Офисная жизнь

Тяжело в деревне без нагана. Каждый раз эта мысль посещает меня, едва переступаю порог конторы.

Денек начался с кабинета руководителя. От него я немало узнал о работе моего головного мозга, потом начальник отверг его наличии, дескать, голова мне нужна только для еды.

Услышав про еду, я заерзал, вспомнив, что сейчас офисный народец сгрудился в соседней комнате, поздравляет сотрудницу с днем рождения и соответственно делит, выставленное ею угощение. Я рисковал оказаться в пролете, несмотря на то, что сдал на подарок  целых 100 рублей.

Изобразив недомогание, я ускользнул от начальника и в коридоре наткнулся на девушку лет шестидесяти, поливающую изгнанный из всех комнат цветок мужегон. Девушка была известна тем, что довязывалась к народу насчет кармы и всяких чакр, отчего получила погоняло Харекришна или просто Харя.

- У меня к вам очень важный вопрос, – сказала она.

- Денег нет.

- Я не об этом. Хочу с вами просто поговорить.

- Согласен на любую тему, но пицца должна быть с мясом. А еще лучше две.

Заглянув к имениннице, я обнаружил, что из угощения ничего не осталось, поэтому двинулся к себе, снедаемый мыслью, что в нашей конторе работает никакой не офисный планктон, а настоящая офисная саранча. Еще метров за десять до комнаты, заслышав взвизгивания, стоны, крики, оханье, доносящиеся из-за двери, понял, что все мои коллеги на месте.

Прежде чем войти, я сосредоточился: предстоял строгий разговор с тремя охламонами, которых я как старший по званию (сержант запаса) и по возрасту учил уму-разуму и жизни. Жалкие хипстеры пытались, было, сопротивляться, но не того напали.  Я подписал у начальника приказ, которым назначил себя ответственным за пожарную безопасность в комнате и, пользуясь этим, присвоил себе полномочия главного за кондиционер, окна, батареи, освещение, канцелярию и прочее. Что бы окончательно сломить сопротивление, пообещал завести журнал учета отлучек в туалет по большой и малой нужде.

Рывком открыв дверь, я резко вошел в комнату, исподлобья угрюмо оглядел коллег.

- А мы вам угощения принесли со дня рождения, - робко сказал один из них.

Радоваться мне долго не пришлось.

- Это жестокий беспредел, - сказал я, оглядев содержимое тарелки, - вы походу идиоты конкретно. Чего вы не могли в два раза больше взять, в тарелке места еще до дури?

- Она сама в тарелку положила и дала нам, неудобно было еще накладывать.

- Неудобно с***ь в почтовый ящик, - выдал я им свое любимое армейское нравоучение, - но с вашими талантами все испоганить, вы легко с этим справитесь. Уроды тупые, давайте считать. Мандаринка, коржик, кусок пирога и яблоко. Яблоко, наверняка гнилое или червивое. Так считаем: яблоко 10 рублей, мандаринка – 15, коржик 20, кусок пирога с мясом подороже будет – 30 целковых, в сумме получается 75 рублей. Чистый доход ей на карман 25 рублей. Учитесь. Теперь вы понимаете, почему Ольга живет на Крестовском в пятикомнатной квартире с видом на залив и парк, а я во Всеволожском районе Ленинградской области в студии с окнами на помойку и психдиспансер…

Звонок по внутреннему прервал меня на полуслове. На дисплее высветилась Людка из отдела сбыта.

- Намба из нот эвейлабал нау. Колл лейта, - как обычно говорю я в трубку металлическим голосом.

- Подписать накладные хочу зайти срочно, - как обычно не ведется она.

- Когда вы уже принесете мне не накладные, а ведомость с премией.

- Это к бухгалтерии.

- Тогда хотя бы пожрать.

- С чего это?

- Вы понимаете, что я расстраиваюсь, когда расписываюсь.

- Почему?

- Потому что последние десять лет я тренировал свою подпись, добился министерского совершенства, но министром пока не стал. Это меня угнетает и как всякий стресс, возбуждает аппетит. Понятно?

