Глава 1. В Утгард

         Предыдущая глава: http://proza.ru/2020/04/01/2163


          Едва переведя дух после встречи со стражем врат храма Унгюр Гюдир, путешественники наконец двинулись к своей цели, мрачной громадой возвышавшейся невдалеке. Старая Рахга, словно обретя второе дыхание, уверенно шла впереди, показывая дорогу. Чем ближе они подходили, тем отчетливее из мглы выступало величественное сооружение. Мрачно-торжественное, оно словно вырастало из земли, как скала или гора, и казалось монументальной и совершенно естественной частью сурового пейзажа.
         
         Вблизи гора оказалась огромным строением пирамидальной формы, вершина которого терялась среди низко клубящихся облаков. Сверху вся конструкция была облицована идеально отполированными плитами, настолько плотно пригнанными друг к другу, что казалось, будто пирамида выточена из одного единого монолита. Однако время и суровый климат привели к тому, что кое-где облицовка была нарушена и обнажились филигранно подогнанные друг к другу огромные каменные блоки, из которых и была сложена пирамида. Локи только и успевал крутить головой, стараясь получше рассмотреть этот величественный монумент древних пришельцев и не заметил, как они добрались до стройной череды высеченных из гранита колонн, поддерживающих портик над входом в пирамиду. Однако самого входа нигде не было видно, лишь сплошная стена из полированного камня, уходящая вертикально вверх и теряющаяся во мраке. Оставалось найти в этой гладкой поверхности хотя бы малейшую щель, намекающую на дверь. Подойдя вплотную к стене, сейдкона стала терпеливо ощупывать руками скользкую и на первый взгляд абсолютно монолитную поверхность. Приложив к ней ладонь, она несколько секунд внимательно прислушивалась, а потом уверенно перемещалась вдоль стены.
          Локи стоял рядом, внимательно наблюдая за манипуляциями сейдконы, не теряя надежды, наконец-то, попасть внутрь. Внезапно поверхность камня словно просела под пальцами Рахги, и в ту же минуту огромная каменная глыба легко, как по маслу, сдвинулась на ладонь вглубь, а затем откатилась в сторону. Поток теплого воздуха вырвался наружу, тут же превратившись в клубы пара. Ведунья удовлетворённо улыбнулась и посторонилась, открывая путь в сумрак пирамиды. Локи чуть не бегом ринулся в широкий проход, ведущий в теплые и пыльные недра древнего храма. Йотунки зашли следом, и принц услышал, как с глухим шорохом закрылась плита за их спинами. Всё тут же погрузилось в непроницаемую темноту. Ангрбода, двигавшаяся следом, налетела на мага, чуть не сбив того с ног, и недовольно зашипела. Позади послышался звук, словно кто-то нажал на скрытый рычаг, и в следующее мгновение на стенах коридора один за другим стали зажигаться факелы, осветив длинный коридор и потолок в форме арки, настолько высокий, что его свод терялся в сумраке.

          – Газовые фонари. Никакой магии, – послышался позади голос Рахги.
         
          – Газ? – удивился Локи. – В закрытых коридорах это может быть опасно.

          – Те, кто строили эту пирамиду, учли такую опасность, – пояснила сейдкона. – Здесь есть вентиляционные каналы и, кроме того, всегда сухо и тепло.

          И правда, в коридоре заметно сквозило, что было видно по трепещущему пламени газовых фонарей, однако температура окружающего воздуха была очень комфортной.
          Оглянувшись вокруг, царевич застыл в удивлении: стены и потолок коридора были разрисованы загадочными абстрактными геометрическими композициями, представлявшими собой треугольники, квадраты и ромбы, повторяющиеся в некой строгой последовательности. Один из рисунков особенно заинтересовал принца. Он приблизился к стене и удивленно поднял брови, разглядывая мишень, состоящую примерно из пятидесяти чередующихся попеременно колец красного и черного цветов. Поверх этого рисунка были нанесены еще девять групп колец, а также двойная стрела, выходящая из центра и доходящая до наружного кольца. Всё это напомнило ему ранее виденные в книгах по астрономии зашифрованные орбиты неизвестных планет и Солнца. Ещё один привлекший его внимание рисунок состоял из концентрических колец, соединенных S-образным хвостом, который тоже был окружён кольцами. Это изображение напоминало летящую комету и следы на воде от падающих осколков небесного тела.*

          – Эти рисунки хранят память об ужасной катастрофе, разрушившей родную планету прекрасных богов, – заметив явный интерес принца, пояснила Рахга, трогая его за плечо.

