Забайкальские казаки - Охотники на китайцев

Если сейчас в Забайкалье существует такое явление как "догхантеры", то судя по очерку опубликованному в "Вестнике Европы" в 1904 году в Забайкалье в начале 20 века была популярна охота на китайцев. В . Александров каждой строчкой своего произведения источает желчную ненависть, призрение к простым забайкальским казакам и бурятам. Автор искренне не понимает простых казаков, не знает истории и взаимоотношения народов сурового края.
Жестокая Маньчжурская империя ему кажется милее и культурнее, чем хлебосольный забайкальский народ. До 1897 года река Аргунь считалась весьма мало судоходной; хотя на ней значительных перекатов не было, но непреодолимым препятствием для пароходов были огромные камни.
Эти препятствия пугали сплавщиков леса и сельскохозяйственных продуктов. Несмотря на барыши, которые сулила операции, в виду колоссальной разницы цен, в опасный путь пускались немногие. Глубокая река, загроможденная огромными камнями, бешено бурлила, как кипяток в котле. В 1901 году, после уборки значительного числа камней, началось, хотя еще слабое движете коммерческих пароходов. Теперь эти места вполне безопасны. К уборке было намечено еще 400 камней; они представляют не сорванный основания бывших скал и сами по себе не опасны, но вода на них, может испугать неопытного, не знакомого с местом капитана, и пароход, кинувшись в сторону от предполагаемой опасности, рискует попасть на действительно опасное место. По характеру строения своих берегов, образу жизни и нравам прибрежных жителей, Аргунь может быть разделена на три резко различные части: 1) низовья реки Аргуни от устья до впадения реки Быстрой (выше Усть-Урова); 2) от устья Быстрой до впадения рек Гана и Дербула (между Новым и Старым Цурухайтуем); 3) верховья Аргуни. Местность в нижнем течении Аргуни дивно хороша в своем суровом величии. Высокие горы, живописные ущелья, темные пади. Красавица Аргунь местами бешено рвется, будто хочет разорвать сурово сжавшие ее цепи гор, местами течет тихо, как бы в нежной истоме, и в глубоких водах своих отражает могучие утесы, покрытые лесом, которые под влиянием времени и погоды приняли порой фантастический вид. Особенно хорош в низовьях так называемый "Кирпичный утес". Камни расположены так, что кажутся остатками древнего замка, развалиной громадной постройки.
Для судоходства низовья Аргуни никаких препятствий не представляют. Благодаря крутым утесам, покрытым лесом, иного сообщения, как по реке, нет. В редко разбросанных селениях живут казаки, которые отличаются крайней суровостью, грубостью нравов, а подчас и жестокостью. Занимаются здесь главным образом сплавом леса, рыбной ловлей и охотой. Хлебопашество и скотоводство развиты мало. Диких зверей много, но большинство населения является не только охотниками за животными, но и за приискателем, будь это русский или китаец - казакам все равно. Крутые пади с вьющейся по обрыву тропою, где путник спускается, целый час двигаясь взад и вперед под прицелом сурового охотника, хранят мрачные тайны многих преступлений. Далеко несется недобрая слава про низовья Аргуни, и зная это приискатели стараются ходить большими артелями. Для характеристики низовских нравов приведу два рассказа старика казака, сплавлявшего меня вниз осенью 1900 г. - Шли мы с товарищем. Я остался ночевать, а он один ушел вперед - торопился. На другой день спускаюсь я по средней пади, винтовальне. Смотрю под хворостом лежит кто-то. Я узнал товарища по однорядке. Только лежал он убитый. Ну, я ходу! Пронес Господь! - Что же, вы заявили в ближайшем поселке? - спросил я. - Что вы! Как можно! Затаскают, а толку, все равно, не будет! А вот в деревне у нас забавный случай был. К одному старику китаец приискатель ночевать попросился. Старик добрая душа впустил, а ночью зарезал, да и спустил труп в подполье. Время жаркое было: стала тварь киснуть. Старуха-то и говорит старику: - Убери его, однако, старина! - Тот китайца ночью в бат (долбленая лодка) снес и вышел на середину реки. Ночь была лунная. Старуха из окна все видит. Стал старик китайца в реку спущать, да обробел (прозевал), а бат-то и опрокинулся. Старик, с перепугу, вместо бата за китайца схватился и потонул. На утро их обоих к берегу прибило. Атаман хотел составить протокол, а старуха говорит: - Молчи, китайца-то мой старик убил. Ну, и зарыли их обоих. - Да. Забавные случаи бывают. - наивно закончил свой рассказ казак. 11 июня 1900 года, при объявлены мобилизации, казаки безжалостно истребляли китайцев, встречаясь с ними в глухом месте.
