Кистеперые рыбы вымерли не совсем

Глава 1. Пролог
Промозглым ноябрьским вечером шел дождь. Сумеречный город, грязный и сине —оранжевый от света фонарей и проезжающих мимо машин, казался смазанным, нелепым, ненастоящим. Вода текла по водосточным трубам; проходили люди, их хозяева — птицы —зонты — падали  в небо. Небо вновь проливалось дождем, и отраженные в лужах дома расплывались и множились под каблуком сапога. Я смотрела через зарешеченное окно и думала, думала, думала...
На соседней кровати Наталья Петровна вновь заладила про море. Я думала о бедных родителях и о том, чего успела добиться. Я думала о науке. Я думала о Джо. Я много думала о Джо...
Мои размышления прервал звук поворачиваемого ключа в замке. В палату вошла санитарка, а за ней — худенькая девочка —подросток с длинной косой и перебинтованными руками. Я стояла к ним спиной, наблюдая за происходящим в окне, боковым же зрением мне виделась эта тошнотворная картина.  Я ухмыльнулась.
— Вот твоя кровать, — сухо сказала санитарка, после чего немедля повернулась и ушла. На этот раз звук, который издавался из дверной скважины, длился чуть дольше.
Девочка выглядела очень растерянной. Она подобрала с пола тяжелый чемодан и начала раскладывать вещи. Рядом с ней располагалась тумбочка Натальи Петровны, вся уставленная морскими раковинами всевозможных форм и размеров: серые, красные, коричневые, большие и маленькие, с шипами и без. Одну из них старушка прижимала к уху:
— Море, — говорила она, — море.
— Простите? — послышался уже более уверенный голос девочки.
— С тех пор как Коленька увез меня от моря я везде слышу его шум. Это море, — она улыбнулась и показала пальцем на раковину, — море. — И блаженно закачалась на кровати.
Я фыркнула.
— Не бойся ей скоро вколят галика и она успокоится.
Резким движением я развернулась:
— Я Алиса. — и протянула руку для рукопожатия.
— Настя. — робко отозвалась девочка, осторожно пожимая мою ладонь.
Я снова повернулась к окну и закрыла глаза. Настя робко топталась рядом, явно ожидая продолжения разговора. Наконец она неуверенно спросила:
— Алиса...Давно ты здесь?
— 4 месяца. — сухо ответила я.
— А ты почему здесь?
— Знаешь, на зоне у зэков не принято спрашивать, за что сидишь. Здесь такая же зона, только другой режим.
— Режим... — тихо произнесся голос Насти, и я увидела, как округлились ее глаза при взгляде на мою кровать.
На фоне этого бессмысленного диалога Наталья Петровна продолжала шептать о своем, — о море...
Я подошла к своей тумбочке и вытащила из нее пачку «Парламент найт блю». Подожгла. Закурила. Светлый дым спиралями уплывал в потолок.
—Ты с дубу рухнула? Здесь нельзя курить! — закричала Настя.
Я с наслаждением затянулась. Когда никотин пропитал мой организм, показалась улыбка; я неторопливыми движениями приблизилась к трепещущей девочке и шепнула максимально презрительно ей на ухо:
— Да мне похуй.
Настя отшатнулась. Потом окинула взором мою кровать:
— Тебе разрешили оставить все это? У меня даже книги забрали, потому что я переболела короновирусом...
Под «всем этим» она, видимо, подразумевала радужный плед расшитый блестками, прямоугольное зеркало (ого), гитару, средневековый меч и плакат на стене с надписью «останови внутренний диалог».
— Да, разрешили. — спокойно ответила я.
— Но почему?
Я усмехнулась.
— Скажем так, у меня здесь особые привилегии.
Настя не отставала:
— Почему?
— А почему ты вены себе вскрыла? — я сделала длинную затяжку и стряхнула пепел в чашку, которая служила мне пепельницей.
— Из —за несчастной любви.
—Любовь никогда не бывает несчастной. Это же любовь.
Некоторое время мы обе молчали. Я докурила и пошла вытряхивать пепел в туалет.
— Прибой... — отозвалась старушка на звук спускаемой воды в унитазе.
Настя хихикнула. Я покрутила пальцем у виска и швырнула кружку на кровать, потом уселась на нее, обхватив голову руками.
— Я могу рассказать тебе, почему я это сделала, если и ты расскажешь свою историю, — сказала Настя.
Я хмыкнула:
— Моя история записана вот здесь, — и я показала на стопку скрепленных листов лежащих на кровати — на ней царил такой бардак, что сразу их сложно было заметить.
— Тогда прочитаешь ее?
Мне не очень хотелось разговаривать. Я промолчала. Как и всегда, ближе к вечеру меня охватило уныние. И впереди меня ждала боль, которую даже морфий не мог заглушить. На душе становилось все мрачнее и мрачнее.
Дверь открылась, вошла процедурная медсестра. Она сделала Наталье Петровне укол, и море вернулось в свои берега. Она дала Насте таблеток. Потом подошла и ко мне:
— Ну как ты, Алиса?
— Скоро начнется.
Медсестра затянула жгут на моей левой руке — жест от которого мне становилось плохо и ввела раствор. Я болезненно вздохнула.
— Удачно пережить ночь, — пожелала сестра и удалилась.
Вырубили свет. Я слышала, как Настя ворочается на кровати. Я забралась под одеяло и включила фонарик. Что —то прямоугольное упиралось в спину, — я протянула руку и достала оттуда зеркало. В свете фонаря там отразился блестящий неестественным блеском карий глаз и частичка побледневшего синеватого лица — последствия употребления некромина.
— Алиса? — прошептала Настя. — Не спишь?
— Нет.
— Давай я расскажу тебе в обмен на...
Боль растекалась по телу, текла по кровеносным сосудам и проникала прямо в сердце. В голове мелькали картинки: какие —то химические формулы носились по звездному небу, играл марш, летели искры... И вдруг, с ужасающей ясностью я поняла, что все, что случилось в июле, надо, просто необходимо рассказать миру. Может, тогда нереальный мир начнет осыпаться чешуйка за чешуйкой, и я снова стану воспринимать его, как обычные люди. Обычные люди. Обычные люди. Джо, Джо.
Я закрыла глаза и вздохнула.
— Договорились. Начинай.
— Его звали Норт. Редкое имя. Он был очень красивый, с длинными белыми волосами и похож на эльфа. Нас познакомила моя подруга, и я тут же влюбилась в него. Он очень любил стихи. Алиса, ты любишь стихи?
— Очень.
—Так вот...и мы с ним стали часто вместе гулять вдвоем. Он держал меня за руку, гладил обнимал, а однажды...— она замолкла... — в мае в парке... он поцеловал меня. Но при всем при этом мы не встречались, просто дружили, хотя я знала, просто знала, что за этим стоит нечто большее. А потом моя подруга сказала, что он давно обручен с другой.
— Да уж... — протянула я.
— И я просто не выдержала. Не знаю, что случилось — нервы сдали. И дома я... сделала это.
Я злобно ухмыльнулась:
—Ты пущенную кровь в унитаз слила? Зачем? — Сдала бы в донорский центр как цивил еще и доплатили бы за антитела к короновирусу.
— Да как ты смеешь! — заорала, в ожидании совершенно другой реакции, Настя.
Я расхохоталась.
— Твоя история. — обиженно проговорила настя, накрываясь одеялом.
Я задумчиво водила пальцем по губам. Потом взяла стопку исписанных листков.
— Моя история началась этим летом, в июле, когда я поехала на летнюю биологическую школу «Молекула». Там и случилось всё. Прогуливаясь по аллее воспоминаний, я рискую угодить в канализационный люк. Там дни, полные отчаяния и криков из бездны. Если бы не Кирилл... Ну, начну  сначала.
 
Глава 1. День 1.
Я стояла в зале ожидания киевского вокзала и медленно поворачивалась на 360 чтобы разглядеть все вокруг. Манвэ, невидимый для всех кроме меня, стоял прислонившись к колонне и курил. Я позавидовала ему. В этой гребанной летней школе, куда меня запихнул отец, наверняка запрещено курить. За плечами у меня был походный рюкзак, в руках — папка с документами.
Людские массы волнами перебегали мимо, по громкоговорителю объявляли посадку, все спешили с чемоданами, а я стояла посреди этой бегущей разноцветной толпы совершенно растерянной.
— Туда! — указывая жестом, вдруг закричал Манвэ.
Я проследила за положением его пальца. Да! Бородатый толстый парень в очках держал в руке табличку с надписью «Молекула —летняя биошкола», а рядом с ним куча детей и подростков с походными рюкзаками. Я двинула сквозь толпу и подошла к этому парню.
— Я Алиса, — преставилась я, — Алиса Вертинская.
— Ага, — кивнул парень и отметил что —то в стопке бумаг, которую держал в левой руке.
—Вертинская, — он поставил галочку в длинном списке имен,— отправляемся через 10 минут.
Я кивнула и сбросила с плеч рюкзак. Основную часть перона составляли толпившиеся повсюду младшеклассники с провожающими их родителями, но внезапно я увидела человека, который не мог меня не заинтересовать.
Высокий. С рыжими волосами заплетенными в косичку, с серьгой в ухе и берцах, он стоял, окруженный другими парнями и девочками, и что —то увлеченно им рассказывал.
Я подошла поближе.
— И тогда мы ночевали прямо под лодкой, — говорил он, — дождь барабанил по стенкам и...
Тут он увидел меня.
Я ничего не знаю о том как подкатывать к парням да и шансов прокрутить такое у меня маловато — я мелкая, с секущимися русыми волосами, лицом усыпанным веснушками, носом —картошкой, темно —карими глазами и довольно упрямым крупным ртом. Говоря иначе, свое отражение в зеркале мне не нравилось. А тут...такой парень.
Тем не менее я шагнула к нему.
— Привет — расплылся он в улыбке.
—Привет! Я Алиса,— я протянула руку и почувствовала крепкое сжатие
—Ярило.
Я подохренела:
—Ярило? Бог Солнца?
Ярило рассмеялся.
— Мои родители чокнутые неоязычники, вот и дали мне такое имечко. Друзья зовут меня Кирилл.
— Принято! Извини, что перебила твой рассказ.
— Ничего, он как раз подходил к концу.
Кирилл был заядлым  путешественником и автостопщиком. Он был целая кладезь безумных историй. В этом я убедилась когда мы сели рядом в электричке. Мы болтали всю дорогу, и я успела познакомиться с Алексеем Михайловичем или просто Лешей, руководителем и основателем проекта «Молекула», с Олей — девочкой с хамелеоном, с которой мне предстояло жить в одной палатке —, с Юрой и с мальчиком Артуром. Первым вопросом, который задал Артур, был довольно философский и  в то же время чуть глупый вопрос:
—Ты радуешься жизни?
— Что —что? — переспросила я
— Надо радоваться жизни! — настойчиво и с какой —то фантастической искренностью в голосе ответил он.
Я пожала плечами и снова стала болтать с Кириллом.
Этот Артур был толстый мальчик в очках и свитере — это в июле —то! В руках он держал томик Кастанеды и это меня заинтересовало:
— Артур, — сказала я, — скажи мне, кто страшнее Кастанеда или те, кто его прочитал?
— Ответ очевиден, — сказала Оля.
— Моя мамка, — тихо пробормотал Кирилл, но все его услышали.
Артур смутился:
— Между прочим, Кастанеда.
— Да я, знаю, — произнесла я, расплываясь в улыбке, — я прочла пять томов.
И на губах у Артура тоже заиграла улыбка.
Стучали колеса, жаркое июльское солнце било в окно, мы весело болтали. Мы ехали в новую жизнь.
Затем мы пересели на автобус. И там я познакомилась с Джо.
— Почему ты перестала читать? — спросила Настя.
Я вздохнула:
— Потому что Джо я больше никогда не увижу.
— Почему?
— Давай продолжим.
Я перевернула листок.
Джо был одет в белоснежную рубашку, черные брюки и выходные туфли — далеко не самая лучшая одежда для похода. Длинные черные волосы свисали на его очень бледное лицо. В руках он сжимал женскую (что?) розовую сумочку.
— Это место свободно? — мягко спросил он
— Конечно. Я Алиса, — и я протянула ладонь для рукопожатия. Ладонь так и осталась висеть в воздухе. Я смутилась.
— Я Джо, — ответил он, — будем знакомы.
Некоторое время мы молча ехали по лесной дороге. Погода испортилась, в стекла барабанил дождь.
Наконец Джо прервал молчание:
—Ты уже когда —нибудь бывала в летних школах?
— Нет. Но я была как —то раз в православном лагере в Крыму.
— Православном? Это как?
— Ну, мы молились утром, и за едой, и перед сном, и ходили в храм, — перечисляла я, — только вот дети там были — злобные ублюдки. Швырялись в меня медузами и...
—То  есть тебе там не понравилось?
— Ага. А потом на исповеди священник сказал мне, что я буду гореть в серном озере за свои увлечения магией.
—Ты увлекаешься магией? — заинтересовался Джо.
— Пытаюсь учиться. Учителя нет.
—Понятно. Предположу что человек ты не слишком религиозный
—И будешь прав.
—Не знаю, как я отношусь к религии, – Джо уставился в окно и продолжил говорить, — я сравниваю ее с кишечной микрофлорой.
—Что, прости?
—Ну смотри. Как —то я задумался на тему того, нужна ли людям (ну типа обществу) религия, и пришел к выводу, что все —таки нужна. Для себя я придумал такую телегу: религию можно сравнить с той же микрофлорой — в принципе человек вполне может жить и без нее, и, скорее всего, так было бы даже лучше (ведь известно, что, например, если давать с/х животным небольшие количества антибиотиков с пищей, то они существенно быстрее растут — видимо, бактерии тупо сжирают ощутимую часть еды). Однако в реальном мире стерильные условия невозможны, и вместо относительно безвредной микрофлоры организм может быть заселен куда менее безвредными микробами. Ну а какой —то момент слепой скульптор мог прилепить к нашей микробиоте и действительно полезные функции. Продолжая метафору, можно уподобить человеческое общество организму. Пользы для общества от религий самих по себе, скорее всего, никакой, но в их отсутствие начнут ползти по —настоящему ****утые секты.
— Интересная мысль. Только как же тогда нерелигиозные страны? Китай, например?
Джо замолчал. Было видно что своим вопросом я поставила его в тупик. Дальше мы просто ехали и каждый думал о своем.
Внезапно автобус остановился. Неужели мы уже приехали? — подумала я.
Как бы не так. Дорогу перегородило поваленное бурей — ветер и дождь был очень сильный — дерево. Пока парни решали, как будут его двигать, выяснилось, что мы вообще заехали куда —то не туда. Джо, вернувшись в автобус, выглядел еще более странно — белая, как снег, кожа и горящие глаза. Тогда я еще не знала, что это — последствия некромина.
Мы немного поболтали о биологии, и я поделилась с Джо своими опасениями:
— Понимаешь, я живу  с отцом. Он биолог, и очень хочет, чтобы я пошла по его стопам. А я биологию плохо знаю и ... боюсь буду самой тупой ученицей на этой школе.
Джо безразлично пожал плечами:
— Посмотрим.
Я не могла никак состыковать наше общение. Я легко сходилась с людьми, но Джо был весь какой —то неправильный и реагировал на все не так.
Когда разразилась настоящая гроза, мы добрались до базы. Предстоял путь пешком — 3 км по лесу. Все немного приуныли, особенно Артур, и я взяла его вещи себе.
— Надо радоваться жизни, — язвительно произнесла я.
Наконец, мы добрались до базы где в крытой столовой мне вручили миску дымящихся макарон с мясом. После плотного ужина меня разместили в одном из домиков на полу. Уставшая и счастливая, я заснула.
 
