Кн 1. Идея. Гл. 18. Разбор полётов

Глава 18. Разбор полётов.

Служба эксплуатации работала в обычном режиме. Писали письма, составляли отчёты, посылали запросы в районные узлы и выбивали потом по телефону нужные данные к сроку, от недисциплинированных исполнителей. Обычная рутинная работа, метко обозначенная в народе: «контора пишет»...
Подчинённых Штольца работа технической инспекции в области как будто совсем и не касалась. И только сам он по-прежнему остро ощущал её близкое присутствие. Ожидал неприятностей.
Омирбек его больше не беспокоил. Всё необходимые сведения выведал по ходу командировки. Он полностью углубился в расшифровку и осмысление своих записей, обрабатывал их, формулировал предложения в удобоваримом виде, составлял результирующие Акты по каждому, в отдельности, районному узлу телекоммуникаций.
Аналогичной работой занимались и другие инспекторы. Сидели в специально выделенном для них кабинете и сочиняли параллельно, все вместе, общий Акт в целом по областной дирекции с замечаниями, выводами и предложениями.

Руководителю Технической инспекции Мышерованову предоставлен был свой отдельный кабинет. Он координировал работу группы и сам лично интересовался отдельными вопросами эксплуатационной деятельности. Приглашал к себе руководителей технических подразделений расположенных в областном центре, просил пояснить те или иные эксплуатационные моменты, беседовал с ними.
Беседовал и со Штольцем. Куда без Службы? Все рычаги управления эксплуатацией находятся в её руках! Руководителю Инспекции казалось, что именно так и есть…
Штольц познакомил его с Программой. Бразды правления и контроль над текущей эксплуатационной деятельностью в сконцентрированном, удобном для восприятия виде, вот, – в ней и закладываются.
– Планы ремонтов? – пожалуйста!
– Ход их исполнения? – пожалуйста!
– Потребность в материалах и их расход? – пожалуйста!
И многое другое…

Нужные документы, все – в комплекте, приложены. Распечатывай в бумажном виде, когда это необходимо и интересуйся. Отпала необходимость заставлять рыскать лихорадочно по ящикам столов главных инженеров в районных узлах, в поисках нужных папок, которые по закону подлости в нужный момент всегда теряются. И волей-неволей напрашивается тогда вывод у нетерпеливого проверяльщика:
– Нет у вас никаких планов! И вообще – что за филькины грамоты вы мне суёте…
Теперь же – снята проблема с документальным оформлением работ. Включай компьютер и смотри. Вот, на экране монитора любой из них в отсканированном виде вложенный в Программу светится.

– Хотите проверить конкретный объём ремонта по факту? Заранее, до выезда на место распечатайте документы и спокойно, потом, сравнивайте на соответствие реалиям отражённые в них данные. Можете даже при соответствующем доступе дистанционно из Алма-Аты изучать ход эксплуатации в реальном времени в любой области, в любом из её  районов, если одобрите и примете эту Программу как полезную в целом для Казахтелекома и распространите для применения её повсеместно. Хорошая вещь получается! Очень простая в использовании и удобная во всех смыслах.
Омирбек в ходе поездки по районам уже бумаги не искал. Всматривался недоверчиво в нужные документы на экране, отражающие планы ремонта и всё-таки не признавал их окончательно. Изображал бюрократа:
– Занимаетесь тут самодеятельностью! Не знаю я такой Программы. Не должен её принимать. По крайней мере – до той поры, пока не будет она одобрена Казахтелекомом.
 
– Ну, да – Программа пока не одобрена, – соглашался Штольц. – Считайте, что это пилотный проект. Вы, пожалуй, первый из Центрального аппарата, который её видит в реальном воплощении. Вернётесь назад, сообщите кому надо, что стоит к ней присмотреться и помочь распространить в других ОДТ. Согласитесь, очень удобно ею пользоваться…
– Э-э, не моё это дело, – Омирбек уклонялся от темы. – Вы мне бумаги подавайте с нужными подписями.
– Бумаги? Сейчас распечатаем. А электронные подписи, что – вас не устраивают тоже?..
Уходит от прямого ответа Омирбек. Морщится недовольно…
Вот и сейчас, Мышерованов… Уж ему-то заинтересоваться Программой – сам бог велел!

