части бьюти было красить волосы. Мне постоянно хотелось быть винно-красной, как моя школьная подруга Алина, и чтобы причёска была с челкой на глаза. Но я не решалась, и лишь изредка отражение в зеркале показывало мне мою воображаемую причёску.

Наверное, стоит объяснить, почему этаж у меня практически не девятый. Дело в архитектуре. Слышали про то, что дома на окраине, как только появляются, становятся таинственными? Про них ходят слухи. Они, мол, построены на старом кладбище или здесь бродят духи деревни, которая раньше стояла на этом месте. Рассказывают о них и то, что в пустых ещё новостройках скрываются бомжи, которые то помогают то мешают тебе, когда гуляешь, но их никогда не встретишь специально. Бабушкин дом был из таких, но давным-давно, и сейчас его истории забылись, как и то, что можно было от него увидеть далёкий памятник Невскому. Мой дом был из таких же, и стал жилым не так давно. Линия края города уже чуть-чуть сместилась дальше к бесконечным капустным полям и дальнему лесу. Я прекрасно помню, как гуляла среди щебня и травы, по самой границе между существующим и воображаемым. Так что девятый этаж в новостройке с моей однушкой мог быть просто девятым этажом, а мог быть этажом с секретиками.

Выбор между лестницей и лифтом, столь характерный сомнительный выбор моего города, был тревожным и в случае с моим домом номер 1 по улице Печорской. Лестницы могли вести вверх и вверх и никогда не заканчиваться, а ход по ним быть столь медленным, что лучше было и не начинать восхождение. Лифт подбрасывал сюрпризы иного толка: приходил то на нужный мне, восьмой этаж, то на будто бы пустой псевдо-девятый, полный призраков, недостроя, пыли и паутины. И если бы только так! Порой там располагался то ли правительственный штаб то ли НИИ: железные нумерованные двери на крепких засовах, редкие служащие, везущие на закрытых полиэтиленом каталках что-то подозрительно напоминающее трупы… Если же лифтом пользоваться по направлению вниз, то с восьмого этажа мог подсесть какой-нибудь маньяк с ножом, из-за которого двери не открывались, а с девятого, при спуске, выходило так, что ехать будто бы вниз можно было долго, а оказывался все там же, откуда входил, — на девятом. По ночам, забираясь под большое одеяло, я часто знала, что за моей дверью кто-то стоит и ждёт меня. Маньяки, которые подсядут в лифт. Военные, которые хотят покатать именно мой, а не чей-то ещё труп. Ночные гости назойливо звонили в дверь, и таинственная сила тянула меня к тому, чтобы снять цепочку…

Потом девятый этаж кто-то выкупил. Его начали перестраивать. По лестнице сновали туда-сюда рабочие с тележками, полными цемента. Мой этаж оказался заставлен мешками и ящиками, а за мусоропроводы рабочие втискивали свои раскладушки и завешивались одеялами. Мусор стало выносить невозможно, так как сам мусоропровод стал служить вроде как лифтом, доставляющим наверх, на работу, и в жилые ячейки на лестничных пролётах живую рабочую силу. Мне было ужасно любопытно, кто теперь будет жить наверху. Это явно был кто-то либо очень богатый, либо очень влиятельный, либо очень страшный, поскольку все ночные визиты к моей двери прекратились. Кто же мог выселить подальше, одновременно, кровожадных маньяков с острыми ножами и учёных с военными?! Я решила подняться на девятый этаж, в случае чего, соврав, что нажала не ту кнопку, а сама живу этажом ниже. Даже, для прикрытия, сначала вышла в ларёк на остановке. Провела там минут пятнадцать, выкладывая на прилавок двухрублёвые монетки, пока сумма не сошлась как “двести”, взяла клубнично-банановый “Лав из”, положила его в карман и пошла домой. На удивление быстро открылась дверь подъезда с кодовым замком, на диво резво приехал лифт. Внутри лифта распечатала жевачку. “Любовь это...причина нашего присутствия на земле”. Блондинка и её мужик сидят на поле цветов. Вкладыш положила обратно в карман, я их коплю. Выдула пузырь побольше, лопнула его. Лифт остановился, двери открылись.

