Серпуховский Сталин

(Текст без профессиональной редактуры и корректуры)

Серпуховский Историко-художественный музей.
 Живописные картины губернских художников, представленные в Историко-художественном музее,  собирались семейством местного мануфактурного предпринимателя Мараева с 1896 года, большая часть которых сохранилась и экспонируется поныне, в век мобильных смартфонов и Интернета.
То-бишь, в моё время.
Вероятно, фабрикант  Мараев и солидарная с его увлечением его супруга, подражали  Третьяковским купцам, Мамонтову, промышленнику староверу Морозову Савве Тимофеевичу.
А может, состоятельные серпуховичане вовсе не обладали страстью коллекционеров? Желали лишь украсить свой быт изящными художественными полотнами, помещёнными в золочёные багеты, в своём доме, далеко отстоящим от их мануфактурных производств.
Не исключено, что им хотелось  смены тяжёлых озабоченностей, касающихся кондовой предпринимательской барышной практики, на приятную благотворительную деятельность, ублажающую душу.

Но, мой сказ-то не о хронике Музея-галереи  г. Серпухова.
Речь о жизненных перипетиях, которые злоключаются или благоключаются  в судьбе каждого человека.
В частности, я о своём благоключение!
Личном!
Генеалогическая связь с Саввой Тимофеевичем Морозовым исключена, но - с Борисом Ивановичем Морозовым, дядей царя Алексея Михайловича, почему бы и нет!
Венценосный родственник сослал своего дядю в Смоленск, от греха подальше, от разъярённых москвичей, после соляного бунта, боярином спровоцированным.
Мой отец Морозов А.Г. родом из-под  Смоленска.
Хотелось бы верить, что мои смоленские предки, каким-то макаром,  породнились с детьми боярина и поимели его фамилию…   

Прошу внимание!
Подтолкнула к написанию сего эссе случайность, связанная с ТВ.
Нарвался на программу не целенаправленно. Небрежно перещёлкивал с помощью пульта 100 каналов жидкостно-кристаллического телевизора "Икея"  в поиске занимательной для меня телевизионной информации.
И тут!
На тебе!
С живым интересом застопорился на информации о городе Серпухове.
 Узнал, что в давнишние эпопеи княжил городом Серпуховом брат Дмитрия Донского князь Владимир (именно он стоял в засадном победоносном полку на Куликовом поле), но, главное, всколыхнулись в памяти предавнишние праздные мои индивидуальные приезды в город Серпухов, что на берегу Оки.

Посещал Серпухов раза три. Не по служебным делам. Исключительно ради досуга, по выходным дням, в летнюю прекрасную солнечную погоду, желая беспечно позагорать на впечатлившем меня экзотическом месте брега Оки.
Причём давно. При СССР.
После первого открытья мной красоты окской поймы, потянуло вторично и третично ублажать себя необычным видом огромной окский ложбины с песчаными высокими береговыми откосами, по днищу которой лоснилась синью широкая гладь быстрой Оки, раз в пять большей, чем русло Москвы реки.
Бывал, когда ещё не был снесён напрочь, но - частично разобран, железнодорожный мост над рекой, утыкающийся оголовками  в два высоких противоположных берега.
Ради ухарства несколько раз переходил мост по его каркасам с крестовинами пролётов, подпираемых снизу массивными серыми быками-опорами, где уже не имелись деревянные настилы и поручни для пешеходов. Устремлялся, ради азартного подвига, на правый, не серпуховский, лесной берег.
Вопреки надписи, строжайше запрещающей вступать на мост: "Опасно для жизни!"
Продвигался над  водной, бурлящей метрах в двадцать пять под ступнями, по узким (20 см), железным реям, хватаясь за заржавленные консоли, боясь глядеть под ноги, в проёмы, что слева и справа.
Рисковал сорваться с верхотуры.
Трухал, но канатоходствовал.
Где-то минут тридцать тратилось на то, чтобы преодолеть 250 метров, достичь противоположный  берег, на котором и научный центр Протвино, и  Поленово, и дом, в котором квартировал Паустовский, и где в будущем, уже в наше время, 2000 годах, будет находиться дача москвички, моей однокашницы по институту, Зинаиды Андреевой, птичницы любительницы. Разводит племя декоративных кур, "квохчей-пеструшек", как она обзывает своих пернатых подопечных, имеющих заковыристые орнитологические названия: падуаны, сибрайты.