          Не переставая удивляться увиденному, маленькая процессия медленно двинулась вглубь храма. Пройдя галерею извилистых ходов, путешественники упёрлись в глухую стену. Рахга вновь приложила ладонь к очерченному тонкой линией кругу на стене, который Локи поначалу даже не заметил. Через несколько секунд огромный каменный фрагмент высотой не менее пятнадцати футов* с тихим шорохом сдвинулся вглубь и плавно отъехал в сторону, открывая вход в огромную, величественную залу. Пораженные красотой, открывшейся их глазам, путешественники замерли на пороге в немом изумлении.
          Пространство зала казалось безбрежным. Облицованные разноцветным мрамором стены были прорезаны одинаковыми глубокими нишами, из которых выступали высеченные из белоснежного мрамора огромные фигуры богов – мужчин и женщин – в спокойных, исполненных достоинства позах. Лица их сияли красотой, добротой и, как показалось Локи, мудростью. Они поражали художественностью исполнения и богатством отделки. Казалось, ещё секунда – и боги сойдут со своих пьедесталов, чтобы поприветствовать нежданных гостей.
          Простенки ниш были покрыты рельефами, изображавшими невиданных животных с телами львов, головами и крыльями орлов, в окружении цветов и вьющихся растений. Они были раскрашены яркими красками и выглядели совсем не грозно, а скорее, напоминали беспечных домашних питомцев, резвящихся на лугу.
          На высоте около пятидесяти футов стены плавно переходили в мощный полусферический купол, высота которого равнялась примерно высоте стен, на которые он опирался. Опрокинутая над головами вошедших каменная чаша совсем не казалась тяжелой, благодаря рядам убегающих вверх кессонов.* В их углублениях собирался мягкий сумрак, а украшавшие их золотые розетки тускло поблескивали, как звёзды, придавая куполу сходство с небесным сводом.
          Парящая под куполом большая золотистая сфера, была в храме единственным источником света, который, отражаясь от стен и пола, выложенного золотой смальтой,* поднимался кверху, наполняя всё внутреннее пространство тихим мерцающим сиянием.
          В центре зала, на невысоком постаменте, в каменном хороводе застыли высокие колонны, для которых строители храма, по-видимому, решили использовать формы растений, заимствованные из природы. Они представляли собой связанные пучками стебли с цветами и нераскрывшимися бутонами. Хрупкие стебли и нежные тонкие лепестки цветов, увеличенные в тысячи раз, были превращены в капители колонн, поверх которых лежало идеальное каменное кольцо, покрытое незнакомыми символами и рисунками.
         
          – Это святилище простояло нетронутым много веков, – произнёс Локи, запрокинув голову и безрезультатно пытаясь идентифицировать язык, на котором были выполнены надписи. – Удивительно, что ни ледяные великаны, ни йотуны так и не смогли проникнуть сюда и разрушить эту красоту.

          – У этих мест дурная слава, и мои соотечественники обходят их дальней дорогой. Ты сам видел хранителя, асгардец. «Шепсес анх» – так называли его боги. Это означает «живой ключ». Под окружающими храм снегами тлеют кости множества храбрецов, пытавшихся пробраться сюда в погоне за наживой и секретами могущественных богов. Никому до сих пор не удалось разгадать загадку сфинкса и открыть путь в пирамиду. Только Посвящённые могут беспрепятственно входить в Храм.

          – Значит, тебе не нужно отгадывать загадки сфинкса каждый раз, как ты решишь прийти сюда? – поинтересовался царевич.

          – Все Посвящённые в своё время проходили это испытание. Загадка сфинкса – это проверка на чистоту духа на пути к знанию. 

          – Интересно было бы услышать, какую загадку разгадывала ты?

          – Кто я?

          – Да, ты.

          – Ты не понял. Это и есть загадка. Сфинкс спросил у меня: «Кто я?».

          – И что же ты ответила? – принц посмотрел на сейдкону, приподняв брови, улыбаясь своей фирменной белозубой улыбкой. – Наверное «некоронованный король этих мест», «могучий и бесстрашный дух», «древний страж»?

          Голос его прозвучал ехидно и с некой издевкой, но старая мать Рода спокойно посмотрела в насмешливые глаза и ответила с достоинством:
         
          – Сфинкс – это человеческая суть, четыре ипостаси его сущности – воздух, огонь, земля и вода. Орел – это воздух, символ сознания и его способности воспарить на крыльях над всем земным и материальным. Бык – это земля, материальная природа, тело, его объемная форма. Это инстинкты и природная мощь, с которой всё живое стремится к жизни. Лев – стихия огня, огромная энергия, обозначающая стремления и желания человека, зачастую честолюбивые и спесивые. Она убивает слабых духом, и только обуздавшие эту стихию становятся властелинами своих судеб. И, наконец, Человек – стихия воды, которая зачастую скрыта от глаз и живёт по своим законам, удивительным и прекрасным, а может быть устрашающей в своей разрушительной силе. Вода существует в разных состояниях, приспосабливаясь к условиям. Она всегда течёт, прокладывая себе русло, огибая острые углы или прорываясь водопадами, и умеет переходить из одного состояния в другое. Вода означает интуицию, самопознание и чувства. А всё в целом – это урок смирения, ибо только кроткий духом сможет не разбиться о подводные камни гордыни, поддавшись искушению блистательного мира формы, и только покорившийся своей судьбе сможет, не дрогнув, посмотреть в глаза самому устрашающему из чудищ подземелья собственного разума.

