Загадочный проект

   ЗАГАДОЧНЫЙ  НАДНЕБЕСНЫЙ ПРОЕКТ «I. Н. Ц. I.»


    1



Люблю я переводить тексты, которые, как кажется, в переводе не нуждаются, потому что уже переведены (Библия, к примеру) или вообще написаны на русском языке. Но это ошибочное и поверхностное мнение, которое заставляет  нас оставаться в заблуждении многими десятилетиями в отношении самых знаменательных событий и знаменитых исторических личностей.
Вот такой пример -  широко известная цитата из Библии, которую знает и охотно «употребляет» весь мир уже сто лет: тебя ударили по одной щеке, а ты подставь и другую. Я назвала цифру – сто лет – потому, что именно в конце 19 века - начале  20-го необыкновенную популярность изречению Иисуса Христа перед его казнью дал русский писатель Лев Толстой, ставший «основателем» расхожей фразы «непротивление злу насилием». Учение о непротивлении, которое исповедовал Толстой и его многочисленные последователи, он строил именно на предсмертном изречении Христа. На нем и построено это религиозно-философское учение «толстовства».
Эти слова,  произнесенные Иисусом в часы его мучений на допросах, стали евангельской заповедью: «…Не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую».
Однако, как исполнить заповедь, которая до сих пор остается неразгаданной, не расшифрованной? Никто из ученых и религиозных философов пока что не смог объяснить, что же она на самом деле  означает? Выдвигаются различные догадки, в том числе и Льва Толстого, «благодаря» которому нынче знаменитая фраза употребляется лишь иронически, по отношению к безвольному человеку, который не осмеливается отстаивать свои законные интересы, принципы.
        Даже не пытаясь стать «отгадчицей»  Божественной заповеди, я всего лишь обращусь к библейской теме суда и казни Иисуса. Суда и казни, о которых Христос знал заранее и об исходе этих страшных для него событий тоже был осведомлен своим Отцом. Который вочеловечил себя в лице своего сына Иисуса и представлял на земле, скажем так, свои же интересы.
          Если перевести события, которые излагаются в Библии, на современный язык, которым обозначаются современные понятия, то получается, что, желая воплотить в жизнь на земле свои интересы по  воспитанию нового, более совершенного, человека (собственное же творение, отбившееся от  Божьих рук), Создатель  был вынужден заключить договоры с теми, кто  помог бы  осуществить его проект. Проект вочеловечивания с целью естественного, глубокого проникновения в человеческое общество. В качестве агента влияния, как сейчас принято говорить.
          Для этой цели был использован избранный объект – непорочная чужая жена Мария, выданная в четырнадцать лет замуж за пожилого мужчину. С ней договаривался, как известно, архангел Гавриил. А когда Мария оказалась беременной и ее старенький муж Иосиф Обручник узнал об этом и хотел прогнать жену, то и с ним договаривался  Гавриил, сказав:  «не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святаго; родит же Сына, и наречёшь Ему имя Иисус, ибо Он спасёт людей Своих от грехов их». После этого, как повествует евангелист, «Иосиф принял жену свою, и не знал Её».
         Интересно, что Мария, на самом деле, совершенно не известное лицо – в истории так и осталось тайной, кто были ее родители, откуда она родом, какова была ее жизнь до замужества, а все, что мы знаем о ней из Библии – это лишь легенды. Вы скажете – так же,  как и сама история Иисуса. Однако если легенда поставлена в центр реальных событий и окружена реальными историческими личностями, то хочешь - не хочешь, а, исходя из логики этих событий,  все-таки поверишь…


2


Итак, самый первый договор у Создателя по воплощению своего проекта на Земле по исправлению людей был заключен с Марией. Через тридцать три года он, преследуя свою цель, должен был заключить следующие договоры, главным результатом которых были  пытки, казнь и смерть на кресте. Вы скажете – чепуха, такого не могло быть, кто станет заключать договор с палачами, чтобы осуществить свои собственные страдания и  гибель? Да, такой это был суровый проект Создателя, что, составляя его, он боялся  самого себя, невиданной жестокости, которую должен был проявить по отношению к самому себе. Помните – моление Иисуса о чаше?
Согласно евангельскому повествованию, Иисус пришёл для своей молитвы перед арестом в Гефсиманский сад, расположенный внизу склона Елеонской горы около ручья  Кедрон, восточнее от центра Иерусалима. Евангелисты Матфей, Марк и Лука описывают моление Иисуса перед арестом. Первый раз он молился об отвращении от Него чаши страданий — «да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты». Второй раз изъявляет уже прямую покорность воле Божией (у Луки Eму был послан ангел, чтобы укрепить его в этой воле) и восклицает — «Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить её, да будет воля Твоя». Третий раз  повторяет своё второе моление и возвращается к ученикам сказать о приближении предателя: «вот, предаётся Сын Человеческий в руки грешников. Встаньте, пойдём; вот, приблизился предающий Меня».
Конечно, возникает вопрос:  зачем же Господу понадобилась такая жестокость в отношении самого себя? И ответ, по-моему, существует: из-за ошибки, которую Создатель совершил за 2300 лет до рождения Христа. Этой ошибкой был Всемирный Потоп, посланный на Землю для исправления грешников и создания нового человеческого общества. Это было жестоким наказанием по отношению к людям, которые были безжалостно погублены за грехи. Вспомним, что гласит библейская легенда о Всемирном Потопе. Согласно Книге Бытия, потоп  явился Божественным возмездием за нравственное падение человечества:
 
Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал. И сказал Господь [Бог]: не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками [сими], потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет. В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди. Их потомков назвали нефилимами. И это было допотопное предчеловечество. Которое не оправдало надежд Создателя, потому что извратило пути свои на Земле, наполняя ее грабежом, насилием и развратом.


Ной же спасается не по причине каприза божества и не потому, что он «обладает величайшей мудростью», а потому, что он человек праведный, то есть стремящийся к добру. Бог спасает Ноя не для того, чтобы тот мог бы вечно блаженствовать, а для того, чтобы он и его потомки стали фундаментом обновлённого послепотопного истинного человечества.
Ной и его семья были единственными людьми, угодными Богу, среди всех живущих в то время на Земле. И с ним он и заключил  свой жестокий договор. Но дед Ноя, Мафусаил, проживший 969 лет, вымаливал у Создателя отмену Потопа. По преданию, его молитва имела силу отгонять, «отсылать» смерть, с которой он сражался как бы духовным мечом, спасая людей. Его молитва за погибающее человечество, соединяясь с молитвой Ноя, отдаляла Всемирный потоп, который начался лишь после смерти Мафусаила.
Мафусаил доходил до «пределов земли», чтобы узнать от своего отца Еноха о предстоящем Потопе и о спасении Ноя, внука. Смерть Мафусаила наступила перед самым Потопом, на 600-м году жизни Ноя. Согласно преданию, Потоп был отсрочен на семь дней ради недельного траура по Мафусаилу.

                3

Молясь о спасении людей, Ной, тем не менее, выполнил договор с Богом. Который заблаговременно сообщил ему о непреклонности своего решения и повелел построить Ковчег — судно, способное пережить готовящийся потоп. Бог дал Ною точные указания, как его построить и снарядить для длительного плавания, а также - какими должны быть его размеры.
К началу работ по постройке ковчега Ною было 500 лет, и у него уже было три сына. После постройки ковчега, перед потопом, Ною было 600 лет. Время от объявления потопа Богом до окончания постройки ковчега, согласно богословским толкованиям, составляло 120 лет.
Когда работа была завершена, Ною было велено зайти в ковчег с семьёй и взять с собой по паре от каждого вида нечистых животных и по семь — от каждого вида чистых животных, живущих на земле. Ной исполнил указание (в некоторых переводах — животные сами зашли в ковчег), и когда двери ковчега закрылись, воды обрушились на землю.
 Наводнение длилось 40 дней и ночей, и «всякая плоть, движущаяся по земле» погибла, остался лишь Ной и его спутники. Вода стояла так высоко, что ею покрылись все высокие горы. Спустя 150 дней вода стала убывать, и в семнадцатый день седьмого месяца ковчег пристал к горам Арарат (имеется в виду горный массив). Однако лишь первого числа десятого месяца показались горные вершины. Ной ждал ещё 40 дней, после чего выпустил ворона, который, не найдя суши, каждый раз возвращался назад. Затем Ной трижды (с перерывами по семь дней) выпускал голубя. В первый раз голубь также вернулся ни с чем, во второй — принёс в клюве свежий масличный лист, что означало, что показалась поверхность земли. В третий раз голубь не вернулся. Тогда Ной смог покинуть корабль, и его потомки вновь заселили землю.
Выйдя из ковчега, Ной принёс жертвоприношения, и Бог обещал восстановить порядок вещей и более никогда не уничтожать людской род через потоп. Как знак этого обещания в небесах воссияла радуга — завет Бога с людьми. Бог благословил Ноя, его потомков и всё, что на земле.

Но люди не исправились, и Творец решил направить грешников  на путь истинный новой моралью, новыми законами и начать  создавать человеческое общество на Земле заново.

