Былое, желдорбек вспоминает

Разрушить, всегда легче, чем построить,
                Обидеть, всегда  проще,  чем простить,
               
Врать, всегда удобней, чем поверить,
               
А оттолкнуть, намного проще, чем любить….   
                Омар Хайям.

   
            В конце 19-го века, гонимые православной церковью, староверы уходили всё дальше и дальше  в сопки, поросшие лесами восточной Сибири. Одно, из таких поселений пришло в район безымянной речки на юге Хакасии, в ста километрах от города Междуреченска. Народ обустроился  в этом месте: построили избы, вырубили лес под посевы, построили мельницу,  с запрудой для ловли рыбы, стали разводить скот и птицу,  охотиться  на местное зверьё,  жить и работать. Свободное время народ использовал на изучение и чтение старинных молельных книг. Свое поселение они назвали «Ясной поляной», уж, очень они уважали Льва Николаевича Толстого. Так они  и жили в тайге, не общаясь  с остальным миром. Поселенцы,  за солью и всем необходимым добирались в окрестные села тайными тропами.  В тридцатых годах, прошлого столетия, было решено построить железную дорогу Новокузнецк – Абакан. После чего, в этот заброшенный край прибыли, сначала, изыскатели, а затем и строители,  с  представителями внутренних органов и советской власти. Последние, доходчиво объяснили «непонятливым жителям», что надо работать на государство и платить налоги, а кто не согласен, будет отправлен на стройки очередной пятилетки. Часть  жителей ушла, в тайгу, где и затерялась. Оставшиеся, остались работать в открытом, здесь же,  леспромхозе (название поселка при этом сохранилось старое, так как автора «Война и мир» уважала и советская власть), это продолжалось до середины семидесятых годов, потом, лес, вокруг поселения вырубили и вывезли лесовозами к железной дороге на станцию Бискамжа (в переводе с хакасского – пять бичей), а оттуда, на стройки и шахты страны. После того, как при вывозки стволов древесины (с сопок ), перевернули несколько трелевочных тракторов (ТТ-4),  начальство пришло к выводу, что заготовлять остатки леса на крутых склонах  нерентабельно. Поселок стал вымирать, сначала закрылись восьмилетняя школа, клуб, библиотека, а, затем и сам леспромхоз. Народ стал  уезжать с насиженных мест. В это время начала строиться  2-я очередь железной дороги на Междуреченск  и в поселке разместился (временно) батальон механизации, которым командовал майор Николай Волосов. Воякам повезло, потому что им досталась все  жилые  помещения городка. В здании школы разместили (как в казарме) «горячо» любимый личный состав, в местной гостинице – холостых офицеров и прапорщиков, а «женатиков» - в пустующих домах. В помещениях бывшей МТС устроили автопарк.  Баня с бассейном есть, пекарня есть, столовая есть, в общем, все есть для жизни и работы. 
       Капитан Бурнов попал в данный поселок, когда  прибыл туда в командировку, проводить взрывные работы (хотя, он руками и ногами отбивался от этого задания), по приказу его старого знакомого, полковника Светлова. Последний вызвал к себе Бурнова  (Борис в это время командовал ротой управления соединения) и уговорил  того выдвинуться на станцию Бискамжа, где провести взрывные работы, помогая батальону связи, устанавливающему опоры ЛЭП, вдоль строящейся железной дороги. Был период, когда во всем соединении не было ни одного руководителя взрывных работ (увольнения в запас, учеба и перевод в другие части), вот и пришлось капитану вспомнить свою юность и, отправится на  опасную работу, под честное слово командира соединения. Технология данных работ заключалась в следующем: опоры ЛЭП, должны были погружены на 4,5 метра, но грунт состоял из глины вперемежку с каменными плитами, которые не могла взять никакая «сверлильная техника». Когда «сверлилка» не могла справиться с грунтом, воинам железнодорожникам, приходилось, вручную копать этот «колодец», а время шло и никто не отменял слово «план».  Было решено разбивать данные плиты взрывом накладных зарядов, чем Борис и занялся.
        Во время этих работ,  капитан обратил внимание на технику батальона механизации, которым командовал майор Волосов: В зимнее время (температура минус десять по Цельсию), по «прижиму» (временная дорога), вдоль железной дороги  ползет КРАЗ – самосвал, с козырьком над кабиной. Резина у машины «лысая»,  тормозов и световых приборов нет, поэтому на повороте, авто сползает в незамерзающую неглубокую реку, по наледи, при этом, переворачивается и опять встает на колеса. Из кабины КРАЗа, в реку выпрыгивает воин (азиатской внешности), в промасленной и черной, как «сапог» телогрйке и обходит свой агрегат.  После чего, боец садится в кабину, с «хрустом» включает передачу, выезжает на дорогу и продолжает свой путь. В автопарке батальона сутками работал один КРАЗ, т.к. ночью температура падала, до минус 25 градусов Цельсия, а утром, с его помощью, заводили «с толкача», всю технику. Запчастей для машин не было, поэтому многие из них, стояли «на приколе». Подобных недостатков была масса.
          .Бурнов  это знал, но время поджимало и он, досрочно, закончил  свою работу, после чего убыл в Абакан.  Прошло четыре года, майор Волосов стал подполковником и начальником автомобильной службы корпуса. С инспекторской проверкой он прибыл в Абакан, где решил проверить состояние дел в роте управления бригады. Встретив в автопарке управления Волосова, Борис представился и доложил ему состояние дел, после чего, они пошли смотреть хозяйство Бурнова. Пройдя по автопарку, Волосов нашел кучу недостатков, после чего стал выговаривать капитану, что в то время, когда он командовал батальоном «на трассе», у него всё было прекрасно организовано, не то, что здесь, в городе и стыдно Борису иметь так много нарушений. Бурнов тихо поинтересовался: «Скажите товарищ подполковник, а Вы командовали, не тем ли батальоном, который стоял на Ясной Поляне?»  Начальник из корпуса поинтересовался: «А Вы, капитан, давно служите в этой бригаде?»  На что Борис ответил: «Да я пятый год командую этой ротой, мы с Вами встречались, на Бискамже, когда я вел, там, взрывные работы!»
Подполковник замолчал и ушел в здание штаба бригады, больше Бурнова, он не беспокоил. Вот, уж, действительно, права восточная поговорка: «У потерянного ножа, всегда золотая рукоятка!»