Кн 1. Идея. Гл. 19. На ковёр

Глава 19. На ковёр…
 
Готовить приказ поручено было Заместителю технического директора – Ларчеву. Дело нехитрое. Борис Павлович недовольно хмурился:
– Почему я? Служба этим занимается…
Мережко проявил характер:
– Я сказал – ты напишешь!
Они были приятелями. Заядлые курильщики – дымили в коридорах вместе. И часто при подчинённых Мережко называл Ларчева просто – Боря… Сейчас было не до сантиментов и он тоном, не допускающим возражений, не преминул подчеркнуть, как будто оплеуху ему влепил:
– Ты уж и себя не забудь вписать… выговор – не меньше!
Ларчев делал возмущённое лицо, вяло сопротивлялся
– Ну, а мне-то за что? – я за модернизацию отвечаю. Замечания, в основном, эксплуатации касаются…
 – Есть за что… – Максим Андреевич не желал вдаваться в подробности – всем нам есть за что…

Заместитель технического директора, как бы отыгрываясь на тех, кто его «подставил», не скупился.
Всем приказам получился приказ!
Аж пятьдесят пять технических специалистов, включая директоров РУТ, большей частью, получили выговора и лишились премий!!! Лишь некоторые  – отделались замечаниями. Ну а Штольц – уж ему-то влепить выговор – сам бог велел…
Штольц о предстоящем наказании старался не думать. Ознакомился с ним по факту. И всё-таки, неприятно поражён был откровенным равнодушием Технического директора, получается – совершенно не переживающего за своих подчинённых. Даже в мыслях у Мережко, похоже, не было, чтобы как-то их защитить, огородить от несправедливого подхода к определению степени вины конкретного работника. Ведь, что особо неприятно, выговора влекли за собой материальные лишения, и это очень чувствительно! При их-то зарплатах! Перечислил бы в дисциплинарном приказе Ларчев сто человек, так он и всех их, не разбираясь, одарил бы выговорами недрогнувшей рукой. Как-то неправильно это…

И с другой стороны: он что, не понимает – слишком большое количество наказанных людей, просто – за кампанию, элементарно размывает саму суть наказания, убивает воспитательный эффект. И даже Штольцу от осознания, что он – один из многих, легче пережить свой выговор. Вроде бы наказан он, а вроде бы и нет. Слишком уж широко, всех подряд, гребла гребёнка…

Разгромный приказ имел последствия. Коли так много наказанных, значит, слишком уж плохи дела с эксплуатацией в Акмолинской ОДТ. Исполнительный директор технической поддержки сетей телекоммуникаций – Рыков имел все основания сделать такой вывод.  И видимо посчитал неправильным, что Технический директор из всей этой истории выходит «сухим из воды». Назначил время и вызвал его в Алма-Ату для объяснений.
Для Мережко это стало совершенной неожиданностью. Он ведь так старался отвести от себя удар! Оперативно отреагировал! Всех наказал, кого следует и кого – не очень. Так – для профилактики, на всякий случай. В общем – показал, что держит технарей в ежовых рукавицах. Ну, а недостатки на сети – у кого их нет? Были и будут! Власть он употребил на полную катушку. Всё, что от него требуется – сделал. Что ещё надо…

Нутром почувствовал Максим Андреевич, что не сулит личная встреча с Рыковым ему ничего хорошего. Крайне неприятный предстоит разговор и неизвестно ещё, куда кривая выведет. Решил отвертеться и срочно «заболел» непонятной болезнью. Ну, а поездка, которую не представляется возможным отложить? – есть на этот случай у него заместитель. Вот пусть и едет – отдувается.
Бедный Ларчев – он бы тоже с удовольствием заболел, но ведь не поверит никто. Два руководителя – сразу?!.. Опередил его Мережко. И тогда, поставил он условие:
– Если ехать, то вместе со Штольцем! Его Служба за эксплуатацию отвечает. Он – крайний! И к бабке не ходи…
Максим Андреевич проявил равнодушие и рассудил здраво:
– Хуже не будет. Ладно, езжайте вместе…