Теперь он выбрал другой метод – не губить человечество, а убить на его глазах самого себя. Откуда же  невиданная жестокостью к самому себе? Может быть, в наказание за допущенную ошибку во время осуществления проекта  о Всемирном Потопе? Таким образом, он предъявил такой необычный счет  самому себе? Но не стоит упускать из виду, что и человечество в своих молитвах посылает упреки Господу за несовершенство своего существования.
Если обратиться к библейской истории создания человека, то выходит, что в самом начале  Творцом были допущены какие-то ошибки. Такие же, какие, положим, сегодня допускают ученые, работая, например, с генным материалом.
Вот вам и «перевод» мифа о создании Адама и Евы. Всего лишь сто лет назад большинство христиан верили, что Бог  создал первого мужчину из глины, а его подругу – Еву – из ребра Адама. Но вообще-то присутствие ребра как генетического материала вполне обоснованно, хотя по-научному и не было осмыслено еще каких-то сто лет назад.
Пора бы нам уже научиться видеть в генах, молекулах ДНК и хромосомах не просто недавно открытые невидимые элементы живых организмов, а настоящих мыслящих строителей, партнеров Создателя, с которыми он также заключал свои договоры. И они строили  для него живые существа по его заказам, но, как и в любом  проектировании и строительстве, могли быть просчеты. Такие же, какие допускают эти «строители», «ремонтируя» генетическую цепочку, поврежденную, положим, радиацией. Именно такой «ремонт» живых организмов наблюдают сегодня ученые в округе Чернобыльской АЭС,  где природа успешно восстанавливается во всей своей красе и здоровье. Однако случаются и ошибки во время «ремонта», и тогда на свет появляются мутанты.
Кто же такие Адам и Ева, которые смогли произвести на свет первого своего потомка только с «помощью» соперника Создателя – Змия – искусителя, познав грех? А возможно, изначально эти двое были  своего рода «фабрикой» по производству каких-то существ – как сегодня «производят» детей в клиниках с помощью ЭКО – в пробирках… Но пока Творец работал над созданием совершенного существа,  соперник – Змий решил опередить его со своим проектом и подсунул Адаму и Еве знания о плотской любви, которые смешали все планы Создателя и  позволили через девять месяцев появиться на свет  первому потомку Адама и Евы. К сожалению, это был Каин. Что поделаешь – в этом проекте гены работали под руководством не Бога, а дьявола.
Ева познала родовые муки, а Адам стал навечно невольником семьи. Иначе говоря, они лишились  блаженства невинного существования. И тут возможна  очередная расшифровка библейского сюжета: Рай – это не материальное место обетования счастливых людей, а возвышенное и неуязвимое состояние их душ и тел, которого и были лишены Творцом  первые грешники на Земле,  Адам и Ева.

4

Идем дальше и зададимся вопросом: почему приближенные к Богу ангелы, созданные им до рождения детей у Адама и Евы, вдруг воспылали страстью к этим несовершенным потомкам двух грешников и кинулись  на них жениться? Видимо, это были происки все того же Змия - искусителя, который таким образом хотел исправить свою ошибку. Ведь это с его вмешательством на Землю пришли несовершенные люди, такие, как завистник и братоубийца Каин. Если посмотреть на ситуацию через призму современной жизни, то можно себе представить, какие  там кипели страсти – и «промышленно-экономический шпионаж», и кража  научных божественных идей, и сговор с генами-предателями, и идеологическая дьявольская обработка ангелов, и обольщение и подкуп земных женщин… Все, как в современных детективах.
В общем, бес-искуситель сумел перетащить на свою сторону и ангелов, и простых смертных, отвернув их лица от Бога. Получились в результате совокупления ангелолюди – прекрасные снаружи, но грешные внутри. Вот они-то и извратили пути свои на Земле, наполняя ее грабежом, рабством, насилием и развратом. Продолжалось это полторы тысячи лет до Всемирного Потопа. Как видим, господь долго ждал, когда люди опомнятся. Но его долготерпению пришел конец, и он решил уничтожить неисправимый род людской, просто  смыв его  высокой водой.
Почему же и в этом проекте он ошибся, не добившись желанного результата даже такой  смертельной ценой - гибели всего человечества?
Все дело, наверное, в воспроизводстве людей. Даже ангелы не были совершенны, а уж их потомки – ангелолюди - вообще себя опорочили, поселившись на Земле и сделав ее плацдармом для достижения самых низменных целей – грабежей, разврата, рабовладения и тому подобных мерзостей. Но почему же потомки избранного Богом Ноя не стали тем желанным «материалом» для воспроизводства идеальных людей, какими их хотел видеть на Земле Создатель? Все дело в том, возможно, что его помощники – гены не смогли решить, как оказалось, сверх трудную задачу кровосмешения. Браки с сестрами, братьями, матерями и отцами лишь обострили и усугубили те негативные качества, которые еще остались в «допотопных» детях Ноя, хотя  Творец и признал их избранными как лучших. Но, скорее всего, и в самом Ное, и в его «допотопных» потомках жили гены, заключившие договор со Змием при совращении им Адама и Евы. И, как в современном детективе о перекупке и разорении компаний, они были вынуждены подчиниться своему нечистому партнеру (а, может, уже и хозяину, ставшему владельцем их акций и их владельцем, а не партнером, как это было при заключении  первоначального договора).
 После Потопа Бог ждал рождения  совершенного общества на Земле  от избранных им потомков Ноя еще две с лишним тысячи лет и не дождался. Он заклеймил инцест навечно (поставив таким образом препятствие на пути деятельности генов-служителей Змия) и решил применить суд и позорную публичную казнь на кресте для самого себя. Но и для этих целей он должен был заключить договоры с исполнителями. Конечно, эти договоры были  великим испытанием для тех, кто их, в конце концов, подписал: это Иерусалимский Синедрион, правитель Галилеи Ирод Антипа и римский прокуратор Понтий Пилат.


5


Суд над Иисусом Христом, Сыном Божиим, свершился в пятницу 14 нисана (по еврейскому календарю) в царствование императора Тиверия в Иерусалиме. Начался он ночью и завершился ранним утром. В мировой истории, полной несчетных уголовных разбирательств и процессов, этот суд уникален — был осужден на казнь вочеловечившийся Бог, Иисус Христос.
Вот как описывает современным языком эти библейские события, их участников и  место суда и казни священник Афанасий Гумеров в недавно опубликованной в Сети книге:
«Строго говоря, в течение нескольких часов был не один суд, а три — Синедриона, Ирода Антипы и Понтия Пилата. Объяснить это можно теми историческими обстоятельствами, которые сложились в Иудее к началу первого века. В 63 году до н.э. еврейский народ в последний раз за долгую библейскую историю потерял независимость и был отдан Богом за грехи на этот раз в руки римлян: они присоединили Палестину к своей восточной провинции – Сирии.
«Идумеянин Ирод (потомок Исава, брата патриарха Иакова) получил от Римского Сената царскую власть над соседней с Идумеей Иудеей. Этот последний иудейский царь, жестокий и коварный, был первым в ряду тех облеченных властью людей, которые добивались смерти Иисуса Христа: узнав от волхвов, что родился Царь Иудейский, он не остановился перед страшным злодеянием — убиением 14 тысяч младенцев до двух лет в Вифлееме и его пределах. Смерть его была лютой. Как современники, так и потомки видели в этом проявление гнева Божия: «Скоро после избиения младенцев последовала и смерть самого Ирода. Только за пять дней до смерти он сделал бешеное покушение на самоубийство и приказал казнить своего старшего сына Антипатра. Его смертный одр  был окружен необычайными ужасами; он умер от омерзительной болезни, которая редко случается и встречается только с людьми, опозорившими себя кровожадностью и жестокостями.
 На одре своего нестерпимого недуга, в том великолепном и роскошном дворце, который он построил для себя в тени иерихонских пальм, распухнув от болезней и сжигаемый жаждой, покрытый язвами на теле и внутренне палимый медленным огнем, окруженный крамольными сыновьями и хищными рабами, ненавидя всех и ненавидимый всеми, жаждая смерти как избавления от своих мук и в то же время не утоленный кровопийством, страшный всем окружающим и еще страшнее для себя в своей преступной совести, пожираемый заживо могильным тленом, точимый червями, как бы видимо пораженный перстом Божественного гнева, после семидесятилетней жизни злодейств и распутства, жалкий старик, которого люди называли великим, лежал в диком неистовстве, ожидая своего последнего часа». (Фаррар Ф. — В. Жизнь Иисуса Христа / Пер. с англ. А. П. Лопухина, 6-е изд. , СПб. , 1893, с. 26-27)
После смерти Ирода царство раздробилось, и власть перешла к трем его сыновьям: Архелаю, Ироду Антипе и Филиппу. Последний правил северо-восточной частью Палестины. Ироду Младшему достались Перея и Галилея, где Иисус Христос прожил около 30 лет, до начала Своего Учительства.
Архелай же вместе с Идумеей и Самарией получил и Иудею, в главном городе которой — Иерусалиме — произошло единственное в истории событие, ставшее центральным в деле спасительного искупления человечества.
Но Архелай не значится среди исторических лиц, ответственных за осуждение Иисуса Христа. Из-за притеснения своих подданных в 6 году н.э. он был лишен власти, а области, которыми он управлял, были переданы римскому прокуратору, подчинявшемуся проконсулу римской провинции Сирии. Власть прокуратора была неполной: он управлял войском, собирал налоги и мог вынести смертный приговор от лица императора за некоторые преступления. Прокуратор находился в городе Кесарии, но во дни религиозных еврейских праздников он должен был быть в Иерусалиме для предотвращения нередко возникавших там беспорядков. Прокураторы довольно часто сменялись. Понтий Пилат (26-36 годы н.э.) был пятым со времени смещения Архелая. Ему принадлежала власть над Иудеей и Самарией.
Хотя окончательный приговор Иисусу Христу вынес Пилат, несомненно, что главной силой в этом необычном судебном процессе был иерусалимский Синедрион, которому Рим оставил право осуждать на смерть за преступления против отеческих законов. Но решения Синедриона подлежали утверждению римским прокуратором.
Приговор, вынесенный ночью 14 нисана, не был окончательным, поэтому Иисус Христос с одного судебного заседания был ведом на другое. Если бы вина обвиняемого была несомненна, то дело бы ограничилось двумя процессами. Но Пилат легко увидел злонамерение тех, кто добивался смерти загадочного для него Узника. Из затруднения он пытался выйти формально-юридически, отослав Иисуса Христа к Ироду Антипе, которому также дано было право суда, так как осужденный Синедрионом Проповедник был родом из Галилеи. Но идумейский правитель на суде над Иисусом Христом не вынес никакого приговора и вернул Узника Пилату, которому предстояло теперь определить окончательно судьбу Подсудимого. Итак, над Иисусом Христом в течение нескольких часов были совершены три суда и вынесены два приговора».