Так вот, опять же, любопытства ради, в одно из посещений исторической вотчины князя Владимира, с её домами московского стиля, у которых удлинённые фасады представляют чёткие параллелепипеды, часто с закруглёнными стыками стен, высокие окна, с маршевыми лестницами внутри построек, с чистой булыжной мостовой вдоль фасадов, после трёхчасовой процедуры естественного солярия, ощущая щиплющий жар на коже спины и плеч, заполученного на высоком, левом, серпуховском песчаном береговом косогоре, вдруг, да и решился, заглянуть в тамошнюю  городскую достопримечательность, в Историко-художественный музей, в картинную галерею.
Проходил равнодушно до того мимо дважды.
Прочувствовал, что следующий раз не сбудется.
В галерее чисто, прохладно, безлюдно, уютно, красиво.
Комнаты, по-московски просторные. Светлые окна с отмытыми до блеска стёклами. На стенах броские живописные пейзажи, натюрморты, портреты купцов и мещанского вида личностей.
Прошустрил поспешным ходом художественную сокровищницу первого этажа, затем – второго, взбежав по красивой парадной лестнице, и торопыжно покинул микро Третьяковку.
Воскресенье. Втиснулся в переполненный дачниками душный тамбур электрички на Москву.
Это сейчас - имеются свободные места, кондиционеры.
Дачный люд пересел на личное авто.

Со временем подзабылись мои беспечные залёты на окские панорамы, шагания по булыжникам от вокзала по 2-й Московской улице вниз к полюбившемуся месту для загорания на Оке.
Серпуховская моя жизнедеятельность будто бы вычеркнулась из судьбы.

Однако, телепередача отрешила забывчивость!

Прошло более тридцати пяти лет со времени, когда моего энтузиазма  хватало свершать travel-досуги.

Из ТВ передачи о городе Серпухове,  узнаю, что прежде двух этажное здание, что ныне  Художественно-исторический музей, принадлежало фабрикантше Анне Васильевне Мараевой, и, главное, что по комнатам, по паркету по которому я спешно шастал…   
Скрипели сапоги…
Чьи бы вы думали?

Не знал, что в этом красивом двух этажном особняке, ещё при жизни его владельцев фабрикантов старообрядцев, точнее, вдовствующей особы Анны Васильевне и её младшей сестры Ольги, проживал сам…

Сам молодой Иосиф Сталин!

