Роман со Смертью. Romance Macabre. Глава 19

        Сперва моя жизнь полностью проходила в четырёх стенах. Я был заперт один в комнате, в северной башне замка. Единственным утешением мне служило наблюдение из окна за птицами, гордо парившими в небе. Теперь я понимаю, что тогда отец намеренно скрывал моё существование от всего остального мира.
        Изменения протекали стремительно: я становился выше на глазах, расширялись грудь, плечи. Я рос, как и надлежало обычным детям, но при этом изо дня в день со мной росла и сила вампира, передавшаяся мне от отца. Достигнув пика человеческого развития, физические изменения во мне прекратились. Жаркое лето сменялось огненно-багряной осенью, за которой приходила белоснежная зима, а я — будто застыл во времени.
        Мне стало позволено выходить наружу и общаться с прочими вампирами. Я был юн и глуп, но не настолько, чтобы не замечать их косые взгляды в мою сторону и не слышать едва уловимые перешёптывания за спиной. Именно тогда я впервые прямо спросил у отца, что со мной не так. Изумило суровое выражение его лица, когда вопрос сорвался с моих уст. Отец ничего мне не ответил, а на следующий день объявил о своём решении отправить меня в Академию. Он мотивировал тем, что настала пора мне больше узнать о жизни и возмужать. Но на самом деле он просто хотел избавиться от меня. Будучи одним из влиятельных членов Совета, ему некогда было нянчиться с маленьким сыном. Да и само моё близкое присутствие к нему являлось постоянным риском для его авторитета. Может отец и любил меня, но всячески отталкивал.

        Перечить я не смел. Захватив единственный чемодан, я отбыл в Академию. Да, да, не удивляйся, многие вампиры, также как и люди, стремятся получить хорошее образование. Они ведь высшие представители Сумрака, и, следовательно их интересует не только кровь. Поэтому существуют тайные закрытые академии для вампиров.
        С собой я вёз рекомендательное письмо от отца, скрепленное родовой печатью, которое, в любом случае, не сыграло никакой существенной роли в моей судьбе. По приезду в Академию, многие студенты сразу же заметили различия между собой и мной. Я не боялся жаркого огня, полыхавшего в большом камине душной библиотеки. Не боялся дневного света, как остальные. Постепенно, другие студенты, проживавшие в той же комнате, что и я, один за другим покинули помещение. Молча упаковывая вещи и учебные принадлежности, они словно немые тени, скрывались за толстой дверью. Спустя две недели я остался совершенно один.
        Я предельно сконцентрировался на учёбе. Главное — чтобы моими академическими достижениями возгордился отец. Но письма от него приходили всё реже и реже. Когда не пришла никакая весточка на мой день Рождения, я буквально утонул в море тоски и грусти. У меня не было друзей и даже собственный родитель забыл обо мне. Появилось смутное осознание того, что из себя представляет одиночество. Это необъяснимо жуткое состояние, когда ты окружён только собой, предоставлен самому себе, пресыщен собой настолько, что безудержно жаждешь забыться в ком-то другом.
        Благо в тот период нас начали обучать мастерству настоящей охоты и это помогало отвлечься. Каждую ночь я выходил на охоту, безжалостно рвал и метал всё, что попадалось на моём пути. Впрочем, убийства не стали чудодейственным спасением. Наоборот, они отравляли меня изнутри, и в конце я разочаровался и в них.
        Семь лет пролетели, как семь ночей. С дипломом об успешном окончании я покидал Академию, соскучившись по родным местам. До последнего теплилась надежда, что повзрослев, мне удастся каким-то чудесным образом наладить отношения с отцом и возродить его любовь ко мне.