6

Далее  Афанасий Гумеров пишет: «Что представлял собой Великий Синедрион, первым осудивший Спасителя? Самое раннее упоминание о нем имеется у Иосифа Флавия в «Иудейских древностях» (XIV, 9, 3-5), в том месте, где рассказывается о покорении Палестины Помпеем (около 55 года до н.э.), но нет оснований с этим первым упоминанием связывать время возникновения Синедриона. В Ветхом Завете названия этого судебного органа мы не встречаем. Однако в книге Чисел есть место, которое некоторым исследователям дает повод говорить о древнем происхождении Синедриона: И сказал Господь Моисею: собери Мне семьдесят мужей из старейшин Израилевых, которых ты знаешь, что они старейшины и надзиратели его, и возьми их к скинии собрания, чтобы они стали там с тобою. Но это мнение исторически не документировано. Греческая этимология (synedrion; от syn — вместе, и hedra — седалище) этого слова скорее всего указывает на появление этого учреждения в эллинистическую эпоху.
Членство в Синедрионе было пожизненным. Вместе с председателем, которым был первосвященник, число его членов составляло 71. С уничтожением царской власти реальные права этого учреждения выросли. В интересующую нас эпоху Синедрион мог судить первосвященника, лжепророка и вообще рассматривать религиозные преступления. Только с согласия Синедриона могла быть объявлена война. Наряду с иерусалимским Великим Синедрионом существовали провинциальные синедрионы.
Синедрион времен римских прокураторов внешне продолжал еще хранить традиции древнего Совета старейшин, но дух в нем был уже иной: появился тот бездушный религиозный формализм, который принято называть законничеством. Тон в Синедрионе задавали соперничавшие друг с другом фарисеи и саддукеи. Первые видели спасение своего народа в строжайшем соблюдении закона и хранении предания. Поначалу фарисеи составляли ту часть образованного общества, которая выделялась нравственным авторитетом и ревностью в соблюдении закона, данного Богом через пророка Моисея. Фарисеи держались Священного Писания, имели веру в бессмертие души, воскресение из мертвых, посмертное воздаяние. Но постепенно, утрачивая дух подлинной религиозности, они стали сводить ее к многочисленным и мельчайшим обрядовым предписаниям. Отягчив быт иудеев различными регламентациями (особенно в отношении субботы), они проявляли нередко казуистическую изобретательность для совершения разных дел без нарушения закона (например, допускалось работать в субботу одной рукой). К новозаветным временам для типичного фарисея были характерны гордость: (вспомним евангельскую притчу о мытаре и фарисее), самомнение, презрение к людям. Иисус Христос сурово обличает фарисеев как сынов погибели: Ибо, говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное .
Саддукеи не верили в будущее воскресение мертвых, их жизнь ограничивалась сугубо земными интересами. В Синедрионе решающий голос принадлежал именно саддукеям, из них избирались и первосвященники. При всем своем соперничестве с фарисеями они были едины с ними в ненависти к Божественному Проповеднику, так как Иисус Христос в своих проповедях резко обличал тех и других, учил беречься закваски фарисейской и саддукейской.
Были и еще люди, которые искали гибели творившего чудеса Проповедника. Это так называемые «иродиане» – защитники интересов династии Ирода. Сотрудничество с римлянами было для них одним из средств для достижения политических целей. Ненависть их к Иисусу Христу была в определенном смысле «династической». Царь Ирод, видя в родившемся в Вифлееме Христе угрозу своему царству, учинил избиение младенцев от двух лет и ниже (Мф.2:16). Тридцать лет спустя защитники династии Ирода имели те же опасения и потому были исполнены ненависти ко Христу — Царю Иудейскому. Именно их вместе с учениками своими фарисеи посылали ко Христу (см.: Мф.22:16) с целью уловить Его, обвинив в отказе подчиняться кесарю. Мы знаем, что Господь разрушил их лукавые планы, когда указал на изображение и надпись на динарии сказал:отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу (Мф.22:21). «Иродиане» и ученики фарисеев удивились ответу и отошли. Когда же первосвященники и книжники привели Иисуса Христа к Пилату для утверждения смертного приговора, они обвинили Узника в том, что Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царем, что являлось явным лжесвидетельством и клеветою».


7

            
             Очень доступно  описывает нам Афанасий Гумеров подробности судебной системы Иудеи тех времен: «  Подчиненное положение Иудеи Риму обусловило существование двух систем судопроизводства: еврейской и римской. Через оба суда должны были проходить лица, которые обвинялись в религиозных преступлениях и по еврейскому закону осуждались на смертную казнь. Смертный приговор должен был быть утвержден прокуратором уже на основе римского закона. Системы судопроизводства существенно различались: вот почему члены Синедриона, осудив Иисуса, не открыли Пилату своего приговора, а выдвинули против Него иное, расчетливо продуманное обвинение политического характера.
           Еврейское право в своей основе имело Богооткровенный источник: закон был дан еврейскому народу Богом через пророка Моисея и записан в Священном Писании. Но Господь не только дал закон еврейскому народу, но и открыл ему Себя как Судию. В видении Он сказал Аврааму, что потомки его будут угнетаемы четыреста лет, но Я произведу суд над народом, у которого они будут в порабощении (Быт.15:14). В Ветхозаветной истории Бог выступает как Судия еврейского народа; судья же, которого избирают люди, исполняет волю Высшего Судии, то есть Бога. Пророк Моисей говорил своему народу, странствующему в пустыне в поисках земли обетованной: не бойтесь лица человеческого, ибо суд — дело Божие (Втор.1:17). Священное Писание предписывает судьям руководствоваться правдой Божией, быть справедливыми как к малым, так и к великим. Это делало судейскую должность не только особо почетной, но и чрезвычайно ответственной».
          И тут мы возвращаемся к таинственному завету «не противиться злому». Еврейское уголовное право было основано на принципе талиона (возмездия) за преступление. В Торе принцип талиона формулируется весьма конкретно: кто совершит убийство, должен быть предан смерти; кто сделает повреждение на теле ближнего, тому должно сделать то же.
          Но Иисус Христос в Нагорной проповеди отменил талион: Вы слышали, что сказано: «око за око и зуб за зуб». А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два. Господь заключил с людьми Новый Завет, открывающий им врата Царствия Небесного.
Мы снова возвращаемся к важной теме, которая  пока что так и остается  загадочной для наших современников. Но недавно, размышляя над судьбой своей собственной семьи, я вдруг, как мне показалось, осознала, что же такое «подставить ударившему в одну щеку другую». Да еще и все отдать к отнятому. Я вспомнила  рассказы  моих бабушки и матери о нашей прабабушке Елизавете. Не знаю, из крепостных ли мы родом, но она служила у барыни  кухаркой. По воспоминаниям матери, была высокой и «прямой» (наверное, от нее моя мать  унаследовала свой «гренадерский» рост, статность и красоту). Ходила она в подаренных барских платьях, а это были дорогие вещи. Из ревности мой прадед, кузнец, видимо, из местных цыган, рубил эти платья топором и обращался с женой и единственной дочкой (моей  бабушкой) очень жестоко.
          У семьи было крепкое хозяйство, и при наступлении советской власти она числилась середняцкой  из-за наличия двух лошадей и двух коров. Конечно, раскулачили и согнали с насиженного места. Прадед умер,  бабушка (не умевшая ни читать, ни писать, ни считать) развелась с  гулящим мужем, и с матерью (Елизаветой) и двумя малолетними детьми сумела устроиться в городе на хлебное место.  Не кухаркой, а сестрой-хозяйкой в местной колонии для заключенных. Лучшего места для моей семьи не нашлось, но и за это бабушка каждый день благодарила Бога, потому что дети были всегда сыты. А главную задачу эти женщины видели лишь в одном – не загубить детей, мою мать и ее старшего брата.
Но началась Великая Отечественная война, в город  пришел враг и почти все сжег. Заключенные из колонии разбежались, и бабушка со всем семейством тоже бежала из горящего города к большой реке, а через нее – в более безопасное – глухое - место под Москвой. С собой несли только икону Божьей матери, которую вытащили из чужого горящего дома, и несколько новогодних игрушек, которые подобрала  моя мать и не хотела с ними расставаться. Ни вещей, ни продуктов, ни документов.
Узнав о судьбе Елизаветы, я стала считать  ее великомученицей, страстотерпицей. Она умерла в этих глухих местах вскоре после  эвакуации в возрасте пятидесяти лет от голода. Смиренно приняла свою кару и отказалась есть, отдавая все черствые корки внукам – моей матери и ее брату.
         Но не этим своим решением она подставила другую щеку, когда жизнь  уже била и била ее по одной, а тем, что, далеко спрятав гордость, пошла побираться. С собой брала мою мать и бродила по дальним деревням, переходила реку вброд и однажды они едва не утонули. Скольких душевных мук и страданий стоило ей протягивать руку за  коркой хлеба или картофелиной у чужой двери, прося Христа ради – об этом знает только Бог. Но она просила, ей подавали, и дети выжили. Бог принял ее жертву и забрал к себе, распухшую от голода, измученную неисчислимыми унижениями и страхом за детей.
           Так мне стала понятна эта таинственная заповедь Создателя, благодаря подвигу во имя спасения внуков никому не известной крестьянки, которая, в мучениях, добровольно взошла на свой крест. Своей мученической смертью она прогнала смерть, которая подбиралась к детям, и дала им жизнь.
            И, как выяснилось позже, этот ее подвиг оказался гораздо значительнее, чем спасение только двух маленьких жизней. Закончилась война, внуки Елизаветы выросли и родили своих детей. Те – своих. Семья сильно разрослась и благоденствовала. Внуки живут обеспеченно, а правнуки еще обеспеченнее. А пра-правнуки и того больше. Все получили прекрасное образование, хорошую работу, все  здоровы и счастливы. И подумать только –  эта хорошая жизнь случилась с каких-то побирушечьих сухих корок, которые отказалась есть моя прабабка, добровольно выбрав смерть. И никогда не было в нашей семье  ни алкоголиков, ни наркоманов, ни падших женщин, ни растерянных мужчин. Кроме одной нехорошей женщины – моей матери. Никто из нас не мог понять, почему она худшая из всех, что с ней случилось?  Но когда я вдруг иногда узнавала  в ее поведении повадки нищенки, бездомной, безжалостной, голодной, потерянной, готовой на все ради куска хлеба, я понимала – это «воспитание» войной. Но все-таки и она  продержалась на плаву и умерла в приличной обстановке и даже оставила мне серьезное наследство.
          А наша  страстотерпица Елизавета сегодня, я полагаю, в Раю – в том невидимом живым людям духовном месте, где чистая душа блаженствует и радуется.
Но есть в этой истории такое, что заставляет задуматься над превратностями судьбы. Это касается моей матери. Она невинной  маленькой девочкой, влекомая своей бабкой Елизаветой с согласия  матери (моей бабушки),  прошла тяжкое испытание против  воли. Почему же именно ей выпал это печальный жребий – ходить с протянутой рукой - а не моему дяде, ее брату, который был  старше на два года и посильнее маленькой сестры? Есть у меня предположение, что в семье рассудили так, как всегда рассуждали в крестьянских семьях – мужчину надо беречь, не разрушать его достоинство, не унижать, не ослаблять характер. А женщина всегда была в домостроевской крестьянской семье как бы «вторым сортом» человека. Да ведь и на государственном уровне в дореволюционные времена, особенно при крепостничестве, унижение женщины было возведено в закон: «живыми душами» в  налоговых реестрах у помещиков числились  только мужчины и при продаже  их жены, сестры, матери, дочери стоили намного дешевле.
Думаю, именно последствия нищенства и побирушничества, жестокости людей военного времени, которые сами нуждались и часто безжалостно прогоняли и унижали просящих, сказались на характере моей матери. Это жалкое существование породило внутри нее такое чудовище, от которого ее дети, я и мой младший брат, спаслись только благодаря ее собственному решению – она нас безжалостно бросила на руки своей матери.
         Вот тут и нужно снова вспомнить о библейской заповеди о подставлении другой щеки бьющему и унижающему вас врагу. Если Елизавета по доброй воле подставила вторую щеку и прошла до конца  свой тернистый путь испытаний, приняв мученическую смерть во имя жизни внуков, то моя мать получала  удары и унижения  без своего согласия, а понуждаемая семьей. Но эта маленькая девочка не была Богом, чтобы осознанно терпеть, не знала она и этой заповеди, потому что не училась грамоте, и видела лишь  злобу и несправедливость к себе от окружающих. Конечно, бес протеста и ненависти к близким вселился в нее и не отпускал до конца ее грешной жизни.
        Естественно,  моя мать и ее брат выросли очень разными людьми. Если первая бросалась во все тяжкие, без конца позоря семью, то мой дядя всегда отличался пристойным поведением, достоинством и верностью  жене и детям. Он был трезвенником и мастеровым человеком, и деньги  как бы сами просились к нему в руки. И вместе с тем он был очень плохим человеком – не добрым и эгоистичным. Достаточно сказать, что видя, как мучается в  нищете моя бабушка, на которую свалилась забота по воспитанию внуков,  дядя ни разу ничем не помог ей, демонстративно отворачивая от нас свое лицо. Увы, несмотря на обеспеченную сытую жизнь, нашего гордеца постигло огромное несчастье. В одну неделю  от пневмонии вдруг скончались двое первых его детей (из пяти, трое родились позже и выжили) – полутора лет и восьми месяцев. Это в то время, когда мы с братом,  всегда полуголодные, одетые в позорное рванье, выжили и выросли здоровыми и красивыми.
          Даже это горе не смягчило его. Он по-прежнему презирал и не пускал  на порог сестру, которая  в детстве кормила его побирушечьими корками, а она ненавидела неблагодарного брата. Вот так рядом с величием души мученицы Елизаветы копошилось и прорастало бесовство.
        Можно ли винить эту женщину в том, что произошло с ее внуками, которых она спасла от голодной смерти ценой собственной жизни, но невольно  приоткрыла дверь в семью бесам? Не знаю… Однако никто из ее правнуков и пра-правнуков не опорочил себя дурными поступками, несмотря на недостатки и пороки своих родителей, все они выросли достойными людьми, трезвенниками и преданными семьям.


