Не гневите священника!

  - Как вы, сказали святой отец, Бог един и вездесущ? – С неподдельным любопытством интересовался мужичок на вид пятидесяти лет, весь круглый, как бочка, и краснощекий, как после бани, стоя в сторонке, по окончании проповеди.

  - Да, да и еще раз да. Вбейте же свою голову, вконец, - досадливо отвечал священник.

  - Но, позвольте, ежели он един, то коим образом вездесущ? Уже неурядица-то, батюшка. – Сверкая своими заплывшими глазами, мучил мужичок, пытаясь во всем разобраться и подловить священника на незнании своего дела.

  - Этого не дано понимать таким умам как вы, Аким Егорыч. У вас то и веры нет ни на грамм, а все ходите и ходите. Чего вы добиваетесь, я уразуметь не могу. – Уже начинал сердиться святой отец.

  - Как чего, батюшка? – звучно рассмеялся Аким Егорыч. – Я Бога хочу найти, хочу узреть правду, нагую истину так сказать. Коль не вы, то кто еще все доведет до народа, до меня? Ибо я же сын Божий, вы и рассудите.

  - Вы не там ищете Его. В сердце своем надобно искать и открыть Бога. А вы околачиваетесь здесь и занимаете меня своими допросами, - гневался священник.

  - Вот вы, батюшка, и помогите мне открыть Его. Наведите на тропу света.

  - Я одного не пойму Аким Егорыч, ты что, делаешь на проповедях, на обеднях? Спишь что ли? – Перешел на «ты», но немного смягчил тон свой батюшка.

  - Как спать то здесь? Столько людей… Потому и допращиваю вас после, ибо не перевариваю все, - Чуть было сконфузился, но тут же задорно продолжал мужичок.

  - Слушай, Аким Егорыч! Я весь день не могу здесь с тобой лясы точить. Спрашивай конкретно интересует то то и то то.

  - Да ведь я и пытаюсь битый час выведать у вас, ежели един, то как вездесущ?

  - А это и не надо понимать тебе! Он един, везде и повсюду!

 И во мне, и в тебе, в любом из нас часть его. Ты только верь в это, а потом вырастишь – поймешь. Следующий вопрос. – Багровея, протараторил священник.

  - Э-э, батюшка…  Это не ответ. Верь только!

 Лихо вы отделались! Нужны объяснения. Ну да ладно, мы еще вернемся к этому вопросу. Скажите, меня вот что мучает, один момент. – Настоятель церкви почувствовал, как холодный пот выступил на лбу, как ладони становились влажными от этой бездарной назойливости. – Вы здесь недавеча говорили, что Христос - Господь наш. Он же - сын Божий, так  почему мы ему поклоняемся, его возносим, ему молимся, у него просим что-то, а не у Его Отца? Кто истинный Бог??? – Священник моментально прощупал слабую почву под ногами.

   Аким Егорыч же продолжал с безудержным наплывом чувств сыпать вопросы:

  - Ведь и вы же сын Божий, и Тимофей, и старый Корщеев, и я? Так почему мне не поклоняются? Я вас спрашиваю! Почему не Леньке Корохвосту, не Сеньке Долгополому, они ведь тоже по образу и подобию божьему? Так же и Христос… Чем он отличился, тем, что он воскрес? Так и мы потом все воскреснем! Если верить вам же. Да и не он воскрес, а его воскресили. Если с Федькой Охрапко на прошлой неделе забыли это сделать, это же не означает, что он отщепенец, не от мира сего, в прямом смысле этого слова. Ну же, просвящайте нас в темноту, батюшка!

  - Что вы богохульствуете??? Что за ересь ты несешь? Да ты…совсем что ли? – злорадно, запинаясь и краснея, наезжал священник, вдогонку весь еще затрясся и закряхтел. – Ты что, окаянный, совсем забылся куда пришел и о чем злословишь? – Найдя верным на эти вопросы перейти в наступление и огорошить своим должностным образом и не менее суровыми вопросами.

  - Не серчайте, батюшка, – все еще улыбался Аким Егорыч. – а растолкуйте. Да и почему только вы употребляете слово окаянный, то бишь вы - попы? Ну священники… Излюбленное слово для нас мирян? Ха-ха.

     Тут настоятель, терпящий больше не его вопросы, нападки, усмешки, а глупую, беззаботную, где-то ироническую, замалеванную улыбку мужичка на все лицо, вовсе вышел из себя. Батюшке искрометом почудилось, будто все это время, когда Аким Егорыч наведывался, посещал, причащался, и теперь нынче, когда расспрашивает, то всего на всего издевается над ним, усмехается, злорадничает. И как лист трясущийся на дереве под ветром, весь взъерошенный, бардовый, потный и от злости на себя и на весь свет издерганный, схватил с жертвенника потиру и придав руке недюжинную смелость, без колебаний и ущемления совести швырнул в Акима Егорыча.
 
     Заблаговременно завидев сей маневр, мужичок проворно отошел назад и в секунду броска увернулся. Не веря и не ожидая подобного поступка, такого поведения от священника, подбирая полу своего пальто, Аким Егорыч, уже посерьезнев, выбегая с церкви, крутился, оборачиваясь к удивленным и пораженным людям, кричал:

  - Вы видели, господа? Анафеме, анафеме предать этого изверга!
 Анафеме! Антихрист!