Сталину  в 1917-м, во время его квартирования в мараевском особняке (о причине проживания по ТВ не сообщалось, а мне самому доискиваться не схотелось: "жил да и ладно"), было, вероятно, чуть старше моих лет, моих тогдашних в 1980 году, тридцати восьми.
          Возраст, когда мужчина, бодр духом, физиологически активен, как говорится, на жизненном подъёме!
          Я беззвучно прохаживал по желтому кленовому, лаком назеркаленному паркету, по паркетинам,  уложенным в ёлочку,  в мягких полу кедах,  не зная, что по ним скрипели сапоги будущего Генсек СССР, "отца всех народов",  носящего партийную кличку Коба, что в грузинских криминальных кругах означала Неукротимый, или в современном молодежном лексиконе - Крутой.
            Надо же подумать, там, в мараевских апартаментах, в которых находился Сталин, будущий Генералиссимус, я, не ведая о том, много-много десятилетий позже, тоже зафигурирую своей  тривиальной персоной!
            Не скрою, телевизионная информация  о Сталине сказалась на моём тщеславии.
Возникло специфическое приятное восхищение собой, вызванное интригующим совпадением.
Можно, так выразится, что я (?) и особа (!!!), в будущем знаменательнейшего статуса, хаживали по одному и тому же паркетному настилу.
Из нынешних, кто мог бы похвастаться это-кой уникальной состыковкой?
Джугашвили-Сталин (на старо грузинском джуга означает - булат), думаю, и на картины заглядывался, по которым и я, правда, бегло, боясь опоздать на ближайшую электричку, чиркал взглядом.
           Я бурчал под нос: "О, клёвая!", " Прелесть пейзажик", "Хорре портрет вельможи в белом парике с буклями над ушами, живой, как фото!"
           Узнаю из телепередачи.         
           Ольга, младшая сестра владелицы дома, преподнесла залётному квартиранту вышитый собственноручно кисет для табака его трубки.
           Возможно, у неё возникла симпатия к красивому кавказцу Кобе?
           Традиционно, согласно старообрядческому этикету, в таких случаях и дарят  что-то собственноручно пошитое.
           На чистосердечную память о себе?
           Как только прознал историю мараевкого  особняка, то тотчас в моём воображении представилось: Иосиф расхаживает из комнаты в комнату, покуривая табак своей трубки, набитый  из подарочного ему Ольгой кисета.
- А чи-то за автор натюро-моро-та с кувшин-н-ками и с гус-с-иной отрубленной главою?  – громко, сипло, с грузинским певучим акцентом интересуется жилец, указывая правой рукой с дымящей трубкой на полотно, а  другой, левой, пытаясь бесцеремонно погладить бёдра и ягодицы  младшей сестры хозяйки-фабрикантши Ольги.
- Мне нравится  натюр-о-морт!  "Беври?" (много), много ли уплатили? Или "Цота?" (мало) –
- Не курите тут! У нас курить не можно! Богу не угодно! – тонким голосом запрещает настойчиво восемнадцатилетняя в опрятном цветном сарафане девица Ольга.
- А нам везде курить всеможно, пиголица! – зло огрызается постоялец.
- Дядя Сосо, фуражку снимите с головы, ведь в жилье находитесь! Что у железнодорожника купили.
- Да как ты ещё мне можешь указывать! – цыкает кавказец, сощуривая карие глаза, под густыми черными бровями, нервно шевеля заострёнными чёрными, как уголь, усами.
- Не купил, а заимел на время, будто я есть железнодорожник, кондуктор. Ты почему меня учишь?
Дождёшься, я тебя буду проучать! -
Тряхнул грозно головой, так что фуражка с кокардой железнодорожника сдёрнулась на затылок.
Вдруг ловко ухватывает девушку, и, прижавшись с силой к ней своим передом, интенсивно трётся своим животом о её щуплое тело, так, что расстёгивается со щелчком  ремень галифе и распахиваются полы кожаной бурой тужурки.
Трубка падает со стуком на начищенный паркет, оставляя пятно черно-серого пепла с красными искорками подожжённых табачных стружек.
Девица выкручивается из обнимающих её потных рук, вдруг ослабевших. Слыша его учащённое сопение, скрывается с глаз долой.
Стыд и чувство посрамления вызывают слезы на глазах молодой девицы.
- Ну, ты у меня… Ты у меня ещё… - издаются угрожающие фразы из-под усов.
Поднял трубку с паркета. Шаркнул по табачной гари  тупым мыском офицерского сапога со шпорами, разметая пятно.
Нервозно, с придыханием шепчет по-грузински: "Адамиано!", "Супи чеми!" (Любовь!  Душа  моя!)
Ощутил неприятный холодок от остывающей эротической сырости в паху.
Плюхнулся на черный кожаный диван, недоброжелательно глядя на ступеньки лестницы, ведущих на второй этаж, по которым взбежала недотрога.

"Орёл выше гор летает,
Острые горят его глаза.
Он видит снежные пики гор
Всего Кавказа.
Если в выси кто-то иной,
То того - долой!"
Вдруг сами собой по-русски  сочинились строчки короткого стихотворения.

"Вах! Вах! Вах!",  я  доволен!
 Надо записать эти слова в новенькую тетрадку с гладкой клеёнчатой обложкой.
 Врёт, кто говорит, этот Лейба Бронштейн, Троцкий, и Коля-калянчик Бухарин,  что я не "сит-г-ва п-оема!" ( поэт!) Я очень "чине-булад" (отлично)!"
"Орёл выше гор летает,
Острые горят его глаза!"
"Кто иной в небе,
То того долой…"
"Они не понимают тонкого смысла!"
"Вах! Вах! Вах!", "Чине-булад!", "Каргад!" (Хорошо!).

Отвлекусь.
Когда члены правительства СССР, Берия, Хрущёв и иже с ними, с хладнокровием увидели лежащего на паркете ближней кунцевской дачи престарелого Сталина,  дёргающегося в конвульсиях, то в руках он держал не гербовую бумагу со своей очередной грозной государственной директивой, а (в последний момент жизни!) простую тетрадку его стихов с потрёпанной клеёнчатой обложкой.
Это факт. 
Светлана Иосифовна Аллилуева, дочь Вождя,как известно, не пожелала после кончины отца носить  ни его псевдоним, ни грузинскую его фамилию, предпочла девичью, между прочим, что мало известно, унаследовала генетически склонность к стихосложению. В США, в итоге, будучи гражданкой Америки, издала книгу "Записки к другу".
      
