Инстинкт Убийцы 2. Глава 3. 3

3
Все было продумано и рассчитано, спланировано и подготовлено, ей нужна была виза, чтобы въехать в страну и не привлечь внимания, и она нашла выход.
Рано утром она прилетела в Москву, задумчивая и немного грустная, а уже через два часа превратилась в озорную рыжеволосую хохотушку, тараторящую без умолку о предстоящем путешествии. Она была одета как типичная провинциалка, ярко и аляписто, на руках блестели золотые кольца. Она вышла из такси возле гостиницы «Штиль», там собиралась группа туристов, и она была в их числе. Путевка на имя Солоновой Виктории была первой из 4, купленных Фатимой, все на разных людей, все в разных городах, Господи, благослови интернет. Выходя из такси, она глупо улыбалась во весь рот ярко накрашенными губами и таращилась по сторонам, стараясь ничего не упустить. Таксист обсчитал ее, как обычно, она это знала, но с улыбкой отдала лишние деньги, ведь Виктория, в отличие от нее, не часто ездила по столице и не знала цен. Начнем с того, подумала Фатима, что человек, часто бывающий в столице, на такси бы сел только в крайнем случае.
Возле парадного входа в гостиницу стояли двое мужчин и дама лет 50, они курили и так же любопытно и откровенно таращились на всех и все вокруг. Члены группы, поняла Фатима и сделал глубокий вдох, с этими придурками ей предстояло прожить неделю. Она радостно улыбнулась им и помахала рукой. Мужчины кивнули, дама медленно подняла пухлую руку, увешанную браслетами, и помахала в ответ. Точно, мои компаньоны, подумала Фатима и улыбнулась на этот раз совершенно искренне.
 - Добрый день, - начала она, подойдя ближе, - здесь же сбор туристов в Чехию? Я от агентства «Альтаир», я не ошиблась?
 - Здесь, - кивнул мужчина в куртке цвета хаки и кремовых ботинках, - уже почти все собрались. Идите внутрь, зарегистрируйтесь.
 - Рейс уже через 4 часа, - проворчал второй мужичок, маленький, худенький, в огромных очках и со смешными куцыми усиками, - а еще не все прибыли. Безобразие, как можно так безответственно поступать!
 - Приедут, никуда не денутся, - низким грудным голосом проговорила женщина, делая очередную затяжку, - а не приедут, нам же лучше. Меньше народу – больше кислороду.
Она протянула Фатиме руку, звенящую от огромного количества браслетов.
 - Лидия, - второй рукой с сигаретой она указала на мужчину в кремовых ботинках и куртке цвета хаки, - а это мой муж, Сергей. Мы из Ростова.
 - А я из Краснодара! – Радостно воскликнула Фатима, с энтузиазмом пожимая руку, - Очень приятно! Меня зовут Виктория, просто Вика.
Мужичок в очках не протянул ей руку и даже не взглянул в ее сторону, тихо и неразборчиво он пробубнил что-то наподобие «приятн пзнкца» и отвернулся, нервно глядя на часы, такие большие на его хрупком запястье. Фатима так и не расслышала его имени, но ей было плевать, ни один барашек из этого стада ее не интересовал, ей просто нужно было въехать в Чехию, и она нашла лазейку, это всё.
Так же тупо улыбаясь, она вошла в вестибюль, за ней катился ее чемодан, набитый вещами в стиле Виктории Солоновой, в нем так же она везла свое единственное пока оружие – фотоаппарат. В холле гостиницы было уже полно народу, все с чемоданами и сумками, все возбужденно галдели и улыбались так же мечтательно-глупо, как и Виктория, едва она переступила порог, как все взгляды тут же устремились на нее. Она окинула взглядом группу и сразу увидела сопровождающего – тощую женщину лет сорока во всем сером, она единственная не улыбалась и все время смотрела по сторонам, нервно теребя в руках какие-то бумажки. Фатима достала путевку и паспорт и подошла к ней, все остальные тут же приумолкли и стали наблюдать. Она оформилась и отошла в сторону, выяснилось, что не хватает двух человек, ждать их будут еще около получаса, потом вся группа на автобусе уедет в аэропорт и - здравствуй, Прага!
