Поп - толоконный лоб. Сказка

Русская народная сказка.  Переложение: Серж Пьетро.

   В одном селе жил-был поп-толоконный лоб, по имени Ерёма; у него был малый сынок Петрушка,
такой прихотливый да балованный - уж если чего захочет, так в ту же минуту давай,
будто это лесная шишка или прыгающая лягушка;
не то заревёт так, что святых выноси, не успокоит даже родная мать,
да всё, что под руку попадётся, начнёт бить-кромсать, на куски ломать.
Хоть летами мал,
а ноготок востёр: не раз случалось - попу с попадьёй глаза подбивал.
     А батракам просто житья не было:
ни один ещё не оставался больше дня у попа-толоконного лба, все убегали - как и не бывало.
    Вот поп Ерёма пустился на выдумку,  чтоб не гоняться каждый день за беглым мужиком,
вздумал наперёд уговор делать с каждым наёмщиком.
  Однажды сидел поп под окном и смотрел, пригорюнясь, в огород: надо бы гряды полоть,
да некому работать.
На ту пору идёт по улице мужик с лопатой и кричит:
"Кому поработать? Кому поработать?"
   Поп тотчас схватился, накинул свой подрясник, выбежал за ворота,
кликнул мужика и говорит: "Я тебя одарить работой желаю,
ступай ко мне в батраки, за деньгами спору не будет. Только с уговором нанимаю:
если ты на меня рассердишься, то я вырежу из твоей спины ремень пальца в два ширины,
 а если я рассержусь на тебя – тогда ты вырезай из моей спины".
   Мужик согласился и пошёл к попу в батраки - трудиться.
"За что, – думает, – стану я на попа сердиться?"
   Принялся за работу и проработал до самого обеда и, как водится, пора поближе к калачу,
приходит в избу и только было сел за стол, Петрушка заревел во всё горло: "Я гулять хочу!"
   "Батрак, - говорит поп, - веди сынка погулять."
  Батрак взял поповича за руку и повёл на улицу гулять.
Часа два протаскался с ним без толку, ноги все исходились;
воротился в избу, а уж поп с попадьёй давно пообедали и спать завалились.
Остался батрак с голодным брюхом,
Питайся хоть водой, хоть воздухом.
   На другой день опять то же, а на третий батрак не выдержал, стал недовольство выражать:
"Нет, батька, чёрт с тобой и с твоим потрохом, а я больше не хочу у тебя ни жить, ни работать!"
    "Что ж ты сердишься?" - сказал поп. Вырезал у него по уговору ремень из спины
и отпустил, не заплатив ни копейки на все четыре стороны.
    У того мужика был меньшой брат Иван; по всей деревне дураком слыл - так молва говорит.
Видит дурак, что брат его на печь залез да всё охает, и спрашивает: "Что ты, аль спина болит?"
  "Поживи-ка у попа, так сам узнаешь".
   Иван взял лопату и отправился в путь, в пути многое узнаёшь -
пришёл в то же село
и нанялся к попу-толоконному лбу Ерёме, где брату не повезло.
   Поп и ему говорит: "Слушай, Иван, у меня за деньгами остановки не будет;
только соблюдёшь ли уговор, который надо выполнять?
Если кто из нас двоих рассердится, у того из спины - ремень вырезать".
    "Ладно, батюшка, - отвечал Иван, - только ты не сердись, а мне сердиться не за что!"
Взялся батрак за работу, целое утро за двоих работал, время обедать пришло. И что?
   Только сели за стол, Петрушка и ну кричать: "Гулять хочу – всё равно где!"
"Батрак, - говорит поп, - поведи моего сына прогуляться да присмотри, пожалуйста,
чтоб не убился нигде."
    "Хорошо, батюшка."  Повёл батрак Петрушку и прозевал обед.
    "Плохо, - думает, - надо за ум браться, не того накличу на себя бед."
На другой день опять только за обед, а Петрушка гулять хочет.
Иван схватил со стола кулебяку и повел поповича, куда тот хочет.
Пока тот играл, батрак кулебяку уминал.
   Воротился в избу, а поп с выговором: не годится-де так делать; зачем кулебяку унёс?
А батрак в ответ: "Никак ты, батько, осердился?
Подставляй-ко спину, я ремень вырежу, будешь скулить тут аки пёс!"
      "И что ты? Я вовсе не сержусь, так только пошутил с тобой..."
    "То-то же, смотри!", - говорит Иван, довольный собой.
     На третий день Петрушка опять за своё: "Гулять хочу – увидеть улицу".
Батрак ухватил целую ногу жареной баранины и пошёл с ним на улицу.
Пока Петрушка гулял да играл,
батрак баранину уплетал.
    Поп и сам не рад своей затее; иной раз и поругал бы батрака, так тот сейчас ему в ответ:
"Никак ты осерчал, батюшка? Подставляй-ка спину! Иль не осерчал, нет?"
    Вот как-то был на селе праздник;
попадья напекла и нажарила всего вдоволь – аж целого гуся.