День 2.
Проснулась я от звуков каких —то птиц, чья речь очень сильно напоминала человеческую. Я оделась, напялила на себя резиновые сапоги, спустилась на первый этаж по скрипучей деревянной лестнице и открыла дверь наружу. В лицо мне ударил свежий ветер с ароматом мокрой нагретой солнцем травы. От вчерашнего дождя остались лужи. Я пошла исследовать территорию. Вот место на лугу, где мы будем разбивать палатки. Рядом стояло три деревянных домика и главный Дом, где я ночевала. Далее шла крытая столовая. Рядом с ней — баня. У бани росло несколько деревьев, а возле — мелкий поросший ряской пруд. Мне вспомнились вчерашние слова Кирилла «раньше здесь была усадьба». На крыльце бани стояла черноволосая кудрявая девочка и что —то стирала в тазу; рядом стоял стиральный порошок. Я, вспомнив состояние своей одежды после вчерашнего веселого шлепанья в грозу по лужам, призадумалась и подошла к ней:
— Не поделишься стиральным порошком? Мне тоже надо кое —что постирать. Кстати, я Алиса.
—Тамара.
— Рада знакомству!
Так началась наша дружба. Тамара оказалась из маленького городка Ильинска и никогда не ходила ни в походы, ни в летние школы, однако исправно выигрывала олимпиады. Она увлекалась ботаникой и музыкой, пела и играла на нескольких музыкальных инструментах, и, в целом, человеком была интереснейшим. Однажды она спросила меня:
— Кем ты хочешь стать?
— Я уже есть.
— А кто ты?
— Я дух, запертый внутри тела.
Глаза Тамары расширились.
— Знаешь, — сказала она, — ты первый человек который думает так же, как и я.
Я хмыкнула.
Постирав шмотки, мы пошли на завтрак. Там я встретила Кирилла, который лучезарно улыбнулся, поздоровался с нами и с радостью начал уплетать рисовую кашу из жестяной миски.
Мы с Тамарой тоже были до жути голодные и ели с удовольствием. Мы болтали, кажется, о звездных войнах — наш любимый фильм — как вдруг я увидела Джо. Босой, с холщовой сумкой через плечо, он возвращался из леса. Длинные черные волосы были мокрыми. Тут я присмотрелась повнимательнее и заметила то, чего не заметила утром —какую —то кирпичную постройку в глубине леса. Вообще, наша база стояла недалеко от реки. Это я знала от Кирилла. «Будем там купаться» — сказал он... Но что это за постройка?
— Кирилл, — я пихнула его под бок, — что это за разрушенное здание вон там?
Он проследил за направлением моего пальца.
—А, так там разрушенная церковь.
— Разрушенная церковь? — спросила Тамара, и я увидела как у нее загорелись глаза.
— Ага.
Джо подошел к нам.
— Привет Джо!— поприветствовала я.
— И тебе не сдохнуть, Алиса.
Он сел за стол и придвинул к себе миску с кашей. Ни Тамару, ни Кирилла он не заметил. С отвращением поковырявшись в каше, он, не съев ни ложки, оставил ее, насыпал себе кофе, залил кипятком и жадно выпил. Затем встал, не убрав за собой, и как был — босой — отправился обратно за ворота базы. Мы втроем с удивлением следили за ним.
— Странный тип — сказала Тамара. Мы с Кириллом медленно кивнули.
— А что он будет вести? — спросила я.
— Химию, — сказал Кирилл.
Из химии меня интересовало только как делаются наркотики и бомбы — за этим я часами сидела в даркнете, но учить всякие реакции...фе. Однако Джо был мне более чем интересен, и я решила, что обязательно запишусь к нему на курс.
— Кирилл, не сводишь ли меня...— начала я.
— И меня! — подхватила Тамара.
— В разрушенную церковь.
— Да не вопрос, — откликнулся Кирилл, — сегодня вводный день, свободно посетите пару лекций и пойдем.
— Спасибо!
— Общий сбор! — закричал кто —то и зазвонил в колокольчик, — общий сбор!
Мы быстренько помыли посуду и устремились к Большой пояне, на которой выстроились в линейку. Алексей Михайлович — Леша начал свою речь. Для начала он сказал немного о дежурствах, и повесил график дежурств с нашими фамилиями на пробковую доску у Главного домика. Потом о том, какие будут курсы и как на них записаться. О сегодняшнем дне он сообщил, что нас посетит приезжий лектор с лекцией про сон, и будут проходить всевозможные мастер —классы: стрельба из лука, опыты по химии, криптография и что —то еще, что сейчас я уже и не помню. Ах да, еще он рассказал о театре — сегодня прослушивание на роли, и кто —то будет рисовать декорации. Тут я оживилась — рисовать я умею и люблю. Ставить будем какую —то биологическую пьеску.
Мне дико хотелось курить, и я раздумывала, как и где мне это сделать. Мы с Тамарой немного постреляли из лука — весьма неудачно — Артур долго смеялся и приговаривал: «Ну что же ты не радуешься жизни, Алиса?» Когда моя стрела пролетела мимо цели и, свистнув оперением, вонзилась в дверь сортира, все долго ржали, и я решила, что с меня хватит. Тут я заметила группу детей, окружившую старика в очках. Что они делали? Я подошла поближе.
Они ждали когда на них сядут комары — а их тем летом было великое множество, —напьются крови, и потом по этой крови мы будем определять ее группу. Я не знала, какая у меня группа крови, я оживилась и присоединилась к этим детям.
У старика — а звали его Георгий Иванович — был с собой набор для определения групп крови. Он объяснил нам, как он работает.
— Вот здесь, — он показал на одну из бутылочек, — цоликлоны анти —А. А здесь, — он показал на другую, — анти —В.
В этот момент мой взгляд упал на пластмассовую штучку, походящую на акварельную палитру.
— Мы капнем немного раствора сюда и сюда, — продолжал старик, — у кого комар готов?
Комар был готов у меня. После того, как комар был успешно превращен в плоскую тарелки, мы капнули выходящей из него кровью в емкости и размешали. Кровь рассыпалась на зернышки.
— Ага, — кивнул учитель, — реакция агглютинации прошла в обоих случаях. Значит это четвертая группа, самая редкая, поздравляю Алиса. А теперь я объясню, как мы это определили...
Слушать туманные биохимические объяснения мне было совсем не интересно, однако я послушала... И ничего не поняла. Тут ко мне подошел Артур:
— Тебе надо почитать Карнеги, — авторитетно заявил он.
— Откуда ты, Артур? — спросила я, говоря про город.
— Не знаю, вроде из этого мира — как —то странно ответил он.
— Я имею в виду город.
— Великий Устюг. Я выиграл всеросс по биологии в этом году, — похвастался он, — а ты что —нибудь выигрывала?
Я скривилась. В своей жизни я  выигрывала только в карты на раздевание, что я ему и предложила.
— Ты какая —то несерьезная, Алиса, — возразил он и ушел.
Я кидала камешки в пруд, когда меня нашла Тамара.
— Ну что, идем в церковь?— спросила она.
— Ага, и мы, — подоспели Кирилл и Артур, чьи глаза неодобрительно посверкивали на меня за стеклами очков.
Мы двинулись за ворота базы. Церковь находилась совсем недалеко, просто была скрыта из виду темными деревьями и высокой травой. И красного кирпича, с колокольней, век девятнадцатый... нет скорее восемнадцатый. Продираясь сквозь заросли, мы вышли к железной двери, болтающейся на одной петле. Я первая шагнула внутрь. Внутри было сыро. На стенах еще были видны остатки фресок. В стене алтаря свили гнездо какие —то птицы. Некоторое время мы стояли в тишине.
— У! — крикнул Артур.
Акустика была потрясающая. Розоватый свет сочился через выбитые окна и освещал наши одухотворенные лица. Тамара протянула:
— Выйду ночью в поле с конееееем..
Голос резонировал от стен храма. Пела она просто...круто. Да, круто она пела. Потрясающе. Мы слушали, затаив дыхание. Когда она закончила, Кирилл попытался что —то спеть, но звучало это просто смешно.
— Алиса, а ты?— спросил он.
Я рассмеялась.
— Я пою как собака. Я прочту стихотворение. — и я начала —
Стань девочкою прежней с белым бантом,
 я — школьником, рифмуясь с музыкантом,
 в тебя влюблённым и в твою подругу,
 давай —ка руку.
Не ты, а ты, а впрочем, как угодно —
 ты будь со мной всегда, а ты свободна,
 а если нет, тогда меняйтесь смело,
 не в этом дело.
А дело в том, что в сентября начале
 у школы утром ранним нас собрали,
 и музыканты полное печали
 для нас играли.
И даже, если даже не играли,
 так, в трубы дули, но не извлекали
 мелодию, что очень вероятно,
 пошли обратно.
А ну назад, где облака летели,
 где, полыхая, клёны облетели,
 туда, где до твоей кончины, Эля,
 ещё неделя.
Ещё неделя света и покоя,
 и ты уйдёшь вся в белом в голубое,
 не ты, а ты с закушенной губою
 пойдёшь со мною
мимо цветов, решёток, в платье строгом
 вперёд, где в тоне дерзком и жестоком
 ты будешь много говорить о многом
 со мной, я — с богом.
 
Кирилл, Тамара и Артур похлопали.
— А ты веришь в бога? – поинтересовалась Тамара.
— Я верю в теорию эволюции но не исключаю того что у Вселенной есть божественное начало. Я думаю в каждом из нас есть его частичка и она выражается через творчество. А вы, ребят?
— Я верю. Но меня угнетает тот факт что большинство людей полагает, будто Господь существует, чтобы служить им и всячески помогать. Для них Господь — это мальчик —портье из космоса, которого можно позвать в любой момент, когда он тебе потребуется. Почему —то они никак не могут понять, что Господь существует затем, чтобы давать нам возможность и силы разобраться в наших делах самим. — выразил свою позицию Артур.
— Хорошая мысль, — похвалила Тамара, — а ты, Кирилл?
Быстро темнело. Пора было возвращаться на базу.
— А я и есть бог — Ярило —Бог Солнца —,забыли? — он улыбнулся, говоря о том как он улыбается, надо сказать что улыбка всегда была стандартным выражением его лица. Но иногда он улыбался сильнее обычного.
Потом добавил:
— Надо возвращаться на базу, ставить палатки пока не стемнело совсем.
— Я догоню, — сказала я. В кармане у меня лежала упаковка винстона и зажигалка.
Они не возражали и быстро скрылись за деревьями. Я села по —турецки на каменный пол и с наслаждением закурила.
Со стен на меня неодобрительно смотрели святые.
— Ну да, да. Я курю в храме, — раздражено сказала я, — я еще выпью здесь и потрахаюсь, будьте уверены .Черт...
Закинув окурок далеко в кусты я направилась к базе. Там Кирилл показал мне свой фотоаппарат — какой —то навороченный, и я так и не разобралась, как делать с него снимки. Потом он помог и мне и Оле с хамелеоном поставить палатку. Забивая колышек он спросил Олю, откуда она:
— Из Клина, — ответила та. Хамелеон —Джек на ее плече был темно —каштановым.
— Здесь похоже только мы с тобой из Москвы, — сказала я Кириллу, — а где ты живешь?
— В общаге. Сам я из Питера.
— В общаге МГУ?
Кирилл учился на третьем курсе.
— Ага.
— И каково это — жить в общаге?
— Весело: пошел купаться, заснул в ванной, проснулся от того, как какой —то парень  тыкает в меня шваброй со словами «чувак ты сдох?» Шикарная жизнь.
— Все орут и алкоголь льется рекой? — спросила Оля.
— Ну да, ну да. Кстати об алкоголе и других зависимостях.
Он поднялся с земли и шепнул мне на ушко:
—Ты ведь куришь?
 
