Чио-Чио-Сан, я хочу быть с тобой

Как-то на Бали мы посетили музей бельгийского художника Жана Ле Майера в Сануре (Le Mayeur Museum) – прибрежном районе юго-восточной части острова. Сейчас индонезийский Санур - это элитарный мировой курорт, а в 30-е годы он был небольшим экзотическим местечком, куда любили приезжать европейские художники.
И вот на какие размышления меня натолкнула история его жизни.
Адриен-Жан Ле Майер де Мерпрес (1880 – 1958) приехал на Бали в 1932 году, будучи на шестом десятке, и спустя три года познакомился с 15-летней местной танцовщицей Ни Полок (Ni Polok), на которой он и женился. Так в то время поступали многие…
Лолита Ни стала его музой и моделью для большинства его картин и зарисовок на циновках.
Интерес к такого рода диковинкам проявился у европейцев к концу XIX столетия – его подогревали набиравшие популярность картины и история жизни французского постимпрессиониста Поля Гогена, считавшего цивилизацию «болезнью» и жаждавшего «слиться с природой». В большей степени подобных «искателей приключений» привлекали, конечно, абсолютно голые и легко доступные местные женщины и бесконтрольное потребление различных наркотических веществ для последующего художественного «вдохновения». В Европе завсегдатаи стремились пропасть в кабаре или на худой конец, в балет, чтобы посмотреть на голые ножки дам, а тут – вам полностью обнаженная грудь! Ну, чем не рай на земле?
В результате, европейцы спешно бросали свои дома в «неуютной» Европе и перебирались в красивые места Юго-Восточной Азии, где их ждали необычные красавицы и яркие пейзажи.

****

Отрезвление наступило совсем быстро - в годы Второй мировой войны.
9 марта 1942 года Япония без труда оккупировала Индонезию, не встречая сопротивления местного населения, поскольку сама страна на момент оккупации являлась колониальным владением Нидерландов и называлась Голландская Ост-Индия. В Токио план был разработан специальный план «Тига-А» («Три А»), что расшифровывалось как три ипостаси Японии в Азии: «светоч», «вождь» и «покровитель». Цель кампании заключалась в доказательстве индонезийцам общности их интересов с Японией, после чего они должны были трудиться на японскую армию и поддерживать японскую войну.
Естественно, что врагами в первую очередь были объявлены «белые» (голландцы и прочие европейцы), которые, по словам будущего Президента страны Сукарно, «бежали, как крысы, оставив нас на милость победителей». Но это те – кому повезло убежать самим. Других интернировали – отбирали жилье, местных восточных жен и высылали из страны. Эти люди лишались всего. А потом их и вовсе стали направлять в лагеря на каторжные работы…
Ле Майеру повезло больше других – он был просто помещен под домашний арест японскими властями, и продолжал рисовать на мешкам с рисом и вообще на всем, что попадалось под руку. По окончании войны и провозглашения независимости Индонезии, местные власти обратили внимание на бельгийца (тем более, что на Бали он был единственной оставшейся в живых знаменитостью). В 1957 году в его доме был открыт музей.

****

К чему это я? Да все к тому же. Туземцы нигде не любят чужаков, и в смутные времена всегда будут видеть в них источник всевозможных бед и разочарований. Националисты широко используют эту темную сторону для пропаганды собственных интересов, а заодно, чтобы вовремя направить народный гнев в нужное для себя русло.
Сколько бы денег не вложили в экономику подобных райских местечек, сколько бы недвижимости не покупали, в период беспорядков и заварухи никто об этом даже не вспомнит. А лишиться в одночасье можно всего и сразу…
Причем, «спусковым крючком» не обязательно может быть война…