Обстановка на девятом поразительно изменилась. Теперь здесь был деловой пентхаус. Свет прямо через крышу падал на мозаичный пол, в холле у лифта располагался ресепшен. Журчала вода: это был ручей в саду камней у видового окна с видом на близкую телебашню и далёкий памятник Александру Невскому. За стойкой ресепшена никого не было, но на столе у телефонов лежали бейджики. Один я позаимствовала, и очень вовремя. Пока я рассматривала этаж, лифт кто-то вызвал, и вот он вернулся назад.  Двери уже открывались! Я села за стойку ресепшена, приклеила жёвку под край стола и улыбнулась как можно тупее. Из лифта вышли двое мужчин. Один в строгом сером костюме, высокий брюнет с набриолиненными волосами и холодно-голубыми глазами. Второй — серокожий отвратительный вампир-носферату в черном плаще с алым подбоем, как будто только что со съемочной площадки. Дело ясное: девятый этаж выкупили вампиры.

— Как видите, холл оборудован для посетителей-людей и зомби, склепы в глубине здания, в отдельных помещениях, — рассказывал мужчина в костюме, а носферату щурился на меня и потягивал тем местом, где у него должен был быть нос, воздух.
— Вы нанимаете людей? — проскрипел он вопросительно.
— Да, программа адаптации в городе. Мы обязаны давать рабочие места местным жителям. Разумеется, это лишь временное решение… Вы... — джентльмен в костюме прочёл надпись на бейджике, — ….Машенька, скажите, вы всем довольны?
— О, всё просто великолепно! Особенно соцпакет! — кажется, изменить голос получилось.
— Лучшие из сотрудников получат право на Укус, станут принадлежать к топам по разуму и крови, — пояснил для носферату джентльмен, — Позвольте, я покажу вам склепы и реликварии…

Я задумчиво отскабливала жёвку от стола, чтобы ещё немного пожевать, ведь вкус ещё не пропал. Хотелось выдуть пару-тройку легкомысленных пузыриков, а не думать о том, кого более готов принять в сердце своём: правительственную организацию с опытами над людьми или вампиров. Но именно об этом я и думала, и ответ “вампиры” мне нравился больше. Учитывая то, что я жила прямо под ними, мне бы стоило стать коллаборационисткой. Я подгрузила на копьютере ресепшена данные по зарплатам и найму. Нет, а что? Работа этажом выше, никаких больше проблем с квартплатой, можно перестать покупать бомжпакеты и красть помаду. На машину накоплю… Оставив бейджик при себе, спустилась домой. Защёлкнула замок, закрыла на цепочку, села, прислонившись спиной к двери и подумала, почти в отчаянии: “А что, если они из меня зомбяка сделают? Буду ходить, подволакивать ноги, вонять… Рабочие эти за мусоропроводами подозрительные, они же, верняк, уже зомби! Я же совсем не обязательно буду соблазнительной вампиреллой ала Мортиша Аддамс. Может быть, превращусь в летучую мышь. Или в привидение. И вообще, я им не Машенька. Что делать-то?”.

Решила ходить на работу. Поднималась рано поутру, надевала строгий деловой костюм с юбкой-карандашом, шпильки. Красилась. Надевала парик-блонд, одолженный у продавщицы в подвальном магазе во дворе. Бейджик вкладывала в декольте. К концу первой недели мне удалось обнаружить, что вампиры не так уж освоились пока в городе и нуждаются в ресурсах, чтобы развивать вампиропроизводящую промышленность и создавать воинов апокалипсиса и костяных драконов в бывших военных лабораториях. Их единственным ресурсом были кладбища, но они не добрались даже до ближайших из-за проблем с пользованием общественным транспортом и ряда корпоративных празднований на высшем уровне. Я бы могла подсказать юным вампирским менеджерам и нужные номера маршрутов, и нарисовать карту кладбищ, но не торопилась с этим. Я освоилась, осмелела и поняла, что, пока новые жильцы воспринимают меня за свою, или, по крайней мере, за слишком тупую для самостоятельности, следует загасить заразу в её логове. На моей стороне были знание местности, право собственника и умение колдовать! И не было места лучше, чем моя квартира, чтобы построить в ней Архангела.

