Апокал. Рёв 56

Иллюстрированный вариант книги "Критика чистого чувства" смотрите и читайте:
- на авторском сайте Анатолия Бочкарёва   "Ревущаябочка.рф"
https://bo4ka-rev.ru

- на авторском канале А.А.Бочкарёва - в Яндекс Дзен -  "Ревущаябочка".
Статьи и нарративы из книг автора. С использованием документальных фото, картинок и анимации.
Источник изображений: https://images.yandex.ru



                *    *    *


С САМЫХ ПЕРВЫХ дней оккупации реформами в России никто из берлинских начальников не занимался. Пропускали друг друга в дверь.
Полевые испытания «нового порядка» с самого начала оказались в режиме вброса и самопроизвольного развития.
Кто и не думал об этом, тем более ну никак не планировал -  ввиду очевидной заминки на старте «заинтересованных» «служб и ведомств» -  тот реформы и начал.

ВЕРМАХТ просто вынужден был взять штурвал хоть каких-нибудь преобразований в свои руки. Не имея никаких нормативных и прочих документов на руках -  что и как делать. В первые дни так вообще ничего. Но туземцы-то ликовали, радовались освобождению и ждали, пораскрыв рты, что же им продвинутая Европа преподнесёт.
Надо же было фронтовикам как-то защищать честь своего мундира, а заодно и рейха -  с континентом впридачу!

Неподготовленные к таким делам военнослужащие вермахта оказались принуждёнными тянуть на себе почти весь груз стартовых мероприятий русской Перестройки. И не только на передовой и в ближнем тылу, во фронтовой глубине, но и в тылу дальнем, в быстро образовавшейся второй зоне, на территории рейхсминистерства Альфреда Розенберга. 
Части и подразделения вермахта, расквартированные там, принимали самое активное участие в делах населения, в сезонных работах, в организации порядка, в проведении каких-то преобразовательных и прочих мероприятий и т.д.   

ИЗ БЕРЛИНА с интересом следили за ходом ПЕРЕСТРОЕЧНОЙ РАЗВЕДКИ БОЕМ, своеобразным силовым зондажом не только самой готовности русских ещё разочек перестроиться, но и прежде всего возможности прохождения у них того или иного варианта действий.



С МОМЕНТА СТАРТА непосредственных германских реформ на оккупированных русских территориях у вермахта именно всё что угодно и проходило здесь за первый сорт. И кнут и пряник. Кроме своих, на него потом большинство чужих грехов и повесили.
Вермахт и оказался таким силовым «козлом-пробником», «тяни-толкаем» перестроечных мероприятий.

Он взял на себя неблагодарную тяжесть самых первых, да и многих последующих усилий на основном, невоенном фронте в России. А следовательно и вправду получился самым главным, с самой широкой спиною «козлом отпущения».

Всем стратегически притаившимся прорабам русско-перестроечная самодеятельность немецкой армии, умело пробуждаемая и подталкиваемая, всемерно используемая, могла быть только выгодна, потому что лишь она УДАЧНО ЗАПОЛНЯЛА ВАКУУМ ВЛАСТИ,
на первых порах держала и не давала увеличиться в чересчур опасную величину зазор между словами и делами нацистов.

На случай же провалов, а они разумеется предугадывались тёртыми политиканами -  было на кого сходу указать и всё аргументировано объяснить почему оно так всё вышло.
И точно определить, как надо было поступать, чтобы избежать того-то и того-то. А вот эти дуболомы военные, мол, как всегда всё напортили.



СЛОВА СЛОВАМИ расчёты расчётами, но дорогу и вправду осиливал идущий. Военные дуболомы тем временем и в самом деле словно "выполняли долг чести" -  что ж они, вошли в Россию и будут теперь молча глазеть на русских, а те на них?! Надо же что-то предпринимать, говорить, чем-то мотивировать свой приход сюда без приглашения!

Вот гренадеры и спасали положение как могли. В прифронтовой сельской полосе командиры боевых подразделений и чины тыловых армейских комендатур занимались всем на свете,
и колхозами, и распределением зерна, молока, и выпуском газет, и открытием церквей и домов младенцев, и отпуском молочных пособий русским матерям и т.д. И, конечно, вылавливанием разбежавшихся большевиков, реорганизацией властных учреждений, устройством туда на работу бывших советских служащих.