        Моему негодованию не было предела: на пороге замка меня встретил не отец, а незнакомый вампирёныш. Впоследствии отец поведал, что приютил его несколько лет назад, спасая от преследования Охотников. Самиэль, так звали этого вампира, внешне смахивал на невинного ангела: пышные золотые локоны, глаза цвета мёда. Но при этом от него веяло таким холодом, от которого даже у меня наэлектризовывались волосы на затылке. Отец сказал, что отныне вампирёныш будет жить с нами и его следует воспринимать, как полноценного члена семьи.
        Мы не понравились друг другу с первой же секунды знакомства. Для меня Самиэль остался чужаком, не по праву занявшим место по правую руку от отца, моё место, место законного сына! Наша враждебность была взаимной, каждый из нас видел в лице другого противника, пытавшегося узурпировать расположение Валентина.
        Последней каплей стало то, как во время одного из разногласий с Самиэлем, тот вслух назвал меня полукровкой. Абсолютный чужак, которого отец приголубил под своим крылом, знал о моей жизни больше, чем я сам. Терпеть далее не было сил.
        В приступе бешенства я потребовал у отца правды. Я помню, как по мрачным коридорам замка следовал за ним в кабинет. Помню горечь обиды, тугим жгутом стягивавшее моё горло. Помню пустой, отрешённый взгляд, с которым отец глядел сквозь меня. Рассказ был краток.

        Согласно предписанному Уставу, вампир не имел права завязывать отношения с человеком, и тем более иметь с ним детей. Поэтому Валентин тщательно скрывал от Совета мою мать, её беременность. Несчастная женщина скончалась при родах. У меня очень мало информации о ней, совсем никаких воспоминаний. Мне известно, что я унаследовал от неё печальные глаза и человечность, которая, как говорит отец, струится из каждой моей поры.
        В тот же роковой день отец поведал мне о дампирах. Дампиры – это помесь людей и вампиров. Дампиров не убивают, после того, как они уже рождаются на свет, но всячески потом стараются избегать и игнорировать. Сам факт существования подобных уже являлся вызовом, протестом против вампирского уклада жизни. Дампиров презирают. Дампиры – изгои.
        Есть и позитивные стороны. Дампиры наследуют от вампиров такие козыри, как сила, скорость, чуткий слух и обоняние, великолепное зрение. Обычно, при обращении в вампира, человек проходит трансформацию, при которой некоторые его качества многократно усиливаются. Создаётся почва или, так сказать, основа для появления особого дара. Например, мой отец обладает возможностью не позволять посторонним проникать в его сознание, создавая щит для телепатических атак извне. Таков один из его даров. Есть, конечно, и другие вампиры и маги, которые развили в себе такой же самый дар. Просто у кого-то щит сильнее, а у кого-то слабее. С дампирами дела обстоят несколько иначе. Меня щиты не останавливают. Никто не может мне помешать пробраться в его разум. Кроме отца, вампира породившего меня, это — очень важно. Но ты не волнуйся: как я обещал, твои мысли без твоего разрешения я читать не буду.
        Позже открылось ещё одно преимущество дампиров — отсутствие у них типичных слабостей, присущих рядовым вампирам. Ты уже смогла убедиться в этом, когда я не пришёл в испуг от креста и чёрного оникса.

        Лолу глубоко тронули откровения парня.
        — Мне очень жаль. Я бы наверное с ума сошла от всего пережитого, будь я на твоём месте.
        — Знаешь, когда я впервые увидел тебя, ты мне показалась такой же одинокой, как и я. Меня словно магнитом тянуло к тебе.
        — Тебе был нужен кто-то. И ты сам хотел быть нужным кому-то. Ты искал человека, которому смог бы открыться и посвятить себя.
        Подойдя к кровати, Дамиан присел рядом и приблизил своё лицо к лицу Лолы.
        — Мне и сейчас кто-то нужен...
        От этих слов и пристального взгляда Лола засмущалась. Дамиан откровенно пожирал её глазами. Дождавшись момента когда она в очередной раз моргнёт, парень ловко, быстрее чем в мгновение ока, прильнул вплотную и впился поцелуем в её губы, вкладывая в него всю безграничную любовь и нежность, которую испытывал к девушке.
        Лола не успела опомниться, как ощутила мягкие губы Дамиана, которые на удивление оказались тёплыми и имели привкус какао. Она незаметно ущипнула себя, чтобы убедиться в том, что всё это происходило с ней наяву. Поцелуй казался настолько страстным и чувственным, что девушка испугалась, что он может закончится до того, как она успеет им вдоволь насладиться. С таким блаженством она ещё ни с кем никогда не целовалась.