Как только она отошла от оформляющей женщины, толпа тут же потеряла к ней интерес, все снова отвернулись к прежним собеседникам и с новой силой затараторили о предстоящем отпуске. Женщина в сером бросала напряженные взгляды на дверь, а Фатима села на диванчик и стала разглядывать тех, с кем ей предстояло провести ближайшую неделю. Всего в группе было 25 человек, самому младшему на вид было лет 16, парень в темных очках и с неимоверной укладкой на голове все время старался отделиться от родителей, всем своим видом показывая, что он уже взрослый и путешествует сам по себе, а они как назло каждую секунду обламывали ему кайф – мамочка то и дело просила его не отходить далеко, а папаша каждую секунду что-то спрашивал, то тыкая пальцем в какую-то брошюру, скорее всего буклет с достопримечательностями Праги, то глядя на часы. Самыми старшими оказалась супружеская пара, оба седые, но подтянутые и активные, было в их внешности что-то аристократическое и утонченное, и Фатима поневоле залюбовалась ими, больше все равно смотреть было не на кого.
Ее ожидание скрасил телефонный звонок, по этому номеру звонить мог только Ян, поэтому она так радостно выхватила телефон из чехла, однако беспокойство мутными вонами плескалось в сердце. Как он там, успела подумать она, хорошо ли ему, ладит ли он с детьми? Она прикрыла ухо свободной рукой и нажала кнопку ответа.
 - Привет, ма! – Раздалось в трубке, и она буквально физически ощутила, как что-то тяжелое падает с души. Судя по голосу, с ее малышом все было нормально. – Тебе звонят Человек-паук и Бэтмен!
 - Правда? – Она чувствовала, как радость и невероятная любовь к сыну переполняют ее, прошли всего сутки, а она уже соскучилась по нему. – А кто у телефона?
 - Человек-паук! – Раздались детские смешки, - что ты делаешь, ма? Мы с Серым, играем, у него есть Бэтмен и Джокер, а я ему показал свои, ему так понравился Кравен, что он просит поменять его на Робокопа, правда пистолет от него он потерял. Как думаешь, менять?
 - Ну, даже не знаю, - задумчиво ответила она, хотя на самом деле улыбалась во весь рот. – А он в хорошем состоянии?
 - Да, он им не очень много играл, - послышалось шуршание, они передавали друг другу игрушки, - а мой Кравен тоже целенький, я ведь им еще не успел как следует поиграть. Но Серый не жмот, он мне дает все свои игрушки, а я ему даю свои.
Он сделал паузу и многозначительно добавил:
 - Мы же друзья, и должны всем делиться. Так что играть будем всеми игрушками вместе.  – Он снова замолчал, видимо, глядя на соседа, чтобы убедиться, прав ли он, а потом продолжил, - просто, когда он уедет, он заберет Кравена с собой, а я Робокопа.
 - Ну, если он тебе нравится, тогда меняй, - заключила Фатима, представляя двоих маленьких мальчиков в залитой солнечным светом комнате, они сидят на полу, разложив свои богатства, и заключают первые в своей жизни сделки.
 - Нравится, - задумчиво проговорил Ян и снова замолк, а потом вдруг резко и неожиданно закричал, - меняю! У меня сейчас будет новая игрушка, ма! Я потом перезвоню.
Но прежде, чем он отключится, Фатима хотела узнать главное, все ли с ним в порядке и нравится ли ему там.
 - Подожди, - быстро и твердо сказала она и успела, - сначала скажи мне, все ли у тебя хорошо, ты хорошо кушаешь? Хорошо спишь?
 - Да, все супер, - в голосе слышалось нетерпение, но он и не думал отделываться от нее, и она порадовалась этой маленькой победе. – В 9 у нас отбой, мы с Серым чуть-чуть разговариваем, но потом сразу спим, так что нас ни разу не ругали.
 - Ты помнишь, что ты мне обещал? Ты держишь слово?
 - Да, - серьезно сказал он, - я помню и не играю на балконе в быстрые игры. И не разговариваю долго с Серым, только чуть-чуть. Так можно?
 - Так можно, - она немного смягчила тон, и он тут же уловил это, - но общаться надо днем, а ночью надо спать, надеюсь, это ты тоже помнишь?
 - Да!
 - Ладно, - ее голос снова стал мягким и полным нежности, - иди, меняй своего Кравена. У меня садится батарея, так что я сама тебе позвоню вечером, хорошо?
 - Хорошо! А если я вдруг буду в столовой или в ванне и не услышу, я сразу тебе перезвоню. – Оттарабанил он заученное правило.