8

    Как говорят, истина всегда где-то рядом. Но, даже зная об этом, на нее часто боятся взглянуть те, кто должен принять решение. Взятый воинами, Иисус Христос был веден вдоль потока Кедрон («мутный ручей»), который берет начало на северо-западе Иерусалима, огибает город с востока, спускается к югу и впадает в Мертвое море. Образуется он только в период дождей и течет по направлению к памятнику Авессалому, против которого был мост через поток. Здесь, где Христос даровал некогда зрение слепому от рождения, он получил первое поругание от ведших его стражей. По преданию, один из воинов столкнул Его с мостика, и тут же он упал на берег; колена и руки Искупителя напечатлелись на береговом камне. Есть предание, что Христос, мучимый в пути жаждою, испил из Кедронского потока, в исполнение пророчества царя Давида: из потока на пути будет пить, и потому вознесет главу.
           Поток Кедронский протекает между Иерусалимом и Елеонской горой и впадает в Мертвое море. По его названию получила название и долина, известная также как Иосафатова долина. Через нее вочеловечившийся Господь был ведом на человеческий суд, и здесь же, по поверью жителей Палестины (христиан, иудеев, мусульман), будет место Страшного Суда, согласно пророчеству Иоиля: Пусть воспрянут народы и низойдут в долину Иосафата; ибо там Я воссяду, чтобы судить, все народы отовсюду… Толпы, толпы в долине суда! ибо близок день Господень к долине суда!
             Из книги Афанасия Гумерова: « Предания о дальнейшем Страстном пути Спасителя разнятся между собой. Одни говорят о том, что Христос был веден для поругания Его славы через Золотые ворота, через которые Он торжественно вступил в Иерусалим из Вифании, встреченный возгласами «осанна». Другие утверждают, что, перейдя мост, иудеи обогнули поворот Иерусалимских стен на юго-запад и направились через врата, называемые «Гнойными» (также для поругания имени Христа), в предместье Офель, а далее – к дому первосвященника Анны, который согласно преданию находился возле теперешних Сионских ворот. Анна (евр. Ханан; в русском тексте Иосифа Флавия Аннан) был возведен в первосвященническое достоинство в 7 (по др. данным в 6) г. по Р.Х. наместником Сирии Квиринием. В 15 г. он был низложен прокуратором Иудеи Валерием Гратом. Отставной первосвященник был старше своего зятя Каиафы не только годами, но и жизненным опытом. Пять его сыновей в разное время занимали должности первосвященника. Как глава большого и влиятельного семейства, он пользовался авторитетом в Синедрионе. В его доме был учинен первый допрос Божественному Узнику. Действия Анны, напоминавшие процедуру суда, законной силы не имели, потому что тесть Каиафы в это время был частным лицом. Это было третьим юридическим нарушением в отношении к Спасителю.
           Старейшины это знали. Что побудило иудейских вождей при большом стеснении во времени (нужно было до утра успеть провести судебное разбирательство и осудить на смерть Пленника) и неправомочности Анны привести к нему в дом Иисуса Христа. Многие исследователи говорят о желании доставить удовольствие столь влиятельному лицу, каким был глава первосвященнического рода. Тем более, что дом его был по пути. Принимая это объяснение, выскажем еще одно предположение, не противоречащее первому: иудеи, задумавшие расправу над ненавидимым ими Учителем, рассчитывали на его опытность. Первосвященник же спросил Иисуса об учениках Его и об учении Его (Ин.18:19). В этих вопросах Анна сразу же обнаружил себя хитрым и опытным политиком. Бывший первосвященник хотел, по-видимому, подвести дело к тому, чтобы обвинить Иисуса Христа в руководстве тайной общиной. В этом был коварный умысел. Первосвященники и старейшины хотели смерти Спасителя. Осуждение на казнь, вынесенное Синедрионом подлежало утверждению прокуратором Иудеи. Самый короткий путь к этому вожди иудейские видели в тех обвинениях, которые возбудили бы политические опасения полномочного представителя римского императора – в неспокойной Иудеи. Анны был одним из вождей дружески настроенной к Риму саддукейской партии. Спокойным, кратким и точным ответом Христос разрушил план отставного первосвященника: «Я говорил явно миру; всегда учил в синагоге и в храме, где всегда иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего». К этому Узник прибавил слова, в которых видно желание допрос перевести в юридическую плоскость, ибо для суда объективно значимо не столько мнение подсудимого, а показания свидетелей: Что спрашиваешь Меня? спроси слышавших, что Я говорил им; вот они, знают, что Я говорил. В ответ на это один из служителей ударил Спасителя по лицу. Это было очередное нарушение юридической нормы. Не только слуга, но и судья бить подсудимого не имел права. Когда св. апостол Павел стоял перед судом Синедриона, первосвященник Анания приказал бить его по устам. Первоверховный апостол указал ему на беззаконность этого поступка: Ты сидишь, чтобы судить по закону, и, вопреки закону велишь бить меня.
            С нравственной точки зрения поступок служителя бывшего первосвященника ударившего Узника по ланите был гнусным. Иисус Христос, умирая в страданиях на Кресте явил величайший образ кротости и незлобия, молясь за распинавших Его и хуливших: Отче, отпусти им: не ведят бо, что творят. Он «мог перенести теперь, пишет Преосвященный Иннокентий, равнодушно безумную дерзость раба Ананова… Но молчание в настоящем случае могло показаться признанием в том, что действительно нарушено уважение к сану Первосвященника. Сам безрассудный раб остался бы в уверенности, что поступил справедливо. Ответ Иисуса Христа на расчетливо поставленный вопрос влиятельного саддукея лишил его надежды придать начавшемуся делу политическую направленность. Он больше не допрашивал Узника. Однако несколько часов спустя, когда первосвященники и народная толпа, добиваясь у Понтия Пилата утверждения Иисусу смертного приговора за то, что сделал Себя Сыном Божиим, увидела нерешительность прокуратора Иудеи и даже желание отпустить невинного Пленника, вновь прозвучал тот же политический мотив: если отпустишь Его, ты не друг кесарю, всякий делающий себя царем противник кесарю.
           Из дома Анны связанного Спасителя повели к Каиафе. «Дворец первосвященника был расположен на высотах Сиона. Председателем Синедриона, собравшегося ночью в одной из зал, был Иосиф Каиафа (второе имя, нередко встречающееся у древних евреев, по-видимому, образовалось из прозвища). Слово это греческое, его этимология неясна. В «Симфонии» предлагаются варианты: «смирение», «последователь», «каменотес».
          Во всей полуторатысячелетней священной истории, запечатленной в библейских книгах, он один носит это имя».
        Иосиф Каиафа стал первосвященником в 18 г. по Р.Х., а в 36 г. был смещен римским наместником Сирии Вителлием. Как и все участники тех великих событий, он, несомненно, был орудием Божественного Промысла (посредник, через которого Бог договаривался с судом Синедриона? – Т.Щ,) Но если он и подписывал этот Божественный договор, то нарушил его, и в истории осталась тяжелая личная вина за совершенное преступление.
     Сразу же после воскресения Лазаря Каифа, опасаясь что все уверуют в Иисуса, предложил убить Учителя, сотворившего это великое чудо. Он допускал уже тогда юридический произвол. Поставленный верховным вождем богоизбранного народа, чтобы хранить великое наследие св. пророка Моисея, он при решении участи человека в отношении жизни и смерти, руководствуется не Законом, а политическими опасениями, значимыми только для закоренелого саддукея, а не ревнителя отечественных традиций. Как ни скупы сведения о нем в источниках, образ его проступает достаточно определенно: перед нами расчетливый человек, в мыслях и действиях которого политик полностью заслоняет архиерея. И хитроумный политик «рвет»  Божественный договор.

