От казаков днепровских до запорожских ч. 57

Максим Кривонос

Признав вещи своего мужа, жена выдала важные бумаги. Вслед за тем с Хмельницким произошло событие, вероятно, имевшее связь с похищением привилегий. В Чигирине уже был другой староста Александр Конецпольский, а у него подстаростою (управителем) шляхтич Чаплинский. Последний выпросил себе у А.С. Конецпольского имение Субботово, так как у Хмельницкого документов на владение не имелось. Получивши согласие старосты Конецпольского, Чаплинский по польскому обычаю, сделал наезд на Субботово в то время, когда Хмельницкий был в отъезде; и когда десятилетний мальчик, сын Хмельницкого, сказал ему что-то грубое, то он приказал его высечь. Слуги так немилосердно исполнили это приказание, что дитя умерло на другой день. В польском суде иск Хмельницкого к Чаплинскому удовлетворён не был. Тогда Богдан собрал сходку из тридцати казаков и стал советоваться с ними, как воспользоваться привилегией, данной королем, восстановить силу казачества, возвратить свободу православной вере и оградить русский народ от своеволия польских панов. Участник сходки сотник Роман Пешта, донёс на Хмельницкого. Коронный гетман Потоцкий приказал его арестовать, но полковник Кречовский, которому был отдан Хмельницкий под надзор, освободил арестованного. Авторы «Истории украинского войска» сообщают чуть более лаконично: «Богдан Хмельницкий прошёл через то же, что и остальные казаки. Чигиринский подстароста Чаплинский взъелся на него, стал облагать его незаконными налогами, потом напал на его хутор, забрал урожай и скотину, и так избил его маленького сына, что мальчик умер.

Хмельницкий, доведённый до отчаяния, стал сговариваться с другими казаками. За это его арестовали и только на поруки чигиринского полковника Кречовского выпустили из тюрьмы. Тогда Богдан Михайлович решился на восстание и в конце 1647 г. вместе с сыном Тимошем и доверенными товарищами подался на Запорожье». Несколько иначе эти события излагает С.М. Соловьев. По его версии при нападении на х. Субботов Хмельницкий присутствовал лично и Чаплинский заковал его вместе с остальными домашними в цепи. И далее, со слов знаменитого историка известно, что ...самого Богдана держал четыре дня в тесном заключении и освободил только по просьбе своей жены. Богдан подал жалобу в суд; в отмщение за это Чаплинский приказал своей дворне схватить десятилетнего сына Хмельницкого и высечь плетьми среди базара; приказ был исполнен так усердно, что мальчика чуть живого принесли домой и скоро после этого он умер. Зять Чаплинского клялся не раз пред казаками, что Хмельницкому не быть в живых. Поедет ли Богдан куда по делам службы, воротится домой, а на конюшне нет серого коня: взяли за поволовщину. Отправится он в поход против татар, сзади подъедут к нему и стукнут по голове так, что не быть бы живому, если б не защитил железный шлем, да и скажут, в оправдание, что приняли его за татарина. Но частной вражды с Чаплинским было ещё мало: свой казак донес польскому начальству на Хмельницкого, будто он замышляет старые казацкие проказы, хочет отправить на море вооружённые суда.

Действительно, шёл слух, что король Владислав, замышляя войну против турок, на которую не дал согласия сейм, прислал казакам деньги и позволение готовить суда для выхода в море. В Варшаве рассказывали московскому гонцу Кунакову, что зимою 1646 г. Хмельницкий с десятью товарищами от всего Войска Запорожского приезжал в Варшаву, бил челом королю на своих обидчиков, и на жидов, в их непомерных налогах. Владислав гневался на сенаторов, что не дали ему воли вести войну с турками и собранное для этой войны немецкое войско приговорили на сейме распустить, а немцам он давал деньги из приданого своей жены. Так, призвавши Хмельницкого и черкас - челобитчиков, Владислав говорил им, что сенаторы его вдались в свою волю, панства его опустошают, а его мало слушают. Подписав саблю, король подал её Богдану Хмельницкому со словами: «Вот тебе королевский знак: есть у вас при боках сабли, кто вам запрещает постоять за себя, так обидчикам и разорителям не поддавайтесь и кривды свои мстите саблями; как время придёт, будьте на поганцев и на моих непослушников во всей моей воле». Кроме того, одарил Владислав всех челобитчиков сукнами, адамашками и отпустил их. Осенью 1647 г. замыслил король Владислав войну вести с турецким султаном, в связи с чем пожаловал Б. Хмелю гетманством запорожским. Послал ему также своё жалованье и вперед обещал прислать на жалованье черкасам и на челновое дело 170 тыс. злотых польских к лету 1648 г. Богдан обещал королю за эти деньги изготовить за полгода сто морских челнов.

