Впечатления о Губермане

У меня два билета на Губермана. Один лишний. Cупруга, давшая сначала добро и даже сходившая в кассу, раздумала. Уехала к маме. Какая-то мелочь — и снова ссора. Это уже стало доброй традицией. Возможно,  хотела что-то изменить в это утро: встала рано, сидела рядом на кухне, улыбалась, пыталась заигрывать. Но я на все уже плюнул. Не клоун же, в конце концов, постоянно имитировать счастливый финал.
Куда же второй билет? Никто не идет. Цена проблемы — 500 рублей. Не много, но тоже деньги. И тут приятель по телефону:
—Выпьем водочки?
Я в пику:
—А как насчет культуры?
 Реакция, впрочем, вполне ожидаема. Прослушав несколько строф из Губермана, он обозвал его «жидовской мордой» и решил, что водка для него все-таки ближе. Но это — к счастью. Было бы весело, если бы он выкрикнул что-то про морду в зале. А мог!
Вопрос разрешился у кассы. Выручила  высокая молодая дама, оказавшаяся при знакомстве строительным дизайнером. Все три часа мы сидели с ней локоть к локтю, и она окурила меня запахом духов и смехом. И то, и другое в ней привлекало. Но главное, конечно, происходило на сцене.
Игорь Маркович не убитый жизнью столентус и даже не сатир, что вытекало, как будто, из его внешности, биографии и зарифмованных прибауток. Он интересный, энергичный мужик. Слушаешь его «гарики», посмеиваешься. Иногда хохочешь. И должное отдаешь его сценическому мастерству. Держится крепко!
И все же возникает и несколько раздражает ощущение — нет, что-то не так. Вернее, не там, ибо все то, что он говорит, лучше слушать не здесь. На кухне, на балконе, в гараже, но не здесь. Когда все свои, это ладно. Тут можешь говорить, что угодно, — всё равно простят. Сам Господь располагает к абсолютной раскованности. Сцена в этом смысле все же не то.  Это более ответственное место.

Зима. Крестьянин, торжествуя,
На дровнях обновляет бег.
Ему кричат: Какого х…я?
Ещё нигде не выпал снег!

А это, пожалуй, самая безобидная по содержанию строфа. Много таких, что волосы дыбом. Зал иногда замирал, не зная смеяться или встать и уйти. Народ-то в массе интеллигентный, другим зачем Губерман? Моя разговорчивая соседка, — та вообще сцепила ручки и весь концерт не произнесла больше ни слова. Заметно было, что подобная лексика — не её стихия.
Говорю не из ханжества. Понятно, что мат — просто сценический приём. Крючок, на который ловится публика. Развлекаловка перед серьёзными вещами. Во второй части концерта лексика Губермана была строго литературной. Артист уже достиг своего. Его слушали. Я просто к тому, что, как бы там ни задумано было, слишком уж скользкий этот стиль. Иногда мне казалось, что если бы смущенные физиономии публики перевести в электричество, свет в зале можно было бы и не гасить. Он всё равно полыхал бы, как большой красный фонарь. В русском языке миллион способов и без мата выразить то же самое. Пример — Жванецкий. Своего Подрывника он от начала до конца рассказывает матом. Без соответствующих слов. Их и так все знают. Ему достаточно многозначительных пауз.
А так хорошо. Сюжет концерта был продуман очень расчётливо.
В антракте Губерман сидел в фойе за столиком и подписывал свои книги, которые продавались тут же. Мне не нужна была книга. Хотел подойти, попросить его оставить автограф на входном билете. Но раздумал. Вспомнился случай из горбачевского прошлого. В рюмочной стояли два стеклянных конуса с вентилями на горловине. В одном — вино, в другом — томатный сок. Баба, барменша, наливала по просьбе и то и другое. Стакан вина — рубль, томатный сок — двадцать копеек. Очередь — большая. Каждый хочет одновременно и выпить и сок похлебать в закуску. Но для барменши процесс по продолжительности один и тот же: и сок и вино наполняются в стакане примерно за одинаковое время, а стоит это дело  по-разному. Нечего и говорить, что сок скоро был изъят из продажи. Так могло быть и в этом случае. Билетик — не  книга, стоит копейки. К тому же, уже оплачен.
А все-таки интересно: подписал бы он или нет?
Зря не спросил. теперь только гадать...