9


         Из книги Афанасия Гумерова: « Из святых евангелистов двое, Матфей и Марк, свидетельствуют, что суд над Иисусом Христом был ночью. А взявшие Иисуса отвели Его к Каиафе первосвященнику, куда собрались книжники и старейшины. Петр же следовал за Ним издали, до двора первосвященникова; и, войдя внутрь, сел со служителями, чтобы видеть конец. Первосвященники и старейшины и весь Синедрион искали лжесвидетельства против Иисуса, чтобы предать Его смерти, и не находили; и, хотя много лжесвидетелей приходило, не нашли. Но наконец пришли два лжесвидетеля и сказали: Он говорил: могу разрушить храм Божий и в три дня создать его. И, встав, первосвященник сказал Ему: что же ничего не отвечаешь, что они против Тебя свидетельствуют? Иисус молчал. И первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий. Иисус говорит ему: ты сказал; даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных. Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он богохульствует! на что еще нам свидетелей? вот, теперь вы все слышали богохульство Его! как вам кажется? Они же сказали в ответ: повинен смерти. Тогда плевали Ему в лице и заушали Его; другие же ударяли Его по ланитам и говорили: прореки нам, Христос, кто ударил Тебя.
           Древнееврейское право, имевшее богооткровенный источник, не разрешало ночные суды. Когда св. апостол Петр и Иоанн после исцеления хромого от рождения, учили народ о Иисусе, священники, начальники стражи при храме и саддукеи наложили на них руки и отдали их под стражу до утра; ибо уже был вечер.
          Ночью у подсудимого ослаблены умственные и телесные силы. По этой причине он ограничен в своей защите. С другой стороны, судьи во время ночного разбирательства чаще, чем при дневном, могут допустить поспешность и невнимательность. Разрушение нормы судопроизводства израильские судьи допустили из боязни народа. Возможно возражение: в повествовании евангелистов упоминается народ (приходит Иуда, один из двенадцати, и с ним множество народа с мечами и кольями… Несомненно, здесь говориться о той части народа, которая была наиболее податлива ко злу. Это часть того, что Спаситель называет словом «мир» (если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел (Ин.15:18)). Была и другая причина поспешного проведения суда ночью: следующий день был субботний, в течение которого Моисеев закон предписывает покой.
           Итак, Синедрион заседал ночью. Великий Синедрион был высшим правительственным и судебным органом в Иудеи. Суду Синедриона подлежали важнейшие религиозные (о богохульстве, ересях, сектах) и гражданские дела. Еврейское законодательство не знало закрытых процессов. Богодухновенный законодатель дал древним евреям понимание гласности как важного принципа справедливого суда. Правда, сама по себе открытость судебного процесса не избавляет от тяжких беззаконий. Участвовали в ночном заседании первосвященники со старейшинами и книжниками и весь синедрион. Еврейское судопроизводство, разрешая присутствие народа, вместе с тем запрещало посторонним проявлять какое-либо участие в делах судебного разбирательства.
        В отношении к Иисусу Христу, возможно, мы имеем дело еще с одним процессуальным нарушением. Св. евангелист Марк говорит: Немедленно поутру первосвященники со старейшинами и книжниками и весь синедрион составили совещание и, связав Иисуса, отвели и предали Пилату. Должно обратить внимание в приведенной цитате на соединительное «и» («И весь синедрион»). Ясно, что множество людей, определявших участь узника, превышало число членов того совета в Иерусалиме, который только один имел права высшего судебного органа.
           Для принятия судебного решения нужны были свидетели – лица, обладающие точными сведениями о поступках обвиняемого для вынесения судебного решения, оправдывающего или осуждающего подсудимого. Этот весьма простой способ совершения судебных дел известен с глубокой древности. Без свидетелей судебное решение невозможно. Господь, дав на г. Синай богоизбранному народу Закон, установил и правила относительно свидетелей: По словам двух свидетелей или трех свидетелей должен умереть осужденный на смерть: не должно предавать смерти одного свидетеля. Спаситель говорит иудеям: в законе вашем написано, что двух человек свидетельство истинно. Так как показания свидетелей определяли судьбу человека, жизнь его или смерть, Моисеев закон требовал безукоризненную правдивость. Не произноси, – говорит 9-я заповедь Десятисловия, – ложного свидетельства на ближнего твоего. Еврейское судопроизводство предусматривало полную тождественность показания свидетелей. В противном случае, получается один свидетель.
                На суде над Иисусом Христом старейшины и члены Синедриона привлекали многих для свидетельства, но их показания оказывались юридически несостоятельны. В святом Евангелии они названы лжесвидетелями. Должно заметить, что согласно закону, лжесвидетель подвергался тому наказанию, которое ожидало оговариваемого им подсудимого. Печально, но верно: члены Синедриона в ту ночь суда над ненавидимым ими Учителем забыли эту элементарную юридическую норму, древнееврейского права. Ни один лжесвидетель суду не подвергся.
         Последними были приглашены мнимые свидетели, которые вспомнили слова Спасителя, сказанные иудеям, требовавшим от Него знамение, подтверждающее его власть изгонять из Храма торговцев: Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его…
        Свидетельство двух последних выступивших на суде с показаниями не было достаточно. Почему? Может быть потому, что они не соответствовали тем словам, какие произнес Спаситель в Храме и которые могли слышать первосвященники и старейшины: разрушьте Храм сей и Я в три дня воздвигну его…
          Для членов Синедриона наступил неприятный, тягостный, можно сказать, тупиковый момент. Выход был найден тем же Каиафой…
          Суд, желавший придать законный характер приговору, основания для смертного обвинения так и не нашел. Ночное заседание, длившееся, без сомнения, несколько часов, закончилось почти внезапно. Первосвященник вышел на середину, Обратясь к Узнику, он сказал: что же ничего не отвечаешь? Что они против Тебя свидетельствуют?
          Этот вопрос ввиду отсутствия свидетельств на Узника не имел реального, т.е. процессуально смысла. Эти слова нужны были Каиафе в качестве психологического вступления к тому, что затем последовало. Каиафа прибег к обычаю, который евреев существовал с древних времен – заклинанию. У этого славянского слова (от корня клятва, по-еврейски – шевуа) несколько значений. В исследуемом нами случае «заклять» означает взять торжественное обещание. Призывание имени Божия имело цель придать действию особую ответственность. У вопроса была определенная цель – вызвать ответ, который послужил бы основанием для обвинения в богохульстве.
             И первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий?  Евангелист Марк опуская первые слова первосвященника приводит тот же вопрос: Ты ли Христос, Сын Благословенного?  Повествования евангелистов согласуются между собой, потому что Благословенный (по-еврейски: Барух) является одним из имен Божиих. Следовательно, в приведенном вопросе во втором Евангелии Христос назван тоже Сыном Божиим.
             Ответ оба евангелиста приводят по смыслу тождественный: У св. Матфея: Иисус говорит ему: ты сказал; даже сказываю вам; отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных. Согласно св. Марку: Иисус сказал: Я; и вы узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных.