 - Целую, - она закрыла глаза, представляя, как правда целует его в светлую голову. – Веди себя хорошо.
 - Я тоже целую, вот так! – В трубке послышалось громкое чмоканье, - пока мам!
Он отключился, вернулся в свою детскую реальность, где ему предстояла важная сделка по обмену Кравена на Робокопа, а она вернулась в свою, где она была не Фатимой, а Викторией, радостной хохотушкой, предвкушающей свое путешествие в Чехию. Она оглядела толпу, никто не смотрел на нее, никому не было дела до того, с кем и о чем она беседует, миноге сами держали трубки возле ушей, так же прикрывая другое ухо от шума. Сопровождающая женщина все так же нервно поглядывала на часы, красивая пожилая пара рассматривала буклеты с яркими фотографиями Праги, подросток все так же делал вид, что мужчина и женщина, стоящие рядом, – не с ним. Все периодически бросали на дверь нетерпеливые взгляды. Только Фатима, похоже, не спешила покинуть страну, может, потому, что ехала, в отличие от них, не в отпуск.
До отправки в аэропорт оставалось всего 20 минут. Вдруг двери резко распахнулись, все головы тут же резко, как по команде, повернулись туда, на лицах было нетерпение и любопытство, но оно тут же сменилось разочарованием – это вошли муж с женой и мужичок в очках, которые курили у входа. Очкарик нервно посмотрел на свои огромные часы и ринулся к женщине в сером. Фатима и так знал, что он собирается говорить, поэтому позволила шуму толпы заполнить мозг и тоже уставилась на дверь. Дама с браслетами на руках прошла мимо нее, приветливо улыбнувшись, и растворилась в толпе, сквозь переплетение тел Фатима увидела, как она благодарит родителей подростка за то, что присмотрели за ее багажом, ее муж в кремовых ботинках прошел и уселся в кресло, откинув голову на спинку и глядя в потолок. Очкарик что-то недовольно высказывал сопровождающей, она указывала на часы и отмахивалась от него.
Двери опять окрылись, и на этот раз вошли как раз двое, парень и девушка с чемоданами и большой сумкой, они оба тащили ее за ручки и пыхтели. Очкарик тут же затерялся среди других туристов, продолжая бормотать, но высказать претензии в лицо опаздывающим не решился. Последние прибывшие оказались братом и сестрой, они были так похожи, словно их сделали на фабрике, прилепив кукле-девочке длинные волосы, а кукле-мальчику - короткие, оба были одеты в джинсы и одинаковые майки только у нее майка была розовая, у него – зеленая, оба тащили за собой одинаковые чемоданы, один с красными полосками, другой - с синими, и только сумка была у них одна на двоих, как символ их единения и связи, и они так и несли ее: он за одну ручку, она - за другую.
Солнечные и совершенно одинаковые улыбки светились на их лицах, и волосы были одинаково светлые, почти как у Яна. Какие симпатичные двойняшки, подумала Фатима и поймала себя на этой мысли. Да, с появлением сына многое в ней изменилось, раньше, например, люди, которых она не знала, не казались ей симпатичными или милыми, а те, которых она знала, и вовсе были выродками первой степени. Что ж, теперь у нее есть Ян и есть Пророк, с которым она за все годы почти подружилась, она всегда говорила «почти», потому что считала, что нельзя назвать человека, которого не видишь и не знаешь, другом, но он почти им стал. У нее появился свой круг, может, поэтому теперь она относилась с пониманием к таким же кругам других людей.
А работала она по-прежнему с выродками, и это ее вполне устраивало, так она не задумывалась, что своей работой, возможно, разбивает чьи-то круги. Хорошие люди не жаждут смерти конкурентов или бывших возлюбленных, а настоящие друзья не предают и не подставляют. В этом мире нет невиновных и нет святых, каждый несет свой грех и свое зло, только младенцы безвинны и чисты, и она точно знала, что никогда не сможет убить такое чистое существо, не сможет причинить зло тому, в ком этого зла еще нет. А остальные… в конце концов, не ей решать, она всего лишь посланник, для этого она была рождена, так распорядилась Судьба, а уж ей все известно лучше.
Двойняшки стали заключительным звеном их группы, и уже через 5 минут женщина в сером объявила посадку на автобус. Шумная толпа выкатилась их холла гостиницы, почти все улыбались и переговаривались, как-никак они ехали в отпуск, а это, как известно, самое лучшее время года. В автобусе всех еще раз пересчитали, сделали перекличку, а потом автобус тронулся, и отпуск начался.
