Из того, что помнится

Теперь многие россияне осознали, что они Русичи. И стали гордиться этим. Начали искать свои исторические корни. Составлять генеалогические древа. В некоторой степени это коснулось и меня. И вот каким образом. Отыскала меня в интернете дальняя родственница и историческая землячка Татьяна Сулохина. О существовании которой я даже не подозревал. Благодаря её самоотверженности, целеустремлённости, трудолюбию и огромной работе, проделанной ею в различных архивах (порой сильно пострадавших во время В.О.В.) я узнал о своих корнях. О своих далёких предках. И теперь, как истинный христианин, могу всех их помянуть в диптихе. Хочу отметить, что титанический труд Татьяны не был узконаправленным. Настоящая патриотка своей страны, она собирает воедино всю доступную информацию не только о наших общих предках, но и об истории родной Орловщины. О всех событиях произошедших, прогремевших, пробушевавших на этой древней земле.
Выяснилось, что наши предки Пикаловы - бояре. В 16… каком-то году царь - батюшка повелел им, со всею челядью, отправиться на окраину земли Русской, поставить там острог и основать поселение, для защиты от набегов орд вражеских. Благодаря Сулохиной я многое узнал о Должанском районе, родине моих предков. О том, что жители его тоже интересуются своей древней историей.
По совету Татьяны хочу поделиться воспоминаниями сохранившимися из моего далёкого детства. В надежде, что они заинтересуют не только моих потомков, но и моих бывших земляков.
Перескажу то, что когда-то слышал от моего дедушки Пикалова Константина Канидовича 1895 г.р. Уроженца д.Нижне Ольшаное, нынешнего Должанского района. Родители его - мой прадед Канид Олимпьевич 1849г.-1918г. и моя прабабушка Татьяна Васильевна 1849г.-1931г. были людьми глубоко верующими. Канид Олимпьевич был церковным ктитором. В начале двадцатого века они несколько раз совершали паломничество в Иерусалим к Гробу Господню. На схождение Святого Благодатного Огня. У Константина Канидовича долго хранились благодарственные грамоты дарителям, датированные 1908г. Он не раз рассказывал мне, как у стен нашего православного Храма выстраивались янычары с саблями наголо. В ожидании того, что Благодатный Огонь не сойдёт и тогда они порубают всех паломников христиан. Верующие в страхе молили Господа: Наша Благодать! Наша Благодать!  А янычары бормотали что-то на своём бусурманском языке. И когда Благодатный Огонь наконец сходил, разъярённые янычары убирались восвояси. (Сейчас я понимаю, что это был в некоторой степени фарс. Но в детстве я слушал этот рассказ с замиранием сердца.) Из одной такой поездки Татьяна Васильевна привезла чудотворную икону. А также морские раковины и камешки своей формой напоминающие различные человеческие органы. Когда в семье кто-то заболевал, она вставала ещё до зари, чтобы первой набрать воды из колодца. Наливала её в чашку, клала туда ракушку или камешек напоминающий тот орган, который болел. И поставив перед иконой читала молитвы. Затем кропила этой водой больного. (Сейчас несколько уцелевших ракушек и камешков хранятся у моей дочери Галины.) Однажды летом, когда стояла страшная жара, в деревню пришла беда. Загорелась крайняя изба, а ветер, как на грех, дул вдоль улицы. Тушить нечем и как тушить избы, крытые соломой. Вся деревня могла выгореть. Тогда вынесла Татьяна Васильевна из дома икону. И во главе с батюшкой и подоспевшими односельчанами, читая молитвы, они пошли навстречу огню. И свершилось Чудо - ветер изменил направление. Всего две избы сгорели.
Икону ту чудотворную, в двадцатых годах отобрали комсомольцы. И чтобы доказать, что Бога нет и чудес не бывает, показательно сожгли в печке избы-читальни.( Я предполагаю, что данный поступок впоследствии негативно повлиял на их судьбы.)
