И неба было мало

  Она хохотала и кружила его, подхватив на руки. Гармонист играл что-то занудно-весёлое. Никто из приглашенных, как на любой свадьбе, слов песен не знал, поэтому, уже хорошо отведавшие беленькой, от души плясали. Свекровь оформила свой танец закрытыми глазами и размахиванием рук. Её пышная короткая химия на голове повиливала кудрями в такт притопам. Два весёлых и пьяных друга в белых рубашках, выбившихся из иссиня-школьных брюк со стрелками, положили руки друг другу на плечи и выполняли трюк "сиртаки вприсядку", норовя в любой момент оказаться на асфальте. Их спасала какая-то невообразимая, такая же пьяная ловкость, лишённая какой-либо логики и законов физики. Один из них орал:
- Ну, карась, ну, золотую рыбку отхватил!
 Тучный тесть курил в стороне и не смотрел на всё это безобразие. Девушки в пёстрых нарядах пританцовывали рядом. Кто-то держал огромные гладиолусы, которые уже начинали увядать, кто-то фотографировал молодых, чтобы запечатлеть внетрогательность момента. Вся компания вела себя очень шумно и не обращала никакого внимания на прохожих у ЗАГСа.

   Несколькими минутами ранее симпатичная ведущая церемонии сказала певучим голосом:
- Прошу ответить вас, жених!
 Жених хлюпнул носом и кивнул, крутя в кулаке мокрый платок.
- Прошу ответить вас, невеста!
Та громко и уверенно провозгласила: "ДА!". Кто-то из гостей выдал "гы-гы" и невеста тоже чуть не прыснула от смеха, но смогла сдержаться. После паузы ведущая, не моргнув глазом, продолжила:
- Объявляю вас МУЖЕМ И ЖЕНОЙ! Можете поздравить друг друга!
 Трое певчих в углу залы торжественно на голоса запели какую-то заздравную.
 - В знак любви прошу обменяться кольцами.
Молодые с видимым облегчением надели  друг другу кольца, скользнули губами по губам и стали принимать поздравления и гладиолусы.

  Несколькими минутами ранее симпатичная ведущая церемонии певучим голосом под такую же певучую музыку ввела всех в транс лирической части. Она говорила о том, что теперь им предстоит идти рука об руку, помогая и понимая друг друга, поддерживая и бла-бла-бла. О том, что сейчас они зажгут символический огонь их семейного очага, испробуют символический напиток любви в знак верности и бла-бла-бла, о том, что :
- Подойдите к своим родителям, посмотрите на них. Это те люди, которые вас любят, желают вам счастья и добра. Они навсегда останутся вашей семьей, которая отныне станет больше и дружнее и бла-бла-бла. Посмотрите на них и низко поклонитесь им в знак благодарности.
В музыке, которая сопровождала речь, послышался надлом и кульминационный драматизм.
  Подбородок жениха задрожал, совершая поклон, он, закинув голову назад, зарыдал в голос так, что слёзы брызнули на родителей. Невеста, глядя на эту картину, округлила глаза и совершила поклон родителям, перегнувшись от смеха. Жених рыдал на плече у "химической" мамы, которая требовала у отца платок своему мальчику, приговаривая:
- Ну, будя, будя...
 А невеста не могла разогнуться от хохота и кричала:
- Ой, я сейчас умру! Умру сейчас! Уууууу...кхххххаха-ха-ха!!!
Глядя на неё и всю эту картину, в массах произошло замешательство, но большая часть гостей тут же заразилась смехотворным раскатам невесты. Подол её платья прыгал к полу и обратно от её смеха. Тонкие верёвочки на корсете  опасно напрягались, на высоком лбу проступил пот. Ведущая почесала нос кончиком пальца, переглянулась с певчими, которые пытались допеть мотивчик, но смех разбирал и их. Поэтому получилось что-то вроде "Аллилу-ху-кху-йа-ха-ха".
Два парня в белых рубашках стояли в углу. Один из них с досадой вытащил пятисотенную и отдал другому.

  Несколькими минутами ранее симпатичная ведущая певучим голосом сказала куда-то в открытые двери:
- В зал приглашаются Карась Иван Семёнович и Подыбайло Антонина Сергеевна!
Марш Мендельсона зазвучал торжественно и всеобъемлюще. В зал вошёл худой, не высокий, почти прозрачный молодой человек. Серый костюм на нём висел мешком, длинные плоские лакированные туфли шли как будто отдельно от туловища. Голубые ангельские глаза светились. Но не только они. Светились ещё и  выдающиеся по обе стороны его черепа огромные уши. Ваня нежно держал за руку "дом". Невесту  в "доме" выдавал лишь цвет платья, которое сзади было кем-то зашнуровано почему-то наискосок. Сквозь шнуровку выглядывали наружу складки 130-килограммовой невесты. Невеста  была большая, высокая. Чёлка-Карлсон. Щёки плавно перетекали в шею, а та в декольте, которое слегка прикрывали выпуклые рюшечки и крупные кружева. На голове была какая-то ветка из белых цветочков, как бы случайно запутавшаяся в жёлтых локонах.
В след за молодыми вошли гости и гладиолусы. Двери захлопнулись. Церемония началась.