Фатима сидела одна, радужно улыбаясь и таращась в окно на знакомые улицы и здания, но ведь Виктория Солоновая не бывала в столице так часто, поэтому все для нее было новым и интересным. Подросток, севший тоже один, попытался сделать вид, что двое позади него – незнакомые люди, но родители снова и снова тыкали в проносящиеся мимо здания и стучали его по плечу, требуя обратить внимание. Бедняга, подумала Фатима, неужели и Ян будет так же стыдиться меня? Мысль была неприятной и явно отвлекающей, поэтому она решила не развивать ее, а чтобы отвлечься, снова отвернулась к окну. Кто-то сзади достал телефон и теперь громко сообщал какой-то Лизочке, что они уже едут в аэропорт, двойняшки на первом сидении тихонько хихикали, полностью погрузившись в свой собственный мир на двоих, рядом с ней в соседнем ряду пожилая пара с королевским достоинством созерцала уплывающие вдаль улицы Москвы, мужчина положил свою ладонь на ладонь женщины, она ответила ему теплой улыбкой. Из всей группы только они вызывали у Фатимы нечто вроде симпатии, ну и еще двойняшки, но те были просто еще очень молодыми и подвижными, а эта пара очаровывала благородством и достоинством, они не лезли с разговорами, не таращились на людей, говорили всегда тихо и спокойно. Фатиме даже захотелось поговорить с ними, но они не шли первыми на контакт, а у нее были и свои дела, так что она просто еще раз про себя восхитилась ими и опять уставилась в окно. Мимо как раз проплыло высокое здание банка, Фатима проводила его взглядом, уезжая, в сейфе именно этого банка она оставила две вещи – крестик своей матери и пояс Евгения Ситко с серебряной бляхой.
Зачем она его хранит, она не знала, но чувствовала, что так надо, а с интуицией она никогда не спорила.
Вид банка снова всколыхнул в ней чувство реальности. Она едет в аэропорт, она правда собирается убить Роби, все это не сон и не ее планы в голове, это происходит, все уже заказано, оплачено и спланировано, все, кроме самого основного – как попасть в посольство в день бала и как в этой толпе отделить Роби от остальных гостей. Она точно знала, что скорее всего он будет крутиться вокруг посла Лазарева, она могла бы убить обоих, и дело с концом, но Лазарева как раз трогать было нельзя. Ладно, решила она, чего сейчас ломать голову, сначала надо увидеть город, увидеть посольство и охрану и тогда уже решать. У нее, как у всех туристов, была карта Праги, но одно дело линии на бумаге, и совсем другое - настоящие улицы с людьми, деревьями и полицейскими.
Чтобы чем-то себя занять, она решила пока изучить город, чтобы хотя бы примерно прикинуть расстояния и расположение районов и гостиниц, в которых ей предстояло жить. Причем удаленность гостиницы от здания посольства вовсе не играла решающую роль, ей ведь надо было не только добраться, ей надо было незаметно уйти из номера и так же незаметно вернуться, иначе подозрений и любопытства не избежать, так что главным фактором будет именно устройство самой гостиницы. Что ж, если какая-то покажется удобной для маневров, решила Фатима, у меня еще будет время забронировать номер там и отказаться от прежде заказанного.
Она так погрузилась в мысли, что не заметила, как пролетело время, голос женщины в сером, вскочившей вдруг с места, стал для нее настоящим удивлением.
 - Уважаемые туристы, - прокричала она, - мы подъезжаем к аэропорту Домодедово. Не забывайте багаж и личные вещи.
Гомон в салоне смолк, все уставились на экскурсовода, только подросток все так же угрюмо таращился в окно. Убедившись, что завладела их вниманием, женщина приосанилась и продолжила.
 - Так же убедительная просьба заранее приготовить билеты, визы и паспорта, - она кашлянула, прикрыла рот кулачком и опять заговорила, - при выходе из автобуса, пожалуйста, не расходитесь, если возникнет необходимость отлучиться, - она выразительно обвела взглядом лица людей, - прошу сообщить мне или второму экскурсоводу, он уже ждет в аэропорту.