Совершались и открытые убийства, для потехи. Напротив Жегдочинского поселка на китайской стороне сидел китаец-лавочник со своей бабой японкой. На русском берегу между казаками шел оживленный спор о том, далеко ли несет пулю винтовка. - Однако, я из моей винтовки сниму купца - говорит атаман. Выносит винтовку и убивает мирного соседа-китайца с единственною целью испытать дальнобойность ружья. Японка жаловалась губернатору, пристав ездил производить следствие, но конечно, ничего не добился. Пощажу читателя от дальнейших рассказов о подвигах "удальцов-забайкальцев". Но кто знаком с культурным положением края, тот едва ли станет удивляться нравам жителей. Школ почти нет, учителей нет вовсе. Духовенство тамошнее само малокультурно и не имеет никакого влияния на паству. Живя в глуши, народ не имеет почти никаких сношений с внешним миром, а приезжее начальство, подлаживаясь (прим. приспосабливаясь) к суровым охотникам, иногда само толкает их на преступления. Полуидиот, атаман отдела, проезжая как-то во время мобилизации, в 1900 году, по Аргуни, говорил низовским казакам: - Вы охотитесь на зверя? Охотьтесь лучше на китайцев. Подобный наставления приносят свои плоды. Осенью 1901 по Аргуни проезжало опять начальство. Казаки Усть-Уровской и Аргунской станиц жаловались, что у них угнали коней. - У вас есть шашки и винтовки - ищите сами своих коней! - отвечали им, и они этим отлично воспользовались. Собравшись, казаки поехали на верховья реки Гана; между ними был один черкес - страстный охотник.
На встречу им попалось семь китайцев на тринадцати лошадях. Желая завладеть лошадьми, казаки хотели тотчас же перебить китайцев. но по просьбе черкеса, не сделали этого, а связав, увели с собою. Китайцы объяснили, что у именитого купца Лапушки угнали триста коней. Они, то есть сын купца и шесть рабочих, идут их искать, а за ними, на помощь им, идет отряд охранной стражи. На беду, черкес заметил козу си бросился за ней. Возвращаясь уже поздно вечером, он заметил, что в траве что-то скачет на подобии дикого петуха. Подъехав ближе, он увидал корчащегося в конвульсиях китайца с отрубленными конечностями; тут же валялись трупы его истерзанных, уже мертвых товарищей. Одного же китайца из семерых казаки оставили в живых, в качестве проводника. Когда возмущенный черкес стал обвинять казаков в жестокости, они отвечали: - Молчи, а то тебе тоже будет! Оставшийся в живых китаец бежал при помощи черкеса и сообщил о зверском преступлении несчастному отцу. Лапушка всех поднял на ноги, началось следствие. Привлеченные к ответу, казаки говорили: - Мы думали, нам ничего не будет.
Я же и сейчас в этом уверен, потому что не только казаки, но и их ближайшее начальство смотрит на китайцев как па низшую породу, как на тварей. Такое отношение пограничных жителей к китайцам и монголам для меня необъяснимая загадка. Казаки неизменно отвечали: - А почто его, тварь, не бить? Верховские казаки, впрочем, лучше относятся к инородцам. Позже мне придется еще вернуться к характеристике инородцев и отношение к ним европейцев. Скажу пока, что из всех сношений с китайцами и монгольскими ламами я вынес впечатление скорее их культурности, гуманности, необыкновенной кротости характера. Единственное исключение составляют кочующие, наши буряты, которые так же грубы, жадны, как и удальцы-забайкальцы. Среднее течете Аргуни, от реки Быстрой до Гана, затруднительнее для судоходства, вследств1е значительного числа островов, проток, больших разбоев и перекатов. Крутые горы и леса почти прекращаются верст девяносто выше Усть-Урова. Отсюда вверх до Булдуруйскаго караула, население занимается преимущественно земледелием. Деревни часты и населены значительно гуще. Несмотря на замечательное плодородие земли, а может быть и благодаря этому, обработка самая первобытная, и истощая землю, извлекают из нее ничтожную часть того, что она могла бы дать. Земля находится в исключительном пользовании казаков, и ведение хозяйства для лиц другого сословия, которые могли бы ввести улучшенную культуру, невозможно, так как за пашню общества требуют посаженной платы, как за усадебную землю, то есть 24-32 рубля за десятину.
Лесом и покосом казаки пользуются на маньчжурской стороне. Прежде за это платили китайцам овсом. С 1900-го года ничего никому не платят, но с землею обходятся как со своею собственностью. Травы идут на огонь. Постороннее лицо косить и в Маньчжурии не может без специального разрешения общества, что обходится значительно дороже самого сена. Не отличаясь, особою смелостью, Приаргунские казаки поражают своею жестокостью и грубостью. Грамотных почти нет, что вполне понятно, так как учителем зачастую назначается безграмотное лицо, получившее необходимые удостоверения в грамотности при помощи рекомендаций. Да и кто пойдет в учителя при жаловании 16-25 рублей в месяц там, где дельного рабочего, даже сторожа, трудно нанять за 35-45 рублей. Школьное дело на Аргуни ждет еще почина.