Новогодняя сказка. сборник рассказов царские кудри

НОВОГОДНЯЯ СКАЗКА                (только для взрослых)
        Дед Мороз не был на нашей планете лет двести или триста, но не более того.  И теперь в Новогоднюю ночь, он шел по прежде знакомому лесу, чудом сохранившемуся оттого, что был сделан заповедником. Он наслаждался запахом елей, поскрипывающим под ногами искристым снегом, любовался сказочной красотой спящего зимнего леса, и все было любезно сердцу его.  Вдруг он услышал дикие звуки, не свойственные ничему живому на земле, и  направился в направлении шума. Перед ним блеснули ярко освещенные окна здания, расположенного на живописной лесной поляне. Дед Мороз с любопытством заглянул в окно и обомлел.  Посредине зала стоял длинный стол, уставленный кушаньями и бутылками с дурманящими головы напитками. А вокруг,  безжалостно срубленной заплаканной ели, кривлялись, до невозможности выкручивая члены тела,  люди.  Дед, подумав, догадался, что должно быть, так сейчас танцуют. Кто-то спал за столом, уткнувшись лицом в тарелки, величиной в тазик, кто-то всхрапывал под столом, кто-то  пил водку и, давясь, с жадностью закусывал. Одна девица с квадратной фигурой полтора на полтора метра, не могла оторваться от хрустящей свиной ножки, сладко чмокая в то время, как ее муж в соседней комнате сладко чмокал хихикающую девицу, добравшись до вводящей в грех части молодого тела и был на верху блаженства. Впрочем, все диваны в комнатах были заняты, казалось, что сам дух блуда бродил по дому, висел  в воздухе, глядел со стен, скрипел пружинами, сопел и охал, сводя разнополых и однополых лиц парами и свингером, заставляя разумных существ совершать неразумные действия. Одним словом, бал был в настоящем разгаре. Если бы все эти люди, хоть на миг  смогли бы увидеть себя со стороны, свои скотские выражения лиц и похотливые взгляды, скользящие по обнаженным телам, то, наверняка, остановились бы, почувствовав отвращение к самим себе. Но они ничего не видели, а отвращение почувствовал всевидящий Дед  Мороз.
 Однако, к двенадцати часам вся компания сползлась со всех углов к столу, правда для этого кого-то пришлось отхлопать, а кого-то и отлить водой из ведра.  Наконец, громкое утра зашатало стены дома. Мелениум вступил на порог до предела обнищавшей, задерганной бабы по имени Россия.
       Появились ряженые артисты: впереди шаром    катилась побитая молью и причудливо одетая старушка, должно быть, какая-то из бывших артисток. Казалось, что ее продержали в склепе лет полтораста, затем вынули, стряхнули пыль, оживили и выставили на удивление публике. Сзади нее шла долгоносая крашеная блондинка гренадерского телосложения, затем синяя девица в глубоком декольте и прочая мелкая шушера, приглашенная развлекать сильных мира сего и их прихлебателей. Шествие замыкали трое мужчин в смокингах. Ряженые сильно походили на участников шабаша и усилили это впечатление, когда разноголосо запели хором. Затем запела синяя девица, отчаянно выжимая из себя совершенно отсутствующий голос, и ее без того жалкий вид сделался еще более несчастным. Было невесело. Положение спасли двое мужчин, обладающие хорошими певческими голосами. Снова начались танцы, артисты умело руководили весельем. Когда все утомились от танцев и обжорства, начались игры. К примеру, требовалось, зажатую между ног бутылку, передать соседу по кругу без помощи рук. Выглядело это не очень красиво, зато сексуально и очень чувствительно. Затем был устроен розыгрыш в лотерею. Самым коронным номером был розыгрыш  автомобиля диковинной иностранной марки. В финал вышли две особи, будто бы женского пола, но, сколько Дед Мороз не гадал, не смог определить - какого же пола были соперники, хотя они и были одеты дамами. А задание было коварным. Соперники должны были связать веревки из собственной одежды, и у кого веревка будет длиннее, тот и выиграет  желанный автомобиль. Дамы стали лихорадочно раздеваться, все более обнажаясь, как в стрептизе. Оставшись в кокетливых лифчиках и кружевных трусиках, дамы несколько засмущались, и было отчего. Когда они, бросая жадные взгляды на машину, наконец, решились обнажиться до божьей одежды, то удивился не только наивный Дед Мороз. Да и было чему.
