Тайна иргенской часовни

Не одну сотню лет до самой революции 1917 года, на девятую пятницу после Петрова дня проносили через все забайкальские города и веси из Читы в Иргень крестным ходом икону и ставили ее на три дня в Иргенской часовне, а потом опять уносили на руках в читинскую миссионерскую церковь.
На эти дни в небольшом селении Иргень собиралось огромное множество народу, устраивалась торговая ярмарка. По словам бабушки, местные буряты нашли эту икону в ручье у Иргени, а церковники объявили ее чудотворной. В середине 20-го века часовня еще существовала. Простая избушка без окон, похожая на амбар. С торцовой стороны под навесом над полуметровым порогом находилась низкая дверь. С другой стороны, располагался алтарь.» К слову к огрганизации крестных ходов церковные служители абсолютно никакого отношения не имели. И даже было такое время высшее духовное начальство запрещало их, ссылаясь на неизвестность иргенских святынь.
Осуществлялись ходы тогда из Читинской Михайло-Архангельской церкви (прим. Ныне музей декабристов. Архангел Михаил по писанию возглавляет небесное воинство в последней битве с нечистым. По иронии судьбы или злому умыслу большевистских властителей, церковь с его именем превратилась в музей посвященный масонам), с местночтимой иконой «Знамения божьей матери». И только потом, когда церковники разобрались, что ходы им выгодны, они были официально признаны. С течением времени вынос иконы стал совершаться уже не из Читы, а из Куки, также с выше названной иконой, пока она не сгорела во время пожара кукинской церкви. И только после первой русской революции появилась икона Параскевы Пятницы, а носить ее стали из построенной к тому времени читинской миссионерской церкви. В 1862 году на первоначальном местонахождении иргенской часовни была построена церковь, а сама она переставлена на другое место.
В 1866 г. здесь открыт миссионерский стан для приведения так называемых инородцев к православию. В 1877 г. заложена еще одна церковь. В 1911 г. при миссионерском стане учрежден монастырь. Стремились сюда и представители «желтой веры». В 1872 г., например, один лама устроил службу близ миссионерского стана, а другой поставил новый обон.
Имя иргенской часовни Герасима Иорданского, пустыножителя не объясняет значимость этой святыни. Но сама часовня кое-что объяснить все-таки может, так как часовни никогда не сооружались просто так, а в честь какого-то события. А как отмечали еще до революции сами церковники «со времен глубокой старины, здесь пребывала не только всенародно чтимая святыня, чудотворный образ святой мученицы Параскевы Пятницы, но и останки православных воинов, принявших на этом месте страдальческую смерть».
В журнале «Странник» за 1863 год об этом событии приводится опоэтизированная легенда, только имя Параскевы Пятницы не упоминается.
Вот полный текст:
«В старину на том месте, где теперь часовня, жило несколько родных братьев, которые по влиянию своему на окрестных жителей представлялись как бы независимыми князьками. Один из тогдашних воевод, видя, что все дела этого края разрешаются мирно, без посредства доверенных ему лиц, возымел злобу на виновников этого мире и ни с того ни с сего придрался к какому-то незначительному случаю, вследствие которого честным и трудолюбивым братьям приказано было наловить в Иргенском озере в течение одних суток такое количество рыбы, чтобы одними только рыбьими языками можно было наполнить сорок бочек. Само собою разумеется, что братья отказались от выполнения такого приказания и за это поплатились своею жизнью. Казнь их проходила 8 мая, накануне дня св. Николая. Каково же было удивление не справедливого воеводы, когда в самый день святой Николая все сорок бочек с рыбьими языками очутились неизвестно как на его дворе. Угрызаемый совестью, воевода лишился рассудка, а наследники его с честью похоронили тела несчастных. С течением времени уважение к памяти погибших братьев возросло до такой степени, что все окрестные жители стали стекаться к их могиле, которую почитают и ныне».