По замыслу Штольца будут отражаться в ней все процессы, собственно и составляющие суть эксплуатации, все реалии повседневной работы наглядно, в удобочитаемой форме доступны будут специалистам и руководителям, имеющим к ней непосредственное отношение. Пусть анализируют конкретные данные, определяют причины, мешающие исполнению задуманного в срок, в запланированных объёмах, принимают нужные решения.
Мышерованов приехал со своей командой для поиска и фиксации недостатков. Но ведь и причины слишком большого их количества, прямо влияющего на качественные показатели работы сети, как бы тоже должны его интересовать, чтобы перед теми – не технарями, от кого зависит тоже их устранение, по результатам проверки сформулировать ряд задач.

Штольц делится с руководителем Технической инспекции своим видением организации планирования эксплуатации, чтобы потом, после организации её, так как он видит, с полным основанием, по справедливости, можно было бы спросить с исполнителей на всю катушку, за недополученные результаты.
– Марат Фаридович, мне вот довелось поездить с Рыковым весной по трём областям – обо всём в дороге разговаривали. И, конечно же – об эксплуатации. Сами себе задавали вопросы:
– Ну, почему у нас всё не так, «как у людей»? Какой должна она быть в идеале?..
В частности, рассуждая, приводил Рыков примеры:
– Виктор Васильевич, у вас же есть личный автомобиль! Вот скажите, – до какой степени наши автолюбители эксплуатируют автомобильные шины? Правильно, пока протектор полностью не износится и не станет она лысой. А потом, с целью экономии, многие из них покупают шины, бывшие в употреблении, привезённые из Германии и катаются на них опять до последнего.

А почему везут нам из Германии не до конца изношенные шины? Откуда они такие в Германии берутся в больших количествах? – Да потому и берутся, что немец не будет ждать пока дойдёт его резина до полного облысения. Наступит срок, и заменит её свежей, новенькой. Так – и любую деталь, в ходе эксплуатации. Не будет ждать пока она, вот-вот, сломается, чтобы лишь потом заменить, а заранее заменит, в соответствии с регламентом, на новую, хотя старая, в общем, ещё могла бы послужить… В общем, выполнит упреждающий ремонт.
И так – везде у них. В том числе, и немецкие связисты так работают. Вот и нет у них повреждений на сети. Вот и не знают абоненты куда звонить, если вдруг перестанет работать телефон. Зачем им бюро ремонта, если телефон не повреждается... 
А у нас как планируется ремонт? – Штольц даже слайды нарисовал, чтобы наглядно было и демонстрирует их Мышерованову:
 
– Вот, посмотрите… Казахтелеком определил нам бюджет в денежном выражении на поддержание сети. Эксплуатация планирует свой первоочередной ремонт в соответствии с реалиями, который, по их видению, обязательно нужно выполнить. И, конечно же, для этого нужен кабель, провода, столбы и другие, не менее значимые материалы.
А теперь, давайте заглянем в Программу. В планах ремонта любого подразделения отражена потребность в материалах. И видно, что в денежном выражении эта потребность обеспечена, примерно, лишь на тридцать процентов от общего требуемого их количества. Так что же эксплуатации делать? Урезать ремонт на две трети от того даже, который остро необходим? Или делать его ну, хотя бы  – абы как, «из того, что было?..»  Куда уж тут до красивого эстетического оформления ремонтных работ!