Когда я говорю “построить Архангела”, то не имею в виду Евангелион или конструктор лего. Если непосредственно говорить о действиях, то надо было подкопить золота, развить армии, построить крепость, потом замок, а потом Архангела. Попутно не дать вражеским вампирам исследовать местность эффективно и постоянно вредить Некрополису на девятом этаже. Но это все как бы ширма ритуальных действий вокруг духовной составляющей обращения к высшим силам. Мне вовсе не хотелось держать дома толпу монахов или оружейный склад, вписывать солдатиков, убирать грифонье говно с балкона. Нет, это мы уже проходили. Я давно зареклась: в моём доме больше никаких хиппи. И, кстати, о Машеньке.

Дело было так. За пару лет до заселения вампиров на девятый я ехала от бабушки домой на автобусе номер 17. В старом расхлябанном желтом “Икарусе” сидели несколько пассажиров и грустил, подрёмывая у водительской кабины, кондуктор. Было раннее лето, везде росли одуваны, дул приятный ленивый ветерок, каникулы только начинались. На остановке в автобус вошли двое хиппарей-волосанов и уселись напротив меня на задней площадке. Кондуктор разглядывал их издалека, решая, не сходить ли попросить за проезд. Хиппаны явно были не местными, и денег у них явно не было. Жратвы у них, судя по разговору, не было тоже, а ещё не было, где жить. Оценив обстановку, я решила вмешаться в их жизненные сложности, пока эти сложности не стали на одного злого кондуктора больше, предложив выскочить на следующей остановке, которая, кстати, была моей. А ещё я предложила им пожить у меня, потому что, ну, мягко говоря, не каждый день видишь Иисуса и Апостола Петра, и было бы невежливо поступить иначе. Мужики немного посоветовались и согласились.

Поначалу все шло хорошо, буквально отлично. Вполне вероятно, что мои новые друзья починили лифт. По крайней мере в подъезде стало спокойнее. Но они же позвали ко мне жить ещё с десяточек друзей (странно, как я не подумала об этом заранее?..). Вся компания любила раздавить пивка и курнуть травки, и при мне не занималась делами духа. Я считала, что ещё не готова быть посвященной, и была преисполнена благоговейного трепета и предвкушения чего-то неуловимого, радостного и светлого. Пока моя хата превращалась в сквот, я лишь выносила пустые бутылки и улыбалась, пребывая в повседневном и простом счастье. Чем-то это было похоже на влюблённость, когда ещё не признался, но точно знаешь, что всё взаимно. Бутылки можно было сдавать в ларьке на остановке. Мне в обмен на них выдавали ту же мелочь, за которую я покупала “Лав из”, но я не терялась, и тут же покупала жёвки впрок. Но чаще — тушёнку, черный хлеб и макароны. Как-никак, я кормила чуть более, чем двенадцать мужиков, у которых была на земле великая миссия, но не было работы. Не понимаю, откуда они добывали деньги на пиво, но хорошо, что брали в бутылках, а не в банках.