В общем, Перестройка первой степени, в горячей, полу-анархической, почти  митинговой стихии. Как в 1918 году в тех же самых местах. В то же время с поправкой на исключительно жёсткую власть иноземцев. Так что скорее всего эту стадию можно определить и как КОМЕНДАТУРНАЯ ПЕРЕСТРОЙКА.
Со множеством версий на местах, по регионам.


Вот приезжал в колхоз боевой или тыловой майор, а может просто лейтенант из образующейся комендатуры. Он держал короткую речь освободителя и цивилизатора, советовал крестьянам однако не торопиться со всеобщим освобождением от всего и вся. Колхоз свой, к примеру, пока не распускать, а просто выбрать туда новое, умное и работящее начальство. Или оставить старое, если оно нормальное.

КРЕСТЬЯНЕ САМИ ДОЛЖНЫ теперь сформировать также и новый сельсовет и только сообщить о новых руководящих составах своих органов власти в военную комендатуру.
Потом исправно платить совершенно божеский налог всего в одну десятую часть, как при татаро-монголах.
ТОЛЬКО ОДИН НАЛОГ!  И жить дальше как сами знают и как сами хотят.
Мол, будто бы никто их за это не тронет, и мешать не станет. Вроде и такое бывает.
Предлагалось поверить.



В ДРУГОЙ КОЛХОЗ во главе весёлого подразделения прибывал на побывку капитан или, скажем, обер-лейтенант. Эти культурные европейцы в соответствии с собственным пониманием задач рейха и чести собственного мундира разгоняли правление и сельсовет,
вешали или расстреливали прежних активистов, организовывали принудительные, под диктовку «выборы» старост и сельских управ. Эти органы власти отныне и должны были организовывать новую жизнь, в частности контролировать и управлять переделом земли, распределением продуктов, имущества и техники,
да и организовать выплату всё того же налога.
Ну и конечно, гоняли гусей и баб. Как же оккупантам без этого?!
И, по-быстрому перестроив глупых русских, так же быстро укатывали дальше на восток.

ТРЕТИЙ КОЛХОЗ вообще не трогали и неделю, и месяц, и два. Особенно если на отшибе был. И спроса никакого к нему не проявляли. И методичности в охвате. Даже с единственным налогом немцы не спешили приставать.

Самопроизвольно же сельхозартели и совхозы вопреки всем ожиданиям (или опасениям) обеих противоборствующих сторон  практически не распадались.
Разве что вывески иногда меняли -  имени Ильича на номер один, а имени Сталина на второй номер или как-нибудь иначе. (Сдать имя и получить новое -  это ведь кое-что да значит в этом мире. Поговаривали даже как-то, что в имени -  судьба. Но это недостоверно.)

ОДНАКО И САМИ КРЕСТЬЯНЕ в большинстве своём как будто понимали всё же, что только сохранность, целостность сложившегося производства, имеющегося хозяйства поможет им избежать больших лишений, сохранить порядок хотя бы для продолжения и завершения необходимых сельскохозяйственных работ текущего года.
Как всегда здоровый консерватизм вывозил крестьян от полной гибели. А тем, у кого его не хватало -  его охотно прививали немцы.
Арсенал средств убеждения у них, как и у большевиков в своё время, оказался весьма и весьма впечатляющим. Точнее, доходчивым.



ТАКОЙ ОПЫТ ВЕРМАХТА немедленно подхватывался, усваивался стоящими за спиной войск "заинтересованными" службами берлинских попечителей европейской семьи народов.

Госсекретарь третьего рейха Герберт фон Бакке в своей инструкции агрофюрерам, назначаемым в Россию, рекомендовал при вступлении в должность, при приёмке колхозов или совхозов в самую первую очередь
категорически предостерегать крестьян от каких-либо поспешных действий и обязательно учитывать успешный опыт в этом направлении их предшественников из вермахта.
"Колхозникам необходимо постоянно указывать на то, что они самым жалким образом перемрут с голоду, если не будут продолжать работу в колхозе". 
(ГА РФ. Р - 7021, оп. 148, д. 12, л. 40).

