Дева... родит сына. Книга 2. Глава 5

.
      «ЛЮБЯЩАЯ»  МАМОЧКА.

      То, как старая Армым встретила сына с семьёй, поразило не только вновь  прибывших, но и слуг, хорошо знавших «доброту» хозяйки.
      Вместо изъявления радости бросилась навстречу с воплями:
      --  Кусок идиота! Чего притащился!? Кто звал? Кто тебя здесь знает, чтобы  поручиться!?
      Ошарашенный Летинемаз после такого «приветствия» не мог вымолвить и  слова.
      А «любящая» мать частила дальше:
      --  Вчера ворвались воины Белого Воинства Дипсы и перебили не только семьи двух путешественников вместе с молоденькими служанками, но и хозяина постоялого двора с женой и дочерью, потому что приютил и попытался за гостей вступиться!
      Наконец, Летинимаз сумел-таки вклиниться в словесный поток:
      --  Но они никогда просто так не убивают! И что же горожане не вступились за  хозяина постоялого двора? Я с детства его знаю, он же всегда…
      -- Да не успели вступиться! А потом от всех нас потребовали, чтобы поручались друг за друга! И тела убитых не бросили, а  увезли с собой куда-то! Когда такое  было?! Обычно кровь сцедят -- и все! А нас закопать заставят… Беда!
      --  В чём же обвинили путешественников? Кого искали? Почему путников  приняли за преступников?      
       --  Этого никто не знает! Никто ничего не знает! Сказали, всех чужих казнят. И тех, кто их приютил тоже!
      Летинимаз попытался урезонить мать:
      --  Но ты-то меня знаешь и внуков своих…
      Но та бесновалась:
      --  Не желаю подыхать из-за тебя!
      Её, все в дорогих перстнях, маленькие высохшие ручки безотчетно терзали  выкрашенные в красный цвет волосы и превратили прическу, плод  полуторачасового труда двух служанок, в воронье гнездо.   
      --  Успокойся, ма! Многие твои слуги помнят меня ещё совсем юным. Да и  ближайшие соседи, что не раз бывали в твоем доме во время моего здесь пребывания, уверен, за меня поручатся.
      Но она, завершив развал прически, смывая пОтом и слезами краску с лица и  размазывая её по щекам маленькими беспокойными ручонками, ещё долго  кипятилась и не могла уняться…
      Авед, стоявшая вместе со своей «свитой» заметно позади и в стороне ото всех  приехавших, тихонько сказала:      
      --  Ещё во время остановки каравана стало понятно: ищут меня… Но как  они узнали, что я не в Гобии? Плохо! Мы ничего не знали об этом!
      Происходящее следовало обсудить немедленно, но пришлось пока отложить.
      Немалых усилий со стороны Летинемаза и слуг стоило приведение в чувство  старой Армым. Но, наконец, она унялась и после размещения гостей по комнатам,  переодеваний к обеду, долгих разговоров за праздничным столом, мать с сыном  уединились в кабинете для доверительной беседы.