          На минуту в зале заброшенного храма стало очень тихо. Лёгкий румянец разлился по лицу Локи. На минуту оно озарилось тщательно скрываемым чувством горделивого удовлетворения: ведь ему удалось разгадать загадку сфинкса. Однако он тут же совладел с собой.

          – Но нам, пожалуй, стоит прекратить расточать красноречие и вспомнить, зачем мы сюда пришли, – как ни в чем не бывало продолжила Рахга, сделав вид, что ничего не заметила, и, кивнув своим попутчикам, медленно направилась к каменному постаменту, на котором стояли колонны.

          Локи с Ангрбодой двинулись за ней. Поднявшись по ступеням, представлявшим собой образец камнерезного искусства, они оказались внутри каменной колоннады, в самом центре которой на блестящей мраморной плите золотой мозаикой было выложено Солнце, от которого в разные стороны исходили восемь лучей, указывающих, по-видимому, на стороны света.

          – Идите сюда, – позвала сейдкона, указав в центр солнечного диска. – Станьте напротив и смотрите друг другу в глаза.

          Локи медленно встал на указанное место, нетерпеливо расправляя длинные нервные пальцы и чуть заметно улыбаясь. Колдунья подошла следом и послушно встала напротив юноши, легко и непринуждённо вскинув голову.

          – Что за удивительный источник света в этом храме? – задрав голову к парящей под куполом сфере, спросил принц. – Вряд ли магия могла бы подпитывать его столь продолжительное время. Здесь где-то должен быть очень мощный источник энергии.

          – Боги унесли с собой секрет её лучезарности, – со вздохом произнесла  Рахга. – Они  растаяли в вечности и унесли с собой свои знания. Не осталось никого, кто бы мог разгадать их секреты.
         
          – Никого, – проворчал себе под нос Локи. – Сомневаюсь. Я вот одну такую знаю.
         
          Рахга подошла к магу и, порывшись в складках одежды, достала из одного из бесчисленных карманов перстень с массивным голубым камнем, внутри которого словно клубился туман, и протянула его Локи.

          – Это еще один артефакт, доставшийся мне в наследство от прабабки. Он носит имя «Указующий путь». В какую бы сторону ты ни шел, эта точка всегда будет показывать на север. Идите в этом направлении, никуда не сворачивая, и вы непременно попадете во владения Лафея.

          Локи взял кольцо и, повертев в руках, надел на средний палец правой руки. Внутри камня он заметил яркую дрожащую искру. Царевич покрутил рукой, повернулся сперва в одну, потом в другую сторону – яркая точка оставалась на том же месте. Маг прижал руку к левой стороне груди и слегка наклонил голову в знак благодарности, а затем вновь обернулся к Ангрбоде.

          Рахга вышла за пределы магического круга и извлекла из-за пазухи крис. Сжав серебряную рукоять, она медленным жестом подняла его выше головы, направляя острием вверх и, уставившись невидящими глазами в пустоту перед собой, начала читать заклинание. С первыми же произнесёнными словами вокруг рук сейдконы начал клубиться туман, постепенно наливаясь светом. Туманные струи кружились, поднимаясь вверх, сплетаясь в причудливые узоры, и затем втягивались в клинок, наполняя его голубоватым сиянием. Магические слова вызвали в окружающем пространстве мощное движение энергетических нитей. Синеватое свечение окутало пространство вокруг неподвижных фигур в центре колоннады.
          Внезапно какое-то новое чувство охватило Ангрбоду. Вот только что усталость после долгого путешествия по лесу давала о себе знать, а вот уже она ощутила неожиданный прилив бодрости. Тело, казалось, приобрело силу и лёгкость одновременно, словно прямо под ними находился некий мощный источник энергии. Что-то во взгляде царевича изменилось, и колдунья поняла, что он чувствует то же, что и она. Окружающее пространство вдруг подернулось тончайшей пеленой, словно смазалось. Едва уловимый ухом звук, похожий на отдалённый гул, заложил уши. Время остановилось. И наступила абсолютная тишина.
          Взмахнув руками, Рахга развернула их тыльной стороной вверх и опустила вниз, словно надавливая на невидимые рычаги. В ответ энергетические потоки, вспыхнув синеватым пламенем, стянулись в идеальную сферу, охватив тонкой, почти невидимой глазу оболочкой, стоящие на постаменте фигуры. Под нарастающий басовитый гул, сейдкона произнесла еще одну короткую фразу и резко опустила руки вниз. В то же мгновение волна слепящего света охватила купол, рванулась вверх и лопнула, с треском разбрасывая искры. Мать Рода зажмурила глаза от яркой вспышки, а когда открыла, то увидела пустое пространство над гранитной плитой.