Глава 3.День 3.
На следующее утро я проснулась рано, чтобы пойти в баню, где должно было остаться немного воды. Ненавижу мыться со всеми. Сполоснув голову, я вышла из бани для того, блин, чтобы снова увидеть спину Джо отправляющегося в лес. Пока никого не было — 6 утра — я покурила на большой поляне, а потом долго терла руки травой. Кирилл вот уже меня спалил. Что же дальше —то?
На завтраке Джо не было. Я не понимала, отчего этот человек занимает столько моих мыслей. Помотав головой, я вернулась к реальности, в которой я и Оля кормили хамелеона Джека пойманными Тамарой насекомыми, а сами кормились, опять же, кашей.
После общего  сбора начались занятия. Я выбирала курсы от балды: молекулярная биология «че —то ее все выбирают, наверное, что —то важное», ихтиология «пфф, у отца два аквариума дома» гистология «ведет Кирилл» и химия «гадость, конечно, но ведет Джо»
Первой парой была гистология. Я пришла раньше всех в крохотною комнатку на втором этаже главного домика и помогла Кириллу разобрать препараты и расставить микроскопы.
— Ты ведь много ездил автостопом? — спросила я его.
— О да.
— Эх я тоже бы хотела...
—Так поехали! — его внимательные глаза остановились на мне, — серьезно. Давно хотел сгонять на Байкал.
Меня это поразило, и всегда поражала в нем эта непосредственность. Предложить такое человеку, которого едва знаешь..
Но я ответила:
— Конечно! — не задумываясь ни о том, что мне всего 16, ни о своем деспотичном отце.
— Заметано. Сердечную мышцу положи вот сюда.
Вскоре пришли и другие ученики, в том числе и Артур в своем неизменном свитере.
Кирилл начал занятие:
— Кто знает, что такое ткань?
Посыпались ответы. Кирилл выслушал их, ссинтезировал и выдал:
— Ткань имеет единое происхождение, единую локализацию и единую функцию. Запишите это.
Все заскрипели ручками.
— На сегодняшнем занятии мы с вами рассмотрим эпителиальную ткань. Особенность эпителиальной ткани в том, что в ней малое количество межклеточного вещества.
Кирилл запустил руки в свою огненную гриву и заломил их, продолжая объяснять:
— Клетки эпителиальной ткани располагаются плотными пластами. Какую функцию они выполняют?
— Барьерную, — сказал какой —то парень по имени Илья, девятиклассник.
— Хорошо, а еще?
— Секреторную, – вырвалось у меня.
— Правильно, — и он улыбнулся опять своей восхитительной улыбкой, от чего я покраснела.
Как ни в чем не бывало, он продолжал урок. Мы рассмотрели кучу препаратов не только эпителиальной, но и мышечной и соединительной ткани. У меня никак не получалось настроить микроскоп, и все надо мной подсмеивались, однако Кирилл из раза в раз подходил и помогал мне, так низко наклоняясь, что его рыжие волосы падали мне на лицо, отчего у меня перехватывало дыхание. Но вот, пара закончилась и через 10 минут началась вторая — молекулярная биология. Вел ее сам Алексей Михайлович, руководитель «Молекулы». Мне было непонятно ни —чер —та. Тамара, сидевшая рядом со мной, тоже была какая —то погрустневшая, хотя я знала что Тамара — биологический гений.
— Алиса, — спросил Алексей Михайлович, — что я только что сказал про обратную транскрипцию?
С тем же успехом он мог спросить «сколько звезд на небе?» или «ты ****ась со своим отцом?» Я вообще была не в теме.
— Это транскрипция, только обратная — вывезла я. Все рассмеялись, а Леша покачал головой.
Но на этом мои мучения не закончились. Конечно, сначала был обед. (Джо что вообще не ест?). А затем ихтиология. Вот здесь я немножко разбиралась.
И поэтому на вопрос препода, Димы, какие рыбы бывают, я начала отвечать:
— Рыбы бывают хрящевые...— и тут увидела Джо. Он шел к воротам базы, а потом резко свернул прямо к крытой столовой, где проходили наши занятия, — костистые... — он смотрел на меня и шел прямо ко мне. — И еще раньше в древности были кистеперые рыбы. Они вымерли. Но кистеперые рыбы вымерли не совсем. Остался один вид  — латимерия...
Джо поднялся по ступенькам и кликнул Диму:
— Мне нужна Алиса на 10 минут. Это срочно. Прямо сейчас.
Дима растерялся, но отпустил меня. «Что происходит?» — думала я, пока собирала рюкзак и спускалась к Джо.
— Джо, в чем дело?
— Идем, латимерия, — и тут я впервые увидела, как он улыбается, — не совсем они вымерли, как же... кистеперые рыбы — это же мы. Пошли.
И мы пошли прочь с базы.
— В чем дело? — не отставала я.
— Да так, погулять  решил.
— У меня пара!
— Ты вроде не сильно печешься об учебе.
— Мне кажется, это изменится.
Джо как —то странно посмотрел на меня.
— Куда мы идем? — поинтересовалась я. Впрочем, с этим человеком я бы пошла и в ад.
— В храм, — последовал короткий ответ.
Обогнув храм мы подошли к колокольне. На месте разрушенной лестницы кто —то прислонил к стене бревно. Джо ловким движением взобрался по нему. Я последовала его примеру, засадив при этом в ладони несколько заноз. Когда я выбралась на крышу и села на пол колокольни, я подняла голову наверх и увидела переплетение балок, на которых раньше висели колокола. Теперь на этом месте было гигантское — просто ГИГАНТСКОЕ гнездо.
— Это черные вороны, — ответил Джо, — я их видел.
Я кивнула. И тут Джо достал из холщовой сумки пачку Парламент Найт Блю. Я вытаращила глаза.
—Ты же куришь?— спросил он с кривой усмешкой.
Я медленно кивнула.
— Бери одну.
Закурив, я прислонилась к кирпичной стене и смотрела на то, как дым белым спиралями устремлялся в небо. Я подумала — сколько людей еще сидели здесь, вот так за 10 км от ближайшей деревни... Я огляделась и увидела на одном из кирпичей надпись «Ворошилов град —83». Таких надписей было много, некоторые вырезаны, некоторые написаны мелом. Мне тоже захотелось что —нибудь оставить.
— Джо у тебя есть что —нибудь острое?
Джо покопался в сумке и вытащил маленький резак. Я подняла бровь в вежливом вопросе.
— Я режу по кости, — ответил он.
Взяв резак в правую руку я нашла нетронутый гладкий кирпич и криво вывела « Джо и Алиса. Молекула —20»
Потом поинтересовалась, вернее задала очень наглый вопрос:
— Джо а что еще у тебя в сумке.
Некоторое время Джо молчал, окидывая меня оценивающим взглядом. Я поморщилась. А потом он снял сумку, перевернул ее, и все содержимое посыпалось на пыльный пол. Я ахнула и стала собирать вещи. Среди них были:
—4 пачки Парламент найт блю
—несколько костей, половина из них с рисунками
— складной нож
—книжка Ромы Михайлова «равинагар»
— учебник по биохимии
—плавки
—и та самая женская розовая сумочка, которую он не разрешил мне открыть.
Мы вместе положили обратно в сумку и потом он спросил:
— Ты ведь рисуешь?
— Да.
— Нарисуй это место.
— Попробую.
Некоторое время мы молча сидели, слушая шум леса. Где —то внизу, за обрывом, текла река.
— Знаешь, здесь проходит энергетический разлом, — сказал Джо, — в овраге. Если ты училась магии, ты должна была почувствовать.
Я кивнула.
— Джо, откуда ты?
Он ответил полуправду:
— Я вырос в новосибирском детском доме. В 8 классе перебрался в Москву, после школы поступил в МГУ.  А ты... всегда жила в Москве? С отцом? А мать?
— Умерла при родах. Для меня слово «мама» такое же непонятное, как «квантовая физика».
— Для меня тоже.
Мы выкурили еще по одной и пошли в сам храм.
Я попробовала петь, но пою я ужасно, так что мы тихо поржали с этого. Странно, что такой человек как Джо, умел смеяться.
Вместе мы поднялись на второй этаж главного домика — там проходила пара по химии. Вскоре к нам присоединились Тамара и Артур — вот и все кто пришел на пару.
Джо начал строить химические формулы как конструктор и объяснять. Объяснял он отвратительно, я ничего не понимала. От того, что слишком рано проснулась, мне хотелось спать, а бархатный голос Джо убаюкивал. Я ловила сознанием отдельные фразы:
««здесь молекула будет положительно заряжена»
«азот присоединяется к...»
«и получится синильная кислота»
Веки слипались..
«когда я бромировал щелочь..»
— Зачем ты бромировал щелочь? — пробормотала я.
— Надо было, — резко ответил Джо и сменил тему, а я опять заснула.
Когда пара наконец —то подошла к концу, Джо сказал:
— Если у кого —то будут какие —то вопросы обращайтесь ко мне, — и он стукнул кулаком по двери чердачного помещения, — я живу здесь. На этом все.
Мы с Тамарой тут же побежали вниз, потому что на общем сборе было сказано —сегодня идем купаться! Переодевшись в купальники, ученики радостно болтали, спускаясь по оврагу по земляным ступеням к реке. Я и, правда, почувствовала магическое напряжение, но постаралась об этом не думать. Кирилл подал мне руку, когда я спускалась с лестницы. Рядом бежал ручей, все стали перепрыгивать через него, а он подхватил и перенес меня.
— Спасибо, — засмущалась я.
Когда я посмотрела на реку, то поняла, что в жизни не видела ничего прекраснее. Солнечные блики плыли по воде, другой берег был залитым солнцем полем с одиноко стоявши деревом. Течение было быстрое, но было много заводей, в которых дети могли бы плавать. Я опустила ладони в воду, и к ним тут же подплыли любопытные мальки. Вода была абсолютно прозрачная. Пятиклассники с хохотом бросились в нее, и дальше пошло веселье. Мы с Тамарой плавали в заводи, когда вдруг меня кто —то под водой схватил за ногу.
—Ай! — заорала я —всплеск — и рядом появился Кирилл.
— Я нашел брод, — сказал он, — плывите за мной.
Мы приплыли в зону сильного течения. Шумя, оно водопадом сбивало с ног, но Кирилл продолжал упорно идти вперед. Ноги меня не слушались, и он взял меня за руку (а сердечко —то затрепетало) и стал вышагивать вместе со мной:
— Ну давай, Алиса. Раз.. два.. раз...два..
С его помощью мы наконец достигли другого илистого берега на котором стояла одинокая ива. Мы уселись под нее.
— Здесь так красиво, что все хочется нарисовать — вдохновенно произнесла я.
— Так нарисуй, — сказала Тамара,— тебе же это дается легче всего!
— То, что тебе дается легче всего, точно станет однажды твоим гробом.
— Это на тебя так разговоры с Джо действуют? — невинно поинтересовалась Тамара.
— Странный он тип, — поддержал Кирилл, я его не понимаю.
Посидев немного на солнышке, мы перешли реку обратно, и вместе с другими учениками и преподами собрались в обратный путь, в баню и ужинать. Сегодня вечером был запланирован костер и поднятие флага «Молекулы». Прям как в лагере, подумала я.
Вообще, мне до безумия нравилось на молекуле – так я и сказала отцу, когда он в тот день позвонил мне. Связь была плохая, но мы все же немного поговорили:
—Ты ведь там учишься?
—Да, пап, учусь.
—И молекулярную биологию?
—Да, пап.
—Как ребята? Ты нашла друзей?
—Все отличные люди, и преподы тоже.
—Ну смотри там. Много не купайся, простудишься.
И он был прав. К вечеру у меня заболело горло, и появилась какая —то странная слабость, но я не обратила внимание, только оделась потеплее. Не хотелось пропускать костер.
С торжественной речью Леша поднял флаг, а дальше разожгли костер, и я уселась рядом со своими неизменными друзьями — Кириллом, Тамарой, Артуром и еще одним парнем, Ваней, у которого была гитара.
Я ненавижу бардовские песни, но здесь они звучали просто шикарно. Больше всех пела Тамара. Она и на гитаре играла отлично.
— Вот смотри, это аккорд «ля минор» — показывала она мне, — ставишь палец сюда, этот сюда, — но, когда я провела пальцем по струнам, послышалось жалкое дребезжание. Тамара расхохоталась, и я махнула на нее рукой.
Час становился поздний. Внезапно чья —то рука легла мне на плечо
— Здесь свободно? — спросил Джо и уселся рядом. Из кармана он достал блок —флейту, и под ободрительные возгласы всех собравшихся начал играть, а Тамара подыгрывать ему на гитаре.
Я посмотрела на небо —там бледной полоской светился Млечный путь, и искры летели в бездонное темно —синие пространство. Я была абсолютно счастлива.
Настало время страшных историй. Первым начал Кирилл, пересказав известный рассказ Эдгара По «Черный кот». Рассказывал он просто превосходно, с нужным интонациями и жестами.
Дальше Тамара начала известную лагерную страшилку про девочку с отрубленной головой .Потом было еще несколько историй.
—Твоя очередь, Алиса! — сказали все.
— Хм, я знаю одну, — и я начала, — называется она «Заячьи похороны».
— Один мужик работал на промысле, и пошел он на побывку к жене. Пока суд да дело, дождался вечера и потащился на ночь глядя, хотя остерегали его сотоварищи.
Вот уже недалеко осталось до родного села, идет он сквозь частый березняк. И вдруг видит: полна полянка, видом все как монахи, их больше десяти, и несут гроб на жердях. Пригляделся — да это зайцы! Только какие —то очень большие, с человека ростом, и на задних лапах идут. В точности как люди, но слегка прихрамывают. Сзади одна зайчиха, тоже хромая, сильно ревет; как ступит, так и падает на гроб она, словно женщина в горе. А другие никто не ревут, а поют что —то вполголоса, и уныло так.
Мужик наш окаменел от страха. По счастью, в его сторону никто не взглянул. Стоял он, пока зайцы не прошли, только спины едва —едва видны, а потом кинулся бежать напролом, вперед.
Наконец добежал он до своих окон, аж вся рубаха хоть выжми. Зашел в дом, зуб на зуб не попадает. А ему говорят:
— Что с тобой?
— На медведя, — отвечает, — нарвался!
Не сказал про странных зайцев, остерегся. Ему еще дед покойный наказывал, что ежели такую мороку увидал, молчи до самой кончины, не то воротится нечистое — тогда уж точно несдобровать.
Минуло почти полвека. Давно уж состарился этот мужик, правнуков дождался. И вот однажды в подпитии не утерпел — рассказал детишкам про странные заячьи похороны. И что же? Наутро нашли его в том березняке мертвым. Да к тому же лежащим в гробу, что покоился на двух жердях. А рядом заячьи следы, только огромные, с человечью ногу.
Я закончила. Наступила тишина.
— Реально стремная история, — пробормотал какой —то пятиклассник.
—Так, — сказала Настя, куратор младших классов и крайне неприятная личность, —хватит страшных историй. Давайте сыграем в одну игру. Когда я называю слово...
Но ее никто не слушал. Дети весело болтали, передавали по кругу термос с чаем, кто —то одиноко перебирал струны гитары.
— А я знаю одну игру, — сказал Джо, — только если я научу вас в нее играть, вы будете играть в нее всю жизнь.
Все навострили уши.
— Игра заключается в том, что если кто —то из вас вспомнит об игре, он обязан вслух сказать «я проиграл». Потому что, вспоминая о ней, он проигрывает.
— А  в чем игра —то? — спросил Ваня.
— В этом и есть, — спокойно ответил Джо и добавил, —я проиграл.
— Я проиграл! — послышался сонм детских голосов.
— Я проиграла, — пробормотала я и хлебнула из термоса.
Чувствовала я себя не очень. «Кажется, у меня температура», — со страхом подумала я тихо шепнула об этом Джо. Тот положил мне на лоб ледяную руку и, продолжая держать свою руку у меня на лбу, закрыл глаза. К горлу подступила тошнота. Он отпустил руку, провел длинным тонким пальцем по губам и задумался, глядя в костер.
Время было расходиться. Я нашла Олю, и мы пошли в палатку. Мне снились закрытые двери лабораторий и дикие зайцы, а когда я проснулась утром, от болезни не осталось и следа.
Глава 4. День 4.
«Опять эти чертовы птицы», — подумала я, проснувшись утром, и услышав у стен палатки тихую человеческую речь.
— Алиса! Алиса! — нет это не птицы. Я начала выползать  из спальника.
— Алиса! — это была Тамара.
— Тамара, какого хрена?
— Мы с тобой сегодня дежурные, забыла? Надо натаскать воды из реки в кухню.
Я застонала и начала одеваться. Дежурные, ну конечно...я и забыла про тот график.
Мы прошли баню, пруд, «Большую поляну» и, взяв на кухне два ведра, вышли за ворота базы. Погода держалась отличная: солнце высоко, легкий восточный ветер, жужжащие насекомые. Пройдя сквозь лес к земляным ступеням, мы спустились, гремя ведрами. Вода была очень теплая и неожиданная мысль пришла мне в голову:
— Тамар, давай искупаемся?
— С ума сошла? Мы не успеем, столько дел...
— А мы быстро — окунемся и все.
— У нас же купальников нет.
— Голыми.
Помявшись немного, Тамара весело улыбнулась, поставила ведра полные воды на лужайку и стала скидывать с себя одежду. Вдвоем мы немного поплескались в заводи, несмотря на то, что всем ученикам строго запрещалось купаться без сопровождения преподов, будь нам уже и 16 лет.
Тащить ведра наверх — сложная задача и я совсем выдохлась. Где —то на середине к нам явилось спасение — Кирилл.
— Доброе утро дежурные! А я бриться шел, — и, ловко подхватив оба ведра, он помчался наверх.
— Мне кажется, он на тебя запал, — шепнула Тамара.
— А может на тебя.
Та пожала плечами.
Далее мы варили чертову кашу и, стоя в очереди, раздавали ее. Я шлепала половником по жестяным мискам.
— Я проиграл, — сказал мне какой —то мальчик
— Я проиграла, — ответила я.
Подошел Кирилл:
— Мне пожалуйста побольше, — сказал он.
Я плюхнула ему два половника
— Ага, — кивнул он и поблагодарил, но тут же я плюхнула ему третий, четвертый и пятый, прежде чем он успел убрать миску.
— Ну ты и сволочь, Алиса, — сказал он, и я подмигнула.
После общего сбора, на котором нам сообщили, что в 13 часов приезжает автолавка, и все, у кого есть деньги, могут там что —то купить (сигареты! Подумала я. Точно!), нас с Тамарой заставили чистить овощи к обеду. Мы сидели на крыльце бани и срезали в таз кожуру:
— Алиса, — спросила Тамара, — ты любишь его?
— Кого?
— Мне самой интересно. Джо? Кирилла?
— Ни одного из них.
Но в душе я задумалась. Сердце мое трепетало, когда Кирилл оказывался рядом, и я всегда стремилась быть рядом с ним. В его обществе мне становилось светло и комфортно, а все проблемы вдруг уходили. А Джо...Джо был притягательным человеком —загадкой и,как я догадалась, — все —таки я умела — он принимал наркотики. Брр. Ощущение было такое, что я выбираю между светом и тьмой.
— А ты, Тамара? Любишь ли кого —нибудь?
— Знаешь, у нас, в Ильинске, в школе, где я учусь, есть учитель. Учитель биологии. Он всегда помогал мне и, благодаря ему, я стала так много знать... он женат, но. — Тут Тамара закрыла глаза, — я люблю его.
— Он старше тебя?
— Ему 28.
— Вы спали?
Тамара молчала. Потом, чуть слышно:
— Да.
— Тамара ты знаешь, что это незаконно? О чем ты думала?
— Замолчи, Алиса. — злобно ответила подруга. — если скажешь что —то еще, я убью тебя этим ножом для чистки овощей!
Я пожала плечами:
— Жила как овощ и умерла как овощ.
— Мне кажется, Кириллу ты нравишься, — медленно произнесла Тамара, — а Джо определено тебя хочет.
Тамара —Тамара, как же ты была права...
Я чувствовала еще более сильную дрожь по телу, и из моих глаз невольно выступили слезы.
Испуганно, будто, не сказав она этих слов, на Землю рухнул бы метеорит, Настя спросила:
— Алиса? Почему ты плачешь?
Я вздохнула.
— Вскоре Тамара умерла.
И продолжила быстрее.
Дальше начались пары. На молекулярной биологии Леша специально спрашивал меня, чтобы все надо мной посмеялись, и с занятий я выходила мрачнее тучи. Гистологию мне, как художнику, было проще понять, да и рядом был Кирилл, всегда добрый и готовый помочь.
Однажды, после его пары, мы потащили вниз микроскопы. Я пожаловалась ему на то, что тут прекрасные виды, зарисовать бы их да времени нет.
— Так возьми мой фотоаппарат, — предложил он, — думаю, фотографируешь ты тоже ничего.
Я рисовала декорации для театрального кружка, и о моих художественных способностях уже стало  известно всей «Молекуле».
— Огромное спасибо! Объяснишь, как там что...
— Давай.
Мы спустились на первый этаж. Он был почти полностью завален коробками с книгами, микроскопами, чашками петри, химическими реактивами и прочей биологической дребеденью.
Кирилл оглядел пыльное пространство:
— Где —то здесь я его оставил.
Мы начали искать и в конце концов нашли его на столике в углу.
— Как нафоткаешь,  оставь его там же, — попросил Кирилл, — а у меня дела, — и испарился.
Я стала разбираться, как работает фотоаппарат, усевшись на поляну. Вскоре я поняла и сделала свой первый снимок: лягушка сидит на бревне посреди заросшего ряской пруда.
Тут ко мне подбежала Оля:
— Алиса, уже час! Автолавка приехала!
— Ах да, точно! — Я повесила фотоаппарат на шею и поспешила в палатку за деньгами. Вместе с Олей мы шли по проселочной дороге и болтали. Тут кто —то подошел сзади и закрыл мне глаза руками:
— Кирилл я знаю что это ты, — произнесла в улыбке я.
— Но откуда?
— Я не знаю, — ответила я и задумалась.
— Наснимала чего —нибудь?— спросила Оля
— Одно фото.
— Покажи, — попросил Кирилл
Посмотрев на лягушку, он сказал:
—Удивительно! Да ты талант! — и тут он поднял меня на руки и закружил. Я смеялась.
Подбежала Тамара и еще одна девочка —восьмиклассница, Соня.
— Что покупать будем? — спросила Тамара, когда мы подошли к фургончику  и встали в очередь.
— Я хочу мяса! — заявил Кирилл.
— Из мяса здесь только продавец. — живо отозвалась я. Потом шепотом обратилась к Кириллу: Кирилл купи мне сигарет. Мне не продадут.
Он кивнул.
Мы с Тамарой купили пастилы, мармелада и газировки. Младшие школьники покупали в основном то же.
Можно было бы устроить пир, развалившись где —нибудь у реки на солнышке, но надо было идти на пару. Пару к Джо.
Джо полусидел —полулежал у стены, бледный, глаза его блестели.
— Начнем занятие с постройки формулы синильной кислоты, — начал он
— Как жизнеутверждающе – простонала я и дальше ничего не понимала.
Артур и Тамара живенько строили формулы и реакции.
— Алиса, — спросил Джо, пока я наблюдала за остальными ребятами, в надежде уловить хоть какую —то формулу деятельности  — тебе что —то непонятно?
— Все класс, — пробормотала я, закрываясь тетрадкой.
Джо молчал.
После пары мы с Тамарой ушли к ней в домик есть сладости и слушать группу Аквариум через колонки. Тамара подыгрывала на гитаре. Так мы и просидели до самого вечера, а потом она предложила:
— А переночуй сегодня у меня в домике. Нефиг тебе в палатку переться, сегодня ночью похолодание.
— С удовольствием. Мы легли на одну кровать, укрывшись одеялом.
— Алиса, — сказала она, —ты мой лучший друг. Я никогда не встречала такую как ты.
— Ты мой тоже.
И мы болтали, болтали, болтали, пока сон не сморил нас.
Проснулась я от тихого стука в дверь и какого —то свиста.
—Тамар, — я толкнула подругу в бок, — какой —то свист...
—Это крыша твоя съехавшая свистит, — буркнула та, — привет передает.
— Я серьезно! Кто —то стучится в дверь.
— Ну открой.
Я вскочила и спросила:
— Кто?
— А ты кто? — отозвался звонкий мальчишеский голос
— Я Алиса.
—Тамара с тобой?
—Да.
—Выходите.
—Какого...
Мы оделись и выйдя, я посмотрела на часы: два часа ночи.  На лужайке перед домом я увидела небольшую компанию.
Ваня, Илья, Кирилл, Дима (преподы? Я ничего не поняла), Ира и Катя — девочки из старших классов с фонарем стояли на поляне.
— Девчат, — тихо сказал Илья, — не хотите бухнуть?
«Разрыв шаблона», —подумала я и ответила одновременно с Тамарой:
— КОНЕЧНО!
—Тогда мы гасим фонарь. Идите тихо.
Я догнала Кирилла:
— Что происходит?
Он лишь рассмеялся и потрепал меня по голове.
Мы дошли до бани и расположились за столом в предбаннике. Тамара заперла дверь. Света в бане не было, все светили фонарикам от телефонов, пока Илья не достал свечи, а я —зажигалку.
— Ну что ж, —сказал Дима, — общество анонимных алкоголиков объявляю открытым.
Все начали доставать из рюкзака бутылки. Я ошеломленно смотрела на кальвадос, портвейн, ром и водку. Откуда все это на летней школе? Ваня раздал всем по пластмассовому стаканчику. Кирилл предупредил:
— Ведите себя тихо. И первым поднял стаканчик с водкой:
— За молекулу!
—За молекулу! Лучшую летнюю школу в истории! —повторили все.
Я залпом выпила свою порцию и поморщилась. Дальше пошло веселье. Мы начали играть в игру «Я никогда не...» Если ты не знаешь что эта за игра, то тебе явно повезло: один человек называет действие, которое он «никогда не» делал, и все присутствующие, кто совершали действие, которое ты «никогда не...» обязаны выпить. И так далее.
К моменту моей очереди я была уже изрядно пьяная и сказала «Я никогда не трахалась». Все засвистели, а Кирилл, Дима, Катя и Тамара подняли бокалы.
— Никто не умрет девственником, —пробормотала Катя — жизнь поимеет всех.
Все ей одобрительно закивали.
Мы пили. Мы болтали. Мы пили. Мы болтали. Мы пили...Когда погасли все свечи и в окнах забрезжил рассвет я единственная стала убирать стаканы и бутылки — остальные были просто не в состоянии. Шатаясь, я вышла на улицу и меня стошнило. Кое —как высыпав мусор на свалку и прикрыв его мусором с кухни, я вернулась в баню.
— Алиса, — пьяно пробормотал Кирилл, — иди сюда...
Я присела на лавку рядом с ним, он обнял меня и притянул к себе, зарывшись лицом в мои волосы.
— Что ты себе позволяешь? — Икнула я и упала ему на колени. На часах было пять утра.
Когда я вернулась в палатку, чтобы переодеться, Оля ловко подметила:
— У тебя такой вид как будто бы тебя пытали.
Я усмехнулась:
— Ну тогда пытали не только меня, но и главных гениев школы «Молекула» полным составом!
Никто из нас не завтракал. «Уподобились Джо?» — Хмыкнул Леша и спросил:
— Как дела Тамар?
— Нормально, — ответила та и густо покраснела.
 