Полные сутки с довеском предстояло провести в поезде. Посадка на вокзале – в час за полночью. Ныряй в свежеразобранную постель на верхней полке и наслаждайся сном под мерный стук колёс. Штольц так и намерен был поступить. Но очень уж беспокойно на соседней полке вёл себя Ларчев. Вздыхал и вздыхал… Копошился в темноте как неусидчивая клушка, долго рылся в сумке, шуршал пакетами. Короче – привлёк внимание Штольца и перебил ему сон. И понял Штольц – глотает его напарник таблетки, да сразу несколько – одну за другой. Странно… ещё вчера, да и раньше, выглядел он как огурчик и был совершенно здоровым. Неужели страх его гложет? А что – похоже! Рыков, он ведь может и оргвыводами завершить собеседование. Ну и дела! Подумал с беспокойством – как бы инфаркт беднягу не хватил…
Наконец, угомонился Ларчев, затих и через некоторое время разразился беспокойным, всхлипывающим храпом.
Ну, вот тебе – на! Храп всегда раздражал Штольца. И никуда не спрячешься от него. Он долго ещё лежал с открытыми глазами, ворочался с боку на бок и незаметно для себя всё-таки умудрился уснуть.
 
День и ещё одну ночь предстояло провести в поезде. А потом, успеть надо ещё, устроиться в гостинице и сразу же, к десяти часам, не опоздать к Рыкову «на ковёр»…
Штольц особо не переживал. Триста лет не нужен он Рыкову! Начальник Службы эксплуатации совершенно не его уровень. Да и зам технического директора – тоже. Но под горячую руку именно у Ларчева больше шансов получить «на орехи». Чётко осознаёт он это, потому и боится. И не может скрыть своё состояние от Штольца. Большей частью молчит. Но даже когда перебрасываются они нейтральными словами, всё-таки, вместе едут, отводит всё время глаза в сторону. Как будто камень, Штольцу предназначенный, у себя за пазухой держит.
Утро вечера мудрёнее. Бесполезно заморачиваться. Завтра, будет день – будет пища. А сейчас, читай книгу, спи на полке, отдыхай до одури. И как всё-таки медленно движется время…

Нет смысла кота тянуть за хвост. В Казахтелеком они прибыли заблаговременно. Чтобы поутру, разом разобраться со всеми «предъявами» а там, уже по ситуации, планировать дальнейшие свои действия.
А что их планировать? Мережко никаких дополнительных заданий Штольцу не давал. Да и Ларчеву, похоже – тоже. Понятно – зачем едут. Напутствовал вскользь:
– Ваша задача – объясниться перед Рыковым за эксплуатационные нарушения, выявленные Технической инспекцией! Всё остальное – не горит. Возьмите командировку на три дня. На всякий случай. Мало ли что там, по ходу, возникнуть может…
Так и поступили.
Прибыли к началу рабочего дня, а Рыкова не оказалось на рабочем месте. Совещание у него срочное. Часа на полтора задержится, не меньше.

Хуже всего – ждать и догонять. Но делать нечего. Топтались выжидательно на площадке перед зданием, убивали время. Странно, но Штольц даже напряжения особого не испытывал. Просто прогуливался по асфальту под ласковым сентябрьским солнышком, глазел по сторонам и наблюдал за телекомовскими работниками «припозднившимися» к началу рабочего дня. Обычный, повседневный неспешный ритм. Ну и что, что в Центральном аппарате Казахтелекома работают? Люди как люди. Знакомых лиц среди них не просматривалось.

Штольца не тяготило ожидание. Он дышал глубоко, полной грудью, вдыхал и выдыхал свежий, пьянящий воздух и всё никак не мог надышаться им. Как же – это воздух его Родины! Воздух южного Казахстана. Там, на севере, где Штольц живёт последние тридцать лет, совершенно иные ощущения. Там – суровая серая повседневность. А здесь, вместе с ароматами юга, счастливейшее ощущение безмятежной юности не-вольно воспроизводится памятью и оттого – хорошо на душе. А Рыков? Что Рыков? Ну, сделаем виноватый вид. Работа она и есть работа. Учтём замечания. Исправимся! Вот только – Ларчев… Ну очень уж он нервничает.

Борис Павлович даже на вольном воздухе, здесь, на площадке как бы старается отгородиться от всего. Отошёл в дальний угол, стоит истуканом, упёрся взглядом в землю и выкуривает сигареты непрерывно одну за другой.
Штольцу мешает запах этих сигарет. Ну, сколько можно… Он относится к Ларчеву, можно сказать, снисходительно. Не чувствует в нём начальника. А потому – не признаёт за ним преимуществ.
Это не нравится Ларчеву. Он несколько раз пытался указать начальнику Службы его место, но всякий раз «нарывался на грубость» и решительный отпор.
Штольц – сам с усами, ведёт себя независимо и в руководящих указаниях заместителя технического директора не нуждается. Знает всю его подноготную, видит его насквозь и не позволяет сесть себе на шею. Равноправные партнёрские отношения в интересах дела – вот и всё. И сейчас, чтобы отчитаться перед Рыковым, Ларчев ему совсем не нужен. Так – балласт рядом…