                10


           Первосвященник услышал от Узника ответ, который не только ожидал, но и желал вызвать. Поэтому, без всякого сомнения, выглядит лицемерием тот порыв его души, в котором он разодрал свои верхние одежды. Это-то лицемерие, которое так часто Иисус Христос обнажал в вождях иудейских, особенно в фарисеях.
                Обычай раздирать одежды, находясь в состоянии глубокой печали, был у евреев древним. Так поступил патриарх Иаков, когда ему сказали, что его сына Иосифа съел хищный зверь. Разорвали на себе одежды братия патриарха Иосифа, когда в мешке Вениамина при обыске была обнаружена тайно положенная туда серебряная чаша. После военного поражения евреев от жителей Гайя, разорвал на себе одежды св. праведный Иисус Навин. К этому обычаю прибег св. пророк Давид, узнав о смерти царя Саула.
               Но первосвященникам Господь запретил раздирать одежды. Когда огонь от Господа сжег сынов Аарона Надава и Авиуда за то, что они принесли пред Господа огонь чуждый, Господь устами пророка Моисея сказал первосвященнику Аарону и сыновьям его Елеазару и Ифамару: голов ваших не обнажайте и одежд ваших не раздирайте, чтобы вам не умереть и не навести гнева на все общество.
           Никто из присутствовавших на ночном заседании Синедриона, кроме Иисуса Христа, не знал, что поступок первосвященника Каиафы знаменовал завершение целого периода Священной истории. Разодранные одежды архиерея символизировали конец ветхозаветного священства. Первосвященник Христос заключил Новый Завет и уже не с избранным народом, а со всем человечеством. Раздирание одежд потомками рода Ааронова внешне выражавшее гнев вышедшего из себя человека, было в действительности исполнением пророчества.
                Из уст Каиафы прозвучало обвинение стоявшего перед ним Узника в богохульстве – в самом тяжком преступлении согласно древнееврейскому праву. Из всех заповедей богодухновенной ветхозаветной религии первейшей была заповедь: люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, всею душей твоею и всеми силами твоими.  Хула на Бога есть крайняя степень попрания ее. Преступление это наказывалось смертью. Закон предусматривал тщательное исследование всех обстоятельств дела, точную проверку доказательств. Это был общий принцип. В случаях тяжких преступлений отступление от этого правила было грубым нарушением закона.
              Первосвященник и весь Синедрион должны были с великим вниманием и особой тщательностью исследовать утверждение, сделанное в ту ночь с 13 на 14 нисана в Иерусалиме Подсудимым…
             В планах домостроительства нашего спасения ответ Иисуса Синедриону был высшим моментом Его общественного служения, последним актом той проповеднической деятельности, на которую Он вышел три года назад. Своим ответом, вызвавшим смертный приговор, Он положил камень в основание Голгофского Креста, на котором совершилось дело нашего спасения. И как всегда бывает в духовной жизни, чем выше и значимей событие тем явственней обозначается граница разделения добра и зла. Иисус, окруженный гонителями, явил то спокойствие и величие духа, какое не знало человечество от своего начала. Судьи же Его, став на путь греха, влекомые его внутренней логикой, стали усугублять беззакония. Грубое правовое нарушение было в том, что в нарушение закона, не исследовал мессианские права Того, Кто назвал Себя Христом. Если в эту ночь члены высшего Судебного органа не готовы были это сделать, они обязаны были заседание отложить. В эти драматические для членов Синедриона минуты правовое сознание представителей высшего судебного органа Израиля, было полностью связано ненавистью к Узнику. Допущено было еще одно грубое нарушение судопроизводства: подсудимый не мог быть осужден на основании самопризнания обвиняемого. Древнеиудейское законодательство ясно понимало таящуюся здесь великую опасность. Талмуд не придавал никакого значения в уголовном процессе как родственникам подсудимого так и признанию вины: подсудимого: никто не может признать себя преступным, потому что пристрастно относится к себе (трактат Сангедрин, 96). Трудно удержаться от воспоминания нашего недавнего трагического опыта. Именно в период наиболее массовых гонений и репрессий (1937 г.) богоборческая власть в нашей стране разрешила «тройкам» выносить приговоры (главным образом смертные) на основании признания подследственным своей вины. Признание это получалось с помощью жестоких пыток.


11


        Суд Синедриона закончился осуждением на смерть Спасителя мира. Все, что произошло потом во дворе дома Каиафы сразу же после осуждения Узника, покрыло несмываемым позором членов Синедриона и его слуг. Тогда плевали Ему в лице и заушали Его; другие же ударяли Его по ланитам и говорили: прореки нам, Христос, кто ударил Тебя? Ни в чем, наверно, не проявляется так явственно низость и моральное ничтожество, как в издевательствах и глумлениях над беспомощными, связанными людьми. В случае, о котором свидетельствует евангелист, безнравственность превысила всякую меру: присутствовавшие надругались над Тем, Кто до самых последних дней воскрешал мертвых, исцелял недужных, избавлял от страданий.
        Сейчас, видя Узника осужденным, эти люди дали свободу всему низменному и злому, что было в них. Если быть богословски точным, Иисус был в узах, но не был беспомощным. Он страдал по Своему Человечеству. Как Богочеловек. Он и в ту ночь во дворе Каиафы оставался Владыкой вселенной, потому что Он снизошел «до подобия нам, не переставая быть тем, что есть, но и при этом оставаясь Богом и не презирая меры человечества».
         Кротость, с какой претерпел Богочеловек от порочных людей плевание в Лицо, заушения и глумления, а также последовавшие за тем голгофские страдания, говорят о той цене, какой мы искуплены от вечной смерти…
          Римляне, лишив Иудею независимости, отняли также право придавать кого-либо смерти. Решение Синедриона, осудившего Иисуса на смерть, строго юридически не имело силы. Судьбу Обвиняемого должен был решить управлявший Палестиной прокуратор.
             В 25-36 годы по Р.Х. пятым прокуратором Иудеи, составлявшей часть римской провинции Сирии был Пилат. Он принадлежал к роду Понтиев, поэтому имел двойное имя (личное и родовое). Постоянным его местопребыванием была Кесария Маритима (приморская), но на большие праздники он приезжал в Иерусалим, опасаясь беспорядков. Место официального присутствия называлась претория (от латинского претор наместник, главный судья). «Претория прикасалась к стенам ограды Храма и составляла часть колоссальных сооружений башни Антония, воздвигнутой на северо-западном углу большого четвероугольника, вмещавшего в себе все священные здания. Здесь-то, в этой неприступной крепости, квартировали римская когорта и правитель области. Большая центральная башня прикрывалась с боков четырьмя другими башнями, соединенными между собой прочными сооружениями, в виде оград, окруженных глубокими рвами. Смотря на размеры этого здания, можно было подумать, что оно вмещает в себя целый город. Внутри все было устроено и приспособлено, как в крепости и вместе с тем все было роскошно, как во дворце».
                Пройдя сравнительно небольшое расстояние, отделявшее двор Каиафы от дворца игемона, возбужденная толпа привела Узника к претории. Пилат вышел к воротам крепости, потому что первосвященникам и старейшинам входить в это утро в дом язычника обычай не позволял. На другой день был праздник Пасхи совпадавший в этот год с субботой . День у иудеев начинался с вечера (в память дней творения: был вечер и было утро: день один.
        Войдя в дом язычника Пилата, где были квасные хлебы, иудеи бы осквернились, что было препятствием вкушать вечером пасхально агнца.
Прокуратор не мог быть в полном неведении об Узнике. По просьбе старейшин он предоставил отряд воинов для задержания Иисуса. Но как официальное лицо, которому предстояло совершить суд, он спросил: В чем вы обвиняете Человека Сего. Члены Синедриона совершили еще одно юридическое нарушение: осудили на казнь по одному обвинению, а добивались утверждения приговора по другому. Уклончивый ответ был не только выражением высокомерия, но коварных намерений: если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его тебе.
            Первосвященники и старейшины, только что обвинившие Иисуса в богохульстве, представили теперь Его Пилату опасным для Рима преступником: развращает наш народ и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царем (Лк.23:2). Они хотели перевести дело из религиозной области, которая Пилата мало интересовала, в политическую. В этом был лукавый расчет людей, боящихся своего народа, который за пять дней перед этим восклицал при въезде Господа в Иерусалим «Осанна» (эллинизированная форма еврейского слова: «спаси нас, мы молим Тебя»,  и под ноги осляти постилал одежды. Но боязнь народа первосвященниками была излишней: народ, не увидевшей земной, царской силы Христа, к этому времени уже отвернулся от Него. В частности, это проявилось в том, что множество народа вышло для осуждения Его ночью: можно себе представить степень озлобления этих людей, если вспомнить, что это был канун самого торжественного праздника евреев Пасхи, когда принято было находиться дома и готовиться к этому великому для них дню. Нужно помнить также, что в эти дни иудеи не имели права совершать казнь. О крайнем озлоблении свидетельствует и стремление саддукеев и фарисеев предать ненавидимого ими Проповедника особо позорной смерти, каковой считалось распятие.
           Как уже отмечалось, происходившие тогда в Иерусалиме события имели высший, духовный смысл. В действиях, мотивированных лишь хитростью и расчетом человеческими, мы видим точное исполнение пророчеств. Прообразом распятого на Кресте Искупителя был сделанный Моисеем по повелению Бога медный змей, взирая на которого исцелялись евреи в пустыне.  Через пророка Исаию было предсказано, что Мессия будет причтен к разбойникам. Сам Иисус Христос говорил ученикам, что предадут Его язычникам на поругание и биение и распятие.  Все это исполнилось после суда Пилата.  ( Конец цитаты – Т.Щ.).