- Половинку коржика со дня рождения.

- Честную половинку, а не как в прошлый раз!





- Людмила Петровна, - вкрадчиво говорю я ей, когда она появляется в комнате, вы же приятельствуете с начальницей отдела кадров. Когда уже возьмут девочку нам комнату, давно обещают.

- Зачем вам она?

- Я смогу отучиться ругаться матом, а мои орлы, надеюсь, будут выключать звук при просмотре порнухи или делать его тише.

- А вас что это напрягает?

- Меня? Вы шутите. Контрагенты пугаются, когда проходят мимо комнаты.

Не успела Людка скрыться за дверью, позвонила начальница отдела кадров, легка на помине.

- Срочно спускайтесь в кабинет 106, психологу на вопросы ответить, один вы остались.

В кабинете 106 сидит такая фифа лет тридцати. Мечта перфекциониста. Лицо, фигура - все на месте, костюм, прическа, макияж – полный улет. Жанна Фриске нервно курит в стороне, короче.

- Здравствуйте, присаживайтесь, пожалуйста, - говорит она, удостаивая меня взглядом длительностью не более пяти наносекунд, но с профессиональной любезностью в голосе, от которой меня чуть не вытошнило. Терпеть не могу людей, которые скрывают брезгливо-равнодушное отношение под маской доброжелательности.

- Здравствуйте, - отвечаю я бодро. - Можно узнать, каким жестоким ураганом в наш гадюшник занесло такую прекрасную розу? Надеюсь, не на постоянную работу. Ужасно будет наблюдать, как вы зачахнете среди наших теток.

Она даже глазом не повела в ответ на мою провокацию.

- Давайте не отвлекаться. Моя задача представить обобщенный психологический портрет коллектива, с тем, что бы на предстоящем двухдневном тимбилдинге сформировать эффективную команду единомышленников, нацеленную на решение самых сложных задач, поставленных вашим руководством на планируемый период.

От этих слов меня снова не вырвало только потому, что я не ел со вчерашнего обеда.

- Что опять два дня бегать по лесу и стрелять друг в друга шариками с краской? –   спрашиваю я деланно упавшим голосом, - кормить-то хоть будут?

- Не знаю, - отрезает она. - Сейчас вам нужно честно и откровенно ответить на ряд несложных вопросов.

- А потом вы все расскажете руководству, и меня лишат премии или уволят, - ухмыляюсь я.

- Никто не узнает. Врачебная тайна. Скажите, ваша повседневная жизнь, включая работу, связана с эмоциональными или психологическими перегрузками?

- И жизнь нервная и работа нервная и начальник му..., очень требовательный то есть.

- Занимаетесь ли спортом, если да, то каким. Если не занимаетесь, получаете ли постоянную физическую нагрузку, например, работая в саду, на даче и тому подобное?

- Спортом заниматься денег нет, но постоянную физическую нагрузку имею. Таскаю в портфеле две половинки кирпича и обрезок железной трубы.

- Зачем?

- На районе неспокойно, много гастарбайтеров, наркоманов и прочей гопоты.

- Отличным отдыхом от сильных психологических нагрузок является созерцание пламени, например, в камине или текущей реки. У вас есть возможность смотреть на огонь?

- На районе стихийная свалка горит года два уже, но огня не сильно видно, только клубы дыма. Если на дым смотреть, не полегчает?

- Нет. На воду еще можно смотреть. Как насчет этого?

- Лужа есть довольно большая рядом со свалкой, ну еще речка течет, можно сказать рядом с домом.

- Речка - это замечательно. Давайте на гуглмэп посмотрим. Какой район у вас… Эта?

- Да, эта. А начинается где? Что нам подписано? Крупнейший в Европе свинооткормочный комплекс! А я еще думаю, почему в ней вода серо-коричневого цвета. Ну, так что смотреть на нее?

- Лучше не надо, - ответила после недолгой паузы. – Следующий вопрос. Не посещает ли вас мысль поменять работу на что-нибудь очень стабильное? Какое-нибудь стратегическое предприятие, монополист.