Глава 5.День 5.
Очередная пара молекулярной биологии. Я опять ничего не понимаю, и надо мной все смеются. После пары я сижу на бревнышке с тетрадкой и слезы катятся у меня из глаз.
—Алиса, что случилось? — спрашивает Тамара
—Я самая тупая на этой чертовой школе. Хочешь секрет? Я никогда не, — я смахнула слезу тыльной стороной ладони, — я никогда не любила биологию. Я хочу поступать в строгановку. Но отец заставил, заставил меня сюда поехать! И еще звонит, блять, каждый день, все расспрашивает, как учеба. В ****у учебу! — я повысила тон, — достало все.
Я схватила рюкзак и двинулась к воротам.
—У нас ихтиология сейчас! Леша наловил карасей будем их изучать.
— Пусть засунет своих карасей в свою волосатую жопу, – буркнула я.
—Алиса! Алиса!
Но я уже была за воротами. Немного пройти — и вот я в храме. Хм, странно.  У алтаря там и раньше стояли иконки, но теперь — свечи. Много свечей. Я прикурила от одной. Села на пол. Затянулась.
—Прогуливаем пары, латимерия? — послышался сзади чей-то холодный голос.
Я обернулась. Джо стоял в проеме храма.
— Ихтиологию. Уже второй раз.
—Надеюсь мою пару ты не прогуляешь, — Джо отобрал у меня сигарету сделал затяжку и вернул ее мне, — я ведь не тупой, Алиса, и знаю, что зачет тебе по моему предмету не получить.
—Да мне плевать.
— Слышал я тут твои вопли, — продолжал Джо, — о том что ты якобы самая тупая. И у меня к тебе вопрос. Вопрос серьезный и подумай хорошенько прежде чем на него отвечать.
Я напряглась.
— Ты хочешь по-настоящему изучать биологию?
—Я...
Я задумалась. Всегда, всегда ненавидела этот предмет ,но здесь, на молекуле, он открылся для меня с неожиданной стороны. Он заинтересовал меня. Мне стало интересно.
—Хочу, — с преувеличенной уверенностью ответила я.
—Вот и умничка. Погнали на колокольню.
Мы сидели под вороньим гнездом и разговаривали. Джо отлично умел утешать. Я сняла с шеи фотоаппарат и хотела снять его но он запротестовал:
—Ни в коем случае!
Тогда я сфотографировала воронье гнездо и спросила:
—А можно я тогда тебя нарисую?
—Это пожалуйста.
Я достала из рюкзака скетч бук и ручку и принялась за эскиз. Вот они, длинные волосы. узкий рот, нос, огромные карие глаза и эта вечная усмешка...
Джо в то же время вытащил из своей сумки кость и начал вырезать на ней какой-то рисунок.
Так мы и сидели, молча ,оба занятые своим делом.
—Куда ты пропадаешь все время? — спросила я.
—Прохожу сквозь измерения.
—Я серьезно! —раздраженно фыркнула я.
Джо взял меня за плечи и, глядя  в глаза, сказал:
—Я тоже.
Я стряхнула с себя его ледяные руки и заявила:
—Я закончила.
Джо посмотрел на собственный портрет
—Да ты настоящий художник, —он покачал головой, —здорово.
—Держи, —я начала вырывать листок из блокнота
—Нет-нет, —сказал он, —оставь себе.
—Что за птицы поют здесь все время? —спросила я, —их голоса напоминают человеческую речь.
—Не знаю. Наверное,  пересмешники — Джо пожал плечами...
Потом спросил:
—Объяснить тебе молекулярную биологию?
—Это бесполезная затея, —грустно ответила я.
—Посмотрим. Что вы сейчас проходите? —спросил он.
—Ну регуляции экспрессии генов —протянула я.
—Доставай тетрадь.
Я покопалась в рюкзаке и вытащила ее — всю грязную, помятую с Дартом Вейдером на обложке. Джо тряхнул ее, и с тетради выпал цветок цикория.
— Тетради нужно содержать в чистоте, латимерия.
Внезапно лицо его побледнело, он облокотился к стене и болезненно застонал.
—Что с тобой? —перепугалась я.
—То что и должно быть, – его знаменитая кривая усмешка, — не обращай внимания, сейчас пройдет.
Я ни черта не понимала, но вскоре мы с Джо уже склонились над тетрадкой, и он начал рисовать в ней какую-то схему. Через час объяснений мне все стало кристально понятно.
—Джо, если бы ты так же объяснял химию! — воскликнула я.
—Химию —не могу, —коротко отрезал он.
—Но ведь я же не получу зачет, —запротестовала я.
—Тебя это вроде не волновало, — Джо вздохнул и встал, —а сейчас моя пара. Идем. Будешь на ней спать —прибью.
И он ловко соскочил по бревну.
Когда мы вошли в ворота базы, к нам тут же подбежала Тамара. Она сказала такое грубое слово, что брови Джо удивленно поползли наверх, —где вас двоих носило? Джо, тебя ждет к себе Леша...Ну, Алексей Михайлович.
—Уже иду, — и Джо зашагал к главному домику.
—Где вы были? Мне не нравится что вы вдвоем все время куда-то исчезаете, — сказала Тамара
—Да мы курили просто, Тамар. И еще он объяснил мне регуляцию экспрессии генов.
—Правда? Лучше б химию объяснил — саркастически сказала Тамара
—Тамар, не сердись. Я подумала и поняла что... —мой взгляд задержался на толпе студентов, играющих на площадке в волейбол. Среди них выделялась ярко-рыжая голова.
—Я поняла что...
Сердце мое застучало.
—Что?
—Я люблю Кирилла.
Тамара улыбнулась и обняла меня.
—У вас двоих все будет хорошо, —сказала она, —я это чувствую.
И мы пошли на химию.
На ней я снова засыпала. «Если мы прикрепим сюда гидроксильную группу», «рисуем бензольное кольцо здесь и здесь», «пойдет реакция Фриделя —Крафтса»
— АЛИСА!
—А?
—Что я только что сказал?
—Эээ...пойдет реакция Феделя Кастро?
Артур расхохотался а Тамара похлопала меня по плечу, —бывает, подруга.
—Так, на этом всё, —вдруг неожиданно сказал Джо и, зайдя в чердачное помещение, захлопнул за собой дверь.
—Еще 25 минут до конца пары! —удивленно произнес Артур.
—Вот и радуйся жизни, —буркнула я.
Мы спустились на большую поляну а я впервые за время проведенное на «Молекуле» достала планшет, краски и принялась рисовать.
Сегодня вечером снова должен был быть костер и какие-то игры. Я ждала этого с нетерпением, а пока пыталась отобразить на бумаге вид, открывающейся с ворот базы; поля, поросшие Иван-чаем и сорными травами; и Кирилла, который играл с младшеклассниками в волейбол. Я откровенно пялилась на него, так что, приметив это, он двинулся в мою сторону:
—Что рисуешь?
Я смутилась и захлопнула планшет.
—Эй , а ну показывай!
Я показала первые несколько работ.
—Ого, —восклицал он, — ого! А здесь что?
—Я...
Он перевернул лист. С листа ему улыбался веснушчатый рыжий парень с зелеными, чуть прищуренными глазами и с серьгой в ухе.
Кирилл застыл в изумлении.
—Думаю в тот момент, —сказала я Насте, —мы оба кое-что поняли, просто не могли набраться смелости чтобы признаться.
—Спасибо, Алиса, —пробормотал он.
Я протянула ему лист:
—Возьми на память.
Он взял и зашагал к своей палатке. Я пошла в Тамарин домик, где она безуспешно принялась учить меня игре на гитаре. Смеркалось. Пришла пора веселья.
Мы собрались на большой поляне и стали играть в «шляпу». Я написала на 8 бумажках несколько слов «паук» «тверк» «ген» «вассал» «самоубийство» «музыка» «монета» и «регуляция», и закинула их в шляпу. Когда шляпа наполнилась словами, Алексей Михайлович поставил Олю следить за таймером. Началась игра. Илья вытащил бумажку:
—Так, ну, если он твой твоего, то он не мой.
—Эээ...—послышались удивленные возгласы.
—Обед? —спросил кто-то.
—Ну, правитель в...
—Время! —крикнула Оля
Про себя я посмеялась над тем, как он умудрился объяснить мое слово «вассал». Мы играли долго. Моя очередь доходила нечасто, но отгадывала я быстро.
— Так, ну хоббиты путешествовали в... —начал Марк, высокий десятиклассник.
—Бочка.
Он достал следующее слово:
—Ну, знаешь в студенческих аудиториях ступеньки спускаются как..
—Амфитеатр.
—Верно!
—Алиса, жжешь! —крикнул кто-то
Марк достал еще одну бумажку:
—То, где хранится вся информация
—Ээ...ДЕЛО ?
Покатился смех. Я не смогла разгадать это слово.
Я смотрела на Кирилла. Кирилл смотрел на меня. Стемнело. Мы разожгли костер и принесли гитару. Хрустальный голос Тамары разнесся по поляне.
И тут мне позвонил отец. И испортил все волшебство момента. Мне пришлось сказать, что зачет по химии я не получу, и в ответ я получила оры и крики. «Твоя мать бы стыдилась тебя!» —Звенело у меня в ушах. Я повесила трубку.
И тут пришел Джо, веселый, в обуви, глаза его блестели этим странным блеском. Он нес огромную кучу.
— Пледы, —бросил он, — надеюсь, вы сдохните от жары.
Джо был очень худой — обнимешь и порежешься, но я все же обняла его, когда он сел рядом.
—Да ты ледяной, — я подтащила к нему плед.
Он закутался в него и стал глядеть на огонь.
— Мы все огонь, мы все один огонь, — прошептал он.
—М?
—Это из стихотворения. Забудь.
Тамара бросила петь и присела к нам. Вскоре присоединился от чего-то чуть более радостный, чем обычно, Кирилл. Время бежало, и у костра нас оставалось все меньше. Какая -то преподша наорала на нас за то, что мы так засиделись .
—Мы уже идем, идем, — сказала Тамара.
Преподша ушла. Нас у костра осталось четверо.
—Говорят в Москве, —начал Кирилл, —есть тайные станции метро, на которые можно попасть только с помощью специального жетона. Одна из таких станций называется, кажется, «стеклянный бор». Мне рассказывал о ней один чувак на вписке...
—Есть вообще-то целая система матеро-2 и это ни для кого не тайна, — фыркнула я.
—Алиса, —Кирилл возвел очи горе, —не порти момент. Так вот на эту станцию пускают только в измененном состоянии сознания.
Джо прыснул.
—Я не про наркоту сейчас говорю, —поправил его Кирилл, — а про чистое, голое сознание которое достигается долгими практиками и..
—Тут сидят два мага, —сказала Тамара, —они лучше всего про это знают.
—Техники бывают разные, —сказала я, —и от некоторых из них можно реально сойти  с ума.
Поленья потрескивали в огне, и в небо неслись сотни маленьких искр. Все уже давно разошлись, и только мы вчетвером остались сидеть у костра, в который Кирилл время от времени подбрасывал полено.
—Сойти с ума? —переспросила Тамара
—Да. — я устремила взгляд в огонь, — был у меня друг, учился на физфаке МГУ. И кто-то где-то рассказал ему байку про «шестого механика».
—Что еще за «шестой механик»? – спросил Кирилл.
—Сейчас расскажу. Закройте глаза.
Все послушно закрыли глаза.
— Представьте себе какого-нибудь механика. В фартуке, с усами, какого хотите. И представьте себе одно действие, которое он делает. Например, закручивает гайку. Представили?
Все кивнули.
—Сосредоточьтесь на нем. Вы должны замечать малейшую деталь. А теперь представьте второго такого же, не упуская из концентрации первого. Получается?
—Ага, —сказал Кирилл
—Не очень — немного с сожалением ответила Тамара.
Джо молчал.
—И фишка в том, что если тебе удастся представить себе 6 таких механиков, ты сойдешь с ума!
—Жизнеутверждающе, —сказал Джо.
Все открыли глаза.
—Давайте вспомни самые позорные моменты, какие у вас были! — у Тамары загорелись глаза, — Алиса, ты первая.
— Ну, как-то напилась я с друзьями, —начала я.
—Начало мне уже нравится, — хмыкнул Кирилл
—И мы пошли в метро. Я сблевала в вагоне, а чтобы не было так стыдно перешла в другой вагон и там тоже сблевала, а потом и в третьем...
—М-да. —Тамара покачала головой и плотнее закуталась в плед, —а ты, Кирилл?
—Кирилл усмехнулся.
—Слышали про «голую милю»?
—О да, — Джо расхохотался.
Мы с Тамарой в недоумении переглянулись.
—Короче, —начал Кирилл, —это когда студенты, пьяные или обдолбанные, голыми бегут по улице какое-то расстояние. Ну, мы с товарищами и побежали. Бежим, и тут натыкаемся на гопников. Прячемся от них в кусты. И тут один из них светит фонарем на куст, видит моего голого товарища и как заорет: «Ебутся, ебутся!». А потом... а потом увидели и меня. Голого. И такие: «Пидоры, пидоры!»
Мы смеялись так долго, что на глазах моих выступили слезы.
—Что же было дальше, чем закончилась история? —спросила я.
—За нами подъехала машина с нашими товарищами, они подобрали нас и увезли обратно в общагу бухать.
—Так, а ты Джо?
—У меня нет позорных моментов. Я все и всегда делаю наверняка.
—Нууу, так неинтересно — заныли мы втроем
Но Джо был непреклонен. Настала очередь Тамары.
—Ну, —начала она, —проблема в том что я не умею шутить. В нашем городке очень много цыган. И вот однажды на базаре иду я, значится, с другом — а друг у меня такой высокоинтеллектуальный, светский человек — и нам навстречу толпа цыган. Мы проходим ее и видим инвалида без ног, просящего милостыню. И тут я брякаю: «Цыгане — ничего святого, даже ноги у парня с****или!»Ттак стыдно мне еще никогда не было.
— Тамара, я не знаю, почему, —захохотала я, — но это ****ец смешно.
Она улыбнулась.
Дальше мы болтали о какой-то чепухе. На часах был час ночи.
—А вот если бы дьявол существовал, —внезапно спросил Джо, и подкинул в костер полено, —за что вы бы продали ему душу?
Огонь взвился вверх. Треск усилился. Все задумались.
—Наверное, бессмертие, —сказал Кирилл, —и путешествовать. Автостопом. Путешествовать вечно! Стать духом автостопа! —глаза его загорелись.
—И что представляет собой дух автостопа? —спросил Джо.
Ну, наверное он из Америки — начала я
—С красным хайратником, —продолжила Тамара
—С серьгой в ухе, —откликнулся Джо
—И рыжий, рыжий! —добавила я.
Кирилл прищурился:
—Точно?
Джо поворошил веткой поленья и обратился к Тамаре:
—А ты?
—Я.., —задумалась она, — я бы не продавала свою душу. Да и так...мне нечего желать. Здоровья близким и хорошего поступления в универ. Душа столько не стоит.
—Тоже ответ, —кивнул Джо и указал на меня длинным белым пальцем, — Алиса?
—Я бы хотела...ну типа, чтобы мой интеллект был сверхмощным. И понимать все с первого раза. Вы же знаете, что на «Молекуле» я самый тупой ученик. А я бы хотела сделать великое научное открытие.
—Знаешь, —начал Джо, —есть одно вещество
—Только не говори мне про метамфетамин!
— Это вещество не наркотик. Был в начале 20 века такой ученый — Некромин Иван Сергеевич. Он изобрел мощнейший мозговой стимулятор, но с побочным эффектом —он принимал его и сошел с ума, а потом его убили, а вещество то ли уничтожили, то ли засекретили. А вещество называлось некромИн, по его фамилии.
—Очередная байка, —фыркнул Кирилл.
—Как и про «Стеклянный бор», — улыбнулся Джо.
—Или про «шестого  механика», — сказала я
Или про то, что Алиса —самый тупой ученик «Молекулы» — тихо и нежно, словно поет колыбельную, произнесла Тамара. Джо поцеловал ее в щеку.
И сказал:
—Никакого дьявола нет.
И запел:
— Some say the devil is dead the devil is dead the devil is dead...пам-пам-парам-пам-пам.
А мы подхватили.
Горели звезды. Горел огонь. Летели годы и миры.
 