Иногда я заходила и в любимый мой полуподвальный магазин во внутреннем дворе. Он располагался ближе всего к подъезду, в доме, пристроенном перпендикулярно к моему. В этом же доме то и дело открывался проходной подъезд-портал к школе номер 24 с её полосами препятствий и рушащейся твердью вместо стадиона, и агрессивными учащимися, старше меня года на 2-3. Мой двор был коробочкой из стоявших буквой П моей длинной девятиэтажки и двух пятиэтажек и длинного-длинного девятиэтажного бесконечного дома, стоявшего вдоль улицы, по которой ездили автобусы, через небольшую дорожку от торца моего дома (на ней вполне могли разъехаться две машины). Внутри двора было всё необходимое. Пара горок, песочница, покрашенные в веселые цвета автомобильные покрышки, гаражи, выбивалки, стойки для сушки белья, телефонная будка и магаз. Подъезды во двор выходили у девятиэтажек. Среди жителей этих домов было мало дружелюбных детишек, но достаточно злых подростков, в том числе скинов и панков. Близко я с ними не общалась, но и не боялась особо. И тут мы встретились с одним из скинов в магазине. Поздоровались, стоим в очереди. Скинхед поведал мне, как же его бесят то ли новые жильцы, то ли пришлые ребята из соседнего двора, которые аскают по их точкам и не в меру беспечно поют песни в чужих подъездах. Я поняла, что это он про моих жильцов, но отозвалась в том смысле, что, конечно, не уважительно это с чьей-то стороны. “За такое и от****ить могут”, — многозначительно подытожил скин, забрал с прилавка пачку “Петра Великого” и вышел на улицу. Я купила “Альпен Гольд” с орешками, печенье “Топлёное молоко” и десяток яиц. На сердце было как-то тревожно.

За ужином пробовала убедить жильцов быть поаккуратней и поменьше курить внутри квартиры. Оба предложения были восприняты в штыки и вызвали возмущение. Опасности внешнего мира, полного гопников, компанию не пугали, отказ от курения был никак не возможен, поскольку помешал бы течению духовной мысли собравшихся. Дальше, не знаю как уж так вышло, и была ли я Иудой, бросившей неверный взгляд или фразу, или же мои постояльцы нарвались...но их таки действительно от****или велосипедными цепями. Скинов сдали их же соседи, и парней повязали менты, кого-то увезла скорая...дело тёмное! Я так и не разобралась, кто пострадал, а кто нет: хиппи собрали вещи и съехали, оставив после себя запах дыма, не сданные бутылки и несколько непарных грязных носков. Кажется, я видела Петра на остановке, когда он заталкивался в автобус со своим неопрятным рюкзаком, но он мне даже не помахал. Может быть не узнал. С тех пор в моей квартире определенно есть следы присутствия Святого Духа, поэтому лучшего места для секретного взращивания Архангела с пламенным мечом возмездия вампирам — не найти.

Примерно месяц я тыкалась в стратегическую карту. Наклеила в коридоре над выключателями между ванной и туалетом стикеры с надписями, где что располагается, и как далеко от этого мои работодатели. Стикеры дополнительно укрепила кнопками, к кнопкам привязала верёвочки, а на них крепила фотографии ответственных за маршруты и пути людей. Вампиры все еще не знали, что ближайшее место силы — лес Черных Монашек — буквально в пятнадцати минутах ходьбы по шоссе за окраину города. Продвигались силы тьмы в сторону дальнего кладбища на Завеличье. Оно было самым крупным и достаточно мерзким, влажноватым. Там водились и зомбаки, и скелеты. Амбассадоров вампирья постоянно раскатывало на скоростной трассе, потому что места подземного перехода они не знали, текучую воду пересекать не умели, а общественным транспортом так и не научились пользоваться. В принципе, вампиры вели жизнь беспечную, богемную и забывали о миссии зла. Музыку включали после 23.00, танцевали у меня над головой. Делали ремонт, собак завели, вроде бы, но не очень хотелось уточнять, сколько у тех собак голов. Мне уже начинало казаться, что у меня обычные нормальные соседи, когда я поняла, что работодателям интересна моя квартира. Мною стал интересоваться невзрачный парень из отдела по связям с больницами, и он неаккуратно совал нос в мои чеки, которые я оставляла в пакетах, мою записную книжку и мои мысли, что было особенно неприятно. Скрывать накопленные армии было всё труднее.