          *    *    *

          Второй раз в жизни Ангрбода нырнула в пустоту между мирами. Но такого ошеломительного перемещения в пространстве она просто не ожидала. Не успела дева приготовиться к тошноте, выворачивающей наизнанку внутренности, как через мгновение оказалась вместо теплого и уютного зала в обледеневшей, продуваемой всеми ветрами долине. Далеко перед ними раскинулась заснеженная скалистая местность. Мир ледяных великанов встретил их ужасающим холодом. Ветер завывал и резался об острые, закованные в лёд хребты гор, громоздившиеся до самого неба, сплошь затянутого свинцовыми тучами. Ветер забегал глубоко в ущелья, сдувая вихри  колючего снега, больше похожего на ледяную крупу. Он тут же вцепился в непрошеных гостей, словно вознамерившись сорвать с них одежду, оказавшуюся не слишком подходящей для здешних условий, принялся озлобленно трепать волосы, кидая в лица пригоршни острых, словно битое стекло, колких снежинок.

          Первое, что сделала колдунья – попыталась заставить бегущую в венах кровь нагреться, грея её саму. Однако вместо ни с чем не несравнимого ощущения тепла, растекающегося кипящим огнём по венам, ладони начало противно саднить, совсем как в тот день, когда она истощила свою магию после битвы с варгами. Стоявший напротив Локи, видимо, пытался сделать то же самое, встряхивая ладони и глядя на них со смешанным выражением растерянности и досады на лице.

          – Бесполезно, – устало произнесла Ангрбода. – Мы в Утгарде. Здесь наша магия бессильна. Придется обходиться собственными силами и умениями.

          С этими словами она уселась прямо в сугроб и, развязав свою бездонную котомку, вынула оттуда два меховых плаща, парные клинки в заплечных ножнах и перевязь с кинжалами. Пока Локи бессмысленно продолжал тратить время на созерцание своих пальцев, она полностью экипировалась, завернувшись в теплый мех, закрепив крест-накрест за спиной клинки и защелкнув на бёдрах пояс с метательными кинжалами. Отправив за голенища сапог ещё по паре ножей средней длины, она сунула в руки принцу второй плащ и закинула на плечо рюкзак.

          – Я  смотрю, ты хорошо подготовилась! С самого начала знала, что пойдешь за мной, – с каким-то мрачным удовлетворением констатировал Локи.

          – А как же! Думал, я отпущу тебя одного? Зря, – почти ласково пропела дева, потуже затягивая тёплый плащ под подбородком принца и накидывая ему на голову капюшон. – Ты же тут пропадёшь без меня.

          Маг перехватил её руку, до боли сжав запястье, даже не пытаясь скрыть затопившее его раздражение, но йотунка, сверкнув глазами, выдернула руку из захвата и первой двинулась в белую снеговую муть.

          Неизвестно, как долго они шли. Локи то и дело сверял направление по Указующему пути. Однако виднеющиеся вдали скалистые вершины приближались медленно. К тому времени, как они добрались до распадка между двух высоких холмов, отмечавших начало горной гряды, окончательно стемнело. Борьба с ветром изрядно вымотала путешественников. Принц шёл еле-еле, спотыкаясь на каждом шагу, ноги стали заплетаться, цепляясь за выступавшие камни. Ангрбода, двигавшаяся гораздо увереннее, словно всю жизнь провела в этих краях, через пару часов бодрого шага тоже стала уставать.

          – Всё, привал! – крикнул Локи, усаживаясь в снег возле небольшой скалы, хоть как-то прикрывающей от беснующейся снежной бури, и потянув за собой колдунью. – Здесь всегда так дует? – обратился он к упавшей рядом йотунке. – Чем ближе мы к горам, тем сильнее буря, словно нечто не желает, чтобы мы добрались до места.

          Напор непогоды был уж слишком силён. По сравнению с Йотунхеймом здесь творилось что-то ужасное. Внезапно до их слуха донёсся низкий гул, который пробирал до самых костей и приближался со стороны горного хребта.

          – Хелевы чертоги, что это ещё такое? – тревожно спросил Локи, вглядываясь в едва виднеющийся в темноте горный массив.

          – Это Нордри!* – наклонившись поближе, колдунья крикнула ему прямо в ухо, стараясь перекричать ревущую метель. – Здешние горы – царство яростного северного ветра. И если мы сейчас же не найдем себе укрытия, то рискуем остаться здесь навсегда.

          Она дернула его за рукав и указала на скалистую поверхность, уходящую вверх. Царевич поднял голову и увидел, как с обледеневших склонов стремительно сползают клочья белых облаков, растворяясь в бушующем урагане, не достигая земли. Ветер быстро набирал силу, сбрасывая с гор увесистые камни. В воздух поднялись несколько снежных смерчей. Стало еще холодней.