                12

            Еврейские законы предусматривали четыре вида казни: побивание камнями, сожжение, усекновение главы мечом и удушение. Обвиняемый в богохульстве забрасывался камнями, причем право начинать эту казнь (бросить первый камень) предоставлялось свидетелям. Иисуса Христа дважды хотели побить камнями во время Его последнего прибытия в Иерусалим, но Он отвел от Себя такую казнь. Чтобы искупить людей на Кресте, сделать Крест орудием победы над дьяволом, необходимо было пройти через суд язычников, каковыми были римляне.
            Вот тут вновь нужно вернуться к заповеди Иисуса о том, чтобы подставить врагу другую щеку. В данном случае уже нельзя вести  речь о смирении, как в случае с моей прабабкой Елизаветой. Потому что Иисус должен был выполнить восхождение на Крест, зная, зачем это нужно и чем все это кончится. И поэтому смиренно терпел издевательства и унижения – чтобы достичь поставленную  Творцом цель (самому себе, если быть точными). Но человек – не Бог, и не может с уверенностью призывать позволить ударить себя в левую щеку, если ударили по правой. Таким образом, это изречение Христа может иметь не одно значение.
             Суд в претории, куда связанного Спасителя привели первосвященники, сопровождаемые народом, с протокольной полнотой описан евангелистом Иоанном, который совсем не упоминает о заседании Синедриона. Из вопросов, которые прокуратор задал в начале, видно, что первосвященники и старейшины надеялись, что Пилат осудит Иисуса за то, что Он считал Себя Царем Иудейским.
            Со смертью в 4 г до Р.Х. Ирода старшего титул царя Иудеи был уничтожен. Управление перешло римскому наместнику. Реальное притязание на власть Царя Иудейского по римским законам квалифицировалось как опасное преступление.
         Но понятие Царь Иудейский имело два различных значения: земное (эти титулы носили реально-исторические монархи библейской истории) и мессианский. Причина двойного значения заключалась в теократическом устройстве Израиля. Занимавший престол правитель через возлияние на его главу священного елея становился «Помазанником Господним», был Его орудием в управлении народом. Подлинным же Царем оставался Сам Бог. Но опыт царствования земных правителей никогда не был совершенным, ибо имел на себе печать человеческой ограниченности и немощи. Поэтому пророки, начиная с Исаии (VIII век) устремляют свой взор в будущее и в обетованном Богом Мессии видят грядущего Царя: Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной (Зах.9:9).
            После воскресения Лазаря народ встречал Иисуса Мессию-Царя в Иерусалиме: благословен грядый во имя Господне, Царь Израилев. Принимая это законно принадлежащее Ему звание, Иисус отклонял желание людей поставить Его земным царем, как это было после чуда умножения хлебов. Итак, первосвященники и старейшины народа явились к Пилату, с целью погубить Узника умышленно совершили подмену, придав юридический смысл чисто духовному понятию.
               Пилат спросил Христа: Ты Царь Иудейский?  Трудно сомневаться, что прокуратору Иудеи было неизвестно о торжественном входе Иисуса в Иерусалим. У него было достаточно времени понять религиозный характер событий и не опасаться происходящего. Последовавший за тем диалог подтверждает это. Иисус спросил прокуратора: от себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе о Мне? Пилат ответил: разве я Иудей? Для представителя римской империи, имевшего ясное представление о царской власти, язычника Пилата, не знавшего о Царствии Божием, было очевидно, что гонимый раздраженными евреями Узник, стоявший перед ним, царем не является. Словами «разве я Иудей» римский судья сказал, что спрашивает не от себя, а от лица обвинявших Иисуса иудеев. Сказанное Спасителем: «Царство Мое не от мира сего» не было попыткой судебного оправдания. Это было продолжением исповедания Себя как Сына Божия, начавшегося на суде Синедриона. На повторный вопрос Пилата: «итак Ты Царь?» Иисус спокойно и со властью сказал: Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего Слова что есть истина? не содержали никакого вопроса. Это был ответ неверующего, скептически настроенного человека. Выйдя, игемон сказал первосвященникам и народу: я не нахожу никакой вины в этом человеке. Но иудеи не собирались уступать. Они вновь пытались представить Прокуратору проповедь Спасителя политически опасной: «возмущает народ, уча по всей Иудеи, начиная от Галилеи до сего места».


                13


         Вернемся к тексту книги Афанасия Гумерова, который, на мой взгляд, очень удачно «перевел» сложный текст Библии, назвав многие непонятные для современников вещи доступными словами. 
         «При упоминании о той области, которая была в то время под властью тетрарха Ирода Антипы, Пилат принимает неожиданное решение: отправляет к нему на суд Узника. Второй сын Ирода Старшего от самарянки Малфаки, воспитанный в Риме, став по смерти отца (4 г. до Р.Х.), властителем Галилеи и Переи, своей политикой старался угодить императорам. Укрепив пограничную крепость Беф-Хоран, он назвал ее именем жены Августа Ливиадой. После смерти императора Ирод назвал ее в честь жены нового монарха Тиверия – Юлиадой. Построив на берегу Геннисаретского озера новую столицу, он дал ей имя римского императора – Тиверада. Часто проповедуя в городах и весях близ Галилейского моря, Спаситель никогда не входил в Тивериаду. Когда Иисус Христос учил в Пиреи, к Нему пришли фарисеи и сказали: выйди и удались отсюда, ибо Ирод хочет убить Тебя. Из ответа Спасителя можно заключить, что тетрарх не желал, чтобы в его областях находился Иисус и послал к Нему фарисеев. Поэтому Он называет Ирода лисицей. Расслабленный греховной похотью, Антипа вступил в прелюбодейный брак с дочерью своего сводного брата Аристовула Иродиадой, женой своего брата Филиппа.
       Обличавшего его великого Пророка и Предтечу Иоанна он заключил в крепость Махерон близ Мертвого моря. В разгар пиршеских удовольствий, подстрекаемый Иродиадою, Ирод предал смерти святого Крестителя Господня.
              Закон обязывал иудеев достигших 12 лет в великие праздники быть в Иерусалиме. Идумеянин Ирод Антипа как правитель израильский областей Галилеи и Переи не мог не быть во дни Пасхи в столице. Жил он в ней во дворце Асмонеев, который был рядом с преторией. Как тетрарх, он обладал судебной властью и мог справедливо решить участь Узника. Но греховная жизнь как кислота, разъедает нравственную ткань души и делает человека неспособным сделать ни один светлый поступок.
               Происходившее во дворце Ирода мало напоминало суд. Лучшие правители Израиля за долгую его историю воспринимали власть как послушание Богу, чувствуя великую ответственность судить и защищать людей. Св. Давид молится за своего сына наследника царского престола: Боже, суд Твой цареви даждь, и правду Твою сыну цареву: Судити людем Твоим в правде и нищим Твоим в суде. Да воспримут горы мир людем, и холми правду. Судит нищим людским, и спасет сыны убогих и смирит клеветника (Пс.71:1-4). Перед Иродом стоял во всей Своей красоте кроткий и таинственный Узник, Которого он однажды принял за воскресшего из мертвых Иоанна Крестителя. Рядом находились первосвященники и книжники и усильно обвиняли Его. Но Ирод к этому не проявил ни малейшего интереса. Он был снедаем праздным любопытством, хотел увидеть какое-нибудь чудо и предлагал Узнику многие вопросы, но Иисус ничего ему не отвечал.
          Эта пародия на суд закончилась уничижением Узника и надсмеянием над Ним. Четвертовластник одел Иисуса в белую одежду и отослал Его обратно к Пилату. «В белую (светлую) одежду, – пишет архиепископ Аверкий, – облекались у римлян кандидаты на какую-нибудь начальственную или почетную должность (самое слово «кандидат» происходит от латинского «кандидус», что значит белый, светлый). Одев в такую одежду Господа, Ирод тем самым хотел выразить, что он смотрит на Иисуса только, как на забавного претендента на иудейский престол и не считает Его серьезным и опасным преступником. Так понял и Пилат.         Ссылаясь на то, что и Ирод не нашел в Иисусе ничего достойного смерти, Пилат предлагает первосвященникам, книжникам и народу наказав отпустить Его».            
                Дело было, казалось, исчерпанным. Римский судья предложил решение, которое позволило бы не только соблюсти римские законы, но и пощадить самолюбие Иудейских вождей. Он хотел воспользоваться существовавшим в Палестине обычаем: на праздник Пасхи правитель отпускал одного преступника. Несомненно, прокуратор был свободен определить лицо, которое могло подпасть под этот обычай, но он проявил малодушие. Легко было понять, какой выбор сделают иудеи, которых спросил Пилат. Удивляет та легкость, с какой высокопоставленный представитель страны, выработавшей классическую систему права, сошел с юридической почвы. Римское право знало такую форму как плебисцит (голосование плебса простого народа), но не допускала никаких элементов охлократии (от греч. охлос толпа, кратия власть). Римский судия не имел никакого юридического права решение вопроса о жизни или смерти человека предоставить возбужденной толпе.
                Прокуратор предложил толпе сделать выбор: Кого, хотите, чтобы я отпустил вам: Варавву или Иисуса, называемого Христом?  Упомянутый Пилатом Варавва (евр.: Вар – сын, авва – отец, сын отца) был известный узник, разбойник. Он вместе с сообщниками произвел мятеж и совершил убийство. Любой человек, имеющий здоровое моральное сознание, должен был питать отвращение к преступлению, совершенному дерзкой рукой. Но злоба нравственно ослепляет людей. Прокуратор предоставил толпе выбрать того, кому выпадало счастье остаться в живых. Святитель Иоанн Златоуст объясняет это малодушием. «Слабость была причиною того, что он уступил… Он не имел мужества, был слаб, архиереи же были злобны и лукавы.» Всматриваясь в действия Пилата, видишь явное неразумие, которое часто наблюдается в людях слабохарактерных. Он явно хотел воспользоваться упомянутым выше обычаем, чтобы осуждением невинного Узника не отяготить свою совесть. Казалось, ему ничто не мешало предложить помиловать по случаю праздника Иисуса Христа».