      Как ни пытались Даг с Акус узнать о её содержании, устроиться так, чтобы подслушать, у них не вышло. А вот на тока, спавшего, свернувшись клубочком под столом, никто не обратил  внимания.
      Беседу начала старуха с обсуждения будущего своих внуков, а потом диалог неспешно перетёк в разговор о делах торговых. Тайн и сложных хитросплетений здесь было множество, а полностью доверять они могли только друг другу, поэтому разбор торговых проблем, собственно говоря, и стал основным предметом встречи наедине.
      По завершению разговора мать смутила сына вопросом:
      --  А что это за высоченная особа в монашеском одеянии? Почему ты тащишь  её за собой?
      Тот неожиданно для себя сразу сказал правду:
      --  Жениться хочу.
      Но сразу и оправдался:
      --  Не век же вдовцом вековать.
      --  Решение-то правильное, но почему на монашке и где ты взял эту каланчу?
      --  Это сводная сестра Аруд, жены Тоиди. Конечный пункт моих нынешних торговых путей -- город, в котором они живут. Буду просить руки…
      --  Но они же почти бедняки, ничего не дадут за ней!
      --  Вот и еду решать вопрос лично, а не в письме, чтобы вытрясти хоть что-то…
      Мать с сомнением посмотрела на сына:
      --  Ох! Ничего они тебе не дадут. По жадности у них конкурентов нету. Скорее оставят её при себе бесплатной прислугой, чем дадут хоть грош за  возможность выдать дылду замуж. Едешь, чтобы предупредить возможность отказа? Взыграло ретивое – говори уж сразу!
      Летинемаз потупился:
      --  Взыграло. 
      --  Ну и взял бы наложницей!
      --  Э, нет! Тогда придётся этим жадинам платить. И немало. А так при разговоре о браке сделаю вид, что считаю Авед бесприданницей и о деньгах  упоминать не стану.
      Хитро улыбнулся:
      --  Если повезет, они по жадности и глупости своей этот вопрос тоже поднимать не станут. А я сразу после свадьбы потребую наследство, которое полагалось моей, теперь уже, законной супруге ещё много лет назад после смерти её отца. Авед ведь в  монастырь совсем маленькой заперли, чтобы деньги украсть. Старый, говорят, завещал дочери всё своё имущество, кругленькую сумму, а он ведь богаче меня был.   
      --  Тоже об этом слышала, но ведь Тоиди, небось, давно промотал денежки!  Хозяин он никуда не годный!
      --  Ничего, кое-кто утверждает, что, если продать всю их собственность, часть украденного удастся вернуть. А суд поступит с ними по закону, им же нечем будет откупиться!
      Мать с уважением посмотрела на сына:
      --  Вот так вот? Молодец! Ну, а как не выйдет?
      --  Молоденькая жена-бесприданница всё же лучше, чем никакой жены!
      --  Но ведь можно взять, действительно, и молоденькую, и красавицу! И с приданным. А эта… Дылда какая-то! И стара уже!
      --  Но я эту хочу! Присмотрись: какая кожа! Какие глаза! Да ещё только из  монастыря -- сама невинность!
      --  Ох! Чего-то ты мне не договорил! Или я не всё поняла? Ну, ладно, иди  отдыхай с дороги! А перед свадьбой я её пощупаю хорошенько в кое-каких местах, проверю наличие невинности.
      --  Я этого не допущу! Одну пощупала: чуть кровью не истекла, а потом  двойняшек мне с трудом выносила и больше ни одного ребенка до родов донести  не смогла. Все сбрасывала и сбрасывала! Вот разозлился и ударил… насмерть. Потом жалел, конечно. К этой не подпущу!
      --  Ну, это мы посмотрим. Закон гласит: имею право!
      Матушка захихикала, и её маленькие, как у сына, и тусклые, как у внука,  глазки жизнерадостно заблестели, поэтому стало заметно, что они чёрного, а не  пыльного, как показалось сначала, цвета:
      --  Иди! Иди уже! Рано говорить об этом, но знай: меня хорошо в свое время  «пощупали», и я своего не упущу! Никогда не забуду, как твоя первая извивалась  и орала! А кровищи-то было! Кровищи! Сколько тогда «крови  невинности» я отнесла в Храм Дипсы!      
      Летинемаз, глядя ей в глаза отчеканил:
      --  Право имеешь только при моём согласии, теперь я уже не молодой дурак и  законы знаю.
      Он сумел выдержать сверлящий взгляд, чем изрядно удивил мать.
      Она вновь захихикала и спросила:
      --  И тебе не хочется понаблюдать такое снова?
      --  У меня и в прошлый раз интерес был только один: оттащить тебя побыстрее  от супруги.
      --  Ну, увлеклась немножко… Но она тогда ещё и  женой тебе не была. Для того и проверка устраивалась! Жениться или нет? Невинна или нет?
      --  На этот раз проверок не будет, --  ещё раз подтвердил свое решение сын и вышел из кабинета, аккуратно прикрыв за собою дверь.



      ПРОДОЛЖЕНИЕ http://proza.ru/2020/05/17/332