          – Туда! – крикнул он, указав рукой на скалы, едва виднеющиеся серой тенью сквозь белую мглу.

          Почувствовав, как его сапоги буквально вмерзают в снег, маг схватил Ангрбоду за руку и из последних сил бросился вперед, с трудом преодолевая неистовые порывы ветра. Снег полностью застилал окружающее пространство, ноги проваливались по колено в сугробы, и каждый шаг давался им с неимоверным трудом. Ледяное крошево царапало лица, забивалось в нос и рот, мешая дышать, словно их самонадеянное вторжение разъярило древних богов этого царства холода. Но вскоре Локи задел плечом какой-то уступ и понял, что они достигли подножия горной гряды. Из мглы выступили несколько громадных валунов, за которыми можно было укрыться от цепких лап злого ледяного урагана. Здесь, у подножия скал, ветер слегка притих. Но буря точно так же бесновалась в двух шагах от них, словно досадуя на то, что ей не удалось снести с дороги двух незваных путников.
 
          Карабкаясь по нагромождению камней и ежесекундно рискуя съехать вниз и свернуть себе шеи, за очередным каменным зубом путешественники вдруг обнаружили вертикальный лаз, уходящий куда-то в недра горы. С трудом протиснувшись сквозь узкий вход, они в изнеможении упали на неровный пол и некоторое время лежали без движения. В полной тишине слышалось только их тяжелое дыхание. Отдышавшись, через какое-то время Локи выглянул сквозь узкий лаз наружу и к своему удивлению вместо бушевавшего недавно снежного бурана увидел чистое ночное небо, на котором сияли мириады чужих звёзд.

          — Удивительно, но буря утихла также внезапно, как и началась, — произнес он, оборачиваясь к Ангрбоде. —  Немного передохнем и пойдем дальше.

          – Нет, – ответила дева, вытряхивая застрявший в волосах снег, – нам нельзя наружу. Нордри подчиняется воле Лафея и охраняет покой этих мест от любого внешнего вторжения. Этот лютый северный ветер зарождается в ущельях гор Нидфьелль,* а затем, перевалив через горный хребет, стремительно обрушивается вниз, неся с собой бураны, метели и пургу, сбивая с пути, замораживая всё, что попадается на его пути. А затем, словно верный пес, уставший и обессиленный, возвращается к своему повелителю. Но стоит появиться чужаку, как всё повторяется.

          – Что же нам делать?

          – Попробуем осмотреться здесь. Еще до того, как в Утгарде воцарился Лафей, в этих скалах дверги* строили себе укрытие, готовясь к Рагнаради.* Благодаря им, гора превратилась в подобие гнилого сыра – сплошь в дырах, тайных ходах и лабиринтах. Возможно, нам удастся найти выход. Другого пути просто нет.

          Они двинулись вглубь по узкому каменному коридору, виляющему среди нависающих стен. Через полсотни шагов коридор стал совсем тёмным, и им пришлось идти почти наугад, ощупывая пол ногами, прежде чем сделать очередной шаг. Постепенно глаза привыкли к темноте, начав различать очертания довольно высоких сводов. По мере продвижения вперёд воздух становился всё более тёплым и влажным. Внезапно коридор расширился, свод ушёл ввысь, и на путешественников дохнуло влагой и плесенью.

          – Эх, кабы каплю магии, зажечь самый маленький огонек, – с досадой произнес царевич. – Хотя бы на секунду осмотреться.

          Колдунья сбросила с плеча свой бездонный рюкзак и стала рыться в нём. Через несколько секунд в её руках оказались кремень, кресало и трутница. Оторвав от своей рубашки длинную ленту, она скрутила её жгутом и затолкала в маленькую баночку, появившуюся из недр той же волшебной сумки.

          – Барсучий жир, – ответила она на немой вопрос мага. – Брала на всякий случай от обморожений, теперь пригодится. Но чтобы такое зажечь, нужен хотя бы кусок какой-нибудь щепки!

          Локи стал лихорадочно шарить по карманам. Внезапно рука наткнулась на что-то шелестящее. Он осторожно вынул длинный засохший листок пурпурного цвета, каким-то образом оказавшийся в его кармане. На мгновение пещера вдруг исчезла, и он окунулся в горькие воспоминания о последней встречи с Сигюн в роще Гласир. Юноша потряс головой, отгоняя болезненные видения и возвращаясь к реальности. Он судорожно втянул в себя воздух и слишком поспешно протянул листок Ангрбоде, с тревогой смотревшей на него снизу вверх.

          – Вот, держи.

          – Да, немного, но, надеюсь, хватит.
 
