про птичий язык

       "Охота самое философское занятие. И оно уж точно не про добычу. Весной особенно.

       Эмоционально выжатый межсезоньем, почти из последних сил ... аж зубы ломит, ждёшь апреля и короткой весенней охоты "по перу". Но внешне собран, сосредоточен и точен в действиях. Весь скарб до мелочей ... и чуть больше ... уложен, все детали продуманы, возможные неожиданности учтены.

       Вроде всё. Присели на дорожку. Выдохнули. В путь!

       И вот приехал. Остановился. Заглушил. Вылез. И сразу ...

       Ти-ши-на.

       И снаружи и внутри. Опуская веки и задирая ноздри, чуть вытягивая шею навстречу небу, делаешь длинный и глубокий вдох и чувствуешь, как в лёгкие течёт воздух ... Плотно, до шипящих пузырьков, насыщенный простором и свободой. И чистым, свежим запахом близкой воды. И немного горьковатым ароматом прошлогодней травы. И плотным, ощутимо пьянящим духом, чуть нагретой, пробуждающейся земли.

       И уже после этого первого глотка, удивительный покой целиком, с головой, не спеша накрывает тебя, расходится по каким-то своим тайным каналам и протокам, заполняя и скрывая всевозможные внутренние трещинки, ямки и кочки, словно наплывающий на вечерние поляны и болота слоистый туман накануне завтрашнего тёплого денька.

       Ты дома!

       Мир принадлежит тебе и сам ты без остатка в нём растворён.

       И сразу начинаешь слышать звонкую и чёткую птичью разноголосицу, и замечаешь молодую траву, пробившуюся через сопревшую листву, и чувствуешь, как в деревьях поднимаются соки, и понимаешь, зачем в бесконечном небе облака, и точно знаешь, что происходит сейчас с мирозданием, и какой будет погода и завтра, и в любой день хоть через тысячу лет ..."

       Такие мысли не спеша клубились в моей голове.

       Сам я в это время сидел рядом с Кешей на осиновой жёрдочке в скрадке на краю обширного весеннего разлива. Жёрдочка лежала на двух толстых осиновых же рогатинах.

       Сам скрадок состоял из висящей на кольях, на уровне чуть выше наших голов, видавшей виды маскировочной сетки и плотно натыканного снаружи перед сеткой молодого подлеска. Сверху и сбоку нас маскировали нависающими ветками несколько берёзок и реденькие, с пушистыми почками кустики краснотала. Под ногами, примерно до середины голенища, стояла прозрачная весенняя вода. 

       Метрах в десяти, прямо перед нами, молча плескалась наша подсадная. Она честно отработала всё раннее утро и теперь кормилась, чистилась и наслаждалась замечательной солнечной погодой.

       Наши "пятые точки" к исходу второго часа засады полностью постигли муки принцессы на горошине, явственно ощущая мельчайшие сучочки, неровности и шероховатости перекладины под собой. 

       Не летело ничего ... Самая подходящая обстановка для философских размышлений.

       Открывается весенняя охота обычно, когда все порядочные утки уже на гнёздах сидят, а примерные папаши-селезни рядом крутятся. Если и летают какие утки, то с девиацией к социальной ответственности. И селезни такие же. Вот только стрелять утку нельзя. А селезня даже нужно. У него в этот период совсем шарики за ролики заходят, с точки зрения пообщаться с противоположным полом. И может он наворотить разных вредных дел. В том числе, для семейных уток и потомства.       

       Охота на селезня, при всей внешней её незатейливости, это наука. Точная. Типа математики. Трудов много и все кропотливые, а результат зачастую никому постороннему не понятен. Или просто равен нулю.

       Для начала нужно заиметь подсадную утку. Кто пробовал, скажет - держать дикую утку в городе сложновато. Даже одну. Это вам не волнистые попугайчики. Нет, если, конечно, у тебя дом, хозяйство, живность, лишняя утка погоды не делает и, в крайнем случае, просто откормится и пойдёт на консоме. Но дело в том, что подсадная это не просто утка и хлопот с ней не оберёшься. У хорошей подсадной родословная бывает, как у царской особи. Причём не факт, что потомство унаследует именно лучшие качества. Частенько наоборот. То есть, всё, как в королевских семьях. Каждое следующее поколение дурнее предыдущего. И вся слава и гордость королевства держится в результате на каком-нибудь безродном ухаре подзаборного замеса. Гляньте в буквари по истории, убедитесь.

