Всюду жизнь

Охая и постанывая я выбралась во двор. Свою больную ногу я переставляла с трудом, а небольшой порог дома и вовсе оказался почти непреодолимой преградой. Но я  перенесла ногу через порог помогая руками. Взяла длинный шарф, наступила на него,потянула концы вверх и так приподняла ногу и перенесла за порог, а потом осторожно перенесла на неё тяжесть. И во т я уже на веранде. А там стоит старый диван с высокой спинкой. Я за неё уцепилась и даже прошла небольшое расстояние. Даже если упаду - то на диван. А это не больно. И вот он - второй порог, но он такой низкий. И крыльцо отлито прямо на уровне пола веранды, и оно - необычной формы. Это - пологий пандус. Сделали мы его еще когда был жив мой муж. Семь лет после инсульта он был почти недвижим. Мы его в кресле  инвалидном вывозили на прогулки. Вот и сделали пандус. Для него. А теперь он мне служит.

Жить в нынешнем моем состоянии почти невыносимо. Но это не в нашей воле - определить границы нашей жизни. Я - как старое трухлявое дерево. Скриплю и скриплю, а все живая и живая зачем-то. Смысла не вижу. Все сделала уже. Родителей досмотрела, детей подняла, мужа досмотрела, книги написала, внуков своих понянчила. Колыбельные попела. А сколько дел переделала. За двадцать пять лет работы в школе выучила тысячи ребятишек. А корову в трудное время держала и молока надоила тонны. И все вот этими вот руками. А картошки для всех выращивала! По семьдесят мешков накапывали. А помидоры какие в огороде были.  Ветки ломились Солила и варенье варила. И все вот этими вот ручками. Смеюсь. Да. Не знали они покоя - это точно.

А теперь почти не хожу. Смирилась с долей своей. Хотя вот соседка сказала, что болезни человеку за грехи его. Да это Гитлером  нужно быть, чтобы получить такое наказание. Не без греха. Но не до такой же степени.

Невмоготу мне стало в доме. Вышла я во двор. А там все звенит радостным звоном. Весна. Двор мой обсажен кустами вишни. И она цветет пышным цветом и благоухает. Ближе к дальнему забору растет шикарное дерево груши. Муж мой привез когда-то давным-давно тоненький прутик саженца груши. А когда сажал деревце во дворе, он пошутил, что обожает грушу. Самое чистое дерево. Червяки не едят - листья крепкие, а плоды спеют прекрасные, урожаи - обильные. И он сказал, что в ветвях этого дерева будет жить душа его. И мы оба так смеялись. Мы верили в свое бессмертие.

Теперь это огромное дерево, крона которого уже выше крыши дома. А уж когда цветет - красотой своей нежной просто поражает. С другой стороны дома растет старая черёмуха. Хорошо бы и моей душе уже определиться, найти пристанище. Только не черемуха. Уж больно много прожорливых тварей в её листве. Слишком мягкие листья, вот они и налетают. Пойду-ка я лучше в крону груши. Может быть муж пододвинется и не будет возражать? А?

Напротив нашего дома построил себе дом сын. А двор у нас - общий. А у сына под крышей живут воробьи. Чистое и сухое место привлекло их. И безопасное. Кот никак не может добраться до птичек. Влекомый охотничьим инстинктом, он однажды пополз прямо по подшитому потолку, цепляясь когтями за доски, но так брякнулся, что орал очень долго. Потом пришел ко мне и искал сочувствия. Смотрел мне прямо в глаза. Пришлось утешить большим куском колбасы. Видно, ему крепко досталось. Больше он попыток добраться до птичьего гнезда не предпринимал.

А я уселась на широкую скамью у входа в дом и стала рассматривать этот мир. Пчелы летали, как сквозные поезда на железной дороге. У них время взяток. Они собирают пыльцу. С лету они погружаются в глубину цветка вишни, а потом стремительно мчатся к своему улью, чтобы там сложить добычу и мчаться за новой взяткой. А вишня тоже довольна. А как же? Идет процесс опыления. Будут осенью ягоды на её ветках.

Я внимательно смотрела на грушевое дерево. Вдруг, откуда ни возьмись - появилась воробьиха. У этих птичек можно легко определить их пол. У мальчиков - темный галстучек на шее и темное пятно. И чем это пятнышко больше и ярче, тем и воробей знатнее. Говорят, орнитологи проводили эксперимент, отловили в стайке самого забитого воробья и акриловыми красками ему нарисовали и галстук и пятнышко. Глянули сородичи на это великолепие - и сразу признали в воробье своего вожака. Стали ему подчиняться.

Эта птичка была без галстука и пятнышка. Дамочка. Только она почему-то держала в клювике бутончик цветка груши. Зачем? Ах, вот оно что, оказывается. Жених подлетел к ней откуда-то сбоку.  И начал вокруг порхать, ухаживать по-птичьи, и соблазнил таки, а вы что думали? И я с любопытством подсматривала за парочкой. Воробьиха с цветочком сидела важно так на крепкой веточке, а воробей деликатно порхал над ней. Он даже не прикасался к ней, зависал над ней в воздухе, но он проникал в неё. По птичьи. И она не возражала.

После трех подходов она встрепенулась, выплюнула цветочек из клюва и улетела к себе в гнездо. А незадачливый ухажер требовал продолжения. Как он стал кричать своим чириканьем. По-моему, он возмущался. На его крики отозвалась другая пташка, она подлетела к нему близко, но он на неё даже не взглянул.

Он так расчирикался, что из гнезда неохотно выпорхнула прежняя его пассия. Она была недовольна поведением друга. Как она стала его отчитывать! И эта ругань наполнила звуками весь мой двор.

Наконец, воробьям надоело выяснять отношения. Первым покинул поле ругани самец. Он стремительно улетел прочь. А самочка вернулась в свое гнездышко. Может быть задремала в нем.

А я подумала, что все живое стремится к продолжению своего рода. И воробьи тоже.