Встреча

Когда-то мы сидели за одной партой. И сейчас вместе вспоминали, как на перо обыкновенной ученической ручки Игорь насадил проволочную спиральку, она задерживала чернила, и ручка писала дольше обычного – почти как авторучка, которыми нас тогда ещё не баловали. Однажды Игорь придумал глупую шутку. Сев на переменке за парту позади меня, обмакнул скрученную папироской бумагу в чернильницу и держал её наготове так, что, как только он меня позвал и я обернулась, чернильный конец скрутка уткнулся в мою щеку, оставив на ней пятно! Возможно, это был неуклюжий знак внимания, но такой глупости от мальчика, всегда в аккуратной белой рубашке с отглаженным пионерским галстуком, я не ожидала. Тот дурацкий случай мы сейчас не обсуждали, и сомневаюсь, что Игорь его помнит, а вот я не забыла.

Мы учились тогда в шестом классе и не думали о том, что из нас выйдет. А потом меня перевели в другую школу, и с той поры мы не виделись, ни разу. Оказалось, что из Игоря вышел хороший рабочий, передовик. Из меня – журналист. Когда я услышала в редакции фамилию Палахтович, подумала: не мой ли это одноклассник? Странно, ещё ни разу за годы работы после института не встречала такую фамилию. Потом увидела фотографию Палахтовича, о котором мне предстояло написать. Долго вглядывалась, не узнавая. Дома разыскала старую школьную, сравнила с заводской: да, черты угадываются, но это уже совсем другой человек, взрослый и незнакомый.

Когда шла в цех пластмасс, где работает Игорь, неожиданно для себя вдруг почувствовала, что волнуюсь. Интересно, смогу ли сказать ему «ты» - 25 лет не виделись! С одноклассницами время от времени пересекались и были, конечно, на «ты».

Не на фотографии, а наяву я скорее узнала Игоря – он остался таким же смешливым, расположенным к иронии и шутке, как в школе. Мы рассматривали школьную фотографию, вспоминали одноклассников, он больше знал о мальчишках, я – о девчонках. Игорь, мне показалось, был рад встрече и тоже с трудом меня узнал. Мы пробовали перейти на «ты», но в этот раз так и не вышло, всё-таки большая дистанция разделяла нас.

Игорь рассказал о себе – о том, что в одиннадцатый класс перешёл в вечернюю школу и параллельно работал на стройке. Потом армия, служил под Калининградом, оттуда привёз жену.

- Дети уже большие?

- Да как сказать, старший в училище учится после восьмилетки, младший – в пятом классе…

- Завидую, у меня помладше.

- А, тоже хлопот хватает. Думали с женой: вот вырастим, отдохнём… Где там, у каждого возраста свои трудности.

После армии Игорь вновь работал на стройке. Строили промышленные объекты и вот этот завод тоже. Он не знал тогда, что строит его и для себя. Пока работал, окончил политехникум. Вступил в партию. Тогда она была одна на весь СССР – коммунистическая. Сейчас только в Беларуси 15 политических партий, мало кто знает. Имена только трёх-четырёх лидеров были временами на слуху… И ничего, как-то справляемся.

Однажды предложили Игорю инженерную должность в стройуправлении. Решил попробовать. Но извечные строительные проблемы и здесь донимали не меньше, чем на стройплощадке.

«Нет, не моё это. Уж на заводе такой неорганизованности не будет, - казалось ему. – И себя скорее проявлю. Хоть увижу, на что способен…»

В 1981-м он устроился на большой завод приборостроения, который сам же и строил. Стал литейщиком в цеху обработки пластмасс, победил в стахановском соревновании, его снова избрали в цеховой народный контроль.

- Да что толку, - парирует мои поздравления Игорь. – Ведь если поднять наши папки с прошлогодними протоколами народного контроля, так не надо сочинять новых: бери и переписывай старые, почти ничего не изменилось!..

А ведь завод – это действительно не стройка. И руководство рядом, и почти всё для себя сами делаем. И всё равно трудностей хватает. Даже не то чтобы трудностей, а регулярных препятствий в работе. Вот сейчас, например, мой станок заправлен полиамидом не той марки. Не той, которая нужна. А вот детальки, отлитые из него… - Игорь раскладывает на ладони мелкие светлые детали. – Даже невооружённым глазом виден серебристый оттенок… Видишь?

- Ну да…

- А его не должно быть! Но для этого нужен другой полиамид. Пошёл к начальству, говорят: ничего не будет, работай на этом. Вот так-то…

Когда-то мы сидели за одной партой и не задумывались о том, что из нас выйдет. Сегодня уже можно об этом подумать. Я вспоминаю Игоря, мальчика-непоседу в пионерском галстуке, с волнистым чубом над беломраморным лицом, и радуюсь, что из него вышел хороший рабочий, которого беспокоит то, что он делает. Может, не всегда выходит довести начатое до конца, может, опускаются иногда руки, но он неравнодушен к непорядкам… Это главное. Я радуюсь тому, что у него хорошая, крепкая семья и верный товарищ, с которым дружат ещё со школы. Я рада, что мы встретились.