В наши дни в Иргени записан другой вариант этой легенды. В ней уже появилось имя Параскевы Пятницы.
«Было это давно. В Иргени полковник Пашкозский наказал за какую-то провинность трех казаков, кото¬рых звали Иосиф, Киприан и Василий. И велел им к девятой пятнице засолить сорок бочек карасиных языков, а в случае неисполнения приказа пригрозил им казнью. Не успели они к сроку засолить только последнюю сороковую бочку. И велел их Пашковский казнить. После этого поплыл он по Хилку и вышел на Селенгу. Тут его и настигла святая Параскева за то, что безвинно он казнил Иосифа, Киприана и Василия. Настигла и наказала за содеянное зло, утонул Пашковский. Вернулась святая Параскева в Иргень, здесь ее хорошо встретили и в честь нее, в честь убиенных казаков, в честь избавления от ненавистного всем лютого нравом полковника Пашковского воздвигли часовню».
Нет сомнения, что возвеличивание имени Параскевы Пятницы произошло в более позднее время с созданием в Иргени некоего религиозного центра, гак как имя этой мученицы было в то время популярно в Забайкалье: она являлась патронессой Сретенского уезда. Имелось даже казачье знамя с изображением ее «священного лика».
Иргенские мученики были казаками, прибывшими с отрядом воеводы Пашкова в Забайкалье. Первое письменное сообщение о них содержится в записках священномученика Ефрема. Его записки были опубликованы в 1911 году и содержат рассказы местного духовенства и паломников посещавших Иргень. Первой версией о причине смерти Иргенских мучеников называют зависть воеводы Пашкова в отношении «честных и трудолюбивых братьев».
Пашков приказал им в засолить 40 бочек карасевых «язычков» за день. Братья не справились с невыполнимой задачей, и воевода подверг х садистским пыткам, после чего заморил голодом. В качестве более реальной причины смерти братьев архимандрит Ефрем называет их приверженность «старой вере».
Не будем вдаваться в детали вариантов легенды, так как нам важно другое, имя главного виновника гибели безвинных людей. Оно олицетворяется с имеем исторического лица, енисейским, затем первым нерчинским воеводой Афанасием Петровичем Пашковым (ум. в 1664 году), известным русским землепроходцем.
Человек предприимчивый, смелый, и энергичный, Пашков вместе с тем отличался жестокостью в обращении с подначальными людьми, довольно, впрочем, обычной у сибирских администраторов, особенно во время походов, когда приходилось усиленными карательными мерами удерживать в повиновении, в обстановке всяческих лишений, недисциплинированное войско. Об этом красноречиво поведал ссыльный в Даурскую землю протопоп Аввакум в своих «Записках», а в особенности в первой челобитной царю Алексею Михайловичу:
«Да он же, Афонасий, живучий в даурской земле, служивых государевых людей не отпущаючи на промысел, чем им, бедным, питатися, переморил больше пятисот человек голодной смертью. А которые, не претерпев гладу, ходили промышлять нужные пищи, и он, Афонасий, их пытал, бил кнутьем, и ребра ломал, и огнем жег».
И пускай Аввакум называл одни имена мучеников, а людская молва донесла до нас другие, не суть важно. Главное о них помнили те, кто остались живы. Они приходили к поставленной здесь часовне поклониться их праху в уже упраздненный Иргенский острог. Так говорят предания. А что же исторические источники? В архивных материалах за 1765-1766 годы есть сообщение, что на месте упраздненного в 1709 году и находящегося в развалинах Иргенского острога есть часовня, от которой в сторону реки Ингоды через Яблоновый хребет по реке Рушмалею имеется колесная дорога.
В 1920-е годы церковь на Иргени была разобрана, мощи мучеников остались в земле. Часовня, построенная первыми русскими людьми, пришедшим в Забайкалье для его освоения, еще стояла в 1960-х годах.
В 1994 году на месте Иргенского острога проводились раскопки, в ходе их место захоронения мучеников найдено не было.