А ведь вы именно проведения такого, полноценного ремонта требуете. Ну, а коли так – поставьте вопрос перед вышестоящим руководством таким образом:
Эксплуатация запланировала ремонт. В денежном выражении вытягивает он на вполне обоснованные суммы. Ну, так давайте и сформируем бюджет под полные их потребности!
Либо, вот, – к планам приложена конкретная потребность в материалах. Не хотите спускать бюджет на низы, опасаетесь, что разворуют, тогда сами – закупите всё необходимое в нужных количествах и доставьте на места к обозначенным в планах срокам.
А иначе, если планируются, как сейчас, затраты на эксплуатационную работу по остаточному принципу, и денег явно недостаточно, какой же с исполнителей спрос? Не логично как-то получается. Вот, на слайдах всё отражено…

Штольцу легко сейчас рассуждать. В его Программе наглядно доступен для анализа любой вид ремонта. С конкретными выкладками нужных материалов, с денежной оценкой стоимости их приобретения, – приблизительной конечно, но всё-таки… Разговор не «на пальцах» ведётся, не «от фонаря». Вооружён, как никогда, Штольц цифрами...
Внимательно слушает начальника Службы Мышерованов, изучает слайды, всматривается в монитор компьютера… Наконец, соглашается:
– Да, конечно, в ваших рассуждениях есть доля правды, есть резон…
– Доля правды?!.. Всего лишь!!! У Штольца кипит всё внутри, но он не собирается ввязываться в полемику с руководителем Технической инспекции. В конце концов, не его это дело. Технический директор – Мережко Максим Андреевич, – вот у кого должна болеть голова!
– Доля правды… ну, и на том спасибо, Марат Фаридович, что признаёте хотя бы малую толику наших проблем…

***
Времени прошло достаточно. Пора было уже, и огласить итоги проверки. Все руководители служб, отделов и технических подразделений, расположенных в областном центре, собрались в кабинете у технического директора.
Рабочий день близился к завершению. Инспектора сидели отдельной группкой напротив технарей и с озабоченным видом копошились в бумагах. Старались не шуметь. Иногда кто-то из присутствующих перебрасывался с соседом несколькими короткими незначительными фразами, и опять наступала тишина. Главные виновники «торжества» – технический директор и руководитель Технической инспекции – задерживались. Ожидание затягивалось. Каждый как бы ушёл в себя.
Часы отсчитывали минуты, сглаживали настрой. Постепенно расслаблялись люди, гвалт нарастал, но всё равно, напряжение висело в воздухе и никак не хотело рассеиваться. У наиболее нетерпеливых на лицах было написано:
– Ну, чего тянут! Акт уже напечатан. Всё никак не наговорятся, что ли…

Штольц сидел за совещательным столом рядом с Амалией Болиславовной и настроения их резко отличались.
Напряжение, ритм оперативной работы для его супруги остались там, в производственных помещениях Службы оперативного управления. Сюда, на совещание её пригласили за принадлежность к техническому блоку, чтобы быть «в курсе»… Работа непосредственно её Службы «проверяльщиков» особо не интересовала, и оснований для волнения и внутренних переживаний, у неё не было. Она с любопытством оглядывалась по сторонам, наблюдала за происходящим в зале и просто… отдыхала.
 
Штольц, наоборот, как бы ждал приговора. Всё о чём сейчас будет сказано, прямо или косвенно касается именно его деятельности и справедливо это или нет, будет бить по его профессиональному самолюбию. Он понимал разумом, что нельзя принимать работу Комиссии полностью на свой счёт, нельзя допускать субъективные оценки инспекторов близко к сердцу.
Неправильно это, ведь он просто один из проводников воли Технического директора и действует строго в рамках его управленческой стратегии. Это Технический директор должен чувствовать себя «не в своей тарелке», это оценка его труда будет сейчас публично оглашена!
А Штольц? Что Штольц? – так, бумагомарака… исполнитель чужих решений, специалист с очень сомнительными властными полномочиями.