Закончив монолог, она села на свое место, но не полностью, а на самый краешек, вся ее поза говорила о нетерпении и напряжении. Конечно, она в ответе за это стадо, подумала Фатима, а они хуже детей, те хотя бы слушают взрослых, а эти считают себя самыми умными. Она много летала и насмотрелась на тупых и наглых туристов, они плевали на правила и влипали в неприятности, а потом еще катили бочку на турфирму или экскурсоводов. И каждый раз именно экскурсовод первым вытаскивал очередного барана из переделки, именно он должен был следить, все ли на месте, никто ли нее заболел, предупреждать их о местных обычаях и нравах, чтобы не возникли конфликты или проблемы с полицией.
А если бы она знала, кто на этот раз попал к ней в группу, подумала Фатима, наверное, хлопнулась бы в обморок. Хотя, больше всех «повезет» последнему сопровождающему, поправила она себя, а сейчас всего-то один лишний человек в группе, о котором даже никто не подозревает – она, Фатима.
Прямо у автобуса их встретил полный улыбчивый мужчина, он как будто был полной противоположностью женщины в сером, она была тощая, как смерть, и хмурая, как осеннее утро, он наоборот, выглядел как колобок, причем очень довольный жизнью. Густым голосом, каким обычно разговаривают Санта-Клаусы в американских фильмах, он представился и сообщил, что ближайшую неделю в Праге они проведут в его компании. Он бы и дальше улыбался и пожимал всем руки, но его напарница, сделавшись еще более мрачной, молча похлопала пальцем по запястью. Знак все поняли, заскрипели колесики чемоданов, зашуршали доставаемые билеты и паспорта, группа устремилась в здание аэропорта, навстречу долгожданному отпуску. Толстяк оказался настоящей душой компании, всем без исключения дамам он предложил помощь с доставкой багажа, всем мужчинам напомнил о документах и деньгах, а также правилах въезда в Чехию, даже подростку с мультяшной укладкой он постарался сделать приятное, восторженно отозвавшись о его прическе. При этом его просьбы и шутки не казались навязчивыми или утомительными, так что Фатима с радостью позволила ему помочь ей с чемоданом, все так же радостно и открыто улыбаясь миру.
В зале ожидания, пока было время, толстяк, представившийся как «Роман Юрьевич для всех официальных случаев, и просто Рома для простого общения», как квочка над цыплятами, не успокоился, пока не пересчитал всех и все чемоданы, а потом неожиданно предложил всем спеть.
 - Ничто так не настраивает на позитив и отдых, как песня, - радостно сообщил он, а его напарница в очередной раз поджала и без того тонкие губы.
Поначалу инициативу поддержали лишь немногие, двойняшки, как отметила Фатима, были в их числе, остальные оглядывались и корчили гримасы, всем своим видом показывая, как им неловко. Люди и правда смотрели на них, но как-то бегло и без особого интереса, в аэропорту каждый занят своим предстоящим или прошедшим путешествием, и поющая кучка туристов мало кому по-настоящему интересна.
 - Какого черта! – Радостно воскликнул Рома, когда он и немногие его соратники допели песню, - мы ведь отдыхать едем, а?
 - Да! – Настроение у поющих и правда поднялось, остальные молчали, но и на лицах уже не было стеснения или стыда.
Они запоют, подумала Фатима, люди – это ведь стадо, и все, что им нужно – сильный вожак и хотя бы незначительное число соплеменников, его поддерживающих. Она-то ехала не отдыхать, но вряд ли им нужно было это знать, поэтому, когда толстяк снова громогласно спросил, отдыхать они едут или нет, она тоже крикнула радостное «да!».
 - Тогда запевай за мной! – Женщина в сером готова была продать душу дьяволу, лишь бы сейчас не быть здесь, это было написано на ее лице, но вот туристы подхватили песню, даже те, кто раньше молчал, робко запели, все еще оглядываясь по сторонам.
Фатима тоже улыбалась и пела, вливаясь в негромкий хор, поющий «мы едем, едем, едем в далекие края…», скоро пела вся группа, кроме тощего мужичка в очках, подростка и женщины-экскурсовода. Подросток отсел от них подальше, насколько позволяли родители, и отвернулся, а очкарик и женщина в сером понимающе переглянулись и синхронно поджали губы, как будто репетировали эту сцену не один раз. В гуле тысяч голосов аэропорта их скромный хор затерялся, так что переживания были напрасны, но когда они допели и от души поаплодировали себе, на соседнем ряду пластиковых кресел нежданно запела другая группа под предводительством двух женщин. Судя по песне, они летели в Лондон.