       Чтобы в конце концов получилась рабочая, бойкая подсадная, её вначале нужно отобрать среди утят, а потом ещё и воспитать такой, чтобы селезень сразу голову терял от её кряканья. А это отдельное искусство, не всем и каждому данное в ощущениях. Последние спецы, ходят слухи, стажировались аж в Смольном институте благородных девиц. Важно не только её кормить чуть ли не деликатесами с саксонского фарфора и всё такое прочее, но и вовремя отсадить от прочей стаи. Из грязи в князи. Успеть, пока не закрутила она мимолётную безответственную любовь с каким-нибудь местным красавцем. Потому что случись какой контакт полов и ку-ку. Точнее кря-кря. Утка уже подсадной работать не станет. Не до того ей будет. А живут эти водоплавающие не по сто лет, да и сезон на сезон не приходится. Даже у правильных уток. Слишком много разных влияющих факторов. И значит всегда немного лотерея. То есть вроде и утка своя у тебя есть, а вот охоты у тебя нет.

       Так что, среднестатистический охотник, типа нас с Кешей, обычно подсадную берёт напрокат. Как правило, просто фуражом платит за утку. Мешок-другой зерна на кормёжку. С учётом того, что выезжаем мы в сезон обычно лишь на пару-тройку дней, утка у нас всего одна. И, приключись какая неожиданность, заменить подсадную элементарно нечем. Да и некогда.

       Естественно столь драгоценной утке нужен какой-никакой комфорт и забота. Не только в домашнем сарайчике, но и на охоте. А также по пути туда-обратно. 

       Как и положено аристократке, девушка она нервная и впечатлительная. Чуть что не так по её тонкой натуре, глядь она уже ... Нет, не в обмороке ... Просто удивилась по самые уши. Самым жидким образом. Так устроен мир. Всякая дичь при первом же намёке на опасность, чтобы легче было драпать, тут же сбрасывает балласт. В честь рекордсменов по реактивной сгонке лишнего веса данный процесс именуют "медвежьей болезнью". Вот и уточку настоятельно не рекомендуется возить на природу в салоне, тем более, держа на коленях. Чревато это! Нечего ей зря смотреть о сторонам. Тем более, что жизнь за окошком такая сейчас, сам того гляди ...

       В общем, птичку в корзиночку, на дно корзиночки вволю сенца. Саму корзинку добрый хозяин делает из натурального дерева. Разумеется, ценных пород. Ну, то есть, плетёт из ивовых прутьев. А крышка у корзинки делается из двух половинок и на завязочках. Завязочки развязал, половинку открыл и спокойно уточку взял. Двумя руками. Если крышка цельная, одному с истосковавшейся по воле уткой без напряжения нервной системы не управиться. Да и вообще с напарником всё делать сподручнее. Он же и ещё для одного важного дела необходим. Подсадная же должна не просто по всей доступной водной акватории туда-сюда болтаться, а строго около нужного места крякать. А значит что-то её около этого места должно удерживать. И скорее всего это будет не чувство долга и утиная совесть. Поэтому пока ты утку держишь, напарник ей на перепончатую лапку ногавку прилаживает. Это такой ремешок из сыромятной кожи с хитрой прорезью. К ногавке на длинном шнурке небольшой грузик привязан. И жить интересной, насыщенной весенней жизнью утке не мешает, и близ нужного стрелкового сектора её удерживает. А сектор этот обычно очень даже небольшой. Потому что селезень - мужик ушлый и на рожон не лезет. И ещё решительный, и осторожный, и хитрый, и наглый. Типичный «ходок». По другому ему и нельзя, только такие и остаются жить и дальше размножаться. 

       В классическом варианте охота по селезню выглядит примерно так ... 