ИНТЕРЕСНЫМ ВЫГЛЯДЕЛ и опыт немецких прифронтовых властей и прежде всего комендатур в области распределения избыточного продукта внутри хозяйств  (там, где они за них брались).
Он и был также подхвачен последующими ортскомендатурами, управами, а затем и тыловыми сельхозуправлениями. 
И наконец, когда уже всё понеслось в обычную перестроечную прорву -  зондеркомандами.

Часто при целиком сохраняющихся колхозных структурах создавались учраспреды нового поколения (под лозунгом уж теперь-то самого-самого справедливого, почти европейского распределения) -  специальные военно-административные комиссии. 

С главной задачей -  не просто заставлять, пугать, или призывать крестьян выходить в поле на работу, приглашать на очередную «битву за урожай» или к "ударным темпам" национал-социалистической озимой посевной -  а прежде всего материально заинтересовать их простой, честной работой для блага всего хозяйства. 
(ГАСК. Научно-справочная библиотека. Газета "Пятигорское эхо", №  8, 23  августа 1942 года, с. 1).



ПРИ НОВОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ каждому колхознику причитающейся ему доли в наработанном сообща продукте, этими комиссиями с участием старост и председателей, а затем и управлений ландвиртшафтсфюреров  (агрофюреров),
обязательно учитывался общий трудовой стаж за всё советское время и ТРУДОВАЯ РЕПУТАЦИЯ крестьянина.  Немцами и их русскими помощниками дотошно расследовалось и в первую очередь принималось во внимание
КАК раньше крестьянин трудился, добросовестно или нет,
КАК себя зарекомендовал с того времени в глазах односельчан, не "трудился" ли он только около колхозного правления или на побегушках у бригадира, но и конечно же -
КАК он теперь работает и ведёт себя, с учётом, разумеется, лояльности к новым властям. Принималось в приоритетное внимание и количество едоков в семье, наличие кормильца, "чтобы многодетные семьи, отцы которых погибли на фронте, не остались без хлеба". 
(Там  же).

НОВЫМИ УЧРАСПРЕДАМИ осуществлялась очень строго дифференцированная по этим и другим критериям выдача зерна, мяса, муки.
Например, на Северном Кавказе она осуществлялась так: за 25 рабочих дней при четырёх иждивенцах хорошо зарекомендовавшему себя работнику выдавалось 73 килограмма муки стоимостью  131 рубль 40 копеек. 
(ГАСК. Р - 2208, оп. 1, д. 4, лл. 123-125).
ОДНО ЭТО выходило не сопоставимо с тем, что можно было здесь получить за то же количество трудодней при большевиках.
 
Только в выдаче мукой! Так ведь в указанную натуроплату входили ещё и другие продукты. При этом крестьяне могли получать их не только по факту уже зачтённых рабочих дней, а ещё и в аванс -  ту же муку, зерно, овощи, корма, или например, говядину. 
(Там же. лл. 215,  227).
Помимо продуктов непременно выдавалась ещё и заработная плата в рублях.  (Там  же. л. 371).

Крестьяне обомлели. Они даже не предполагали, что такое возможно!


СКОРОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО различных органов и служб германской армии в образ жизни русских, их отчётливое стремление наполнить туземные "растяжимые желудки",
даже самим фон Бакке, Герингом или Розенбергом так ни разу не было обличено или хотя бы просто признано ошибочным, не соответствующим генеральному национал-социалистическому курсу.

Курс этот со всеми его заповедями и пролегоменами теперь считался сам по себе, а жизнь пошла своим чередом. Никто ни разу не воскликнул, - позвольте, господа партайгеноссе, а с чего это мы так небрежно обходимся со своими собственными устоями и принципами, отчего же выбрасываем на ветер труд стольких размышлений и планирований,  а ?!
Вообще, нацисты, как и большевики, когда им очень надо было, охотно признавали и даже проповедовали «историческое творчество масс». Его, разумеется, потом как им надо было и выражали вожди этих «масс».

