Запись семидесятая. Прощай, заснеженный Тибет!

13.08.04 На  «Томском Автографе» Ольга Геннадьевна предложила  подготовить серию заседаний, посвящённых поэтам-томичам, почему-либо в городе отсутствующих (умерших уже или живущих в отдалении от Томска). Назвала ряд имён: «Кто кого себе возьмёт?». Мне достался Владимир Брусьянин. Я с трудом вспомнила, что это тот самый поэт, вечер памяти которого в 2002-ом году оттянул публику с  Жениного «бенефиса». Но я ничего его не читала, и ОГ дала мне его книжечку «Третий день» (по Библии – день создания земли, моря и растений, т.е. природы).
Ещё на нашу встречу пришли две поэтессы-самоучки. У одной – явно поэтическое видение, другая – такая непосредственная, такая румяненькая: «Я же вам свою душу раскрываю!» - «А вы, кроме себя, как поэта, кого еще любите?» Мгновенный ответ: «Нет, я поэзию не люблю, но свои стихи (а около нее пачка толстенная ее «стихов») я все помню наизусть». А у меня под рукой томик Батюшкова, я и зачитала, грешная, что мне открылось вдруг, пока я ее слушала:

«Стихи мои! Опять за вас я принимаюсь!
С тех пор как к Музам я, к несчастью, обращаюсь,
Покою ни на час… О, мой враждебный рок!
Во сне и наяву Кастальский льется ток!
Но с страстию писать не я один родился:
Чуть стопы размерять кто только научился
За славою бежит – и бедный рифмотвор
В награду обретет не славу, но позор». (Из «Сатиры»).
 
Многие рассмеялись и сделали мне страшные глаза. Но сама эта «поэтесса» довольно искренне себя вела и мне даже понравилась. Со словами: «Зря я сюда пришла», она собралась и распрощалась со всеми. Ольга только головой ей вслед покачала…

20.08.2004 У нас в "Автографе" начался завариваться скандал. Галина Васильевна Небараковская создает сборник «Томского Автографа» («Я сама буду отбирать стихи из тех, что мне принесут авторы»). Народ понес. Целая кипа рукописей. Анатолий Киприянович Мастеренко возразил (он нашел спонсора  по своим "моряцким" каналам: «Я спонсирую, поэтому хотел бы участвовать в отборе».
И началась первая интрига.
Наташа  вместо стихов принесла эссе. Наш капитан против: «Не стихов не будет!». Наташа заявляет: «Если вы не будете печатать мою прозу, то я – против того, чтобы вообще что-то моё было в этом сборнике».
Ольга Геннадьевна: «Если Наташи Чернышовой – можно сказать, основательницы нашего общества – в сборнике не будет, то это и не «Томский Автограф».
Галина Васильевна: «Если кто-то будет мне диктовать, что включать, что – нет, то вот вам кипа, работайте и набирайте сами!»
Всем хочется опубликоваться, все кивают головами, мол, мы согласны.
Ольга: «Я бы тоже хотела иметь отношение к сборнику, мне "Автограф" – не чужой, а материалы собираются без меня.
Я - «за» Наташино эссе: "Давайте голосовать!»
Небараковская гнёт своё: «Вот материалы, берите, кто хочет, но я не буду содержание сборника обсуждать коллегиально».
Шум, спор... Постепенно угомонились.

А тут новая интрига - Нина Фёдоровна принесла сигнальный экземпляр «Томск - моя любовь и судьба».
Как я ни была против ее работы, но раз она закончилась, я просмотрела – могло быть и хуже. Конечно, все ожидаемые ляпы налицо. Чистая  окрошка! Среди авторов кого только нет, а вот Ольги Комаровой нет, Макс Батурин представлен двумя, Наташа – одним стихотворением. Явно, отбор был – не объективный, а чисто пристрастный. Появились не довольные: Полежако расстроилась, что в нескольких  ее стихах допущены грубые ошибки (редактура некачественная, если вообще она была). Галина Ивановна Климовская крайне не довольна: оказывается, ее не спросили – хочет ли она в этом сборнике публиковаться, и поместили её стихи без разрешения. Мало того, на неё возлагалась надежда, что она предисловие к сборнику стихов, организуемому Г.В. Небараковской, напишет, но она отказалась по мотивам: «не царское это дело».
(Что вообще-то понятно: зная потенциал Галины Васильевны, Галина Ивановна не доверяет ей и не хочет нести ответственности за огрехи, которые, она подозревает, проникнут в новый сборник, как они проникли и в книгу Нины Фёдоровны).

Не знаю, может, мне принципиальности не хватает, но  придерживаюсь такой точки зрения – я пальцем не пошевелила, чтобы участвовать в издании «Томск – моя любовь и судьба». (Разве Женины стихи передала по просьбе составительницы). Но раз Н.Ф. Приходько претворила свою идею, то я эту книгу склонна рассматривать, как свершившийся факт и «расслабиться». Назад колесо не повернешь, а книжка интересна срезом поэтической жизни города в начале 2004 года. Сейчас она не так интересна, как хотелось бы Нине Фёдоровне, но это толстый том, он будет сниматься с полки и литературоведами, и читателями, и авторами. Его, конечно, заметят критики и не исключено, что Нине Фёдоровне еще предстоит пережить неприятные минуты, когда большую часть книги кто-то признает за «бесхитростные» стишки, и кто-то попеняет ей за то, что она, не спросясь, поместила признанного поэта в одном переплете с дилетантами и графоманами, а может кто-то и судом пригрозит за нарушение авторских прав.
Но книга родилась и будет жить, тут ничего не поделаешь.
Лет через 20 книга все равно будет доставаться с полки, пусть и краеведом или литературоведом. Читатели, любители поэзии, конечно, читать ее не смогут от корки до корки; разве только, чтобы найти стихи знакомого поэта.

Но принципиальность Наташи мне нравится. Я решила, что не буду вмешиваться в спор - что помещать, что не помещать в сборник "Томского Автографа", а при голосовании, конечно, буду за Наташу. Но все же лучше бы посмотреть, что Галина Васильевна отберет и кого включит. Если снова наших тортилл, вдруг почувствовавших себя поэтами, то… Стоит ли той же Наташе претендовать на место под этим солнцем?

***
Прощай, заснеженный Тибет,
Я с гор твоих уже спустился
И улетел усталой птицей
Оттуда, где встает рассвет
Под мантр волшебных бормотанье
Сквозь тишину монастырей,
Где боги бродят меж людей,
А смерть – этап –не наказанье.