Была ещё привезена Татьяной Васильевной из Иерусалима небольшая иконка, написанная на очень лёгком и благоуханном дереве. На ней была изображена Богородица с младенцем на руках, а на обратной стороне на старославянском языке  написана молитва. Когда в 1914г. Константина Канидовича забирали на войну, мать положила эту иконку в боковой карман его шинели, поближе к сердцу. На той войне Константин два раза оказывался на краю гибели. И, по его словам, остался жив только благодаря иконке. Вот, как это произошло в первый раз - Лютовала морозная, снежная зима и фронт стоял. Заступил Константин со своим односельчанином в дозор, на расположенном у нейтральной полосы наблюдательном пункте. Наблюдение за немецкими позициями велось через узкую щель, которую постоянно заметало снегом. И им приходилось по очереди вылезать наружу, чтобы расчистить обзор. Подошла очередь Константина, но его сослуживец вдруг заявил: Сиди, сиди, Костик, я расчищу. Да почему ты? Ведь моя очередь! Ничего, ничего, я уже согрелся, быстренько управлюсь. И, надев маскхалат, вылез из блиндажа. Видит Константин, как он снаружи рукой снег из щели выгребает. И вдруг рука замерла, а из рукава потекла струйка крови. Подстрелил его немецкий снайпер.
Второй раз дело было во время сильного артобстрела. Немецкие снаряды буквально перепахали русские позиции. Когда обстрел прекратился, прошли санитары. Собрали раненых и то, что осталось от погибших. И тут один из солдат случайно (случайно ли?) заметил торчащий из земли каблук солдатского сапога. Откопали рядового Пикалова, тяжело контуженного и раненого. От той контузии он так окончательно и не оправился. Вот так материнская иконка спасала жизнь сына.
Семья Пикаловых была большая, зажиточная. Работников не нанимали, с хозяйством управлялись сами. В поле выезжали ранком, а возвращались вечерком. Канид Олимпьевич часто ездил на ярмарку в Ливны. Прикупил как-то на племя орловского жеребчика. Был очень доволен покупкой. Утром пошёл в конюшню проведать свою радость. А жеребчик стоит весь в пене и с отбитыми на задних ногах копытами. Наверное не ко двору пришёлся. Пришлось его зарезать, а мясо отдали татарам. На Руси считалось большим грехом есть лошадиное мясо. Сила у прадеда была недюжинная, он легко поднимал на плечах лошадь, носил шестипудовые мешки. Однажды осенью, когда на закраинах уже схватывался ледок, бабы вымачивали в пруду полотна. Олимпьевич взялся им подсобить. Разувшись, собственноручно вытащил из воды и скатал все полотна. При этом сильно застудился и через несколько дней умер от горячки в 1918г.
Был ещё один случай имеющий отношение к болезням. Приболели как-то две молодухи из нашей многочисленной родни. Дали им телегу для поездки в соседнюю деревню к какому-то деду-знахарю. Едут они не спеша, лузгают семечки, "перемывают косточки" односельчанам. И вдруг одна из них заявляет: А я ни в каких знахарей не верю, к доктору нужно было ехать. (Далее речь пойдёт о том во что лично я не верю. Но Канидович и мама несколько раз пересказывали мне эту историю.)
Приехали, остановились у нужной избы. Выходит на порог дед и говорит: Вот ты, молодка, заходи, я тебе помогу. А ты и с телеги не слезай, не веришь и не надо. Одну из них он исцелил и сказал, что ей было "сделано". По приезде домой к ней прибежит виновница и будет слёзно просить какую-либо вещь. Если её простят, то дадут просимую вещь, а если откажут, то виновница сама заболеет. И действительно, когда они вернулись домой, к ней чуть ли не с другого конца деревни, прибежала одна из подружек и стала просить сито. (Неуж-то в избе было одно сито или нельзя было одолжить у соседей?) Её конечно простили. (Ещё раз подчеркну, что я верю Канидовичу, но не верю в мистику.)
Канид Олимпьевич, видя какие тревожные пришли времена, предусмотрительно разделил земли и скотину между детьми и родственниками. Чтобы хоть что-то сохранить от неминуемого разграбления. Вследствие свершившейся революции Россию изнуряла братоубийственная война. То белые займут деревню, то красные. И те, и другие пополняли свои ряды "добровольцами". Канидович прятался от мобилизаций на крыше дома, за трубой. Дом (не изба) у них был высокий, под железом. Летом на крыше, как на сковородке. В общем загребли его однажды красные. В первом же бою белые их разбили. Выстроили пленных вдоль сарая, как говорится - поставили к стенке. Многие уже мысленно с жизнью попрощались. Пришёл офицер, при погонах, при Георгиях. И обратился к ним с призывом не пожалеть живота своего за Россию матушку, в борьбе с коммунистической заразой. Предложил добровольцам выйти вперёд. Несколько человек вышли. И совсем неожиданно прозвучали его слова обращённые к оставшимся: Ну что ж, мужики, идите по хатам, пашите землю, сейте хлеб, растите детей. Берегите Россию! Но помните - если кто попадётся ещё раз - пощады не будет. Так Костик в третий раз остался в живых.