ВПОСЛЕДСТВИИ военно-тыловая администрация, хозяйственные инспекции и команды Геринга, а затем и административные и экономические службы округов, комиссариатов и рейхскомиссариатов уже спокойно вошли в эту накатанную колею, всемерно использовали опыт работы вермахта не по доктрине, не по партийной или иной программе или кодексу,
а по здравому  наитию и житейской рассудительности, заразились обстоятельной армейской смекалкой
заодно с армейским ожесточением и даже зверством.

Это не помешало главным нацистским прорабам продолжить дорабатывать уставы и заповеди, циркуляры и параграфы наконец трогающейся с места русской Перестройки.
Разведка боем, кажется, почти удалась. Вермахту можно теперь и передохнуть немного.



ВОТ ЕЩЁ ОДНА из новаций вермахта, точно вложившаяся во все последующие циркуляры Перестройки. Впрочем, уже во многом согласно им и внедрённая.
ЦЕЛИКОМ на одно только внутриколхозное распределение немецкие военные комендатуры положили русским мужикам тратить до 50 процентов получаемого урожая.
(В Кремле, как узнали об этом, наверняка стали икать! Он-то выгребал почти всё!)

Всеми без исключения немецкими администраторами длительное время и очень широко применялось ставшее весьма популярным (и обязывающим) продуктовое и денежное авансирование.
Оно выступало ещё и в качестве своеобразного испытания трудовой "порядочности" крестьян, от результатов которого во многом зависела их дальнейшая судьба.

ОТ ТОГО, КАК И ДЛЯ ЧЕГО крестьяне брали в долг и как погашали его, насколько правильно вели собственное домашнее хозяйство  (и тем снижали свою потребность в каких-либо ссудах),
насколько динамично увеличивали свои заработки и свой вклад в благополучие всего общественного, коллективного хозяйства,
от этого именно, в самую первую очередь и ставилось в зависимость самое главное -
количество и качество земли, которой, как обещал германец, вот-вот начнут оделять каждого желающего сельчанина. 
(ГАСК.  Научно-справ. биб-ка. Газ. "Пятигорское эхо", № 12, 28 августа 1942 года, с. 2).

Надежда поселилась в русском селе. Неужто на этот раз всё образуется?!

 
ВОТ ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СТИМУЛ стать нормальным хозяином! Получше, чем даже у Столыпина! Кто из крестьян набрал много авансов, да с трудом с ними рассчитывается, едва ведёт и домашнее хозяйство -  тот вряд ли сможет рассчитывать на большой и хороший надел земли.

Впрочем, наказание за лодырничество, бесхозяйственность, безответственность уже тогда могло быть и более суровым, и вовсе не таким по-цивилизаторски стимулирующим.
Ю.В.Арутюнян, специалист по "советскому крестьянству в годы Великой Отечественной войны" приводит примеры наказания за аналогичные "трудовые" проступки русских крестьян 25-30 розгами в среднем за каждый проступок. 
(Арутюнян Ю.В.  Советское  крестьянство в годы  Великой Отечественной войны. -   М., 1970. с. 225).

Автор подчёркивает, что АРХАИЧНУЮ ПОРКУ ЛЮДЕЙ, которой брезговали даже большевики, немцы всё же предпочитали производить не сами, а по решению и силами "сельских сходов", управ, старостатов, местной полиции.
К тому же в тот период ещё находилось немало доброхотов-старичков из числа контры, недобитой большевиками.
 
ОДАРЯТЬ, РАСПРЕДЕЛЯТЬ чаще предполагали немцы сами, но вот кнутом свистеть, розги считать, блюсти дисциплину общественную и рабочую, отлавливать саботажников, лодырей и пр. -
охотно  уступали «силам местного самоуправления» и «белогвардейским недобиткам».



ПАРАЛЛЕЛЬНО МЕРАМ ПООЩРЕНИЯ И НАКАЗАНИЯ, всё-таки пока ещё весьма и весьма мягко выраженным в сравнении с теми, какие вскоре начнут применяться в перестроечной свалке "ока-за-око", -
военные комендатуры с самых первых дней оккупации начали широкое агрономическое, огородническое и техническое просвещение русского крестьянства, предприняв ликвидацию не грамотейской, а прежде всего ТРУДОВОЙ БЕЗГРАМОТНОСТИ.
Не азбуке и теоремам учили немцы, как в большевистских «ликбезах», а как успешно и разумно трудиться.