Глава 6. День 6.
В ту ночь мне не спалось, а когда я заснула под мерное дыхание Оли и шелест травы, мне приснился странный сон.
Мне снилось, что я, почему-то голая, выхожу за ворота базы и иду по направлению к оврагу, в лес, где растут дикие яблоньки. И тут я вижу Джо. Раскинув руки, он летает над оврагом, то исчезая, то появляясь вновь. Он тоже голый. Приземлившись рядом со мной, он срывает с дерева яблоко и протягивает его мне.
— Не всем дано это есть, —говорит он.
Я надкусываю яблокоЮ и вкус крови заполняет мой рот.
Я просыпаюсь и мотаю головой. Во рту треснула какая-то ранка и вкус крови смачивается слюной. Я чертыхнулась. Ну и сон!
Я оделась и пошла в главный домик за фотоаппаратом Кирилла, чтобы поснимать немного утреннюю реку. Сделав несколько удачных кадров, я вернулась на базу и присоединилась к завтракающим. Меня немного тошнило, поэтому поковырявшись в каше, я отставила миску в сторону.
— Тебе нехорошо? —спросил Ваня.
—Да не, все класс. Просто не голодна.
Из моей головы никак не выходил сон.
После общего сбора, на котором была объявлена сногсшибательна новость — сегодня танцы — началась пара молекулярной биологии. Мы проходили регуляцию ферментативной деятельности. Как и всегда, Леша решил посмеяться надо мной и задал вопрос:
—Алиса скажет нам, что такое константа Михаэлиса?
—Конечно, — вырвалось у меня, — это мера сродства данного субстрата к ферменту,  график зависимости, который представляет собой гиперболу.
Глаза Леши полезли наверх:
—Это уже что-то, молодец, Алиса, а не расскажешь ли ты нам, что такое конкурентный и неконкурентный ингибиторы?
Я рассказала.
—Ты упомянула в своем рассказе график обратных координат. Что это такое? Я этого не объяснял.
Я встала, вышла к доске, начертила два графика ферментативной кинетики и начала объяснять.
На середине рассказа Леша раздражительно прервал меня.
—Алиса, хватит.
Все полезли под стол за отпавшими челюстями а Тамара спросила:
—Это тебя Джо так подготовил?
—Да, —сказала я.
В голове моей были сотни вопросов. Откуда я все это знала? Знания будто бы всегда были в моей голове, это как книжка на полке – протяни руку и возьми нужную. Странно. Очень странно.
—Пойдем на ихтиологию, — поторопила Тамара. Солнце слепило мне в глаза. Я прищурилась.
—У тебя глаза блестят, —заметила она.
—От солнца.
На гистологии я очень быстро зарисовала ткани.
—Настоящий художник знает свое дело, —повторил Кирилл, — теперь посмотри вот это, —и придвинул ко мне коробочку с сосудистой тканью.
После этой пары он предложил мне:
—Давай после химии посмотрим, что ты наснимала на мой фотик? У тебя взгляд художника. Мне интересно.
—Конечно, —кивнула я и помогла убрать микроскопы. Кирилл... Всякий раз, когда мы оставались наедине, мое сердце билось как бешеное. Вместе мы пошли на обед и уселись на бревнышки с мисками супа
—Я проиграл, — сказал он.
—Я проиграла, —откликнулась я
Сразу же к нам присоединились несколько голосов «Я проиграл/а»
Игра распространилась по школе быстрее короновируса.
На химии благославение пришло ко мне. Химические формулы, которые Джо рисовал на доске, внезапно обрели смысл. Однако Джо не спрашивал меня, а скорее наоборот, избегал и старался не смотреть мне в глаза. Меня это насторожило, но это же Джо. Это же Джо.
Мы с Кириллом встретились сразу после химии и уселись с фотоаппаратом на Большой Поляне. Кирилл включил его. Я наклонилась через его плечо.  Первым был снимок утреннего леса, потом шли снимки растений, животных и наконец реки, со всех ракурсов. Посмотрев на снимок одинокой ивы на другом берегу реки, подернутой закатными лучами, Кирилл сказал:
—Ты божественна.
Я улыбалась. Мы смотрели снимки. Он  щелкал переключателем. Щелк. Щелк. Щелк.
—Алиса, —спросил он вдруг,  я тебе нравлюсь?
Щелк. На экране появился Джо. Абсолютно голый, он стоял в лесу сложив руки в божественном жесте. Я выпучила глаза и увидела, что лицо Кирилла темнеет от гнева.
—ЧТО ЭТО? — заорал он
—Клянусь, я не знаю, я...
—Дай сюда! —он протянул руку за фотиком, потом ругнулся и сказал:
—Да хрен с ним, — и добавил, – не подходи ко мне больше. Ты отвратительна —так со мной поступить. Меня от тебя тошнит. Я никогда не буду с тобой, — выплюнув последние слова, он умчался в неведомом направлении.
Я застонала. Какого....мне нужна была Тамара. Мне нужен был совет, и вообще, надо понять, что происходит. Откуда на фотоаппарате, который брал только Кирилл и я, оказалась голая фотка Джо?
Тамару я нашла в бане, стирающей белье, и тут же обо всем ей поведала.
Тамара задумалась.
—И никто кроме вас двоих не брал фотик?
—Нет.
—И почему ты так думаешь? — спросила Тамара, намыливая носок.
—В смысле?
—Фотик всегда был при тебе?
—Нет, я оставляла его на столе в главном домике....ты думаешь кто-то его взял?
—Ну либо это, либо Кирилл не натурал.
—Ээээ..
—Мне кажется, —сказала Тамара, —только один человек поможет нам узнать правду.
Мы посмотрели друг другу в глаза и одновременно сказали:
— Джо.
Мы поднялись на второй этаж главного домика и подошли к чердачному помещению, где обитал Джо.
— Джо! —постучалась Тамара, —надо поговорить, мне не все понятно из того, что ты сегодня объяснял.
—Джо! —она стукнула еще раз.
Нет ответа.
—ДЖО! —заорала  я и долбанула ногой по двери.
—Нет ответа.
Я была зла на него. Очень. И я со всей силы дернула дверь. Когда мы с Тамарой увидели то, что творилось за той самой дверью, то пару секунд стояли в немом шоке: Джо полусидел —полулежал на спальнике, левый рукав рубашки был закатан, а из вены торчал шприц. Рядом было несколько капель крови. Глаза его были закрыты, и он что-то слабо бормотал.
—ДЖО! НАРКОМАН ****ЫЙ! —заорала я.
Я удивляюсь, как нас никто не услышал.
Тамара была поражена не меньше моего. Она вытащила шприц из вены Джо и оттащила его в сторону.
Мы прислонили его к стене, и я стала бить его по щекам, пытаясь привести в чувство. А вдруг у него передоз? Я похолодела.
— Аконит...мне нужен аконит —бормотал он.
—Джо, это Алиса, очнись. Ну давай же!
—Джо!Джо! —Тамара била его ногами.
—Мне нужен аконит... —промолвил Джо.
—Аконит? Ядовитое травянистое растение семейства лютиковые? —спросила я
—Алиса, — пробормотал он.
—Джо, как ты мог со мной так поступить? Сделать эротичную фотку на фотик Кирилла!
—Алиса...
— И теперь он думает, что мы вместе! Что мы трахались.
—Алиса...
— Ты ведь знал, что фотки будут просмотрены!
—Алиса...
—Ну что?
—Ты не черта не разбираешься в ботанике, —Джо улыбнулся, — откуда ты тогда знаешь, что такое аконит?
***
Мы заперли Джо в бане, чтобы никто не увидел его в таком состоянии. Минут через 15 он пришел в себя. Руки его тряслись, глаза лихорадочно блестели.
—Я не знаю, кто сделал это фото.
—Ты голым ходил по лесу?
—Ходил. Но меня никто не снимал.
—ОТКУДА. ЭТА. ФОТКА??? — я не выдержала.
Джо смерил меня презрительным взглядом.
—Алиса, успокойся. Я же сказал, что не знаю.
Так мы ничего от него и не добились. Втроем мы вышли из бани и разбрелись по разные стороны.
Я увидела вдалеке Кирилла и, догнав его, попыталась объясниться:
— Кирилл, я не
— Я не желаю тебя слушать, —жестко ответил он, —сгинь.
—Но я..
—Пошла. Нахер. Отсюда, — он оттолкнул меня рукой и ушел.
Я думала, что же делать? И занялась гербариями. Это весьма медитативное занятие, и преподавательница, Ирина Викторовна, когда-то говорила, что у меня золотые руки.
На душе было погано. Как мне узнать, кто сделал это несчастное фото? Я любила Кирилла, но...я так же любила и Джо. Джо —вот, кто у меня остался. Я побродила по базе в поисках его, но его нигде не было. Кирилл ,Тамара и еще какие-то девчонки хохотали на крыльце главного домика. Я не могла присоединиться к ним. Вдруг я вспомнила, что у Тамары где-то оставалась бутылка рома. Мне до жути хотелось напиться, и я направилась к ней в домик. Покопавшись в ее рюкзаке, я нашла ее и переложила в свой собственный рюкзак. Я хотела двинуть с базы, уйти в лес и, чтобы меня никто никогда не трогал, но...но тут навстречу мне вышел Алексей Михайлович.
— Далеко собралась? —строго спросил он.
Я пожала плечами и развернулась. Наступил вечер, а значит —танцы. Дискотекой это был сложно назвать, но ученики развесили между палатками разноцветные фонарики и включили музыку.
Все танцевали на большой поляне под громкую, быструю музыку. Мне это не нравилось. Для меня музыкой было течение реки, шум деревьев пение птиц. Ощущение было такое, что мы нарушили что-то очень важное, что-то целостное.
Медленный танец. Все смущенно разбрелись по поляне, заламывая руки и стыдливо пряча глаза.
Кирилл пригласил Олю, а Алексей Михайлович —Тамару. Я видела, как обнявшись. Они что-то шептали друг другу на ушко.  Кирилл и Оля, обнявшись смеялись и кружились под слишком медленную музыку. Сердце у меня защемило. Неужели Кирилл потерян для меня навсегда? Я достала краски, планшет и принялась рисовать свою боль. Карандашом я начертила большой глаз, полный слез, а в нем —отражение танцующих Олю и Кирилла. Я разозлилась, вырвала листок и бросила его на траву. Я открыла бутылку рома и хлебнула.
— in the shadow of a the moon...— играла музыка.
И тут я увидела Джо, сидевшего вдали на поляне. Наши глаза встретились, и он сделал рукой жест, обозначающий курение. Я кивнула.
Незаметными тенями в темноте мы выскользнули за ворота. Войдя в храм, я изумилась тому, что в такой час в нем все еще горят свечи.
—Это я их зажигаю, —сказал Джо
Мы закурили.
—Джо, эта фотка... —снова начала я.
—Не знаю, — яростно ответил он.
Мы молчали. Потом я прочитала стихотворение Рыжего, которое заканчивалось так:
А помнишь юность?
Белы светом
Озарены и день и ночь
Закрой глаза, укройся пледом,
Я не могу тебе помочь.
Джо вздохнул и зашвырнул окурок в кусты.
—Я плед прихватил, —сказал он, – пошли к реке.
И мы пошли к реке. Было темно, фонарей у нас не было.
Мы постелили плед и легли на траву. Некоторое время мы молча лежали. Плескались рыбы. Где-то ухнула сова. Потом мы пили ром.
— Ты знаешь Истинный смысл Игры? —спросил он.
—Я проиграла, —ответила я.
—Выиграть в эту игру можно — умереть. То что ты проиграл, означает, что ты проиграл ВООБЩЕ. Проиграл вообще. От этого мне сносит крышу. И каждый раз, вспоминая о ней, мы как бы вспоминаем о смерти. И однажды, — Джо сделал паузу, —мы все выиграем.
—Что же ты за человек, Джо? —с отчаянием спросила я.
—Я родился в этом мире, но люблю пребывать в иных, — ответил он.
Я рассмеялась —так нелепо это звучало.
—Ничего смешного, —сказал он и придвинулся ко мне поближе.
—Джо.. —пробормотала я, но он уже стиснул меня в объятиях и глубоко, страстно поцеловал.
—Как насчет этого? —спросил он.
Я не сказала «Джо, ты ебнулся» Я не сказала «Я люблю Кирилла» Я не сказала «А как же защита?» Я, блять , не сказала просто «Нет».
Я сказала:
— У меня никогда не было...
Он прошептал:
—Исправим, —и полез ко мне под одежду.
Он не обращал внимания на мои жалкие попытки сопротивляться, которые вскоре прекратились. По пледу растеклось кровавое пятно и взрослый мир с оглушительным ревом рухнул мне на голову.
После мы курили. И тогда я потушила окурок о запястье левой руки. Вместе с девственностью я потеряла и самоуважение.
—А сейчас этот ожог все еще на тебе? —спросила Настя.
— Да.
Я взяла с тумбочки мобильник и посветила на левое запястье. Там был круглый белый шрам.
—Ого, —протянула Настя.
Я вздохнула.
—Продолжай, что было дальше.
А дальше....дальше Джо ушел, а я сидела и допивала бутылку. Я так нажралась, что не в силах была ходить и осталась лежать прямо на берегу реки. Пьяная, расстроенная, с разбитым сердцем и недевственица, я заснула.
Глава 7. День 7.
 