Был у Константина друг детства, не помню я его фамилию, да и не достоин он чтобы её помнили. (В дальнейшем вы поймёте почему.) Был он из бедной семьи, потому, что отец его был лодырь и пьяница. Последний чугунок из печи вынет и пропьёт или в карты проиграет. Землю свою не обрабатывал, а сдавал в испол. Надумал этот друг жениться. Костик ему на свои деньги портки, сапоги, рубаху алую справил. Лошадей родительских дал, в церковь с шиком съездить. Считай, что и всю свадьбу другу обустроил.
А вскоре женился мой будущий дедушка и сам, в 1921г. на Дорофеевой Анне Егоровне 1901г.р. из Рогатика. У неё уже был суженый - ряженый, которого она очень любила. Но из бедной семьи. И её силком выдали за нелюбимого, но зажиточного. Аннушка долго горевала за любимым и тайком плакала, а Костик её за это частенько поколачивал. Первое время они жили в пуньке. Потом у них родились дети и вся её нерастраченная любовь переключилась на них. Первенцем был сын Сергей 1922г.р. А потом родились три девочки подряд. Костик был очень недоволен таким раскладом. Потому, что государство в то время нарезало землю крестьянам только при рождении сыновей. А потом началась коллективизация. И первым во двор к Константину пришёл его друг детства. Канидович накануне этого визита сговорился с пришлым прасолом и ночью поменял имевшуюся у него племенную корову Симментальской породы на симменталку, но отнюдь не племенную. И пришедшие были весьма озадачены увидев в хлеву не то за чем пришли. И длину хвоста измеряли, и окрас обсуждали. Вроде бы та и не та. Так, недоумевая и свели коровку со двора. Когда выгоняли отнятую скотину, друг шептал на ухо: Костик, ты мне, по старой дружбе, укажи овечек, которые по два ягнёночка приводят. Я их себе возьму! Не все знают, что те, кто ходил "раскулачивать", "по закону", имели "право" брать себе 25% из отобранного добра. И активисты сами решали какими они будут, эти 25%. А потом вошли во вкус и начали раскулачивать всех подряд, ради этих самых процентов. Дело доходило до страшного. Пришли к моей родне (не помню уже - по дедушкиной или по бабушкиной линии.) Искали золото, знали - должно быть. Но ничего не нашли. На печи лежала беспомощная старуха. Заставляли слезть, но она не могла. Тогда два комбедовца сняли её ВИЛАМИ. И копались в описанных, окровавленных юбках. Ища это самое ЗОЛОТО.
А других моих родственников (опять же по воспоминаниям Канидовича). Зимой вывезли на р.Кшень . Облили водой из проруби и связанных бросили на льду. Так расправились с семьёй дольше всех не хотевшей вступать в колхоз. Кто-то из них спасся и схоронился у родни. А потом рассказал обо всём Константину. Дедушка не раз охаживал оглоблей нерадивого колхозного конюха. Который держал впроголодь отобранных у него лошадей. А тот обещал показать ему "Кузькину мать". И показал бы, да не успел. Когда комбедовцы пришли по дедушкину душу он с семьёй уже сбежал из деревни.
Не подумайте, ради Бога, что я сгущаю краски и очерняю советскую власть. Она меня вырастила, выучила. Дала возможность пожить в мирной стране. Просто я словами очевидца описываю поступки некоторых людей, которые стояли у истоков этой власти.
Сбежали на Донбасс, на Щербиновский рудник (с 1936г. г.Дзержинск.) Константин , как бывший крестьянин, работал в шахте коногоном (лошадью возил вагонетки с углём и породой). Анна сидела дома с детьми. В 1933г. в возрасте трёх лет умер с голоду их младший сын Коля. В конце ноября 1936г. Анна Егоровна стирала в проруби на шахтном пруду рабочую одежду мужа. А дочери Тома и Таня, вместе с другими детьми, катались по льду на санках. Лёд проломился и дети оказались в воде. Бабушка, как была в тёплой одежде и валенках, так и бросилась в полынью. Сумела вытолкнуть на лёд соседскую девочку и дочку Тому, а сама утонула. Младшая дочь Танечка ещё долго плавала и звала на помощь. Но никто не решился подойти. Утонула и она. Похоронили их на кладбище соседнего села Щербиновка.