И вообще, заместитель технического директора из Ларчева никакой. Уровень Бориса Павловича – не выше начальника цеха. При условии, что цех этот вполне благополучный и не предполагается в нём непредвиденных чрезвычайных ситуаций, требующих от начальника решительных нестандартных решений, влекущих за собой личную, персональную ответственность. Боится этого Ларчев, как огня боится. Всегда в тени старается находиться у более боевитого руководителя, как бы – при нём держаться старается. Всё больше исподтишка действует, так сказать – «тайный советник вождя». Интрижками не брезгует. Да и советник из него – так себе.
Кредо Ларчева как руководителя: не обязательно обладать большими, чем у других знаниями, не обязательно стараться быть умнее их. «Сумей получить власть в руки и используй подчинённых, которые гораздо умнее, опытнее и профессиональнее тебя – в своих интересах. Используй цинично и без угрызений совести.»

У Штольца противоположный взгляд на роль руководителя и методы руководства. «В совершенстве знай дело, которым занимаешься. Не подавляй инициативу подчинённых. Делись с ними знаниями, опытом и будь профессиональнее их. Радуйся их достижениям, ибо это и твой успех!»
И вот – надо же! Именно Ларчев вступил в должность заместителя технического директора после Штольца, и как подозревает Штольц, не без его интриг, поспособствовавших ротации. После последующих затем неудачных, топорных попыток, заставить Штольца работать на свой начальнический интерес понял Ларчев, что орешек ему не по зубам, отступился и старается действовать так, чтобы не пересекались их горизонты. И всё-таки, всё-таки…

Понадобилась статья о работе технического блока в ведомственном республиканском издании «Байланыс», что в переводе «Связь» означает. Подластился Ларчев к Штольцу:
– Виктор Васильевич, напишите – у вас это лучше всех получается, всей информацией владеете…
Штольцу не трудно. Подготовил статью в таком духе выдержанную, как и требовалось. И надо же – появилась статья в издании в положенное время, вот только – под фамилией Ларчева. Мелочь, конечно, но резануло это Штольца неприятно. Как же так! Ведь это явное и неприкрытое воровство. Один в один написал статью именно Штольц и напечатана она без единой поправки даже в знаках препинания. Резануло против-ной брезгливостью. Вот, и тебя, пусть по мелочи, но сумел всё-таки использовать Ларчев в своих интересах. Далеко пойдёт…
Но, нет – кишка тонка! А впрочем, какое тебе теперь до этого дело. Ты теперь – на побегушках. Смирись! Их время наступило, и твой поезд ушёл…

Вот и сейчас, притащил Ларчев в Алма-Ату Штольца в своих интересах. Надеется прикрыться им в случае чего. И всё-таки, совладать с собой не может. Драчка ещё не наступила, а он стоит как побитая собака, дрожит в ознобе. И в душе Штольца нарождается жалость к горе-начальнику. Всё-таки вместе приехали ответ держать и не время – демонстрировать обиды друг на друга.
– Борис Павлович, ну что вы так переживаете. Нормальный Рыков мужик. К Акмолинской области нормально относится, всё-таки работал в ней и по-прежнему, своей её считает. Относится к нам как к землякам, понимает, что не всё от нас зависит и не станет перед нами саблей махать. Всё нормально будет! Вот, у меня таблетки с собой есть. Пользуюсь иногда. Успокаивают гарантированно. Возьмите, положите под язык – легче станет…

Ларчев недоверчиво вскидывает глаза на Штольца. Взгляд наполняется благодарностью. Весь начальнический гонор испарился из него как будто и не было его вовсе. Голос тихий, просительными интонациями пропитан.
– Виктор Васильевич, ну вы же Рыкова лучше меня знаете, работали с ним. К вам он прислушается. Постарайтесь убедить его, что не так уж и плохо у нас с эксплуатацией, что слишком уж сгустила краски инспекция. Это всё Мережко! Не желает он с начальством спорить. От его воли многое зависит… Ну а я? Я с Рыковым даже ни разу не разговаривал лично. Я для него – никто!
Штольц не согласен с последним его утверждением:
– Да ладно, Борис Павлович, не прибедняйтесь! И отца вашего, когда он ещё начальником Службы электросвязи работал, Рыков знает, и о вас наслышан. Всё будет хорошо. А вот и сам он, кажется, подъехал. Пойдёмте… пора...