14

                Но разве не возникает тут вполне разумный вопрос: мог ли Пилат помиловать того, кто сам себя вел на страшную казнь по задуманному  им самим же «сценарию»? Бог испытывал свой народ, наблюдая за его реакцией. Может быть, он ожидал от него прозрения, просветления и правильного, справедливого решения, что позволило бы Создателю торжествовать над происками своего коварного соперника – дьявола. И с печалью видел, что последний одерживает верх. Не потому ли Пилат должен был вынести смертный приговор Иисусу, что другого выхода у Спасителя не было?
           Перед лицом возбужденного и озлобленного народа, все больше уступая ему свою власть, Пилат беспомощно спрашивает толпу: что же я сделаю Иисусу, называемому Христом?  В ответ на это впервые прозвучали слова: да будет распят. Первосвященники и народ, который несколько дней назад встречал Иисуса пальмовыми ветвями, подсказали римскому судье самую жестокую и мучительную казнь.
           Прежде чем окончательно уступить иудеям, игемон приказал подвергнуть узника бичеванию. Биение осужденного совершалось обычно перед самой казнью. Но прокуратор, как свидетельствует св. апостол Иоанн Богослов, повелел это сделать воинам еще до приговора. Бичевание, которому Христос подвергся у Пилата, можно объяснить желанием его унять страсти иудеев и угодить им. У евреев не разрешалось наносить подсудимому более 40 ударов. Чтобы не ошибиться в счете, наносили сорок ударов без одного. В Риме, где бичевание применялось в основном к рабам, такого ограничения не было. Удары наносились тройными бичами, на концах которых были свинцовые шины или кости. Спаситель мира во дворе претории подвергся изощренному мучительству.
         На главу Иисуса надели сплетенный из терна венец. Шипы изъязвляли голову Узнику. Особенно болезненно впивались иглы, когда воины били тростью по голове. С этим соединялись моральные страдания. Воины глумились и надругались над Тем, Кто вмещал в Себе полноту ко любви всем людям и даже к этим, ослепленным грехом истязателям, неведовавшим, что творят.
         Окровавленного Христа в терновом венце и багрянице Пилат вывел к иудеям и сказал, что не находит в Нем никакой вины. И сказал им Пилат: се, Человек.В этих словах игемона видится желание вызвать у иудеев сострадание к Узнику. Возможно, он хотел сказать: этот беспомощный Человек не похож на царя и не представляет угрозы кесарю. Но как нередко бывает, люди, соучаствующие в великих священных событиях, несмотря на всю свою слабость и немощь, становятся орудиями Божественного Промысла и выражают сокровенные истины, не ведая того. Слова «се, Человек», сказанные римским судьей в момент искупительных страданий Иисуса могут быть поняты в сравнении со стихами 21 мессианского псалма. В нем св. пророк Давид пророчески от лица претерпевающего муки Спасителя молится Богу Отцу: К Тебе воззваша, и спасошася: на Тя уповаша и не постыдешася. Аз же есмь червь, а не человек, поношение человеков и уничижение людей.
             Сказанное Пилатом не изменило течения событий. Напротив, упорное желание иудеев погубить ненавистного им Проповедника нарастало. Когда же увидели Его первосвященники и служители то закричали: распни, распни Его! Они понимали, что обретают над Пилатом власть. Уже не было и следа от сознания своей зависимости от покорившей их римской власти (нам не позволено предавать смерти никого). Теперь уже от их требований веет не только злобой, но и уверенностью: мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим.
                Сомнения и колебания прокуратора, казалось, кончились. С этого времени Пилат искал отпустить его. Тогда иудеи прибегли к самому крайнему средству – если отпустишь Его, ты не друг кесарю… В этих словах слышалось обвинение Пилата в измене императору. Этот шаг обнаруживает политическую опытность иудейских вождей. Кесарь Тиверий был человеком недоверчивым и принимал доносы.
                Слова иудеев, обвинявших Пилата в нелояльности Кесарю прекратили все его усилия отпустить Иисуса. Он принял решение осудить на жестокую казнь невинного Человека, грубо нарушив римские законы. Несчастие его было в том, что послал на позорную смерть Узника тогда, когда уже увидел в Нем не только невинно обвиняемого, но и Праведника (Мк.27:24).
            Послав Иисуса на распятие, Пилат потребовал воды и совершил обряд, хорошо известный из древнееврейской истории. Когда обнаруживали тело убитого в поле, то выходили старейшины и судьи и измеряли расстояние до городов, расположенных вокруг этого места. Старейшины города, который оказывался ближайшим, брали телицу, не носившую еще ярма, отводили ее в невозделанную долину и закалывали там. В присутствии священников они омывали руки свои над головою телицы и произносили слова о своей невиновности в пролитии крови.
В ответ на слова Пилата о невиновности в крови Праведника Сего народ принял всю ответственность на себя: кровь Его на нас и на детях наших. По представлениям евреев, попрание правды – осуждение невинного – было тяжким оскорблением Бога, требовавшим искупления общими бедствиями. Убиение Мессии должно было вызвать бедствия страшные и непоправимые, предсказанные пророком Даниилом. Пророчество сбылось в 70 году, когда римские легионы Тита до основания разрушили Иерусалим. «Войска не имели уже кого убивать и грабить, – пишет Иосиф Флавий. – Ожесточение не находило уже предмета мести, так как все было истреблено беспощадно. Тогда Тит приказал весь город и храм сравнять с землей… стены города разрушители так сравняли с поверхностью земли, что посетитель едва ли мог признать, что эти места некогда были обитаемы».

                15
             Что же стало с судьями?
              Имена Анны и Каиафы в Священном Писании последний раз упоминаются в книге Деяний святых Апостолов (4, 6). Вскоре после сошествия на Апостолов Святаго Духа в праздник Пятидесятницы апостолы Петр и Иоанн, идя в Храм встретили хромого от рождения, которого апостол Петр исцелил именем Иисуса. Дивное чудо вызвало сильное возбуждение в народе. По проповеди апостолов Петра и Иоанна о распятом и воскресшем Иисусе Христе, уверовало около пяти тысяч. Взятые под стражу апостолы были приведены на другой день в Синедрион и поставлены пред Анной, Каиафой и другими начальниками, старейшинами и книжниками. С той же слепотой и упорным противлением истине они допрашивали Петра и Иоанна, рядом с которыми стоял исцеленный и свидетельствовал о совершившемся чуде. Боясь народа, члены Синедриона, пригрозив, отпустили их.
           Иосиф Каиафа в 36 году был смещен римским наместником в Сирии, Вителлием. Престарелый Анна, по-видимому, раньше других членов Синедриона, закончил свою земную жизнь и предстал перед судом Иисуса, которому Отец вверил Суд.
             Участь тетрарха Ирода Антипы после суда над Иисусом Христом сложилась печально уже здесь на земле. После смерти императора Тиверия (37 г. по Р.Х.), новый кесарь Гай Калигула поставил племянника Антипы Ирода Агриппу над областями Филиппа (умер в 34 г. по Р.Х.) и дал ему царский титул. Это вызвало у Иродиады зависть. Она подтолкнула Антипу на шаг, который оказался для него гибельным. Тетрарх с женой отправился в Рим домогаться короны. Агриппа I в то же время отправил в столицу империи своего вольноотпущенника Фортуната с письмом к Калигуле, в котором утверждал, что Антипа заготовил оружие для 70 тыс. воинов и вступил в тайный союз с парфянами. Спрошенный кесарем, Антипа признал, что приобрел большое количество оружия. Калигула, лишив его тетрархии и имений, отправил в 39 г. в Галлию в г. Лион. Дион Кассиан (LXI, 8) говорит, что император Калигула предал низложенного «четвертовластника смерти; и известно, что так именно обыкновенно и поступал этот император с изгнанниками. Но смерть Антипы вообще окружена некоторой темнотой. И. Флавий в одном месте говорит, что он умер в изгнании в Испании, а в другом, что он умер в Лугдинли в Галии, что можно считать более вероятным».
          Понтий Пилат сначала подвергся суду своей совести: о Воскресении отданного им на распятие Узника было известно в Иерусалиме.
       В Римской империи существовал обычай, по которому областные правители должны были сообщать императору обо всех важных событиях, происходивших в провинции. Есть древнее предание, записанное ранними христианскими писателями, что Понтий Пилат «сообщил императору Тиверию, что по всей Палестине идет молва о Воскресении Спасителя нашего, Иисуса, что ему известны и другие Его чудеса и что в Него, воскресшего из мертвых, многие уже уверовали как в Бога. Тиверий, говорят, доложил об этом сенату, но сенат отверг это известие под тем предлогом, что он не занимался предварительно его рассмотрением… Хотя римский сенат и отверг известие о Спасителе нашем, но Тиверий сохранил свое прежнее мнение и не замышлял против Христова учения ничего несообразного».     Прокуратор Иудеи ограничился сообщением в столицу империи о Иисусе Христе, в Которого не уверовал как в Бога и не стал, подобно своей жене Клавдии Прокуле, христианином. Он остался тем же правителем, которого не любили и боялись в Палестине. Конец его был печален. Когда некий самарянин собрал у горы Гаризим вооруженную толпу и стал утверждать, что знает место, где спрятаны золотые сосуды Моисея, Пилат послал войско, которое напало на самарян, расположившихся в селении Тирафана. Одни были убиты на месте, другие казнены. Римский наместник в Сирии Луций Вителлий получив от самарян жалобу, послал в Иудеи Марцелла и передал ему власть в конце 36г. Пилату же приказал ехать в Рим. До прибытия туда бывшего игемона, умер Кесарь Тиверий (16 марта 37г). Новый император Гай Калигула сослал Пилата в г. Виенну в Галлии, где он покончил с собой.
            Очень верно подмечает в своей книге Афанасий Гумеров: «Когда мы всматриваемся в обстоятельства, при которых происходило наше искупление, мы видим как бы два ряда событий разной природы. С одной стороны, течет мирская жизнь, действует человеческий расчет и кипят страсти, люди движимы своими интересами, стремятся следовать своей воле, поступают в меру своей греховности или праведности. С другой – через внешнюю цепочку фактов обнаруживается всесильное действие Божественного Промысла. Можно лишь удивляться тому, как, не изменяя порядка реальной исторической жизни, оставляя место человеческой воле, Господь направил события по пути точного исполнения всех пророчеств, которые были сделаны еще в древнебиблейские времена. Сбылись пророчества Моисея, Давида, Исаии, Иезекииля, Даниила, Михея и других. Сбылись и собственные предсказания Иисуса Христа о Себе».
           И что интересно: чем больше сведений ученые открывают о человеке, чем глубже  внедряются в его природу, тем правдоподобнее могут показаться события  времен до Всемирного Потопа и после него. Хотя все это и считается большинством современников легендой. Но стоит «перевести» описанное в этой легенде на современные нам понятия, как далекая  история видится вполне доступной для понимания  реальностью.