Дурдом какой-то, подумала Фатима, она устала от людей, устала от шума и возни, она никогда не любила общество, а такое шумное и навязчивое - тем более. Она хотела хоть немного посидеть в тишине и подумать, а подумать ей надо было о многом, но она не выходила из роли, мечтая, чтобы наконец объявили посадку на их рейс.
После небольшого концерта, посадку все-таки объявили, все снова засуетились, зашуршали билетами и визами, Рома снова забегал от одного к другому, проверяя, все ли на месте и не забыл ли кто свои вещи. Посмотрим, как вы споете в самолете, раздраженно думала Фатима, катя свой чемодан к терминалу.
В самолете и правда никто уже не пел, кроме приглушенного гомона и вежливых реплик стюардесс ничего слышно не было. Она села впереди всей группы у иллюминатора, рядом неохотно плюхнулся подросток, очки он так и не снял, что Фатиму очень даже устраивало, так он как будто отгородился от нее. Да и с разговорами он вряд ли пристанет, решила она, повезло. За ней разместилась пожилая пара, они тоже беспокоить не станут, подумала она и откинулась на спинку кресла.
Когда они взлетели, настроение у нее улучшилось, так всегда бывало, когда самолет набирал высоту, было в этом что-то символическое, что всегда поднимало ей настроение. Дело начиналось, она уже на пути к Праге, где ее ждет ее трофей, и если для этого придется терпеть целый месяц таких вот – а то еще и похуже – «компаньонов», что ж, такова цена. А за успех она всегда платила щедро. Она закрыла глаза и просто наслаждалась тем, что ее никто не трогает, и не надо улыбаться и изображать из себя счастливого туриста, а потом попросила чай и, добыв из кармана на спинке впереди стоящего кресла какой-то женский журнал, погрузилась в чтение. Но вряд ли хоть что-то из написанного дошло до ее сознания, глаза бегали по строчкам, а мозг, вместо того, чтобы принимать информацию, снова и снова обдумывал предстоящее дело со всех сторон. Так незаметно она долетела до Праги, выйдя из транса, только когда стюардесса попросила всех пристегнуть ремни и приготовить документы. А еще перевести часы на два часа назад, что все пассажиры тут же сделали, радуясь, как дети.
Из аэропорта они ехали на маленьком автобусе, никто уже не пел, все таращились по сторонам, кто-то даже достал фотоаппарат. Она тоже смотрела, ей и правда надо было запоминать улочки, хотя после того, как они въехали в город, ей показалось, что никто, даже прожив здесь всю жизнь, не сможет как следует ориентироваться. Улицы петляли и изворачивались, и вскоре она совершенно перестала понимать, куда и зачем они повернули, все казалось одинаковым и непонятным, один раз они проехали по широкому мосту через реку, это стало для нее единственным ориентиром. В толпе послышались шепотки, кто-то спрашивал, неужели это – знаменитый Карлов мост. Рома, сидевший на переднем сидении, презрительно фыркнул, а потом все же не выдержал и повернулся к говорящим.
 - Разумеется, конечно, само собой НЕТ! – Он снова улыбнулся и стал прежним, - дорогие мои, мы ведь даже еще не въехали в центральную часть, а все самое интересное именно там! И прошу вас, не тратьте заряд аккумулятора на фотоаппаратах, ничего достойного мы здесь не увидим. Да и потом, у нас будет достаточно экскурсий, сделаете хорошие четкие снимки, а не размытые и через пыльное стекло автобуса.
Но некоторые упорно щелкали камерами, Фатиму это очень раздражало, но она держалась, хотя ей отчаянно хотелось отдохнуть хоть часок от этих недоумков, только пожилая пара и двойняшки не вызывали у нее раздражения, всем остальным ей все больше и больше хотелось свернуть шею.