          Послышалось чирканье. Несколькими выверенными ударами йотунка высекла искру. Появился крошечный язычок пламени, но его хватило, чтобы поджечь импровизированный фитиль. Сначала от скрученной ткани пошёл дым, потом пламя выровнялось, стало гореть ясно и ярко. Маленький огонек заплясал, отбрасывая на стены длинные тени.

          Они стояли на краю коридора, обрывавшегося в просторную пещеру с высокими сводами, поддерживаемыми несколькими природными колоннами. Темноту слегка разбавляли фосфоресцирующие грибы и плесень, росшие на стенах. Где-то в глубине падали в воду тяжелые капли. Ангрбода подняла светильник повыше и увидела искусно вырубленные в скале ступени, довольно прочные с виду, ведущие вниз. Путешественники стали осторожно спускаться. Это была естественная пещера, своды которой в незапамятные времена кто-то обработал мощным энергетическим инструментом – сгладил неровности, срезал сталактиты и придал поверхности камня глубинный, матовый блеск. Тусклый свет шел из небольшого отверстия в потолке и ярким кружком выделялся на полу. Пол пещеры, подозрительно гладкий и ровный, наводил на мысль о его искусственном происхождении. А стоило оглядеться вокруг, как подозрение тот час же переросло в уверенность. Стены пещеры были сплошь покрыты искусно вырезанными барельефами, изображавшими картины из повседневной жизни двергов: тут кузнец, кующий металл, там дверг, машущий кайлом в забое. Барельефы оплетала виноградная лоза, росшая прямо из скалы и выглядевшая настолько правдоподобной, что Локи не выдержал и погладил рукой её изгибы, чтобы убедиться в том, что это камень. Между барельефами в стенах виднелись крупные кристаллы горного хрусталя, горевшие неярко, освещая пещеру неровным мягким, мерцающим светом. В глубине виднелся родник в резной каменной чаше. И хотя помещение имело вид довольно обжитой, было заметно, что хозяева давно покинули это место.

          — Интересно, как образовалась эта пещера... — невольно вслух произнес принц.

          — Здесь кругом лавовые протоки. Эта гора ни что иное, как потухший вулкан, а эта пещера — пузырь воздуха, застывший в оствшей лаве. Дверги вложили в это место немало труда, чтобы превратить его в потрясающую цитадель. Немного передохнём и исследуем вот тот коридор, — Ангрбода показала рукой на темнеющий в стене прямоугольный проход, внутри которого царила кромешная тьма.

          Локи повернулся на пятках и с удовольствием уселся на пол. Колдунья разместилась напротив, поставив между ними горящую масляную лампу. Приняв свою излюбленную позу, скрестив ноги и облокотившись о стену, царевич достал один из своих кинжалов и стал сосредоточенно чистить его. Этот тихий звук действовал Ангрбоде на нервы.

          — Ты все время делаешь это! — со злостью сказала она.

          Локи поднял на неё холодные, прозрачные глаза.

          — Что именно?

          — Чистишь эти дурацкие кинжалы! Словно они все время в грязи. Тебе просто не о чем говорить и ты делаешь это, чтобы скрыть это тягостное молчание между нами. И сколько это будет продолжаться?

          — Это похоже на жалобы ворчливой жены, которая только и делает, что пилит своего мужа, —  усмехнулся Локи, спокойно выслушав гневную тираду. — Так чего же ты хочешь от меня?   

          — Хочу понять происходящее! — огрызнулась колдунья. — Скажи, у тебя есть какой-то план? Что ты будешь делать, если нам удастся попасть во дворец Лафея? Попытаешься его убить? Каким образом? Своими жалкими ножичками?

          – А почему нет? Один точный бросок в глазницу и Лафей отправится в вечность славить Мать Вьюгу.

          – И тебя не смущает тот факт, что он твой отец?

          – Мой отец – Один.

          – А чем он лучше Лафея, твой благородный отец, продающий своих сыновей? – не выдержала Ангрбода.

          – Он бы никогда не!.. – взвился Локи и осёкся на полуслове.

          – Ну, договаривай. Не продал тебя Лафею?

          – В этом не было необходимости. Я никогда не был нужен Лафею. Так сказал Один. – Локи даже не отдавал себе отчёта в том, насколько его слова были пропитаны горечью.

          – Хорошо. Допустим, тебе удастся то. что ты задумал. И что дальше? Твоя душа успокоится? Но ведь ты от этого не перестанешь каждое утро видеть в зеркале то отражение, к которому питаешь отвращение в недрах своей души? Почему-то мне кажется, что в этом кроется истинная причина твоей ненависти к Лафею.