Помимо создания широкой сети разного рода учебных профессиональных курсов, чтения лекций, проведения популярных бесед по разным рабочим специальностям, показательных занятий по выработке оптимальных навыков управления новой, привезённой и прежней техникой,
способов работы на разнообразном оборудовании, обращения с инвентарём, -  помимо  этого также повсеместно распространялись брошюры и книги хозяйственного назначения.

В ГАЗЕТАХ публиковались различные советы и рекомендации -  то по отбору  и закладке семян для огородных хозяйств, 
(ГАСК.  Газета "Ставропольское слово", 25 октября 1942 года. с. 2).
то как устраивать парники на личных участках,  (ГАСК. Газета "Пятигорское эхо",  № 54, 29 октября 1942 года, с. 3).
как рациональней кормить ягнят,   (ГАСК  Газета "Ставропольское слово", 28 октября 1942 года, с. 2).
как лучше организовать зимовку на скотном дворе, правильно бороться с пироплазмозом, продуктивно ухаживать за птицей, 
(ГАСК.  Газета "Ставропольское слово", №№ 30-36. 15-24 ноября 1942 года).
или по-настоящему результативно воевать на своих посевах с клопом вредным черепашкой.  (ГАСК. Р - 1059, оп. 1, д. 3, л. 222).

Конечно, здешние граждане не привыкли видеть такой прессу и с той непривычки БРАЛИ ЕЁ НАРАСХВАТ...
Уже в новейшую, горбачёвско-ельцинскую Перестройку, полувеком спустя той, военно-коричневой,
многие крестьяне и обыватели, особенно на припасливом, хозяйственном Юге России,
всё ещё пользовались пожелтевшими неприятельскими рекомендациями, например, по выгонке овощной рассады -  на обратной стороне также не потерявших актуальности обличений сталинского режима.



НИЧЕГО ЛУЧШЕГО ДЛЯ КРЕСТЬЯН с тех пор ведь так и не было придумано. На славу и посейчас вырастала всяческая рассада -  именно по тем оккупантским рецептам!

(Как ранее оказывалось весьма кстати и многое другое, по-остававшееся от фронтовых немцев, особенно в послевоенную разруху и голод. Тогда жители многих деревень, вновь под нитку обираемые большевиками,
фактически спасались за счёт брошенных захватчиками окопов, блиндажей, затерянных немецких складов. И одевались оттуда, и кормились.
Этот «нарасхват» получался куда спасительнее «расхвата» овощных рекомендаций! Одеяла, шинели, обмундирование, обувь, консервы, галеты, вино, шнапс, шампанское, конфеты, кофе, пенальчики с хлоркой для воды, пенальчики с сухим экстрактом для лимонада и т.д. 
(Астафьев В.  Сначала снаряды, потом люди... -  Родина, 1991, № 6-7. сс. 53-55)).

СИСТЕМА СХОДУ  раскрутившихся  "преференций", трудовых поощрений,  стимуляций, предпочтений иного рода, а также шкалирования наказаний, задолго до подхода главных перестроечных сил германских нацистов уже пронизывала русское сельскохозяйственное производство буквально до каждой операции, до каждого предусмотренного со всей тщательностью случая.
Немцы есть немцы!

До задействования всяких планов и законов, параграфов и статей из умных инструкций и кодексов, в накат уже начатого, в развитие военного успеха, под громыханье отдаляющегося фронта пришедшими завоевателями
крестьянин немедленно стал поощряться даже за саму нечаянную мысль работать хорошо (если, разумеется, это ощущалось, то есть, если он её выражал в какой-либо форме), тем более,
когда он уже реально и работал хорошо.

 

ЕДВА ЗАТИХАЛИ БОИ, как во многих местах немедленно создавались ВНУТРИКОЛХОЗНЫЕ КОМИССИИ "УЧРАСПРЕДА": "За каждый сохранённый от разрушения или восстановленный и пущенный в работу комбайн, комбайнеру выдаётся премия в размере одного центнера пшеницы бесплатно". 
(ГАСК. Газета "Пятигорское эхо", №  8, 23 августа 1942 года. с. 1).
То же можно было получить с помощью этой комиссии  за ремонт или сохранение молотилки или трактора.