А здесь красиво, отметила она, когда автобус наконец въехал в центральную часть. Она еще ни разу не бывала в Праге, хотя, казалось, объездила уже весь мир. Она всегда предпочитала теплые южные страны, один раз побывала в Канаде, но там ей не понравилось, не тот климат, так что она выделила для себя несколько мест и с тех пор оставалась верна им. Может, стоит расширить географию, подумала она, разглядывая проплывающий мимо красивый дом, похожий на дворец, надо бы вывезти Яна сюда, ему это понравится. Мальчик любил природу, но еще больше его влекли красоты цивилизации, на отдыхе он всегда тащил Фатиму в город, в то время как остальные дети радостно возились в песке на пляже или барахтались в бассейнах отеля. Ему нравились высокие дома и асфальтированные улицы, нравился шум машин и гул тысяч голосов, он просто млел от восторга, глядя на ночные огни и яркие вывески, и, взяв в руки очередной буклет с видами страны, он прежде всего смотрел на гостиницы и городские пейзажи. Да, ему здесь понравится, подумала она, ощущая в сердце острую тоску и чувство вины, и мы сюда приедем, как мать и сын, никакой работы, только прогулки и покупки.
Автобус снова свернул, узкие улочки утопали в зелени, а домики казались игрушечными, везде царила идеальная чистота. Хороший район, отметила Фатима, тихо и зелено, а главное, можно по-тихому уйти, это тебе не отель на площади. Их гостиница была где-то здесь, судя по замедлившемуся движению автобуса и оживленным переговорам Ромы с Анной Евгеньевной – так звали женщину в сером. А через несколько минут они и правда остановились перед 3-х этажным домиком с красной черепичной крышей и красным навесом над парадным входом, красными буквами на широкой вывеске пылало название «7 Fridays».
 - Приехали! – Радостно сообщил Рома, - выгружаемся, товарищи!
Номера в этой небольшой и очень уютной гостинице делились на люксы и полулюксы. Фатима оплатила люкс, поэтому ее тут же отвели в номер на первом этаже, как выяснилось, не зря люксы здесь располагались так низко – задняя часть гостинцы выходила в сад, а в номерах на первом этаже были большие веранды, врезающиеся в буйную летнюю зелень. Ей тут сразу понравилось, огромная комната с камином и широченной кроватью под балдахином, а на веранде она увидела диванчик и пару кресел. Ей вдруг нестерпимо захотелось остаться одной в этой уютной комнате, взять стаканчик чего-нибудь покрепче сока и выйти на веранду, просто отдохнуть от этих тупых галдящих баранов и собраться с мыслями.
Посыльный начал было что-то лепетать на плохом русском, но она быстро сунула ему чаевые и вытолкала из номера, не сейчас, все, что он хочет сказать, скажет позже, а сейчас она намерена отдыхать. Бросив чемодан у дверей, она первым делом вышла на веранду, глубоко и с удовольствием вдыхая свежесть весны, а не выхлопные газы и пыль аэропорта, воздух в этом зеленом районе был удивительно чистым. Она облокотилась о каменные перила и закрыла глаза, делая один глубокий вдох за другим, даже любование садом она оставила на потом, сейчас главным казалось надышаться, как будто с каждым вдохом в нее входила сама весна.
Такой же красный черепичный навес защищал веранду от дождей, поэтому, чтобы увидеть небо, ей пришлось перегнуться через перила и задрать голову, сквозь густые ветки, покрытые молодыми блестящими листочками, она увидела ослепительную чистую синеву, и ни одного облачка. Она расценила этот как хороший знак.
Не переставая жадно втягивать весенний воздух, она стала рассматривать сад, вокруг веранды густо росли деревья, скрывая ее от посторонних глаз, везде были разбиты клумбы, уже засаженные цветами, в глубине виднелась беседка, за ней в дебрях вьющихся роз и тропинок проглядывал высокий забор, а за ним такая же красная крыша. По бокам веранды по специальным сеткам вился виноград, летом здесь можно будет сидеть, как в настоящей зеленой комнате, никто тебя не увидит, и ты не увидишь никого, а сейчас на нем только начали раскрываться почки.
Фатима повернула голову, недалеко от нее была еще одна веранда соседнего люкса, и поскольку виноград еще не мог скрывать соседей друг от друга, она увидела пожилую женщину, любующуюся садом, совсем как она сама минуту назад. Что ж, хоть с соседями мне повезло, подумала Фатима, ее номер был первым по коридору, так что с правой стороны был только забор, увитый плющом, и пара окошек. Видимо, почувствовав на себе взгляд, седая леди повернулась и одарила Фатиму сдержанной улыбкой, а уже через секунду вернулась к созерцанию весеннего сада. Фатима улыбнулась в ответ и тоже вернулась к своим делам. Если мне суждено дожить до седины, подумала она, я хочу быть такой, как эта дама.