Потом началась Великая Отечественная Война. Константина Канидовича, как инвалида, на фронт не взяли. А старший его сын Сергей воевал. Зимой с 41 на 42г. моя мама Александра повезла на саночках в г. Изюм вещи, чтобы обменять их на продукты. Дедушка тогда сидел дома с опухшими от голода ногами. На обратной дороге, при подходе к г. Артёмовску 17 летняя Шура упала в обморок. Пришла в сознание дней через десять, в чужой хате, среди незнакомых людей. Оказалось, что её свалил сыпной тиф. Жители ближнего села по вечерам выходили на большак (трассу) и подбирали таких горемык. Ещё через неделю, когда она немного окрепла, эти ЛЮДИ отдали ей саночки и провели к большаку. Заметьте - они НИЧЕГО не взяли из её вещей и продуктов. А Канидович с Томой уже подумали, что Шура пропала без вести. Потом, чтобы не умереть с голоду, они пешком ушли на Орловщину. Надеясь на помощь родственников и односельчан. По иронии судьбы первым кого они встретили в Рогатике оказался друг детства. Только портки он уже носил форменные и имел чин в полиции. Предложил Костику пойти к нему на службу. Обещал, по старой дружбе, отдать им любую избу, выселив хозяев. Усадил Константина в пролётку и повёз показывать ему какие укрепления наворотили немцы. Смотри, Костик – какая у немцев силища! Никогда уже КРАСНОПУЗЫЕ не вернутся! Но не поддался на уговоры Константин Канидович. Отец боевого офицера. Хотя и был незаслуженно обижен советской властью.
В Рогатике жила мамина тётка Дорофеева. У неё были дочери, мамины сверстницы. Старшую звали Варя, а младшую не помню, как звали. Их дом заняли немцы, а в подвале устроили склад. В фундаменте было окошко и немец кладовщик поставил под ним стол. На котором лежали всякие бумаги, здесь же он ел свои бутер и брод. Так эти сестрички умудрились стащить у него ящик маргарина. Который зарыли тут же в огороде среди кустов картошки. Через некоторое время немец выявил недостачу и, не без основания, начал подозревать их в хищении. (А вы знаете какое наказание было у немцев за воровство.) Тогда сёстры, не придумав ничего лучшего, подсыпали через окошко в его котелок отраву. Начавшаяся буквально на другой день Курская битва не дала развернуться следствию. После освобождения на огороде вместе с картошкой, к немалому удивлению матери, был выкопан ящик маргарина. Сразу всплыла история с отравленным немцем. Мать задала им грандиозную трёпку, осознав какая страшная опасность угрожала их семье. (В конце 70х. рассказала тётя Варя,в замужестве Пермякова, приезжавшая в гости из СовГавани.)
 
После освобождения Пикаловы возвратились в Дзержинск. Материнскую иконку дедушка хранил до конца своей жизни. Потом она находилась у моей мамы Александры Константиновны. А после её смерти у меня. Но поскольку я Пикалов по материнской линии, а по отцовской я, мой сын и мои внуки - Карловы. Я передал её в семью Пикаловых. У Константина Канидовича был сын Сергей Константинович 1922-2002г.г. Офицер, орденоносец, участник В.О.В. профессиональный военный. (К стати - Сергей, как и отец, был ранен в то же колено.) А у него есть два сына - Александр и Игорь, тоже профессиональные военные. Побывавшие в горячих точках. И у них есть сыновья, продолжатели рода и фамилии. Я часто с благодарностью вспоминаю дядю Серёжу. Как он в тяжёлое послевоенное время буквально одевал и обувал своих сестёр. А также меня и моего двоюродного брата Виктора (сына Тамары.) В нашем семейном архиве есть групповая фотография, сделанная в 50х годах. По случаю приезда дяди Серёжи и его старшего сына Саши. На ней на первом плане стоим мы, три брата сверстника. В абсолютно одинаковой, купленной им одежде. Я и сына своего назвал Сергеем - в честь Сергея Константиновича. Году в 2000м, в последний приезд дяди Серёжи, мы поехали на городскую окраину. В неухоженный, с запутанными улочками, шахтный посёлок. И он, через столько десятилетий, отыскал тот дом на четыре семьи, где они жили в 30е годы. И встретил там, ютящуюся в одной из комнатушек, престарелую подружку своей далёкой юности. Не описать словами радость их неожиданной встречи!