       Сидишь в шалашке и, сквозь непрерывное лёгкое покрякивание подсадной, слушаешь звуки вокруг и наблюдаешь за небом окрест. Иногда повезёт и ты увидишь вдалеке летящего селезня или услышишь тихое-тихое, тоненько дребезжащее поскрипывание … а именно так он крякает … на мгновение раньше, чем его услышит или увидит утка. Что на самом деле практически исключено. Обычно именно утка совершенно неожиданно начинает приветствовать пролетающего кавалера истошным кряканьем. Ну вот просто заходится вся от восторга. Тут уж тебе нужно полностью затаиться. Абсолютно. Тише воды, ниже травы. Несмотря на всю твою маскировку, селезень зачастую замечает малейшее движение. Даже лёгкое колыхание воды воспринимает, как опасность. Колыхание воздуха, само собой, тоже.

       Дальнейшее полностью определяется чутьём и опытом. Бывалый селезень сделает вокруг утки несколько кругов без единого намёка на посадку и может даже улететь, почуяв что-то неладное. Или приводниться настолько близко к утке или даже прикрываясь ею от предполагаемой засады, что стрелять по нему без риска задеть подсадную, просто нельзя. Придётся вскочить, чтобы отогнать его, а чем кончается демаскировка позиции у снайпера вы знаете из кино. Причём уходит от выстрела опытный селезень, как боевой лётчик, так, будто он заранее знает, где ты находишься и как ты себя поведёшь. Не исключаю, кстати, что так оно и есть ... 

       Молодые селезни обычно садятся на воду с первого захода и сразу на всех парах, с энтузиазмом гребут к утке знакомиться. Это они зря так торопятся. Дробь, сами понимаете, летит быстрее.    

       Иногда селезень, и даже не один, может налететь, когда охотник  ещё только несёт подсадную высаживать на воду и она орёт от переживаний, покидая уютную корзиночку. Для таких случаев его напарник неподалёку стоит начеку с ружьём наперевес и выполняет роль зенитчика. А иногда ...       

      Ну вот откуда и как он возник, ни мы с Кешей, ни утка, понять не успели. Подсадная не издала ни звука. Он стрелой с небес, молча и молниеносно упал прямо ей на спину, расправив крылья лишь перед посадкой, и тут же, без каких-либо прелюдий, вступил с нею в интенсивные интимные отношения. Матёрый селезень с двумя чёрно-смоляными завитками, торчащими из хвостового оперения и благородно переливающейся тёмно-изумрудными оттенками головой.

       Подсадная коротко крякнула от неожиданности и возмущения, пытаясь, вывернув шею, разглядеть прыткого незнакомца. Селезень тут же клювом защемил ей голову и притопил её под воду. Да … А ведь какой оригинальный способ заставить женщину помолчать! Всё-таки есть нам чему ещё поучиться у природы! 

       Когда утке удавалось ненадолго поднять голову над водой, её разинутый клюв явно выражал не то запредельный восторг, не то полнейшее недоумение. Этим она здорово походила на нас с Кешей. Мы сами сидели разинув рты и вытаращив глаза ... 

      Наконец загадочный Мистер Икс оставил в покое голову подсадной, победно потряс хвостовыми завитками и мощно замахав крыльями, практически с места заложил вираж и ушёл в сторону леса, едва ли не прямо у нас над головами. Всё про всё действо заняло пару-тройку десятков секунд.

       - Вот же гад! - прохрипел Кеша, чуть поперхнувшись. В его голосе ощущались непередаваемое восхищение и зависть. Мы переглянулись и, синхронно, по-эйнштейновски показав друг другу языки, захохотали. 

       Охота, собственно, на этом закончилась. Все наши немалые труды и тяготы пошли прахом. А подсадная была явно довольна жизнью и, как ни в чём не бывало, чуть заныривая, продолжила кормиться и прихорашиваться одновременно. Проку от неё теперь не было никакого. Нам оставалось лишь тоже наслаждаться весенней природой, пить чай у костра и философствовать ...

        Вспоминая, спустя годы, как же это всё произошло, мы с Кешей не исключаем версии предварительного сговора. Птичий язык нам неведом, а подсадные утки, они же такие толковые.