          – Ты извела меня уже! Извела! – из горла мага вырвался сдавленный рык. Не выдержав, он вскочил, нависнув над колдуньей, сжимая и разжимая кулаки. – Что еще ты хочешь от меня?! Оставь уже меня в покое! Да, да, я не просто хочу убить его, я хочу заглянуть в глаза этой ледяной скотине, чтобы он перед смертью увидел, что я не такой, как он себе представлял!Я не трофей и не монстр в клетке! Хочу, чтобы он увидел, что я другой, что я достиг вершин, о которых он и не помышлял - я стал принцем, наследником самого Одина! - Локи постучал ребром ладони по груди, и его полный злого отчаяния крик прокатился по пещере, эхом затихнув в каменном лабиринте.
 
          Ангрбода невольно откинулась назад, ощутив спиной холодный шершавый камень и мысленно поблагодарив предков за то, что они в Утгарде, где не действует магия. Она хорошо помнила, чем заканчиваются вспышки ярости неуравновешенного асгардского божества.

          – Хорошо. Но помни, у тебя будет всего лишь один шанс, один бросок. Ты должен будешь убить Лафея так, чтобы он больше никогда не воскрес. Если ничего не выйдет, то Мать Вьюгу отправимся славить в вечность мы с тобой, – как можно спокойнее ответила она. – Но если всё произойдёт, как ты задумал, у тебя будет два пути: занять место Лафея на троне или просто забыть обо всём и вернуться в Асгард. Но мне хочется верить, что тебе не всё равно, погибнет твой народ в итоге или возродится.

          Ангрбода сделала ударение на словосочетании «твой народ», отметив про себя, как при этом потемнели глаза Локи и дёрнулся мускул на его щеке. Вспышка гнева прошла также быстро, как и возникла. Царевич замолчал, отвернувшись. Красивое лицо его снова стало холодным и отстранённым. Внезапно вспомнились недавние события, которые он поначалу не воспринимал всерьез: посвящение в Храме Солнца, эйфория от ощущения вернувшейся магии, его клятва, принесённая на том же алтаре, посмертный дар старого вождя Скегги, восхищённые взгляды йотунов, в глазах которых светилась надежда, и слова Верданди из недавнего сна: «Познай же свою трусость».

          Кем-кем, а вот трусом он никогда не был. И всегда возвращал свои долги. Именно поэтому он до сих пор и не бросил всё, что упало ему на плечи здесь, в этом полуразрушенном мире. Для себя он мог ответить совершенно твёрдо, что ему не нужен ни Йотунхейм, ни его корона, ни его народ. Он всего лишь заключил сделку. Локи столько раз твердил себе эту истину, что и сам почти поверил в неё. И он мог бы не чувствовать ничего оттого, что собирается оставить этот народ умирать на ледяных руинах своего мира. Но отчего-то он  так и не сделал этого до сих пор.

          Зов крови? Возможно. Как бы он ни пытался отрицать наличие в себе йотунского нрава, рано или поздно он проявлялся, вынуждая его поступать как йотун. Считается, что всегда нужно помнить, откуда ты родом, кто твой отец и где твоя сторона. Принц ненавидел своего истинного отца всем сердцем, презирал, но достаточно было заглянуть в себя поглубже, чтобы понять, – он мечтал о встрече с Лафеем, мечтал посмотреть в отцовские глаза, чтобы доказать этой ледяной скотине, что он другой. Совершенно другой.

          Долг? Локи был в этом почти уверен. Эта женщина, сидевшая рядом и делавшая вид, что не видит его душевных терзаний, хотела бы, чтобы он вытащил её родину из того абсолютного упадка, к которому привели усилия Одина и попустительство Лафея. И где-то в глубине души принц понимал, что у него нет выбора. Он не сможет жить, зная, что на душе у него повис неоплаченный счёт – даже если не оплачен он был женщине и йотунам. Честь не знает различий, коли уж на то пошло. К сожалению.

          Ангрбода искоса внимательно наблюдала за быстрой сменой эмоций на красивом остроскулом лице Локи, излучавшем бесконечную усталость, смешанную с каким-то внутренним стремлением всё равно сделать так, как надо, – так, чтобы кто-то смог им гордиться. Их разговор в который раз зашел в тупик. Принц не хотел ни в чем признаваться и все разговоры о своей связи с народом йотунов прерывал на корню.

          – Если тебе удобнее верить в это, пусть будет так, – Локи раздраженно мотнул головой. Его чуть смешливый голос странно контрастировал с невесёлыми мыслями, тенью отразившимися в глубине зелёных глаз.

          – Как скажешь, – колдунья поднялась, чуть не до крови прикусив губу от злости, беря в руки светильник и закидывая котомку за плечо. – Вставай. Нам пора в путь. Мы и так уже слишком задержались. Время в этих пещерах останавливается. Если пробыть здесь слишком долго, как раз успеем на похороны Лафея.