Первыми действовать начали вампиры. Один из зомби, живших за мусоропроводом, заблокировал лифт, так, что выйти я смогла только на девятом, хотя собиралась идти домой. Дело было вечером, офис освещался взошедшей луной и тусклой лампочкой. По коридорам разносились странные шорохи, и мне не хотелось проверять что это: шелест крыльев летучей мыши или соприкосновение собачьей шерсти со стенами. Я нашла глазами светящуюся табличку EXIT и поспешила к ней. Дверь на лестничную площадку была массивной и, конечно же, закрытой. Мой бейджик не срабатывал для магнитного замка на выход. Шорохи приближались. Я огляделась по сторонам и увидела выход на балкон, которым воспользовалась, чтобы, под прямым углом, перелезть на балкон площадки. Пришлось представить, на всякий случай, что у меня есть крылья. Падать было совершенно не время, я должна была сосредоточиться на Архангеле, а не на умении летать! Мне удалось не сорваться, но я попала на лестницу, полную медленных, но целеустремленных зомби. До моей двери было всего ничего, но расстояние пришлось преодолевать, подволакивая ногу, и надеясь, что меня примут за свою. Маскарад сорвался в тот момент, когда я отпирала дверь. Даже самый глупый зомби сообразил бы, к чему идёт дело. Мои мозги были на волосок от съедения, однако долгие тренировки побегов от маньяков в этом же самом подъезде отточили мои рефлексы, и на этот раз лопнул не мой череп, а голова зомби, смятая дверью. Зрелище было мерзкое.

В коридоре я наскоро собрала армии по всем стикерам, заглянула в планшет, потратила золото и ресурсы и апгрейднула квартиру до замка. Это подарило мне шикарный застеклённый балкон и новый набор униформы для солдат, но...в мою дверь стучали, а в окно билась огромная летучая мышь. Нужно было срочно что-то делать! Ведь если так будет продолжаться, то я не выдержу напора сил тьмы и стану вампиршей в плохом смысле слова! Я пошла на кухню, поставила чайник, достала банку с вареньем и начала ждать. Архангел появился, когда я размачивала сухарик в чашке. Все звуки приглушились, затихли, исчезли. Играла музыка.

— И как думаешь, что стоит сделать? — спросил Архангел.
— Освятить водопровод!

Это был мой супер-план. Вампиры очень любили воду, джаккузи и сады камней. Жить в здании, где вся вода — святая, оказалось бы для них невыносимым, и они сгорели бы дотла. Архангел сунул меч в раковину, от воды пошёл пар. Выше этажом раздавались крики паники и звуки падающей мебели.

— Что-то ещё?..
— И мусоропровод, наверное, тоже. А то живут всякие бомжи…

Мы сходили на лестничную площадку. Я не ожидала, но мутно-зелёный цвет мусоропровода стал белоснежным, как будто кто-то залил его свежим акрилом для ванн. Стало понятно, что тут теперь не просто можно выкинуть мусор, но и попасть в портал. Правда, не стоило делать это праздно или когда мне вздумается. Эффект был настолько силён, что я поняла, что все это время в подвале продолжали жить маньяки, но теперь не живут.

— Вроде тут закончил, посмотри, — сказал Архангел.
— Да, сейчас всё в порядке.
— Я бы ещё наверху прибрал, если ты не против.

Я не была против. Архангел отправился на девятый этаж, и не знаю, что он там делал, но с тех пор у меня наверху тренажёрный зал. Я хожу туда бегать по дорожке и подтягиваться, глядя на далёкий памятник Александру Невскому и ближнюю телебашню. Дырка на балконе заросла мхом и цветами. Я сейчас редко бываю в этой квартире, но, когда прихожу, мне нравится сидеть на балконе в кресле, смотреть на закат и пить чай с сухариком.