Роман со Сметрью. Romance Macabre. Глава 24

        В приёмном зале его уже ждали. Самиэль, словно кот, лениво растянулся на ступенях у трона. Виктор тоже был где-то по близости; запах волка, источаемый им, раздражал нос. Вампиры-слуги безмолвными тенями прятались в дальних углах.
        Согласно традиции, Дамиан преклонил правое колено и склонил голову, приветствуя отца:
        — Валентин.
        — Дамиан, сын мой, — встав с кресла, вампир протянул руки. — Ты повзрослел, мой мальчик.
        Валентин не изменился: прямая осанка, густые чёрные волосы, правильные черты лица, пронзительный взгляд. Он предстал точно таким, каким его помнил Дамиан: прирождённым лидером, которому никто не смел перечить. Его слова, его жесты, взор —  всё отдавало властностью и силой. В глазах же —  ничего, кроме отрешённости и отчуждения. За всю свою жизнь Валентин так ни разу и не осчастливил сына отцовской любовью. Ни когда тот был ребёнком, ни даже сейчас, после длительной разлуки.
        — Поднимись, — вампир помог Дамиану встать, — обычаи обычаями, но ты —  мой сын. И вместо того, чтобы биться лбом о землю, лучше обними отца.
        Парень почти клюнул на притворную любезность, но напомнил себе, что Валентин вновь бодрствовал для того, чтобы завершить начатое им когда-до дело, а не для восстановления сентиментальных отношений с сыном.
        — Иди, сядь подле меня.
        Он присел рядом с троном, но на ступень выше Самиэля.
        Откинувшись на спинку, Валентин с улыбкой обратился к белокурому вампиру:
        — Забавная история! Это будет незабываемая ночь для всех нас.
        Дамиан подоспел под конец какого-то очень важного разговора. Парень знал, что повторяться не входило в привычки отца.
        — Веками книга считалась утерянной, — Валентин потирал руки в предвкушении, — а оказывается она совсем рядом, у нас под носом.
       Самиэль смотрел на него с благоговением.
        — Да, мастер. Виктору удалось узнать её точное местонахождение.
       При упоминании своего имени, оборотень вышел из-за колонны. Прижав ладонь к области сердца, преданный слуга слегка наклонился, торжественно приветствуя хозяина. Глаза пылали огнём. Он не отрывал взгляда от старого вампира, надеясь, что тот, проникнет в его сознание и узнает, что именно он, Виктор, сделал всю работу сам.
        — Мальчик мой, ты напряжён, — Валентинин уловил беспокойство сына.
        Дамиан был амбициозной натурой. Его ранило то, что собственный отец в очередной раз не посвящал его в планы, доверяя другим больше, чем кровному отпрыску. Он открыл было рот, но Валентин перебил его:
        — Знаю-знаю, что тебя тревожит. Ты уже не ребёнок. Но ты и не воин. Поэтому я хочу оградить тебя от погибели.
        — Если бы у тебя на меня имелись действительно серьёзные планы, — ответил Дамиан, — ты поступил бы иначе. Но ты ещё больше отталкиваешь меня, чтобы я не путался у тебя под ногами.
        Голос был пропитал горечью обиды. Дампир вскочил и пошёл вниз по ступеням.
        — Дамиан, мальчик мой...
        Обернувшись, парень метнул в отца полный укоризны взгляд и прорычал:
        — Ты предпочёл родного сына какому-то... приёмному выродку, — он не знал какой ещё более презрительный эпитет подыскать для Самиэля, — а затем удивляешься, что наши отношения невозможно наладить!
        Самиэль зашипел, но Валентин подал знак не дёргаться. Перекинувшись в волчье обличие из-за колонны выпрыгнул Виктор, встав между хозяином и Дамианом. Раздалось протяжное рычание. Оборотнем овладела одна-единственная мысль — защитить мастера любой ценой.
        Дамиан развёл руками:
        — И правда, зачем тебе нужен сын с его непонятными и надоедливыми чувствами? Куда проще окружить себя марионетками, которых можно умело дёргать за ниточки.
        В душе парень догадывался, что ему никогда не откроется доступ в зал собраний Совета. Он никогда не будет тем, кто в один прекрасный день достойно займёт кресло по правую руку от Валентина. Злоба закипала вулканической лавой. Не проронив ни слова больше, Дамиан пулей вылетел из помещения, хлопнув на последок дверью. Он даже не подозревал, какую реальную угрозу представлял из себя, как для Совета, так и для всех вампиров в целом.