И всё-таки, чувствовал себя Штольц как будто это он – Технический директор. Он давным-давно уже не был первым и даже вторым руководителем. Но за десятки лет укоренившаяся в нём ответственность, когда именно таким руководителем он был, личная его ответственность за всё происходящее вокруг, она как бы вросла в его организм намертво и никак не желала, хотя бы постепенно, отпускать его, растворяться в реалиях, изменившихся коренным образом. Общее напряжение ощущалось в зале, но в душе у Штольца это напряжение перескакивало за рамки разумного предела и вызывало в нём внутреннюю нервозность. Так всегда случалось с ним на всех совещаниях, важных и не очень. Внутреннее волнение сковывало, вызывало дискомфорт, обволакивало Штольца там, где надо и не надо по совершенно не касающимся его поводам, и с этим, после злополучного нервного срыва, долго, очень долго он учился бороться и как-то справляться. Оказаться внутри воображаемого шара, как предлагала ему психолог Панкратова, чтобы оградиться от раздражающего нервы внешнего воздействия, не получалось. Ну не конструировался в нужный момент в воображении Штольца такой шар и всё тут!

И всё-таки, постепенно он нашёл способ, уходить в себя, когда уж очень было невмоготу. Научился закрываться наглухо. И если полностью не получалось пропускать мимо себя совещательные страсти, непосредственно его не касающиеся, то удавалось Штольцу хотя бы частично смягчить их воздействие.
Вот и сейчас, заранее настраивая себя на безучастное восприятие результатов проверки, он сосредоточил внимание на чистой странице ежедневника и, стараясь аккуратно выводить буквы, строка за строкой писал слова, ещё с детских времён ласкающие душу – писал четверостишия из любимых песен. И не просто писал, а как бы беззвучно пел их, вызывая сюда, в зал, из прошлого, связанные с их исполнением ассоциации:

– На тебе сошёлся клином белый свет…

Куплет ложился за куплетом, вот она – песня и… вроде бы никого нет вокруг.
 Гвалт и негромкое перешёптывание оборвались разом. Мережко переступил порог кабинета и торопливым  шагом, с деловым видом, устремился к своему месту за столом. Вошедший вслед за ним Мышерованов скромно пристроился на свободном стуле, рядом с инспекторами. Без лишних слов и даже не поздоровавшись с подчинёнными Мережко предоставил руководителю Технической инспекции слово и тот, как бы по инерции, сразу же поручил огласить результаты проверки ведущему инженеру Отдела внутреннего аудита Жапарову.
– Можно зачитать сидя – разрешил он Омирбеку, который с Актом в руках попытался встать. – Время дорого, начинайте сразу, без предисловий…
И Омирбек монотонным голосом, иногда сбиваясь и теряя нужную строку начал зачитывать текст.
Один лист, второй… третий… казалось, нет им конца.
– Приказ номер… пункт… – не выполняется… исполняется частично… не отслеживается статистика… отсутствует контроль исполнения…
Сплошные – «не… не… не…».

Затем, последовали рекомендации и требования:
– Обеспечить!.. Обеспечить!!.. Обеспечить!!!
И наконец:
– Службе эксплуатации указать на: низкую исполнительскую дисциплину; слабую организацию работ…
Ну, и другим – каждому по серьге…
Штольц уже давно не выводил буквами куплеты песен. Ручка его полосовала лист линиями, перечёркивала их, конструировала угловатые фигуры и безжалостно заштриховывала обозначенные пространства... Лист пестрил полосатыми, хаотически разбросанными синими пятнами. Сердце колотилось всё сильнее и сильнее, подкатывало к горлу. Злость закипала в душе.
Как же так! Ну, сплошной негатив! Неужели совсем нет ничего хорошего в деятельности технарей?!.. Неужели совсем в Акте нет места позитиву?..
Он обратил внимание на поведение Мережко, и некоторое время следил за его реакцией.

А не было никакой реакции! Технический директор сидел, упёршись взглядом в компьютер, и на лице его неподвижной маской застыла странная полу усмешка. Возможно, Максим Андреевич и познакомился предварительно с Актом, но внимательно, до конца он его точно не прочитал. Значение этой полу усмешки давно уже было знакомо Штольцу, и означала она снисходительно презрительное:
– Мели, мели Емеля, а мы – сами, с усами… 
Наконец, умолк Омирбек, с чувством исполненного долга распрямился, откинувшись на спинку стула, повернулся в сторону Мышерованова и произнёс с облегчением:
– Всё!..
Мышерованов встрепенулся, как бы очнувшись от дремоты, и заскользил взглядом по присутствующим. Все они с угрюмыми лицами, подавленными взглядами уткнулись в пространство перед собой и застыли в неподвижности.
Напряжённая, гнетущая тишина переполняла зал.