Я парю внутри себя. Что мне с ними говорить?
Я проснулась от голоса Кирилла. Он тряс меня за плечо:
—Алиса! Алиса ты в порядке?
—Я... — я попробовала встать. Голова отозвалась тупой болью, внизу живота тоже болело. Я вспомнила о том, что было вчера, и застонала.
—О боже... — пробормотала я.
—Ты что, напилась и уснула? —в голосе Кирилла не было жалости.
—Я была с Джо и...
И тут у мня просто сдали нервы. Я разревелась. Изумленный Кирилл бормотал:
—Алиса, Алиса... Алиса...ты чего? Что случилось?
—Кирилл, —прорыдала я, — я не делала этого фото, я не знаю, откуда оно взялось. Я оставляла фотик на столике в главном доме, и его...его мог взять кто угодно...
—   Я тебе верю, — голос Ярило смягчился, — но почему ты здесь? Что произошло?
— Ты избегал меня, —всхлипывая, бормотала я, —я расстроилась и утащила у Тамары бутылку рома...
( —Йо-хо-хо, — вставил Кирилл)
— Потом мы с Джо пошли в храм курить и читать стихи. Потом спустились сюда, лежали разговаривали пили, а потом... —рыдания мои усилились, —а потом...
Я рассказала Кириллу о том что произошло потом.
— Я УБЬЮ ЭТОГО УБЛЮДКА, —заорал он и вскочил на ноги, —Алиса идем.
—Я не хочу...не надо...
—Ты как, в состоянии? – он подхватил меня под руки.
Ноги у меня шатались.
— Я договорюсь  с медсестрой, поспишь у нее в домике, — говорил он, когда мы поднимались по лестнице,  пока я не найду этого урода и не смету его с лица земли. Блять, —выругался он, — он никогда мне не нравился.
Он, действительно, оставил меня лежать в домике, а сам отправился искать Джо. Но Джо не было нигде. Я пропустила все пары кроме гистологии. Кирилл был очень мягок со мной и чуть ли не расцеловал, когда я зарисовала за час 25 препаратов.
Где был Джо? Его пару — химию —отменили. В своем чердачном помещении его не было. Не было его и в храме и на реке.
К трем часам дня мне стало гораздо легче. Кирилл был со мной — а это самое главное. Он смотрел, как я дорисовываю вместе с Артуром декорации для завтрашнего театрального выступления, а потом мы с ним открыли книжку Керуак «в дороге» — его любимую книжку — и читали одновременно по две страницы или просто читали вслух:
Они приплясывали на улицах как заведённые, а я плёлся сзади, как всю жизнь плетусь за теми, кто мне интересен, потому что интересны мне одни безумцы, те, кто без ума от жизни, от разговоров, от желания быть спасённым, кто жаждет всего сразу, кто никогда не скучает и не говорит банальностей, кто лишь горит, горит, горит, как фантастические желтые римские свечи, которые пауками распускаются в звёздном небе, а в центре возникает голубая вспышка, и тогда все кричат: 'Ого —о —о» — читала я.
Кирилл посмотрел на меня и сказал:
—ты из таких людей.
А потом быстро добавил:
—Я люблю тебя.
Я замолчала и посмотрела на его встревоженное лицо.
—Я тебя тоже.
Мы не целовались. Мы обнялись. А потом продолжили читать.
Потом пришла Тамара, обеспокоенная моим состоянием и мы вдвоем заплели Длинные рыжие волосы Кирилла в сотню маленьких косичек. Я сняла их на фотик и этот момент до сих пор отпечатался у меня в памяти6вот они, обнявшись, сидят на траве, ветер треплет их кудрявые волосы. Это было тогда,  все еще было хорошо.
—Девчонки ,у меня предложение, — сказал Кирилл, —давайте завтра перейдем реку вброд и встретим рассвет ?Поснимаем, разумеется.
—Отличная идея! —сказала Тамара хотя в 5 утра разбудить ее могли только трубы апокалипсиса.
Я натянуто улыбнулась и сказала:
—Хорошо.
Вскоре Тамара убежала куда —то по своим делам и мы с Кириллом вновь остались вдвоем. Смущенные и влюбленные, мы не знали как себя вести.
—Кирилл, пойдем к реке.
И мы поли к реке. Не на то проклятое место, а в заросли Иван —чая — мы вытоптали местечко и легли взявшись за руки.
Я думала только о нем —о том как у нас что будет дальше вместе ,в Москве.
—Почему ты влюбилась в него? —спросила Настя
—На жизненном пути встречаются разные люди. Некоторые будто блестят ,некоторые сияют, некоторые светятся. Но иногда встречаются особенные —радужные люди. И когда встречаешь такого человека ..других перестаешь замечать.
—А как же Джо?
—А он не человек.
Я выбила из пачки сигарету и закурила, — продолжать?
—Да ,конечно, —кивнула Настя.
Так вот, мы лежали на траве. Мы не занимались сексом. Мы не целовались. Мы даже не разговаривали. И этого нам было достаточно. Под шум реки мы глядели на то как белые маленькие облачка проплывают по небу. Было полно комаров. но они нас не раздражали. Мы смотрели друг другу в глаза: он в карие ,я в зеленые и растворялись ,растворялись, растворялись друг в друге.
Потом мы пошли конечно же в храм. Кирилл спел песенку Yesterday –конечно,не так хорошо как Тамара но вполне чисто. А я решила прочитать великое произведение Бродского «Натюрморт»
Я читала ,а Кирилл внимательно слушал. Я видела то, как он глядел на меня —как на какой=то редчайший драгоценный музейный экспонат.
Смерть придет и найдет
Тело чья гладь визит
Смерти, точно приход
Женщины отразит
Это абсурд, вранье —
Череп скелет, коса
Смерть придет у нее
Будут твои глаза
 
—читала я. Кирилл подошел поближе.
Мать говорит Христу
Ты мой сын или мой
Бог, ты прибит к кресту – Кирилл пододвинулся
Как я пойду домой? —
Как ступлю на порог
Не поняв не решив – теперь нас с Кириллом разделяло полметра
Ты мой сын или бог?
То есть мертв или жив?
Он говорит в ответ — Кирилл взял меня за руку, я отшатнулась и продолжила, а он говорил вместе со мной
Он говорит в ответ –хором
Мертвый или живой
Разницы, жено нет
Сын или бог я твой.
И он поцеловал меня. Над нам каркнул черный ворон.
Мы целовались.
Солнце село и стало темно.
Мы целовались.
Тамара сидевшая на стуле в воем домике вдруг вскочила и заломив руки за голову забормотала «некромин..некромин..некромин»
Мы целовались.
Джо продирался чрез папертники в овраге, в руке у него был нож
Мы целовались
Алексей Михайлович что —то печатал на старинной машинке сидя в главном домике. У его левой руки лежал пистолет.
Мы целовались.
— Мы встречаемся? —спросила я когда мы оторвались друг от друга
—Конечно, —и он крепко обнял меня.
Под руки, мы вошли на базу и наградой нам стали понимающие взгляды.
—Артур, —окликнула я мальчика в свитере,  сотри я радуюсь жизни!
Мы разошлись по своим палаткам. Я довольно быстро заснула.
Джо никто так и не нашел.
 