Узнав об этом, А. Конецпольский задумал Богдана убить и послал гонца звать его к себе на банкет, но Хмельницкий, зная умысел, не поехал. Тогда староста послал своих людей захватить Богдана силой, но он вступил в схватку с посланцами у себя на дворе, убил 5 чел., а 15 убежало. Вместе с ним дрались только четверо. После этого Хмельницкий срочно ускакал с надёжными людьми на Запорожье. Сопоставление приведённых сведений позволяет сделать вывод о том, что гонения на Хмельницкого начались именно из-за того, что он оказался втянутым в королевскую интригу с развязыванием войны с Турцией. После разоблачения короля об активной роли Хмельницкого в осуществлении его планов стало постепенно известно довольно широкому кругу людей, в том числе и коронному хорунжему Конецпольскому. Именно поэтому он не стал препятствовать Чаплинскому в его попытке отобрать у Богдана его имение. Убийство сына, разорение хутора переполнило у Б. Хмели чашу терпения, и он вплотную занялся подготовкой к одновременному восстанию всех 6 реестровых полков. Похищение королевских привилегий, данных королем Владиславом запорожскому войску, давало возможность представить дело таким образом, что казаки, выступая против панов, лишь выполняют королевскую волю, а с другой стороны позволяло дискредитировать в глазах казацкой черни Барабаша и других руководителей реестровых казаков, утаивших такой важный документ. Восстать должны были бы одновременно все шесть казацких полков в 6 важнейших административно-политических центрах правобережной и левобережной Украины.

Предполагалось уничтожить разрозненные польские части, расквартированные в этих городах, а затем, соединившись, двинуться на Черкассы, где находилась ставка коронного гетмана. Одновременно должны были вспыхнуть народные восстания на Левобережье, а также на Подолии, где уже действовал со своей ватагой Максим Кривонос. Тогда же должно было подняться и Запорожье. Запылавшая сразу по всей Украине народная война не оставляла полякам на победу ни одного шанса, так как королевских войск (без реестровых казаков) насчитывалось не более 10 тыс. чел. и они стояли гарнизонами по разным городкам. Одержав победу над гетманами, можно было бы начать переговоры с польским правительством и при поддержке короля и канцлера Оссолинского, достигнуть соглашения об увеличении казацкого реестра до 20 тыс. чел. Также изгнать панов с украинских территорий, добиться автономии и самоуправления, не порывая окончательно с Речью Посполитой. Некоторые шаги, согласно плана, Б. Хмеля предпринял ещё в начале года. Деньги, полученные от короля на постройку челнов, оставались в его распоряжении и хранились в надёжном месте. Часть из них была уже истрачена на заказ нескольких тысяч свиток (серьмяг) одинакового белого цвета, обычную одежду реестровиков, в которые предполагалось одеть восставших. Часть денег ушла на изготовление сабель и самопалов. Между тем, признаков надвигающегося народного восстания, о чём совершенно справедливо докладывал Потоцкий королю, не заметить было трудно.

ВОССТАНИЕ И ПОБЕДЫ ПОД ЖЁЛТЫМИ ВОДАМИ И КОРСУНЁМ

Сотни запорожских агентов, переодетые бандуристами, нищими, богомольцами появлялись повсюду, призывая народ насыпать песок в польские пушки, открывать ворота войскам Хмельницкого, уходить в степь и на Низ, и становиться в ряды сичевиков. Эта агитация везде имела успех, несмотря на принимаемые поляками меры. Потоцкий своим универсалом объявил, что каждый, убежавший на Сечь, отвечает за это жизнью жены и детей, собираться толпами запрещалось, у населения изымалось оружие. Эти меры ещё больше озлобляли и без того ненавидящий поляков русский народ. С левого берега Днепра, откуда бежать на Сечь было удобнее, люди массово уходили от своих панов. Те, кто по какой-то причине не ушёл на Запорожье, готовились восстать при первом же приближении запорожского войска. В курсе планов Б. Хмельницкого был на Сечи и кошевой атаман - старый казак Лутай, его давний приятель, соратник по совместному морскому походу на Константинополь, а затем и под Смоленск. С ним Хмельницкий поддерживал постоянную связь. Предательство сотника Романа Пешты, старого боевого товарища, с которым они не раз вместе участвовали в походах против татар, спутало все планы Хмельницкого по организации задуманного им восстания реестровиков против польских панов. Теперь приходилось всё менять на ходу. О выступлении реестровиков (их было на тот период времени 16 полков и в них числилось свыше 230 сотен) приходилось забыть, так как поляки возьмут их под жёсткий контроль. Народное восстание без поддержки казаков обречено на провал.

Продолжение следует в части  58                http://proza.ru/2020/11/27/1272