11. Заседание совета

Фикус, а за ним Циния медленно ползли по узкой, темной норе, которую когда-то прогрызли в древесине древоточцы. Вскоре они добрались до небольшого отверстия, прикрытого тонкой восковой крышечкой. Что-нибудь разглядеть сквозь нее оказалось затруднительно, так как внизу было достаточно темно, зато каждое слово долетало до них совершенно отчетливо. Циния знала, что под сводами дупла находится небольшой закуток, торжественно именуемый залом для совещаний. Царица Розалинда уединялась здесь со своими ближайшими помощницами, когда хотела обсудить наедине какое-нибудь важное дело. Случай с Маргариткой относился как раз к их числу.

- …Я понятия не имею, госпожа, откуда она взялась! – донесся до Фикуса и Цинии голос госпожи Гортензии. – Утром я решила осмотреть ячейки в соте у дальней стенки. Вдруг услышала жужжание. Пошла на голос и обнаружила этот тайник. Царская ячейка и в ней молодая царица. Полностью сформировавшаяся очень милая молодая особа.

- Все это очень подозрительно! – послышался голос госпожи Росянки. – Неизвестные заблаговременно устроили тайник, протащили туда украденное яйцо, мобилизовали молодых пчел для выкармливания личинки. Так могут поступать только отъявленные заговорщицы. 

Повисла напряженная пауза. Потом заговорила царица Розалинда:

- Ты полагаешь, есть недовольные, которые хотят лишить меня власти и изгнать из гнезда?

- Кучка жалких отщепенцев, госпожа! - яростно прогудела начальница стражниц. – Мы их разыщем и накажем. 

- Горько об этом узнать, - негромко произнесла царица, и в голосе ее прозвучали неподдельная грусть и усталость. – Вы, мои старшие дочери, знаете, что вся моя жизнь до последней минуты была отдана семье.  Я нашла это дупло. Я его обживала. При мне были построены первые соты, в которые я отложила сотни тысяч яиц. Благодаря мне семья росла и процветала. Были невзгоды: голодные зимы, болезни, войны с осами. Но мы со всем справились, все пережили. Семья умножилась. И вот теперь, когда все беды позади, когда в доме у нас полная чаша, меня решили выжить. Отправить в изгнание. Все должно достаться новой царице. И это, наверно, справедливо! Ведь я уже немолода, а она - как ты сказала, Гортензия? – очень милая, молодая особа.

- Не наговаривайте на себя, матушка! -  воскликнула Росянка. – Вы полны сил и энергии. Вы мудры, проницательны и добры.

- Могут подумать, - опять заговорила царица - что я пекусь только о своем спокойствии. Но это неправда.  У меня достанет духа и сил начать все сначала. Высказывайтесь без страха и сомнений, дети мои. Если вы решите, что целесообразно разделить семью и основать новый город, я безропотно подчинюсь вашему решению. Надо только понять, действительно ли пришло для этого время. Потому что ошибка дорого будет нам стоить.   Обсуждайте. Я не буду вмешиваться.

- Не волнуйтесь, матушка. Скоропалительного решения мы не примем, - заверила начальница стражниц.

- Я уверена, - продолжала она, обращаясь ко всем остальным, - что мы должны сразу исключить всякие   половинчатые решения. Никаких «будущее покажет» и «там видно будет». Я настаиваю на этом. Как бы крепко не была заперта молодая царица, само ее существование питает дух непослушания и может окончиться мятежом или переворотом.

- Что ты хочешь этим сказать? - спросила госпожа Гортензия.

- А то, что мы сейчас должны решать не судьбу этой несчастной новорожденной, которую нам всем жаль, а судьбу города и нашу с вами судьбу. Если мы решим, что настал час деления и вылета роя, то тогда нам следует провозгласить ее новой царицей. Если же мы постановим, что дробление семьи сейчас нежелательно и прямо опасно, то тогда мы должны избавиться от этой милой молодой особы без малейшего колебания. В любом случае, ее судьба значит для нас меньше, чем судьба всей семьи. Мое лично мнение следующее: нам грозит нападение, война. Мы должны сплотиться вокруг нашей мудрой, испытанной царицы и вместе противостоять врагу. Поэтому я голосую за то, чтобы мы оставили все как есть.