Глава 8. День 8.
Утром меня разбудил самый прекрасный голос на свете.
—Алиса! —шепотом, —идем встречать рассвет! Надевай купальник!
Я оделась вышла из палатки и поцеловала Кирилла. Вместе мы отпрвились к домику Тамары.
—Тамара, вставай!
—Ммм...
—Рассвет! Вставай. Давай одевайся и прихвати с собой что-нибудь..
—Выпить, — поняла она
—Ни в коем случае. Поесть, — поправила я.
Втроем мы шагали по пружинистой, мокрой от росы траве, в полной темноте  спустились по земляной лестнице и на берегу заводи стали раздеваться. Погрузив одежду в рюкзак, мы несли его над головой, вернее, Кирилл нес. Вода была теплой как молоко, и над ней клубился туман. Розовая полоса забрезжила на горизонте. Переход через брод был для меня испытанием — я сама очень мелкая, хрупкого телосложения, а течение сильное. Поэтому, когда Кирилл и Тамара перенесли вещи,  Кириллу пришлось вернуться за мной и перенести на руках. Мы оделись и сели у одинокой ивы.
Кирилл фотографировал рассвет. Оглушительно пели птицы. Что-то прошуршало в траве. Я дернулась и бросилась в нее под удивленное Тамарино:
—Куууда?
Мне попался в руки маленький ужик. Мы стали с интересом его рассматривать, как биологи, и потом отпустили. Дальше мы принялись за припасенные Тамарой припасы — термос с горячим кофе и печенье. Никогда. Никогда в жизни. Даже здесь, сейчас в психушке, больная с затуманенным рассудком, я не забуду вкус этого кофе — вкус этого момента. Кирилл и Тамара с разных сторон обнимали меня, и мы болтали ногами в воде.
—Абонент временно недоступен, – пропиликало у меня в кармане. Странно, я никому не звонила.
Вообще с сетью на «Молекуле» было очень плохо, ловилась она слабо а вот об интернете можно было и не мечтать. Что и было к лучшему —мы здесь были настоящими. Вконтакте, инстаграмм, фэйсбук...
Я поделилась этой мыслью с друзьями.
—Все мы, в основном, сидим вконтакте, — говорил Кирилл, — среднестатистический же русский человек сидит или в Одноклассниках или...
—На зоне, —продолжила я.
—Правильно мыслишь, — сказал Кирилл.
—У меня был Учитель, —начала рассказывать я
—Учитель магии? —переспросила Тамара
Я кивнула.
—А сейчас он где? —спросил Кирилл
—Мы поссорились. Просто я слишком свободолюбива и...не могу подчиняться чужим приказам. А приказания Учителя —всегда самые верные.
—Кстати о магии, —сказала Тамара, — я хочу с вами поговорить.
—О чем же? —спросил Кирилл
—Вы так и не поняли, да? —Тамара вздохнула, —Некромин существует.
***
—Как существует? —рассмеялся Кирилл, —это же просто костерная байка
—Да как ты не понимаешь, что Джо под ЕГО воздействием, и что самое страшное, Алиса тоже?
— Я под воздействием какого-то выдуманного вещества? Ты о чем говоришь?
Тамара вскочила на ноги.
—Думай, Алиса, думай! Ты ничего не ешь который день. У тебя очень странно блестят глаза, как и у Джо. Ты побледнела, жалуешься на тошноту, а полбутылки рома для тебя смертельный яд. Ты блещешь на всех предметах, ты, которая ничего не понимала в молекулярной биологии, рассуждаешь  о кинетике ферментации белков! Ты, которая ромашку от лопуха не отличишь, знаешь, к какому семейству принадлежит аконит! Ты рисуешь 25 препаратов за час! Ты.., —она выдохлась, —как ты еще не поняла — со слезами в голосе произнесла она, — даже химию теперь понимаешь.
Мы с Кириллом сидели ошеломленные и прибитые этой информацией. Пазл сложился.
Тогда нам с Тамарой пришлось рассказать Кириллу о том, как нашли Джо у себя на чердаке обдолбанного.
—Хотя это мог быть и не некромин, — рассуждала я, — Джо принимает много наркотиков.
—Вы с этим УРОДОМ (Кирилл выделил это слово) были особенно близки. Он что-нибудь упоминал о некромине?
В этот момент в лесу отчетливо послышался выстрел. Перепуганные птицы с встревоженными криками взвились над деревьями.
—Уходим, —сказал Кирилл, —это уже ни черта не смешно.
—Джо говорил, что принимает наркотики, —рассказывала я, когда мы перебирались через брод, и про то что он типа...не человек
—Может под этим он упоминал, что он некроминовый наркоман? — пыхтя произнесла Тамара, шагая по сильному течению.
— У меня миллион вопросов, —Кирилл впервые за все время нашего знакомства выглядел по-настоящему встревоженным и нервным, – кто позволяет употреблять некромин на Молекуле? Кто дал его Джо? Как он попал к Алисе? Есть ли от него зависимость? И кто, наконец, сделал ту фотку?
—И почему Джо воспользовался мной? — прошептала я тихо, но все услышали.
Мы уже были на берегу.
—Потому что он мудак, —коротко сказал Кирилл.
Мы поднимались по лестнице, каждый погруженный в свои мысли. Я пыталась внутренне оценить свое состояние: была ли я под воздействием наркотика? Я вытянула вперед пальцы. Они тряслись.
—Тамара, задай мне какой-нибудь вопрос из любой области биологии. Какой угодно, —взмолилась я.
—Хорошо. Какие классы входят в подтип оболочники по современной систематике хордовых?
— Класс асцидии, класс сальпы и класс аппендикулярии, — не задумываясь выпалила я и схватилась за голову: о черт.
—Ничего, —утешал меня Кирилл, —надо только найти Джо.
Но долго искать его не пришлось. На завтраке — я ничего не ела, один вид еды вызывал у меня отвращение и меня тошнило — я видела, как он одиноко сидит на поляне и играет на блок-флейте.
Кирилл не успел, как хотел, вытрясти  из него всю душу — после завтрака Джо словно бы испарился.
Леша боялся спрашивать меня на молекулярной биологии, и я просто сидела. Странное чувство  — впитывать информацию, которую ты уже в подкорке знаешь.
На гистологии Кирилл шепнул мне: «Расслабься. Не позволяй всему безумству знаний течь сквозь тебя», — и я всю пару оттачивала рисунок волокон пуркинье. Я снова взяла у него фотоаппарат — пусть висит на шее, мало ли какой кадр подвернется. Мало ли что может случиться. Ох, как я была права!
На химию Джо пришел в черной рубашке, на которой был прилеплен бейджик со словами «повсюду ужас и смерть».
—Джо, что за бред у тебя на груди написан? —спросил Артур.
— Ну понимаете, сейчас очень модно в метро ездить с такими большими плакатами и писать на них что-нибудь типа «свободу политзаключенным!» За это реально по жопе могут дать, поэтому я просто обобщил все то, что происходит у нас в государстве.
—Ужас и смерть? — спросила Тамара.
—Да. Перейдем к теме сегодняшней лекции...
Погода за окном портилась. Начал косить мелкий дождь. Лекция Джо была мне кристально понятной, но не то, как он повел себя, когда после пары я попросила его задержаться и поговорить:
— Потом, — это все, что он успел вымолвить, прежде чем закрыться у себя на чердаке.
Я заламывала руки от отчаяния. Сидя с Тамарой в ее домике, слушая голос БГ и стук дождя за окном, мы рассуждали, что же делать дальше.
—Какая -то странная ситуация. Пазл все еще не складывается, — говорила я.
И у меня было смутное, нехорошее предчувствие, что Тамара знает больше чем я.
Захотелось курить.
— Я до храма перекурю и обратно, — предупредила я Тамару, накинула плащ и выбежала в дождь.
Добежав до железной двери, я увидела, что свечи горят, а значит...Джо.. Джо!
Я вбежала по бревну на колокольню.
Джо сидел, прислонившись к стене, в одной руке у него была бутылка водки, в другой — книга «Равинагар».
—ДЖО!МЕРЗКИЙ УБЛЮДОК!ТЫ ШИРНУЛ МЕНЯ НЕКРОМИНОМ! —заорала я и со всей дури вмазала по лицу.
Джо спокойно вытер рукой кровь, струящуюся у него из носа и демонически расхохотался, а потом так же заорал:
— А РАЗВЕ ТЫ ЭТОГО НЕ ХОТЕЛА? «ХОЧУ ЗНАНИЙ ХОЧУ ПРОДВИГАТЬ НАУКУ» —передразнил он мой голос, — за что ты продала бы душу дьяволу? Так вот я —твой дьявол!
Громыхнул раскат грома и дождь забарабанил еще сильней. Я стояла в оцепенении.
— Становись на колени и благодари меня!
— Чего???
—Становись и благодари!
—Откуда у тебя некромин?
—Притащил из измерения n17, а что? — ехидная улыбка расплылась по его лицу.
А потом снова заладил:
—Благодари меня!
—Благодарить? —в моем голосе было столько яда, что его хватило бы отравить всех школьников «Молекулы»
—Ну хорошо, —я встала на колени, —благодарю тебя Джо, —начала я с издевкой, — что подсадил меня на наркотик, что разрушил всю мою дальнейшую жизнь, что трахнул меня без моего согласия и, что еще смеешь думать, что ДЕЙСТВОВАЛ ИЗ БЛАГИХ ЦЕЛЕЙ! —я сорвалась на крик.
Джо подошел ко мне. Посмотрел очень внимательно.
— Я хотел как лучше, —прошептал он, — прости меня.
Этим он совершенно меня обезоружил. Я хватала ртом воздух, как рыба выброшенная на берег. Джо протянул мне руку, я взяла ее и встала.
—И что дальше? — спросила я.
—Дальше, —вздохнул Джо, —хочешь покурить?
Мы сидели, курили, и я расспрашивала у него о некромине.
—Какие побочные эффекты, помимо того, конечно, что ты сходишь с ума?
—Ну во-первых, не хочется есть: ты это заметила. Ты больше не нуждаешься в пище. Постепенно перестанешь нуждаться и во сне. Обостряются все тактильные ощущения, поэтому я и хожу босиком, —пояснил он, —и иногда голый. По лесу...
—А кто сделал ту фот..
—Замолчи. Твой мозг работает на 100 процентов и тебе открываются такие знания, о которых ты и не подозревала
Я кивнула.
—А раз усиливаются тактильные ощущения, то и секс — он улыбнулся, —секс становится просто прекрасен.
—Поэтому ты и трахнул меня? —горько спросила я.
—Не только. Ты нравишься мне, Алиса.
Я замолчала.
—Я тоже была под некромином и никакого удовольствия не получила.
—Потому что его содержание в крови у тебя уже упало. Тебе надо принять его еще раз.
—А если я этого не сделаю?
—Поймешь новый уровень боли.
Я застонала от безвыходности.
Джо стал снимать ремень со штанов, и я испуганно попятилась.
—Стой на месте, —строго сказал он.
Положил ремень на пол и достал из холщовой сумки маленькую женскую розовую сумочку. Открыл ее. Я с интересом заглянула внутрь.
Там лежала пластмассовая бутылка из-под воды «Бон Аква» и упаковка шприцов.
—Вот он, сказал Джо, —некромин. Давай руку.
Я колебалась.
—Руку! —потребовал Джо.
Он затянул ремень чуть выше локтя и набрал в шприц немного прозрачной жидкости.
Пальцем стал пальпировать вену, а найдя ее, всадил иглу.
—Ой! — вырвалось у меня, и Джо посмотрел на меня с презрением. Вещество побежало по крови. Я резко почувствовала неудобство и тяжесть своей одежды, затем —подступившую тошноту и, наконец, — будто в мозгу засияла тысяча бриллиантов. Я расслаблено прислонилась к стене, пока Джо снимал жгут.
—Джо, ты, правда, не человек? —спросила я.
—Я родился человеком. Просто перешел за грань. Когда-нибудь и ты перейдешь, латимерия.
—Джо, почему именно я? Почему именно мне ты дал некромин?
— Как бы тебе объяснить, Алиса. Ты настоящая. Ты живая. Эмоциональная и творческая .С тобой всем и всегда хорошо
—Скажи это моему отцу, —буркнула я, но Джо продолжал:
— Таких как ты немного. Ты готова на многое ради науки, пусть и осознала это только здесь, на Молекуле .Ты вымирающий вид. Почти как кистеперая рыба.
— Они вымерли не совсем, —улыбнулась я.
—Ты станешь великим ученым, —сказал Джо, —я это предвижу. Ты как?
Я поднялась на ноги.
—Пора возвращаться.
Дождь стих. По мокрой траве мы босиком шлепали до базы. Там нас встретили Тамара и Кирилл. Последний хотел набить Джо табло, но, увидев, что я уже это сделала, немного поостыл.
Мы сидели в бане и пили чай. На столе валялась еда, сигареты и мои рисунки, которые я показывала ребятам. Джо рассказал Тамаре и Кириллу все, что знает о некромине.
Кирилл посмотрел на меня. Руки у меня тряслись, глаза блестели. Я достала из рюкзака скетчбук, чернильную ручку и стала лихорадочно зарисовывать поток химических формул и иных шизофренических образов. Тамара безуспешно ловила сеть на телефоне, она хотела позвонить маме.
Внезапно в баню кто-то постучал.
—Войдите! — разрешил Джо
И вошел Алексей Михайлович.
—Доброго вечера, девочки. Привет Кирилл, Джо. Тамара, — обратился он к ней, —ты нужна мне в главном домике.
Она резко побледнела, но поднялась со стула и направилась к выходу. Ветер захлопнул за ней дверь. Больше живой мы ее не видели.
Мы с Кириллом и Джо немного посидели еще в бане.
— Ой, —сказал  вдруг Кирилл, —уже отбой.
Я сбросила все, что было на столе, в рюкзак и мы разошлись.
***
Той ночью мне не спалось, по всей видимости, из-за некромина. Часа в три захотелось в туалет. Полностью одевшись, я взяла фонарь и вышла на ночную лужайку. На полпути к сортиру я увидела Кирилла, возвращающегося тем же путем.
Мы обнялись и поцеловались.
—Слушай, я вчера искал свой фотоаппарат, — сказал Кирилл, — где ты его оставила?
—Как обычно, на столике
Мы поглядели на главный домик. В окне первого этажа горел свет.
—Давай быстро заберем его и спать, — Кирилл зевнул.
Когда он взял фотоаппарат, мы вдруг услышали странные звуки. Переглянулись. Там, в конце коридора, или, может быть, в одной из комнат кто-то трахался.
Тихо мы двинулись по коридору и нашли на полу кучку листов из печатной машинки. Я подняла один из них и стала читать
«Я сегодня снова много думал. И пришел к выводу, что буду голосовать за Гитлера. Да, я сам от него не в восторге. Но нельзя отрицать, что за время его правления приостановлен развал страны, укрепилось международное положение Германии, стабилизировалась экономика, сократилась безработица, созданы новые молодежные организации, развивается спорт.
Да, у Гитлера случаются ошибки. Да, его методы бывают жесткими, и я их не всегда одобряю. Можно долго спорить про захват власти, цензуру, узников совести и культ личности, но пусть этим занимаются либерасты. Хорошо, предположим на минуту, что Гитлер действительно захватил власть и проводит жесткую политику. Что это меняет? Я говорю о другом, вдумайтесь в мой главный аргумент: каким бы ни был Гитлер, я не вижу другой реальной силы в Германии! Допустим, Гитлер сейчас уйдет. Кто сегодня, в 1938 году, способен вместо него возглавить страну, не приведя Германию к катастрофе? Назовите мне это имя! Кого вы видите нашим новым рейхсфюрером? Я, хоть убейте, не вижу такого политика.
Вот мне подсказывают: оппозиция. И кто там, в этой вашей оппозиции? Кто из них готов реально взять власть? У кого из них имеется внятная и четко сформулированная программа, которую я бы мог прочесть на страницах «Der Angriff»?
Вы полагаете, профсоюзный популист Лёйшнер сделает что-то полезное для Германии? А что он, спрошу я вас, сделал хорошего, пока был министром? Ему кто-то мешал? А пусти его сейчас к власти — он первый убежит, сам боится и не готов управлять страной.
Может, вам хотелось бы видеть рейхсфюрером кого-нибудь из наших богатых аристократов? Вы полагаете, граф Гельмут фон Мольтке озаботится вашими проблемами больше, чем собственными деньгами и титулом? Или вам симпатичен предатель граф Клаус фон Штауффенберг с его бандитскими замашками? Не он ли в 1933 агитировал за Гитлера (пруф)?
Может, вы хотите доверить судьбу страны Вильгельму Пику — коммунисту с лицом жабы? Или, по —вашему, Юлиус Лебер, бывший депутат Рейхстага, станет руководить Германией лучше, чем Гитлер?
Может, вы считаете достойным кандидатом Карла Гёрделера? Не смешите меня. Эта политическая проститутка слишком долго работала с нацистами, а теперь строит из себя обиженную независимость.
Или же вы хотели бы видеть рейхсфюрером Эрнста Тельмана, который уже столько лет сидит в тюрьме за свою преступную деятельность против Фатерлянда и поджог Рейхстага? Сейчас, как обычно, вылезут наши правозащитнички и снова поднимут визг, что он невиновен, но дела это не меняет.
Не мне вам напоминать, как много в мире сил, желающих сделать Германию слабой, раздробленной и подконтрольной. Сильная Германия — это не то, что хотят видеть наши извечные враги. Британия, США, СССР, сбежавшие из страны олигархи и международное еврейство вкладывают бессчетные деньги в нашу так называемую «оппозицию» с единственной целью: дестабилизировать ситуацию, раскачать лодку и сместить Гитлера, после чего установить марионеточный режим. Который подходит их планам и интересам, но не подходит нам, немцам! Иностранные деньги получают все, включая кружок Крейсау. Голосуя за оппозицию, вы исполняете волю врагов нашей страны.
Да и что способна дать Германии наша вшивая забитая оппозиция, кроме пустых обещаний и болтовни, чем они занимаются уже который год? Где в Германии реальная сила, которой вы готовы доверить судьбу страны? С чего вы взяли, будто новый рейхсканцлер окажется лучше Гитлера, к которому мы уже привыкли за эти годы?
Поверьте, как только я увижу честного политика такого масштаба, что ему можно доверить судьбу Германии, я сам первым побегу за него голосовать! Я уверен, даже Гитлер с радостью уступит власть такому! Но я не вижу таких людей. И не верю тем жалким личностям, о которых каждый день читаю лишь тонны компромата вперемешку с отчетами, как их очередной раз отодрала полиция. И поэтому я выбираю Гитлера — проверенного человека, гаранта стабильности Германии.»
—Мерзость какая, —Кирилл читал у меня через плечо.
 