Она бросила последний взгляд на ослепительно-голубое небо, а потом отвернулась и вошла в номер. Тишина и покой, вот и все что ей сейчас требовалось, она прошла в первую комнату. Там был мини-бар и холодильник, на узкой стойке стояла ваза с фруктами, в баре она нашла орешки, чипсы и сушеные фрукты, больше никакой еды не было. Закажу обед в номер, решила она, сейчас ей не хотелось разговаривать даже по телефону. Она достала из бара бутылку светлого вина, нарезала фрукты из вазы, открыла упаковку с орешками, и тут в дверь постучали.
 - Черт! – Прошипела она, - да оставьте же меня в покое наконец!
Никто не узнал бы ее сейчас, даже не смотря на парик и все тот же яркий макияж, глаза смотрели совсем по-другому, а лицо исказилось от раздражения, но, дойдя до двери, она снова стала той, кого ожидали увидеть визитеры – простушкой Викторией из Краснодара. За дверью оказалась женщина в сером, Анна Евгеньевна, только теперь на была во всем черном, как будто собиралась на похороны.
 - Извините, если потревожила, - сказала она с таким видом, как будто отвечала на страшное оскорбление, - основные экскурсии начнутся завтра, а сейчас мы решили немного осмотреть район перед ужином.
Она поджала губы и пронзила Фатиму взглядом, Фатима стояла совершенно спокойно, приветливо улыбаясь, как улыбалась бы Виктория, случись с ней такой разговор.
 - Я зашла спросить, пойдете вы с нами, или предпочтете отдохнуть, - она снова поджала губы, - сопровождающие должны всегда знать местонахождение туристов, ради их же безопасности.
 - Спасибо за приглашение, - Фатима и правда была несказанно рада, сейчас они все уйдут, а она наконец отдохнет и, может быть, немного осмотрится, - но я лучше отдохну. Что-то так устала с дроги.
 - Ваше право. Ужин в 7 в ресторане гостиницы, там и узнаете завтрашний маршрут. Пожалуйста, не опаздывайте.
 - Разумеется, - Фатима уже собиралась закрыть дверь, но женщина нежданно придержала ее, схватившись за ручку.
В эту секунду в сияющих глазах «Виктории» вдруг мелькнула какая-то черная тень, а лицо на миг стало другим. Это длилось всего доли секунды, но Анна Евгеньевна поспешно отдернула руку от двери и начала тереть ее, как будто ручка вдруг стала горячей и обожгла ее.
 - Я… - она запнулась и стала покашливать, - я просто должна вам напомнить, что если вы предпочитаете одиночные прогулки по городу, пожалуйста, поставьте в известность меня или Романа Юрьевича.
 - Конечно, - снова это простое улыбчивое лицо очередного глупого туриста, может, ей показалось, что это всего лишь грим, маска, а под ней прячется что-то совсем другое, что-то далеко не улыбчивое и не простое? – Но я вряд ли пойду гулять одна, - девушка пожала плечами и хихикнула, - я и дома в трех деревьях заблужусь, а это большой чужой город.
Фатима замотала головой.
 - Нет, я лучше со всеми.
Да, конечно же ей показалось, эта дуреха не производит впечатления чемодана с двойным дном, просто она так устала от бесконечных перелетов, тупых туристов и бесконечных проблем, сопровождающих любою поездку, вот и накрутила себя. Да, конечно, да.
 - Ну, тогда всего доброго, - она делано улыбнулась и, не дожидаясь, пока захлопнется дверь, пошла по коридору.
Она прошла пару шагов, чувствуя на себе взгляд девушки, как будто он имел вес, а может, и правда имел. Это действовало на нервы, не выдержав, Анна Евгеньевна обернулась, почему-то вдруг подумав, что эта особа снова изменилась в лице, было во всей ситуации что-то неприятное. Но девушка спокойно смотрела на нее со слегка вопросительным лицом, и никакой другой личности.
 - Не забудьте, что ужин в 7, - выдавила Анна Евгеньевна с вымученной улыбкой.
 - Я помню, - опять вежливая улыбка и ничего больше.
На этот раз дверь закрылась, и Анна Евгеньевна, вздохнув с облегчением, пошла к группе, ругая себя за излишнюю эмоциональность. Когда она уже скрылась из вида, дверь номера 11 снова тихо открылась, в щели показалась рука, вешающая на ручку табличку с просьбой не беспокоить, через пару секунд дверь так же тихо закрылась и не открывалась до самого вечера.