     Тот, что был высокой, кривляющейся, и ярко раскрашенной дамой, оказался самым банальным мужчиной без каких либо достопримечательностей. А вот вторая штучка была с секретом: у нее были и груди,  и свежепришитый  орган, указывающий на принадлежность к мужскому полу. Свежий розовый шов резко выделялся на загорелой коже. Публика была приятно шокирована. Дед Мороз же побагровел от гнева, и холодное сердце его будто обожгло огнем. Дед, проживший на свете не одно тысячелетие на разных планетах Вселенной, никогда не видел такого кошмара, и теперь казался себе обманутым младенцем. Да и откуда ему, старому, отставшему от земной моды на триста лет, было знать о новой разновидности человечества: голубых и транссексуалов. Снова все сели за столы, посыпались анекдоты скабрезные и не очень. К примеру, рассказывает один толстощекий участник вакханалии: «Сидят два восьмидесятилетних деда, и один другому говорит: - Помнишь, как нам в Армии давали успокоительные таблетки? Так вот представь себе, что они только сейчас начали действовать». Другой,   хлипкий мужичонка, начал рассказывать анекдот про тещу: «Просит  теща зятя: «Похорони меня в кремлевской стене на Красной площади!» - и все тут.  Зять исчез из дома на три дня, явился поздно вечером и говорит: «Ой, не спрашивай , теща, где и с кем я, наконец, договорился; но, чтобы завтра к обеду была уже готова!»  Снова раздались взрывы хохота. Смеялись все, кроме тещ.
         Анекдоты почти все были про стариков и секс, из которых Дед, наконец, уяснил, кто такие голубые и прочее. Наглядевшись на всякую пакость, и наслушавшись всякой дряни, Дед Мороз неожиданно для себя грязно выругался, сплюнул с досады и, напрягшись, закричал, сзывая духов метелиц, ураганов и прочих служителей зимы. Прилетевший ураган вышиб и унес окна и двери, заодно прихватив с собой пальто и шубы.  Затем, поднатужившись,  поднял в воздух машины и  унес их за тридевять земель в тридесятое царство Кащея Бессмертного, у которого, как известно,  зимой и снега не выпросишь. Метелицы замели стол  и все комнаты снегом. Гости замерзли и кинулись к шубам, их нет, бросились к автомобилям, их тоже след простыл.
    Протрезвев, отчаявшиеся люди поснимали шторы, взяли одеяла и скатерти и укутались во все это, явив собой причудливое сборище, весьма соответствуя маскарадной ночи, только не хватало веселья. Зато  Метелицы веселились  во всю, шныряя из окон в двери, и,  в выстуженном  доме становилось все холоднее. Люди, чтобы не превратиться в свежемороженые трупы, решили идти в ближайшую деревню, расположенную в восьми километрах от турбазы. К утру, проваливаясь в глубокий снег, они, измученные и замерзшие, живописной толпой, человек в шестьдесят, предстали перед остолбеневшими сельчанами. Директор совхоза согласился кормить их  в залог красавицы машины, которая уцелела из-за того, что стояла в доме на подиуме. Положение отдыхающих было отчаянным.  Снега выпало более полутора метров, были оборваны все провода, столбики термометров к обеду упали ниже сорока градусов и не поднимались целую неделю. Кое-как разместив незваных гостей  по жилым и брошенным домам, директор призвал квартирантов трудиться на ферме, так как прокормить такое количество людей работникам маленькой деревни было трудно. Также предложили новоселам заготавливать дрова в лесу для себя. И познали горожане цену тяжкого  крестьянского  труда, истинную цену хлеба насущного и простую деревенскую жизнь. Говорят, что пришлось им жить в деревне до весны, так как сообщения с городом не было,  телефонные провода оборваны, дороги заметены сугробами. Кое-кто даже остался в деревне, обзаведясь семьями. Не знаю точно,  чем  пострадавшие от нервного срыва Деда Мороза, стали заниматься после возвращения в город, но знаю точно, что души их изменились, как бы очистились, похорошели и внешне они стали выглядеть  более подтянутыми и жизнерадостными. Стало быть,  Дед Мороз был не так уж и прост, и если что и делал, то только во имя добра.