Сели было обедать, батрак думает: "Вот когда я нажруся!"
По губам уж слюнки текут. Но не тут-то было - веди Петрушку гулять. Иван повёл его в огород,
да с досады подвесил его на изгороть, а сам в избу воротился и уселся за стол,
как делает в обед весь народ.
   "А Петрушка где?" - спрашивает попадья.
   "Да с ребятишками играть остался, у него там друзья."
На дворе давно стемнело, а Петрушка всё не ворочается и даже  не голосит.
Пошла попадья искать, смотрит, а он на изгороди висит -
совсем-таки окоченел от ветра, заболел и совсем слёг.
Поп с попадьей поплакали, а выговаривать батраку боятся, как бы поп потом не занемог -
пожалуй, до спины добраться батрак бы смог.
    Стали они думать, как бы от него избавиться, целых три дня думали-гадали.
На четвертый день зовёт поп Ивана и приказывает -
ласковым голосом наказывает:
"Сослужи мне великую службу, съезди на Чёртово озеро да спроси у нечистых:
почему давно оброка не платят? Чтобы сейчас весь заплатили,
пусть дадут деньжат,  да не в тине болотной - чистых."
   "Изволь, - отвечает Иван, -  чего ж не сделать такой безделицы?"
Запряг лошадь в телегу и поехал на Чёртово озеро, про которое слыхал всякие небылицы.
   Поп возрадовался: "Ну, попадья, попадёт теперь батрак в болото, там омут,
авось его черти там возьмут!"
    Батрак ехал лесом, всюду утро – всё тихо-мудро,
надрал лыка полную телегу и приехал на озеро,
сел на берег и принялся веревку вить, да с Солнышком песню поёт.
Был день – и прошёл, а Иван всё веревку вьёт.
Вдруг выпрыгнул из воды чертёнок и спрашивает:
"Батрак, что ты делаешь?" – выспрашивает.
     Сам, чай, видишь: верёвку вью, захочу - могу здесь  и заночевать."
   "А зачем тебе верёвка?"
   "Как зачем? Хочу озеро осушить, да вас, чертей, до утра выкорчевать. "
    "Что ты, батрак? За какую вину?"
   "А за такую, зачем попу Ерёме оброку не платите? Не отдали даже четвертину!"
    "Подожди немножко, не суши озера, я пойду своему дедушке скажу - под воду", -
сказал чертёнок и пырь в воду.
   Иван тем временем вырыл глубокую яму, накрыл её ветками, а сверху шапкой, как надо,
а в шапке-то загодя дыру прорезал, чтоб туда деньги сыпать.
Чертёнок выскочил и говорит батраку: "Дедушка спрашивает, много ли оброку надо?"
    "Вот эту шапку полную серебра насыпать."
    Чертёнок бултых в воду, передал ответ дедушке. Жаль стало старому чёрту с деньгами расставаться,
велел наперёд внуку с батраком силами померяться -
стоит ли отдавать ему деньги, сможет он силой с чертями потягаться?
   Чертёнок ухватил дедушкину палицу и говорит Ивану: "Ну, батрак, кто из нас выше бросит?"
   "Бросай ты прежде, твой же дед тебя об этом просит."
    Чертёнок бросил палицу так высоко, что за щепочку показалась, так высоко ушла,
а назад упала – земля ходуном пошла.
    Теперь очередь стала за батраком. Взял он палицу за один конец и видит,
что не только бросить вверх, да и поднять не может. Подумал и говорит,
пустившись на хитрости, но перед тем взвёл глаза на небо
и начал пристально смотреть в глубь небо.
   "Что же ты попусту глазеешь? – спрашивает чертёнок, - чего морщины-то у тебя по лицу? "
    "А вот поджидаю, когда пойдёт облачко;
а морщины от дум – думаю, как быстрей на него забросить твою палицу."
     "Что ты! - закричал чертёнок, - не бросай, а то дедушка бранить меня будет."
   "Ишь, чёртово племя, жалко небось, она назад не прибудет.
Ну, завяжи свои зенки-то, не то лопнут, как я палицу брошу, все дороги твой умишко забудет!"
    Чертёнок завязал глаза, а Иван понатужился, приподнял палицу, да как стукнет его по лбу;
едва тот опомнился - нечего делать, с шишкой на лбу
стал он мешки с серебром таскать да шапку насыпать с дыркою, что батрак сделать ухитрился;
долго таскал, целую яму натаскал, насилу с батраком расплатился.
   Тогда Иван сложил всё серебро на телегу и повёз попу Ерёме, все деньги отмыты чисто.
"Бери, батько! Взыскал с чертей весь оброк дочиста!"
    Поп и деньгам не рад:
"Коли с чёртом сладил, нет для него преград;
до нас с попадьей ещё скорей доберется; надо бежать."
Насилу ума хватило всё серебро Ивану отдать,
да от слуг впредь  отказаться - давно пора.
Вот и говорят теперь в тех краях:
кто чёрта гонит до забора - попу не опора.