Кабинет у Рыкова, на удивление, тесный до неприличия. Понятно, не оброс ещё Рыков службами, которые находятся у него в прямом подчинении. Ну, а чтобы двух-трёх сотрудников пригласить, чтобы с ними побеседовать – места вполне достаточно. Вот, сейчас, на третий, свободный стул можно портфели с документами привезёнными положить. Ну а провинившимся – к столу, поближе – нечего стесняться.
Рыков приехал с совещания в хорошем настроении. Это чувствуется. Улыбается Рыков, ведёт себя непринуждённо, совсем не по-начальнически и даже, расслабленно, как будто отдыхает душой. Не скрывает, что рад увидеть земляков, с Родины его приехавших. И всё-таки, не откладывая дела в долгий ящик, задаёт прямой вопрос:
– Почему Мережко не приехал? Я же его лично приглашал.
Ну, что на это ответить? Ларчев говорит, так как есть:
– Заболел он, Олег Денисович, – зубы вставляет…
– Зубы? Тут бы ему – в самый раз, зубы повставлять! А почему мне не позвонил? Почему сам, лично, не отпросился…

Ларчев съёживается, с виноватой улыбкой изображает собственное недоумение:
– Вот… выдавливает покаянно, – нам поручил всё разъяснить…
Благодушие сползает с лица Рыкова, он хмурит недовольно брови
– Ну, рассказывайте, раз приехали.  Где тут телега на вас? – Поворачивается к тумбочке, вытаскивает из стопки бумаг Акт технической инспекции, бегло, не вчитываясь в текст, перелистывает страницы:
– Рассказывайте, как вы позволили там, у себя, настоящий разгром технарям устроить?
И пока Ларчев собирается с мыслями, пытается что-то ответить, Штольц перехватывает инициативу.
– Олег Денисович, ну как получилось – так получилось! Не стал Мережко бодаться с Мышеровановым. Нервы мотать? Что толку… Посчитал – себе дороже будет.  А Генерал? Ему всё это дело – до лампочки… Ну, да… понаписывали нам замечаний! В целом, положение дел справедливо отразили. Но, как водится, и краски сгустили. В чужом глазу и пылинка бревном кажется... 

  – Я не об этом! С замечаниями инспекции всё для меня понятно. – Это что за приказ такой, с выговорами? У вас что, сплошные неумехи на сети работают?  И только дисциплинарные взыскания сплошь на них действуют? Других методов – управлять людьми, – нет?
 На удивление, высказывание Рыкова созвучно со штольцевским восприятием неразборчивой мережковской жестокости и вырывается из души наболевшее:
– Вот-вот, раз все наказаны, так и вины за конкретными работниками вроде как бы и нет! Нулевой воспитательный эффект в целом получается. Ну, а технари – они всё стерпят. Кто только на них не отыгрывается. Значит и начальству собственному тоже,  можно… – Обида сквозит в интонациях Штольца, обида…
– Ладно, хватит об этом. Вам на месте виднее как поступать. – Рыков теряет к теме интерес. И непонятно Штольцу – зачем он вообще их сюда вызвал. А может быть, именно Мережко ему и был нужен для личной встречи…
Но, не случилось – и не случилось.

Рыков обращается к Ларчеву:
– Ну, как там Павел Николаевич? Жив, здоров?
– Да, – слава богу! Дачными делами занимается. Отец Ларчева долгие годы работал в ликвидированной Синегорской области начальником Службы электросвязи, и конечно же, Рыков как начальник Бузовского узла связи имел с ним контакты по работе.
– Нормально работали – Рыков начинает ностальгировать. – Добрые были времена. Павел Николаевич, помню с проверками к нам приезжал. И всё – по существу решалось. Без взвинчивания ситуации. Дельными советами помогал. Я у него многому научился. Помню… Привет большой от меня ему передайте!
– Обязательно, передам, Олег Денисович, – лицо Ларчева расплывается в благодарной улыбке. У него – отлегло от сердца. «Высокий начальник – в хорошем настроении». Обошлось! Разноса не будет!
Он снова бодр, энергичен и полон сил. Ну, – настоящий зам технического директора! Мудрый и все указания начальства принимающий…
Поговорили. Пора и честь знать. У Рыкова много дел и он даёт понять, что темы для общения исчерпаны.