В раннем детстве я два раза побывал в Рогатике. Первый раз с дедушкой. Помню, как мы ходили к родственникам на Воловчик. Дедушка переносил меня вброд через реку Кшень. Он был обут в трофейные офицерские сапоги, привезенные сыном из Германии. И рассказывал, что в Рогатике раньше жил мастер, который валял "битые" валенки, совсем не пропускавшие воду. На Воловчике в небольшой мазанке жила наша родня. Нас встретила молодая женщина, за подол её сарафана держался голопузый мальчишка годов трёх. Встретила она нас равнодушно, в хату не пригласила. Наверное, родня была не такой уж близкою.  Скорее всего Канидович просто хотел увидеть знакомые места. Во дворе у них была большая воронка на дне которой валялся изуродованный велосипед. Мне запомнилась ведущая звёздочка, сделанная в виде свастики.
Второй раз я был в Рогатике в 1959г. с мамой, отчимом и младшим братом Сергеем.  (Вы догадываетесь в честь кого был назван и он.) Останавливались мы оба раза у родственницы бабы Мани Жуковой. У неё были сыновья, Николай, Сергей и Иван, которые приходились мне двоюродными дядьями. Младший сын Иван, пацан лет 15ти, давал мне, тайком от взрослых, поиграться немецкой винтовкой, которую я едва поднимал. А Сергей собрался жениться и начал строить новую избу. Прежде чем ставить сруб нужно было засыпать подпол - "клеть".  Улица тянулась вдоль крутого, обрывистого берега ручья. Землю решили брать на противоположном, пологом берегу. Недалеко от большого колодца из которого брала воду половина деревни. Почти сразу наткнулись на человеческие кости, амуницию, автомат. И тут бабы признались, что к ним часто приставал один немецкий солдат. Они забили его коромыслами и тут же в яру прикопали.   
Перед отъездом мы ходили в гости к маминому дяде Стефану Дорофееву. Примерно на пол пути стояла большая церковь. Двустворчатые двери её были открыты настежь и изнутри шёл неприятный запах. Я спросил, что это так воняет? Взрослые сказали, что в церкви хранят картошку и другие овощи. Пока Стефан угощал гостей я гулял по двору. И на задворках увидел валяющиеся в траве кости. Когда я спросил у подвыпившего хозяина чьи это кости? Он равнодушно ответил, что это кости немцев. Во время войны, зимой, там проходил немецкий обоз. Налетели наши штурмовики и разнесли его в пух и прах. Трупы замёрзли и сапоги невозможно было снять. Тогда мужики, под видом ранений, кому повыше, кому пониже отрубили солдатам ноги. Отогрели их на печи, разули и выбросили. Вот так жестокость породила ответную жестокость. А делают людей жестокими войны и революции. Какие бы благие цели они не преследовали!
Как-то одна знакомая прихожанка сказала, что у меня есть очень сильные святые заступники. И я думаю, что это правда. Татьяна Сулохина выяснила, что родная сестра Константина Канидовича была сподвижницей Сергия Радонежского. Шила для него облачение. Родной брат Анны Егоровны Василий, был протоиереем в одном из Храмов в Подмосковье. В двадцатых годах власти закрыли Храм, а он сбил замок и продолжил службу. Так происходило несколько раз. Затем терпение властей кончилось и его арестовали. Но по дороге он сбежал от конвоиров и вернулся в Храм. Последовал повторный арест. Его избивали, требовали, чтобы он прилюдно заявил, что Бога нет. Подвешивали со связанными руками вниз головой. После этих подвешиваний он на насколько дней терял зрение. Но от Господа не отрёкся. Затем он был сослан в лагеря, где и сгинул. (Я думаю, что на ТуркСиб. По его словам, там летом в песке пеклись куриные яйца, а на камнях можно было жарить яичницу). Все эти подробности стали известны когда какой-то человек принёс родным от него весточку. Письмо это я видел своими глазами, когда мы были в гостях у кого-то из Дорофеевых. Достав из сундука, его читала родственница. В письме так же шла речь о том, что драгоценную церковную утварь и книги он успел спрятать в тайнике. Подробно было описано сколько аршин и пядей, и откуда отмерять в алтаре. У той родственницы было два сына Сергей и Николай. Ребята молодые, бойкие, они всерьёз собирались поехать в тот город и прибрать к рукам драгоценности. Не знаю ездили ли. Знаю только, что один из них потом был судим. И отбывал срок работая водителем в Якутии на знаменитом алмазном месторождении в Мирном.
Надеюсь, что описанные здесь события найдут своих читателей.

С уважением к памяти моих предков и земле их.
               
                Владимир Карлов.

 ( Со слов Сулохиной знаю, что у того полицая была кличка Зверь.)