- Есть такое место. Буквально рядом с домом. Единственный на весь бывший СССР и соцстраны завод по ремонту паровозных гудков. Стабильно работает в три смены.

Она решила сменить тему.

- А как у вас складываются отношения с женщинами?

Вопрос ставит меня в тупик.

- Я - твердый натурал гетеросексуал, - осторожно отвечаю.

- Я имею в виду, просто, как с людьми.

- А-а-а...Тяжело, раньше ведь как было. Знакомишься с девушкой, приглашаешь ее посетить какое-нибудь приятное местечко, потом предлагаешь проводить. Если соглашается, то вероятность получить благосклонность почти 100%, а если нет, идешь домой расстроенный, подсчитывая убытки.

- А теперь что-то изменилось?

- Конечно. Теперь они походу боятся, что любвеобильные мигранты бесплатно потребуют от нее то, чего я не смог добиться за целых две тысячи рублей, включая чаевые, поэтому разрешают проводить до подъезда и отшивают уже там.

- Так ведь и в подъезде могут напасть, - как-то очень озабоченно, даже можно сказать испуганно, заметила она, отчего я сделал вывод, что походу она матерая с большим стажем динамщица.

- Последний раз почти так и было, - снисходительно усмехнувшись, заметил я. – Проводил до дома, дрожащим от вожделения голосом спрашиваю, нельзя ли к вам подняться чайку попить. Она и «да» не говорит, но и не возражает, когда я за ней в подъезд увязался. А там двое узбеков и лифт не работает.

Тут я замялся, решая, говорить ли ей, что было дальше.

- И что было дальше, - любопытничает она.

- Потащился с ней пешком на двенадцатый этаж. С портфелем. Прикиньте, какая жесть.

- А гастарбайтеры.

- Остались внизу, хохотали и болтали по-узбекски, что если бы не этот му***, то бишь я, они бы неплохо позабавились с девицей.

- А вы откуда узбекский знаете?

- Так я с 1988 по 1990 в стройбате прослужил, язык их немного понимаю. Дотащился до двенадцатого этажа, раскатал губу - сейчас вознаграждение получу за все мои потуги. Она - спасибо, что проводили, нырк к себе в квартиру и замок закрыла. Я стою перед дверью и думаю: как жить, кому верить!? Чистый убыток две тыщи плюс четыре умножить сорок пять рублей. И еще спускаться вниз, общаться с узбеками на повышенных тонах. Вот вы бы поступили, как она?

- Нет, - отвечает она после недолгой паузы - я бы так не поступила. Я бы, вообще, к такому как вы на свидание не пришла.

- А почему не пришли, можно полюбопытствовать? – ее слова задели меня за живое. - Я не женат. На лицо не урод, неплохо сложен. Разве что денег нет. Так «в жизни, детка, не главное звон монет», как поется в известной песенке.

- Вы какой-то несерьезный мужчина, - сказала с ноткой осуждения в голосе. - Невозможно понять, говорите ли вы реальные вещи или шутите.

- А вы считаете, что к окружающей нас действительности можно относиться серьезно? К сошедшему с ума и катящемуся под откос миру. Или к тому, о чем вы спрашиваете меня. Что мне предстоит бегать по лесу с краскопультом. Это что серьезно, вы считаете?

Она молчит. Это вызывает у меня симпатию. Я начинаю думать, что ей тоже нелегко сидеть здесь и опрашивать разнокалиберных долбодятлов, а у себя в конторе отбиваться от сомнительных шуточек и приставаний мудаковатого начальника.

Мы долго смотрим друг другу в лицо. Первой не выдерживает она. Опускает глаза и начинает заполнять какую-то форму. Я чувствую себя отвратительно, словно бы чем-то ее обидел.

Дальше больше, она начинает мне нравиться. Всматриваюсь в нее. О женщинах лучше всего говорят руки. Ногти подстрижены коротко, лак лежит не идеально, на запястье две параллельные царапины, залитые клеем БФ-6, я тоже так поступаю, когда поранюсь на тренировке. Не такая уж она и фифа. Отдельно отмечаю отсутствие обручального кольца.