На другом листке было написано:
«Магическое мышление основывается на двух принципах. Первый из них гласит: подобное производит подобное или следствие похоже на свою причину. Согласно второму принципу, вещи, которые раз пришли в соприкосновение друг с другом, продолжают взаимодействовать на расстоянии после прекращения прямого контакта... Гомеопатической, или имитативной, магией можно назвать колдовские приемы, основанные на законе подобия. Контагиозной магией могут быть названы колдовские приемы, основанные на законе соприкосновения или заражения.»
Кирилл поднял с пола третий листок. На нем было напечатано совсем немного:
«надо учиться ненавидеть, понимать, что ты всего лишь способ достижения цели для кого —то и наоборот. Что твои мысли о "любяших" это ложные мысли, это сладостный самообман, который приводит к дурке»
—Что это? — прошептала я, но звуки в конце коридора усилились.
 
Мы, тихо ступая, двинулись к последней комнате. Резко распахнув ее, мы увидели, как Леша (= Алексей Михайлович) трахает Джо.
На мгновенье все застыли, а потом я резким, автоматическим движением подняла с шеи фотоаппарат и сделала снимок. Щелк. Щелк. Щелк.
— Дура, что ты делаешь?! —заорал Леша.
Джо, тяжело дыша, повалился на кровать.
—Алиса, беги! — заорал Кирилл, и я, не помня себя, побежала.
«Надо спрятать фотоаппарат», — думала я. Но где? Куда? Внезапно гениальная мысль посетила мне голову. Я выбежала за ворота базы. Ни Леша, ни Джо не преследовали меня. Оно-то и понятно, ведь они были абсолютно голые.
Я сбежала, спотыкаясь по ступеням, к реке. Разделась, переплыла ее, держа над головой фотоаппарат. Адреналин подхлестывал меня, а некромин держал голову ясной. Мне не было страшно. Сейчас я вспоминаю это — как плыла под звездным небом по черной реке, и думала о том, что ВОТ КТО сделал ту фотку! Пидоры ****ые. Джо хотелось секса, ну как же. Черт...
Я вышла на берег и направилась к одинокой иве. Внизу в ней было дупло. Туда —то я и спрятала фотоаппарат, забив щели травой.
Обратный путь до базы был таким же тяжелым. У главного домика никого не было, свет в окнах погас. Где Кирилл?
Я подошла к палатке Кирилла.
— Солнце, —позвала я.
—Алиса! – звук отодвигаемой молнии, и вот я уже лежу у него в объятиях.
—Что произошло? —одновременно спросили мы друг друга.
—Я успокоил их, сказав, что фотка никуда не попадет. Они просили вернуть фотоаппарат, но, мне кажется, важнее, откуда на летней школе появился некромин. Так мы можем...
—Некромин принес Джо из другого измерения, —сказала я.
—Вот как. Он все-таки проходящий, —покачал головой Кирилл.
—Куда ты спрятала фотик?
Я рассказала куда.
—Умница.
—Можно я переночую с тобой? —спросила я.
Уже засыпая я подумала: «А где была Тамара?»
 
Глава 9.День 9.
Где Тамара? Последний раз мы видели ее когда она выходила с Лешей из бани. Все утро лагерь занимался ее поисками. Позже подключилась полиция.
Тамары не было нигде. Я спросила Лешу:
—Алексей Михайлович, (=пидор ****ый), скажите, пожалуйста, когда вы последний раз видели Тамару, и куда она направлялась?
—Яуже все обсудил с полицией. Не лезь не в свои дела, девочка.
Все пары были отменены, и унылые дети тупо скитались по территории, гадая, где могла бы быть Тамара, и не зная, чем себя занять.
Мы с Кириллом, чтобы хоть как-то отвлечься сидели на первом этаже главного домика и разбирали коробки с реактивами и книгами.
—Это по химии, —я швырнула «Основы физической и коллоидной химии» в коробку с надписью «химия».
Кирилл маркировал гистологические препараты. Все уже поняли, что школа закрывается.
—Тамару убили, сказала я.
Кирилл кивнул:
—Но кто?
Мы снова надолго замолчали. Я отправила «Эгоистичный ген» в коробку «устаревшее».
Так мы и сидели, когда к нам подошел Джо
—Я ничего не знаю о Тамаре, —сходу заявил он, — ее пропажа для меня такая же загадка, как и для вас. И я скорблю вместе с вами.
—Скорбит он, пидор ****ый, —прошипел Кирилл.
—Позвольте объяснить, —Джо уселся на какую-то коробку, — с кем я трахался, не имеет никакого значения. Например, с Олей.
—Что??
—Да-да .И с Алисой. И с Лешей. Да, да, да, — скучающим тоном заявил Джо, —однажды я гулял по лесу голым, а Леша взял твой фотоаппарат, Кирилл, чтобы снимать редкие виды птиц и увидел меня. Он сделал эту чертову фотку из=за которой вы так переживали. В тот же день нас потянуло друг к другу. Правда, у Леши есть девушка .Не знаю, правда, кто она... —он вздохнул, —ладно, у меня дела. Надеюсь, Тамара найдется. Как себя чувствуешь, Алиса?
—Класс.
—Вот и умница.
Джо вышел, и тут же вошел Артур
—Это ведь вы сидели с Алисой вчера в бане? —спросил он.
—Ну да, —ответил Кирилл.
—Она оставила свой телефон, – и он дал мне его в руку.
—Спасибо.
Я знала пароль – часто звонила по нему, потому что мой мобильный сеть не видел от слова «вообще».
Прочитала смски — обычные переписки с матерью. Полистала фотки, и тут похолодела.
На фото были Тамара и Леша, слившиеся в поцелуе.
Я вдруг вспомнила как несколько дней назад....
 
А ты, Тамара? Любишь ли кого нибудь?
—Знаешь, у нас, в Ильинске, в школе, где я учусь, есть учитель. Учитель биологии. Он всегда помогал мне и, благодаря ему, я стала так много знать... он женат, но.., — она закрыла глаза, —я люблю его.
—Он старше тебя?
—Ему 28.
—Вы спали?
Тамара молчала. Потом, чуть слышно:
—Да.
—Тамара ты знаешь, что это незаконно? О чем ты думала?
—Замолчи, Алиса, —злобно ответила подруга. — если скажешь что-то еще, я убью тебя этим ножом для чистки овощей
— Это был он! —заорала я вскочив с места, —тот самый учитель из Ильинска!
—Чего? — Кирилл ничего не понял.
Я объяснила ему.
—Алиса, ты гений. Это Лёша убил Тамару. —заявил Кирилл.
—Почему?
—Да из-за некромина же!
—М?
—Джо давал и Леше некромин, и никто не должен был об этом узнать, а Тамара узнала! —продолжал настаивать мой парень.
—Но он любил ее!
—Люди часто убивают тех, кого любят.
—Надо сообщить  полиции. —сказала я.
—Про что? Про некромин? Вещество из другого измерения? Да нам никто не поверит.
—Должен же быть другой выход.
—Да. Мы сами поговорим с Лешей. Но сначала уточним, давал ли Джо ему некромин.
***
—Да, давал. — Джо сидел на большой поляне, положив холщовую сумку себе на ноги и резал что-то из кости.
Мы поделились с ним своими соображениями.
—Я хорошо знаю Лешу, —сказал он, —он не способен на убийство.
—Некромин сносит человеку мозги, —возразила я.
—Ну, может, —был хладнокровный ответ.
Мы с Кириллом решили: разберемся во всем сами. Но, когда мы вернулись на базу, Тамару уже нашли.
Шестиклассница Вика поглядела на пруд, стоявший за баней. В зеленой ряске чернела, как дверь в пустоту, дыра
***
Мертвой мы ее не видели, и для меня Тамара всегда останется такой, какой она была эти недолгие 8 дней, что мы были знакомы. Смеющаяся Тамара. Поющая Тамара. Кудрявые черные волосы. Острая улыбка. Драные джинсы. Песни БГ. Как мы вместе решали химию, как мы голые купались в заводи.
Я запретила себе плакать.
Мы с Кириллом решили идти к Леше ночью, чтобы застать его врасплох. В три часа мы выползли из палаток и, без фонарей, бесшумно, двинулись к главному домику. Приоткрыв дверь, как мыши, проскользнули наружу.
Леша спал. Я врубила свет.
—Ааа...чего вы... —он поморщился, —чего вам от меня надо?
—Какие отношения связывали тебя с Тамарой?
—Дружеские. Эй, что вам надо?
—Тогда что это? —я сунула ему под нос телефон с фоткой.
Он гадливо засмеялся, но я заметила пот, проступивший у него на лице
—Ну да, да, мы из одного города. Мы любили друг друга. Дальше-то что?
—А то, что ТЫ ее убил, —хладнокровно заявил Кирилл.
—Я? Что за бред? Вы ребята не в себе. Особенно ты, Алиса, тебе от некромина крышу снесло.
—Нет, тихо ответила я, —это ТЕБЕ от некромина крышу снесло, ведь ты давно его употреблял.
—Вот именно, — поддержал меня Кирилл. –Тамара хотела рассказать всем, что и Вы употребляете некромин, а Джо накачал им Алису. Наркотики на созданной вами летней школе! Ха!
—Я не убивал Тамару! Она единственная из нас пятерых,  кто не соприкасался с Гранью! — А вот это уже отчаяние, — я любил, любил ее!
—Люди часто убивают тех, кого любят, — твердо процитировала я Кирилла.
—Я зову полицию, —сказал Кирилл, — пусть во всем разбираются, — я все им расскажу.
Леша шустро вскочил, открыл тумбочку и одним резким стремительным движением достал оттуда пистолет, дуло которого направил прямо Кириллу в лоб.
—Ну давай, — с издёвкой сказал он, —расскажи.
Мне не было страшно.
—Леша, ты совсем дурак? — спросила я, —двойное убийство?
—Она не должна была знать, —прошептал Леша, —не должна.
Он опустил пистолет. Я видела, как Кирилл чем-то шевелит в кармане.
—Я любил ее, — рыдал Леша, — любил...
Я осторожно забрала пистолет из его расслабленной руки.
Леша обхватил голову руками и, рыдая, повторял:
—Некромин...некромин...я не ведал, что творю...я любил, любил ее!
Мы с Кириллом беспристрастно взирали на эту сцену.
Дверь распахнулась, и вошли сразу несколько людей — Кирилл в кармане набирал полицию.
 
Глава 10. День 10.
Вот так и закончилась летняя биошкола «Молекула». Скоро должны были подъехать автобусы. Дети сворачивали палатки и грузили вещи. Я стояла на колокольне с Джо.
—Я всегда буду помнить тебя, — сказала я ему.
—Это тебе, — он отдал мне розовую сумочку, —тебе нужен будет некромин, и я расскажу тебе, где достать еще.
—Не надо, —твердо ответила я, но сумку взяла.
—В смысле не надо? —удивился Джо.
—Я не буду его принимать. Меня переломает.
— Но боли невыносимые —возразил Джо.
—Перетерплю – таков был мой ответ.
Джо удивленно вскинул брови. Потом сказал:
—Тогда спрячь некромин в надежном месте.
—Хорошо.
—Я отправляюсь плавать по измерениям.
—Я знаю.
—Учись магии, Алиса. У тебя к этому дар.
—Нужен Учитель...—пробормотала я.
—Ты скоро его встретишь.
—Прощай, Джо.
—Прощай, Алиса, это тебе, —он вложил мне в руку что-то маленькое и овальное.
—Что это?
—Посмотришь в Москве.
Я сунула вещицу в карман.
Мы обнялись. Больше нам сказать друг другу было нечего, да и нужны ли тут слова?
Джо залез на крышу колокольни раскинул руки и полетел. Я смотрела за ним, как за птицей — меня уже ничего не удивляло. Вскоре он скрылся за кромкой леса на другом берегу реки. Больше я никогда его не видела.
Я спустилась с колокольни, потушила свечи в храме и начала читать:
 
Я спускалась во тьму, продолжала дышать
 Что —то мыслить, и воздух был горек на вкус
 Мир вдруг стал серебром. Время двинулось вспять
 И пространство коснулось чуть дрогнувших уст
 
 Я спускалась во тьму, и я видела сны
 Каждый снежный, зеркальный, и так звонко тих...
 Я искала Грааль. Средь безумной весны
 Я искала людей. Я искала своих.
 
 Я спускалась во тьму. Иисус из теней
 Рот открыл и велел мне искать и искать
 Он сказал —отворятся мне сотни дверей
 Если буду я верить, ходить и стучать...
 
 Я спускалась во Тьму. Я подумала "нет"
 Не найти мне друзей, я их миру чужда
 И беда —то не в том, что не нужен мне Свет
 Беда в том, что ему я не больно нужна
 
 Я спускалась во тьму. Очертания лиц
 Снова в памяти вспыхнули белым огнём
 И горели слова на обрывках страниц
 Ненаписанной жизни непрожитым днём
 
 Я спускалась во тьму. Оставалась жива.
 И крошились ступени...я слышала крик.
 В горле ком. Как остаться собой, не любя?
 Как, любя, не остаться одною из них?
 
 Время стать серебром. Я сходила с ума
 Чтобы лица из снов отыскать наяву
 Я брела через мир, безобразна и зла
 Я искала себя. Я спускалась во тьму...
 
—Чье это стихотворение? — спросил Кирилл, внезапно подойдя сзади.
—Это? —я улыбнулась, —не поверишь. Мое.
— Ты не только художник, но еще и поэт
—И будущий биолог! —воскликнула радостно я.
Он обнял меня и мы стояли там, в последний раз нарушая пустоту заброшенного помещения. Пели птицы. Когда уснем навеки, — подумала я, — расскажем им как жили на этой земле и любили друг друга.
Я выдохнула.
—Вот и вся история. Мы с Кириллом рассказали обо всем отцу, и он нашел лучшую психиатрическую клинику — эту. Мои врачи знают и верят в некромин, но мало что может снизить эти боли. Теперь я здесь.
Немного помолчав, я добавила:
—Мне поставили диагноз «шизофрения» потому что я и, правда, сошла с ума.
—Как? —изумилась Настя
—А вот так.
За окном светало. Чашка на кровати была засыпана пеплом и окурками. Воздух стойко пропитался табачным дымом.
Настя пораженно прошептала:
—Ну и история...прямо как книга
—Опубликую и срублю бабла, — я сунула в рот сигарету, фильтром наружу, подожгла и закашлялась табаком.
—Море, —прошептала Наталья Петровна.
—Кому море, кому некромин, — я пожала плечами.
—А ты спрятала его?
Я повела глазами.
—Да.
—Куда?
Я рассмеялась:
—В надежное место.
—А что Джо подарил тебе? —  у Насти не иссякали вопросы.
Я полезла под ночнушку и достала овально-вырезанное украшение с изображением ключа на одной стороне. На внутренней стороне было вырезано «Алисе. Кистеперые рыбы вымерли не совсем»
Настя улыбнулась.
—А с Кириллом вы по-прежнему вместе?
—Мы обручились в сентябре.
—Здорово!
—Он пишет мне каждый день, —я указала на стопку писем на тумбочку и, кстати, – я хохотнула, —мы с Кириллом тогда достали тот фотоаппарат. Он у меня здесь, с собой.
—Покажи! —глаза Насти загорелись.
В окна проникли первые лучи солнца и осветили бардак на моей кровати.
Я достал его из тумбочки и любовно протерла. Потом стала показывать снимки:
— Вот так выгляди лес с западной части базы..
—А это мы встречали рассвет на реке...
—Вот Кирилл и Тамара...
—А вот та самая голое фотка Джо.
—И  наконец вот они ебутся.
— А это я сфоткала базу перед отъездом.
Щелк.
—Все.
—Давай спать, — протянула Настя и переползла на свою кровать, поблагодарив за историю.
Я тоже положила голову на подушку и накрылась одеялом.
Уже в полудреме, ожидая, когда наступит выворачивающая кости боль, я шепнула:
— Насть?
— Что? — сонно отозвалась та.
— Я проиграла.
 
КОНЕЦ.