   Несколькими минутами ранее подружки невесты тащили Антонину за руки, чтобы вынуть из дверей автомобиля, украшенного лентами и куклой в белой фате, наскоро привязанной к решётке скотчем. Из пазика, который остановился неподалёку, вывалились друзья. Им было уже по 250 грамм.
 Гармонист приладил гармонь и тут же заиграл. Затем вышли родители. Свекровь доставала из пакета закуску и раздавала парням: кому в руки, а кому прямо в рот.
- Ну, что, приехал? - Спросила Тоня Машку.
- Кажись, нет. Не вижу.
Машка уже в пятый раз перешнуровывала платье Тони. Она зажала гладиолусы под мышкой. Скользкие длинные шнурки выпадали и не поддавались. Машка дёрнула со злостью и с корнем выдрала петлю. Ойкнула и выронила цветы.
- На хер, Маш, вяжи, как есть! - отозвалась Тоня.
Рядом с ними с рёвом остановился мопед. За рулём сидел взъерошенный ветром парнишка в майке и шортах с босыми ногами в пыли. Из-за его спины вылез жених, осторожно вынул уши из шлема, а затем и всю голову.
- Пить! - хрипло сказал он. "Химическая" мама подскочила и подала бутылку.
- Взял? - спросила Тоня, улыбаясь.
- Ммм! - закивал Иван вместе с бутылкой, допивая воду.
Мать Вани затребовала у отца платок для своего мальчика, наскоро вытерла от пыли лакированные туфли сына и отдала обратно.
 
Несколькими минутами ранее на подъезде к городу в машине молодых началась возня. Иван растерянно хлопал глазами и обшаривал карманы.
- Чёрт, чёрт! Забыл!
- Ха-ха, как в кино! - засмеялась Тоня.
Иван с нежностью посмотрел на невесту.
- Что делать? Не успеть, если все вернёмся! Останови, Вован! Поезжайте без меня! Я скоро!
Иван выскочил из машины, бросился к какому-то, проезжавшему мимо пацану на мопеде. Что-то ему сказал и  запрыгнул позади. Антонина только и увидела, что мелькнувшие уши.

 Несколькими минутами ранее под общий хохот Иван выбирал отпечаток губ своей суженой из еще десятка таких же и выбрал Мишкины. Это девчата подшутили. Смешливая Антонина хохотала громче всех.
- Спорим? - подначивал Мишка Бориса где-то позади шумной компании, - Спорим?
- Да ну, нет. - отмахивался Борис.
- А я тебе говорю!
- Он что, девка какая плакать на свадьбе?
- Да он даже Хоббита смотрел и рыдал!
- Так то кино, а это свадьба, дебил!
- Что, сдрейфил?
- Не сдрейфил.
- Тогда 500 рублей на кон!
- Хорошо, - заторопился Мишка, - давай водку, Ванька снова задание продул!
- Мы так вообще без выпивки останемся, - буркнул Борис, доставая из ящика у ног очередную бутылку.

  Несколькими минутами ранее Маша резала гладиолусы в огороде.
- Не понимаю, как такое вообще могло произойти! У него глаза есть?
- Маш, да перестань, Иван всегда не ровно дышал к пампушкам: у нас в классе Таня была. Как он увивался около неё!  - сказала Полина, забирая новую ветку цветов у Маши, - Ты городская и не знаешь какая тут любовь была. А она его терпеть не могла и Чебурашкой называла. А потом Танька уехала с родителями. А в прошлом году тут появились Подыбайло и Ванька сразу потерял голову!



  Несколькими месяцами ранее Иван и Тоня сидели на краю небольшого мостика и ловили рыбу. Иван рассказывал истории из недалёкого детства. А Тоня хохотала и болтала ногами в воде. Наверное, поэтому уже час рыба совсем не клевала. Повисла пауза. Оба улыбались и смотрели на блики солнца на поверхности. Иван внимательно посмотрел на Тоню и тихо сказал:
- Ты такая красивая!
- Ой, да ладно, не ври уж!
- Я не вру. - спокойно ответил Ваня. - Красивая и есть!
 Его уши сияли в лучах солнца насквозь. Но Тоня видела только голубые глаза. Добрые. Ясные. Покраснела и отвернулась.
- А у тебя глаза, как это озеро.
- Скорее, уши. - отозвался Иван.
- У тебя классные уши, дурачок. Да и при чем тут они? Расскажи ещё что-нибудь! Мне так весело!
- О! А ты знаешь, что я рыдаю, когда фильмы смотрю?
- Да ладно! Заливаешь! - Тоня с ухмылкой пихнула Ивана локтем.
- Серьёзно! - хохотнул Иван, - Я тут Хоббита смотрел и то плакал, как ....
- Ой, не смеши меня, - захохотала Тоня, - Хоббита он смотрел! Кхааа-хха-ха, я щас умру, рыдал от Хоббита...Уууууууу. Я сейчас умруууу! Ваняяяяя!
Над озером в тот день ещё долго раздавались голоса и заливистый смех.