- Если разделение произойдет сейчас, - заговорила другая участница совета, - большинство старых пчел должны будут последовать за матушкой. Я первая готова присоединиться к ней. Но кого мы оставим вместо себя? Нужно несколько месяцев, чтобы подготовить смену. Я ума не приложу, кого молодая царица возьмет себе в советники. Только зеленую молодежь! Они не смогут противостоять осам. Поэтому я против раздела.

- Хорошо! – сказала Росянка. – теперь ты,  Делосперма!

Циния вопросительно посмотрела на Фикуса. «Это главная кладовщица», - прошептал трутень.

- Что я могу сказать? – вздохнула госпожа Делосперма. – Мы все знаем, что улетающие пчелы уносят с собой столько меда, сколько поместиться в их зобиках. У новой царицы останется достаточно запасов, чтобы поддерживать прежнее существование. Но тем, кто улетит, придется трудиться до изнеможения. Боюсь, их ждет полуголодная зима. Было бы лучше, если бы рой вылетел следующей весной, поэтому я – против.

- А ты что думаешь, Левизия? – спросила Росянка.

- Строительство нового гнезда потребует много времени, - услышала Циния голос своей прежней учительницы. – Молодым крепким пчелам будет не до сбора нектара. Я согласна с Делоспермой – мудрено будет собрать нужный запас меда на зиму, особенно если вмешаются осы. Разделение сейчас вредно и опасно. Я против.

- Осталась ты, Гортензия!

- Мне очень жаль молодую царицу, - раздался голос госпожи Гортензии. - Конечно, я бы настаивала на том, чтобы держать ее в строгом заключении и продолжать прежнюю жизнь. Но поскольку это исключено, мне приходится думать о благе всей семьи. Нет, разделение сейчас нецелесообразно. Это ослабит нас перед лицом внешней угрозы, сделает уязвимыми. Я против.

- Я рада, что мы все думаем и судим одинаково, - сказала госпожа Росянка. – Нам осталось решить, что сделать с самозванкой. Я считаю, что ее нужно казнить.

- Поддерживаю, - сказала участница совета, имени которой никто не назвал.

- Я согласна, - послышался голос Делоспермы.

- Боюсь, что иначе нельзя, - вздохнула госпожа Левизия.

- Нам придется ее отравить, - тихо произнесла госпожа Гортензия. – Яд можно дать вместе с пергой. Мне потребуется время, чтобы его приготовить. Сделаем все завтра утром. А сестрам объявим, что бедняжка умерла от болезни.

- Я бы не стала откладывать это до утра, - сердито прогудела Росянка. – Что за глупые сантименты!  Приговор надо привести в исполнение немедленно! Зачем какой-то яд, если у нас есть жала?

- Мне кажется, что несколько часов ничего не решат, - возразила госпожа Левизия. – Излишняя прямолинейность в этом деле не пойдет нам на пользу. Не знаю как, но только о рождении молодой царицы уже знает все гнездо. Казнь произведет неблагоприятное впечатление, ведь мы не можем предъявить этой несчастной никаких обвинений в преступных намерениях. Все скажут, что ее убили из страха. Если она умрет сама, ропот будет гораздо тише.

- А мне кажется, ты не до конца осознаешь исходящую от нее опасность, - проворчала начальница стражниц.

- Успокойся, милая, - негромко произнесла молчавшая до этого царица. – Не такая уж она страшная. Если мой голос что-то значит, то я прошу подарить этой несчастной пчелке хотя бы один день жизни. В конце концов, она тоже моя дочь.

- Как скажете, матушка, - неохотно  согласилась госпожа Росянка.

На этом заседание совета завершилось.

«Друзья и подруги» http://proza.ru/2022/04/03/291