При немцах новым «учраспредом» подробно расписывался НАТУРАЛЬНЫЙ ПРЕЙСКУРАНТ на полевые работы. Механизатор-комбайнер получал по три килограмма отборным зерном за каждый скошенный гектар и по два килограмма за каждую тонну зерна, намолоченного его комбайном.
Помощник комбайнера и тракторист, работающий в паре с комбайном, получали каждый соответственно по два килограмма зерна за один скошенный гектар и по одному килограмму за тонну намолота.

За качественную пахоту и перепашку трактористам немедленно выплачивалось от  3  до  7  килограммов зерна за каждый гектар (в зависимости от марки трактора, качества и состояния почвы). Бригадиры тракторных бригад получали к своему заработку тракториста (со всеми надбавками) ещё 30 процентов вознаграждения за руководящие труды, а помощник бригадира -  20  процентов. 
Притом, всем без исключения и фактически равно зерно выдавали так -  70 процентов пшеницей, ячменём и кукурузой в зерне -  30 процентов  (зерно только хорошего качества). 
(Там же).

ПОДОБНАЯ ЖЕ, необыкновенно манящая дифференцировка в ЩЕДРОМ ВОЗНАГРАЖДЕНИИ за профессиональное отношение к труду ожидала сельчан, занятых и в других видах сельскохозяйственных работ -  овощеводстве, садоводстве, виноградарстве, животноводстве.
(В Кремле злобно икали, уже не переставая!)

ПЕРВЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ изумляли и самих колхозников. Очень скоро они стали посматривать на колхозы без прежнего суеверного ужаса, поскольку такое подкрепление и высокая организация работ в сельхозартелях теперь резко поднимали благополучие очень многих крестьянских семей,
неизмеримо увеличили  отдачу от их труда. Наконец и им «чертовски захотелось работать», до того выгодно это показалось.
Многие так и впрямь молока впервые напились вволю. Хлеба белого наелись, как никогда. Ещё бы не работать после этого!  В основном -  на себя!  Как во сне!
Ещё бы не позабыть о хронически взыскующей Родине!



ДАЖЕ САМ ПО СЕБЕ КОЛХОЗ при немцах начинал всё больше нравиться... Стоило ли теперь так жаждать отрубаться на хутора, обращаться в каких-то там "хвермеров"?! 

Вот и большевики, отступая, предчувствуя неладное, не зря ведь строго-настрого наказывали: "Ох, смотрите, братцы, - берегите верность колхозному строю!" И что же -  не станет мужик его, этот строй, вдруг при оккупантах приглянувшийся, 
беречь только потому, что архангелы ненавистные вдруг правы оказались?! В самую точку ведь попали наказывальщики свирепые. 
Ведь и вправду получалось так, что дело не в самом колхозе, а как всегда -  в начальнике!
Ну что ж -  значит БУДЕМ БЕРЕЧЬ!

ОДНАКО ТАКАЯ нескладушка тянулась лишь до тех пор, пока большевики более-менее не подразобрались в немецкой тактике,
пока не опомнились и не стали руками партизан и подпольщиков САМИ РАЗГОНЯТЬ свои же, ранее созданные и взлелеянные в море крови сельхозартели.

С ТОГО САМОГО МОМЕНТА колхоз большевики и приговорили, когда поняли, что их детище оказалось таким же оборотнем, как и они сами.  Внезапно обернулось их же смертельным врагом.
Их родненьким Павликом подколодным. Предало на раз. «Своих, чёртова уродина, бьёшь?! Своих?!»
 
Только после этого «предательства» свою же родимую кровь, своё изобретение большевики сами к стенке и приговорили.
«Мы тебя породили, мы тебя и убьём!» 25-тысячники наверно в гробу перевернулись!

"Долой колхоз!" - вот следующий лозунг Советской власти, тут вспомнившей и про Тараса Бульбу.
Да кого тут только не припомнишь! От чего только не открестишься! Лишь бы спастись!