- Вот вы спросили меня про работу, - словно бы извиняясь, говорю я. - Мой руководитель ужасно самовлюбленный тип. Хочет быть во всем первым и совершенно не умеет проигрывать. До краскопультов нас водили соревноваться по легкой атлетике. Каких трудов мне стоило не обгонять его на дистанции и пересекать ленточку одновременно.

- Зачем?

- Что бы сохранить премию в полном объеме. Шутка, - говорю я ей, возвращаясь в привычный образ.

- Значит для вас все смешное и даже эта история с мигрантами тоже смешна, - в ее голосе слышится явное осуждение.
 
- Почему смешна? – парирую я. - Очень серьезна. Если они себя так нагло вели, значит не первый раз собирались такое проделать.

- Вы хотя бы их в милицию сдали?

- Угу, как спустился, так тут же обоих ... и сдал.

- Их арестовали?

- Не думаю. Но твердо знаю, что больше они этим не занимаются... Давайте закончим эту канитель. Психологических травм в детстве я не имел, кошек не мучил и мухам крылья не отрывал. Эдиповым комплексом не страдаю.




Поднимаюсь к себе совершенно не в духе. Медленно открываю дверь, вхожу в комнату, не глядя на коллег, распахиваю платяной шкаф, роюсь в вешалках.

Мои хипстеры молчат, поедают меня глазами, но молчат.

- Когда вы таком настроение примериваете пончо и сомбреро, дальше, вы как правило, называете нас тупыми  долбо****и, - ехидничает самый дерзкий из них.

Я медленно перевожу взгляд с зеркала на него.

- Ты вместо что б замечания делать, позвонил Олегу Дмитриевичу и объяснил, почему две тренировки пропустил. У него желающих на твое место целый вагон.

- Виноват, приболел. На следующую приду обязательно.

- Придет он, - ворчу я, - что за календарь у тебя висит такой сомнительный, я бы даже сказал пид****й?

- Это никакой не пид****й, этот мужчина, не тот, о ком вы подумали, а просто бодибилдер, спортсмен такой.

- Какой это, в п***у, спортсмен, спортсмен – это Олег Дмитриевич, змс по боксу, в  старых трениках и майке сборной СССР, а у твоего срам едва прикрыт, кожа блестит, словно соплями намазана. Рекламирует себя перед всякой гомосятиной. Смотреть противно.

- Вы не правы совершенно. Тут вот и женщины есть. Тоже занимаются бодибилдингом. На следующей странице армрестлинг, миксфайтинг, грэплинг …

- Кто ж сомневается, что тут все существующие извращения собраны, - говорю я, брезгливо двумя пальцами открывая календарь на последней страницы, - вот все для вас извращенцев, почта электронная, сайт, и даже адресок для тех, кому совсем невмоготу.

- Это адрес издательства, - пытается возразить хипстер.

- Послушай, издательства издают, а эти занимаются, тем, что на две буквы короче. Развел тут, понимаешь, голубятню. Ты знаешь, что за пропаганду этого можно в тюрьму сесть. Что б завтра здесь висел календарь с фотками из фильма «Вечный зов» или «Тени исчезают в полдень», накрайняк с видами тундры, куда ты поедешь, срок отбывать, если не вернешься к нормальным гетероотношениям.

Подхожу к следующему.

- Так, а ты чем занимаешься в мое отсутствие. Работаешь? Ну-ка встань, что там у тебя под жопой спрятано. Ага, книгу читаем в рабочее время. Роберт Ф. Мур «Как добиться успеха у прекрасного пола. Пошаговая инструкция по соблазнению женщин». П****ц, какую чушь ты читаешь! Что там в аннотации… «Эта книга сделает из вас метросексуала, научит вас чувствовать себя раскованно в обществе самых изысканных и желанных женщин, заставит их сердца учащенно биться от одного вашего взгляда». П****ц, полный п****ц !!

Тут мой взгляд утыкается в ценник на книжке.