– Всё всем понятно? – полувопросительно, полуутвердительно произнёс Марат Фаридович,  и обратился к Мережко – может быть кто-то желает сказать пару слов?
– Да что тут говорить – отрезал Технический директор, – засучить рукава надо всем и работать, работать…
Слов его оказалось недостаточно для Штольца и он не смог сдержаться. Что? – вот так просто всё стерпеть?!.. Не-е-т, свои «пять копеек» он обязательно добавит!
– Такое ощущение, как будто вы нас тут всех разом с дерьмом смешали...
Он буравил взглядом Мышерованова, старался говорить спокойным голосом, но это плохо получалось.

– Неужели ваша задача лишь фиксировать факты, которые и так всем известны? Ну, не хотят технари ничего делать и всё тут! А как же с причинами? Почему именно в таком положении находится эксплуатация? Только ли от неё всё зависит? И есть ли вообще в деятельности технарей хотя бы что-нибудь положительное?..
Областная дирекция числится не в числе наихудших, где-то там, в таблице рейтингов в первой пятёрке числится. Выполняет планы доходов, планы развития, прибыль собственную имеет... Это всё, – кто? – экономисты, «продажники» и бухгалтера производят?
Им, за это, как водится, почёт, уважение и, конечно же – денежные премии. А технарям? – бей их все кому не лень, палками потолще! Это разве нормально?.. А вы сами, лично, конкретной технической эксплуатацией занимались? в шкуре этого самого технаря находились? – Штольц явно начал перегибать палку, с надрывом чеканил слова, как будто в стену гвозди вбивал хлёсткими ударами. – Может быть, хотя бы несколько предложений в Акт впишите, которые помогут улучшить нашу работу! И уже зазвучали в его голосе нотки издёвки…

Амалия Болиславовна почувствовала, что взрыв возмущения мужа может закончиться скандалом, резко толкнула его в бок и произнесла отчётливо:
– Замолчи! Тебе что, больше всех надо! – схватила за рукав жестикулирующей руки.
– Да! Надо!!! – выкрикнул Штольц и как-то разом осознал – а действительно, ведь все другие – молчат…
Его заминкой воспользовался Мышерованов и ледяным тоном произнёс:
Есть в Акте нашем предложения, почитайте внимательно… – добавил звучанию голоса угрожающие нотки – а за работу вашу воздаст вам Генеральный директор. На этом дискуссию закончим! – И уже обращаясь к Мережко произнёс требовательным тоном:
– Попрошу в самое ближайшее время определить виновных в допущенных безобразиях, составить план мероприятий направленных на их исправление и предоставить в Техническую инспекцию. Делайте выводы…
– Ну, да, выводы будут… – по инерции откликнулся на его слова Штольц – и награды будут! Держи карман шире…
Но на этот раз услышала его только жена.

Уже после того, как улетела Комиссия в Алма-Ату, поинтересовался Штольц у Мережко:
– Ну, а барана то своего получил Мышерованов? Удовлетворил его любопытство Максим Андреевич:
– Получил… Как же без этого. Свежатину! Начальник ГТС в упакованном виде прямо к трапу самолёта привёз. Чуть не опоздал…
– Зря... – посетовал Штольц – я бы ему показал баранину…
– Да ладно, бог с ним – Мережко благодушествовал – дело начальства – давать указания, наше дело – их исполнять и угождать начальству. Давайте приказ готовить. Сроки поджимают.
– Да, всё так. – Штольц не забыл своих, личных выводов в отношении директора Жаксынского и главного инженера Есильского районных узлов. – Я настаиваю на освобождении от должностей Сафина и Бурбы. Не будет от них никакого толка.
Штольц по жизни никогда не разбрасывающийся работниками на этот раз демонстрировал совершенно несвойственную ему жестокость.
– Я настаиваю…
– Согласен – Мережко не возражал. – Но и других тоже, примерно наказать надо!