Неверное заблуждение

     «Я смущен… я в недовольстве… я негодую… Как такое возможно? Подобное безумство прямо-таки не закладывается в голове, не желает поддаться логическому и нравственному разбору. Такое ощущение, что я ввергнут в житие лжи и нелепости. Разве следуя  обыденности,  не предполагаешь такого исхода,  в какую я впал скоротечно и бесповоротно. Видимо, нет, раз  я в таком ужасном состоянии. Это не нелепость, это, какое-то недоразумение, оплошность высших сил, комедия судьбы. Я рву и мечу…я бунтую…  Я женился на старухе!

     Как? Как, спрашиваю, такое может быть, чтобы не увидеть впритык с кем общаешься, с кем обедаешь? В нашем-то девятнадцатом веке, когда прогресс буквально во всех сферах шагает вперед, бежит нарастающими шагами, и вдруг так облапошили.

     Так провести благородного и уважаемого человека! Это кощунство просто! Обвели вокруг пальца, как школяра, надули, как мыльный пузырь, растоптали, как негодную тряпку. И никто то не сберег… Не сберегли. Ни положение в обществе, ни воспитание, ни этикет, ни многогодовое пребывание в этом же обществе, ни тонкие познания женской натуры, ни гордость моего характера – ничего не спасло, не удержало от бедствия, от пожизненного позора, от гнусного клейма. И все это я должен стерпеть, идти по жизни с этим позорным, ненавистным крестом? Волочить его всюду и везде пока сам не исчезну с этой земли? Ведь я никуда уже не могу выехать, нигде не осмелюсь появиться, да и кто примет. Это тупик! Даже если вскоре она умрет, сам факт останется со мной. Наше общество так быстро не прощает и не забывает подобные шутки. Меня же будут высмеивать все кому не лень, и везде кто вспомнит обо мне. Несмываемый позор!

      Теперь-то понятно, почему я часами ждал пока она спустится. И нельзя же было разглядеть, предвидеть, заметить, предположить, что это наштукатуренное, накрахмаленное, запудренное лицо принадлежит не молодой особе, а издыхающей карге.

     Ее все время под руку держали служанки, подружки; а я то думал из преданной, привязанной любви. Ну и шутом же выставили! Я тоже хорош; был слеп, как мертвый крот в ночи, был глух, как закоченелый глухарь, был непроницаем, как развалившаяся стена, был невнимателен, как детеныш ленивца, был наконец накрыт любовью, как стол никчемной скатертью. Всюду слышались странные отговорки, доводы. Какая наивность! Всему верил, всему подчинялся. Как не уступить разбалованной, любимой девушке! Тьфу ты! Один срам.
    
    Как мне теперь выйти из этой ситуации? Убить ее и сбежать? Или и себя убить? Но сначала надо сбежать! А куда? Ее чертова родня меня везде отыщут. Надобно либо здесь решить это вопрос наверняка, либо же подчиниться судьбе и ждать пока не стану вдовцом. Нет. Я не смогу, я не вынесу этого позора. Мне, что, до конца дней не выходить из дома? Что за гнусное положение?! Еще сверх того мое воспитание… Другой бы наплевал, развелся бы и стал дальше жить припеваючи. А я? Ведь меня обманули. Как жить с этим обманом? Если подчинюсь, выходит, что я принимаю этот обман, но я вовсе не хочу ничего принимать, не хочу быть обманутым, опозоренным!»

    - Именное так я бы выразился, будь поистине обманутым тобой, моя дорогая. Так что, будь добра, милая, смой с себя весь свой макияж и скинь с себя пару юбок и кофт. Уже пора ложиться. Да и в спальне теплее, чем ты утверждаешь. Я уже устал. Ложись.