- Такое дерьмо стоит целых четыреста двенадцать рублей! Да на эти деньги можно целую неделю жить, а ты заплатил такую прорву бабла за этот бред.  Да я тебе бесплатно все скажу.  Кого ты собрался соблазнить?  Харю что ли? Из тебя даже микросексуал, как из дерьма пуля. Один раз доверил тебе поздравить Татьяну Игоревну из бухгалтерии, так ты и это просрал! Зачем-то выяснил в отделе кадров год ее рождения и сказал «поздравляем вас с вашим сорокасемилетием». Дебил, б****. Именинницу чуть кондратий не хватил, она же всем делала вид, что ей не больше тридцати пяти. Запомни, идиот, женщинам всегда шестнадцать лет, а которым не шестнадцать, тем восемнадцать.

Подхожу к третьему.

- Мцыри, вот ты жрешь уже битый час, а в тарелке еще в два раза больше чем у меня, хотя я не притрагивался. Что у тебя за рожа на стене чисто уголовная?

- Стыдно не знать этого человека,- не без пафоса восклицает он. - Совесть нации, надежда России, ее будущее.

- Жулик что ли какой? – недоумеваю я.

- Оппозиционер. Митинги проводит против власти. Я на эти митинги хожу, - с гордостью в голосе заявляет он.

Я начинаю ощущать усталость от окружающей действительности. А еще во мне медленно, но верно растет раздражение.

- Послушай, три недели назад у тебя в ухе была гайка, через неделю добавилось кольцо в носу и вторая гайка. Три дня назад над бровями какие-то железные конусы выросли, а теперь еще и толстенная железная цепь появилась. Нафига?

- Это мой протест против существующего кровавого тоталитарного режима. А почему вас так раздражают мои фишечки?

- Прикинь, Мцыри, последний раз я видел такую цепь на человеке - рядовом срочной службы Мамуке Гогиашвили, который был у меня в роте и бегал из части пять раз. Каждый раз его ловили и возвращали. После пятого раза он даже в сортир передвигался по территории части на цепи.

- А Мцыри, это случайно, не рэпер?

И вот тут меня прорвало конкретно.

- Кретинские дебилы, - ору я. - Три дня меня только нет на работе, а у вас уже полный анус! С нашей работой и так каждый день ждешь, что явятся менты и положат всех лицом в пол. А тут еще вы. Один педиатрию развел, второй оппозицию, а третий просто кретин. Омоновцы и так по жизни сердитые, а когда вас увидят, то просто озвереют. Тысячу раз говорил, что от отбитых почек вас могут спасти только кипы, которые я заботливо выдал. Четырех иностранцев в одной комнате они тронуть побоятся.

Охламоны, понимая к чему идет, лихорадочно роются в ящиках.

- Кипы!!!! – командую я.

Четыре секунды – кипы на головах.

- Почему кипы без пейсов, - ору я. - Я же вам сказал сделать пейсы хотя бы из пакли и приклеить к кипам с внутренней стороны.

- Пытались, плохо получается.

- А вот поставить шредер возле батареи, это у вас хорошо получается. Я вам тыщу раз говорил, это место не занимать. Если что, я в пончо улягусь там, сомбреро за подушку сойдет. Мне лишняя простуда не нужна, возле двери на сквозняках валяться, - усталым, уже почти миролюбивым голосом закончил я.

Заварив чаю, наконец-то принимаюсь за угощение со дня рождения.

В дверь осторожно постучали, и на пороге появилась девушка-психолог из 106 кабинета.

- Можно вас на минутку, - обратилась она ко мне.

Я молча взял портфель и вышел из комнаты.

- Хотите убедиться, что я не врал? - спросил я, поигрывая половинкой кирпича, – Труба тоже на месте, можете проверить.

- Знаете, Сергей, иногда я очень поздно возвращаюсь домой, и меня бывает необходимо проводить от стоянки до двери квартиры.

- Хорошо, - соглашаюсь я, - триста рублей в час плюс расходы на транспорт, мордобой оплачивается отдельно и, давайте сразу договоримся, никаких личных отношений, у меня и так на ипотеку и алименты половина зарплаты уходит.
Вас как зовут?

В общем, через год мы расписались.