          Царевич встал и, сверившись с перстнем, направился к черневшему в стене проходу. По дороге он прихватил замеченный на стене факел, запалив его от догоравшего светильника Ангрбоды. Сам коридор был вырезан в виде арки, высота которой в первозданном виде позволяла пройти разве что гному. Это подтверждало рассказ колдуньи о том, что система лабиринтов построена двергами. Однако позже кто-то грубо вырубил верхнюю часть прохода так, чтобы могло пройти существо, по крайней мере, раза в три выше дверга. Стены на уровне пояса были гладко отшлифованы неизвестным инструментом и покрыты орнаментом из цветов и растений, а выше представляли собой необработанный камень. Из этого можно было сделать вывод, что после ухода двергов лабиринтами пользовались местные жители, приспособив их под свой рост. Длинный туннель резко петлял в разных, чуть ли не противоположных направлениях.  Локи шел, почти не отрывая глаз от Указующего пути, каждый раз сворачивая вслед за миниатюрной стрелкой. Ангрбода следовала за ним молча, покрепче сжимая губы, разумно рассудив, что самым правильным будет держать язык за зубами.  В конце концов, им начало казаться, что этот лабиринт бесконечен. Еще один поворот – и вдалеке наконец замаячил свет. Впереди лежала узкая расщелина, залитая ярким, чистым светом. Путники поняли, что выход близок, и прибавили шагу. Пройдя короткий отрезок тоннеля, они вышли наружу. Неожиданно дневной свет ударил в глаза.

          – Сколько же мы пробыли в пещере? – щурясь от яркого света, спросил Локи. – Мне казалось, не более трёх-четырёх часов. По моим расчётам сейчас должна была быть глубокая ночь.

          – Я же предупреждала, что время в пещерах замедляется, – ответила дева. – Не удивлюсь, если окажется, что мы плутали несколько дней.

          Они стояли на небольшом каменном плато, выглядевшем на редкость безжизненно. Ледяной ветер, и с этой стороны охотившийся на незнакомцев, обжёг им лица, подхватил и мгновенно посеребрил их волосы колючими снежинками. Низкие облака вились у самых ног путников так близко, что трудно было удержаться, чтобы не потрогать руками. Ветром их уносило в ущелье, где они терялись из виду, не достигая земли. Солнца не было видно из-за туч, но и без него красота гор просто завораживала. Это был мир камня и льда, в котором, насколько хватало глаз, на белоснежном покрывале были только серые, синие и стальные тона.

          Слева плато переходило в горный массив, покрытый вековыми снегами, справа каменная лестница из аккуратно пригнанных друг к другу плит спускалась по склону горы, и этот путь вел к величественного вида городу, отрезанному от гор глубоким ущельем и окружённому белоснежными древними стенами. За этими стенами в туманной дымке угадывались очертания причудливых строений, поднимающихся в несколько рядов ввысь, над которыми каменной громадой возвышался замок, вершина которого терялась в низких облаках. Дальше, в дымке, угадывался хаос естественной красоты горных пиков, укрытых снегом.

          Локи стоял на краю плато, пораженный открывшимся пейзажем, даже не отдавая себе отчета в том, что этот чужой мир своей простой и суровой красотой насколько захватил его воображение, что на какое-то время он абсолютно забыл, для чего сюда явился.


          Следующая глава: http://proza.ru/2020/09/02/1737

          ПОЯСНЕНИЯ АВТОРА:

       * Утгард (с др.-исл. «внешнее отгороженное пространство; окраинная земля»; др.-сканд. ;tgar;ar) – в германо-скандинавской мифологии трансцендентный мир, «внешний» по отношению к земному, материальному миру, называемому Мидгард, или «срединное отгороженное пространство», где обитают люди. В некоторых мифах Утгард располагают в мире великанов (ётунов) – Ётунхейме, а иногда и отождествляют с ним. Это мир, существующий по своим особым законам, не подчиняющийся мировому порядку, установленному триадой «новых богов» – братьев Одином, Вили и Ве, мир демонической магии, сопоставимый с «иным», недоступный простым смертным, но доступный для избранных . В Утгарде, возникшем неизвестно как (в поздних мифах есть попытки объяснить его происхождение трудами великана Нарви), корней Иггдрасиля нет, и боги-асы над ним не властны.

       * Такие рисунки действительно были обнаружены в пещерах на Кубе, которые принято считать остатками древней цивилизации Атлантов.

       * Фут – шведский фут равен 29,73 см.

       * Кессон – в архитектуре элемент членения потолка или поверхности свода.

       * Сма;льта – цветное непрозрачное стекло, изготовленное по специальным технологиям выплавки с добавлением оксидов металлов, равно как и кусочки различной формы, полученные из него методом колки или резки.

       * Нордри – холодный северный ветер, норд-ост.

       * Нидфьелль – вторая по величине горная цепь Йотунхейма, где карлик Синдри построил убежище на случай Рагнарёка. Берёт начало на востоке, но затем сворачивает на север, укрываясь снегами и льдами, почти не уступающими нифльхеймским.

       * Рагнаради – Рагнарёк.