     Мараева А.В. всё же презентовала городу Серпухову своё трудом нажитое.
В передаче ТВ, было сказано, что - добровольно.
 Добровольной передачи картинной галереи  во владение государства вовсе не было!
ТВ представило ложную информацию.

Вспомнил, рассказ смотрительницы галереи,  до того дремавшей на стуле, обрадовавшейся  мне, редкому посетителю, тем жарким давнишним днём.
Исполняя обязанность, проверила, есть ли у меня входной билет, который я прежде взял на столике у входа, положив оплату, не тревожа её дремоту.
Привратница, старушка лет семидесяти пяти, с седой косой, наложенной коронкой на макушку головы, приподнялась со стула, чтоб приблизиться ко мне, таинственно прошептала:
- К младшей-то набивался в ковалеры…  О! Сам… Такой-такой! Он самый… –
- Кадрился что ль? Клеился? – я вставил тех лет жаргонные словца.   
И не поинтересовался, кто такая "младшая" и кто этот  секретный "такой-такой" ловелас.
Почему-то предположил, обнаруживая её осторожность при попытке назвать чьё-то имя или фамилию, что она была в молодости секретаршей в Облисполкоме или ЧК, включая 1937, год репрессий. Обладала до сих пор рецидив страха за нарушение секретности. Хотя её подмывало проболтаться. Думаю, что не мне единственному.
О ком побоялась обмолвиться вахтёрша?
 Спустя тридцать лет с лишнем  мне прояснило ТВ!
О Генсеке Сталине!
Это он, я так смекнул, домогался девицы Ольги.
Вспомнилось сообщение серпуховчанки-дежурной  об истинной драме экспроприации.
Настаивали  раз, другой, чтоб Мараева  безвозмездно передала в дар новому советскому государству картины вместе с домом.
Она - ни в какую!

Отвлекусь.
С одной стороны, коммунистические совдеповцы представляются, оголтелыми национализаторами-экспроприаторами  заводов и фабрик, по научению их идеолога К.Маркса: "Грабь награбленное!",  а, с другой, как оказывается, являются интеллектуалами, прибирающими в фонд социалистической культуры, принадлежащие  буржуазным частникам изящные художественные ценности, с культурно государственными и краеведческими целями, таким образом, формируя интеллектуальный кладезь социалистического уклада.
Серпуховский музей с 1918 года пополнялся художественными артефактами окрестных дворянских усадеб: Нащёкина, Орлова-Давыдова, Сологуба.   
Мастерскую художника Поленова В.Д. не раздраконили же, сделали мемориальной!

Меня не разрешимо озадачивало, каким образом, начиная с 1917 года и далее, во временя лихолетий, при революционных катавасиях, остались не разграбленными крупнейшие: и Эрмитаж, и Русский музей, и Третьяковка.  Да и прочие музеи, тот же Цветаевский на Волхонке?
В наше время в Ираке в раз обчистили сокровища Месопотамии, Вавилона, хранившиеся при Хусейне в музеях.
Загодя, что ли, вдохновители созидания " коммунистического государства, нового типа" планировали, когда пробьёт их урочный час, формировать заслоны мародерству, может быть, ещё в Лонжимо?   
Мотивация – прагматическая. Не исключали необходимость сохранения в целостности дворянско-купеческие сокровища с целью распродажи в последствие их за доллары американским капиталистам.
Коммерческий торг осуществлялся в действительности.
Тракторостроение первых пятилеток развивалось на базе купленных в США американских тракторных заводов.
Тем не менее, большая часть художественных ценностей царского времени сохранилась и по сею пору.
Даже корона, шапка Мономаха, экспонируется в Госхране.

И так.
Потребовали от фабрикантши сдать её сокровища по-хорошему!
Отказ.
Тогда комсомольцы, вероятно, по партийному наущению, под видом шпаны-грабителей, принялись систематически  разбивать камнями стекла окон в доме, благо, булыжная мостовая тут же, и поджигать деревянные части кирпичного дома и соседних хозяйственных построек.
Хозяйка, естественно, сдалась.
Не устояла против методичных насильственных  действий.
А трактовалась в местных газетах того года это так, что Анна Васильевна Мараева, фабрикантша,  добровольно избавилась от своей картинной "обузы". Ей её коллекция претит и не нужна.

Что касается  младшей сестры Ольги, то её доброжелательный жест, в сторону кавказца Сосо в виде подарка табачного кисета,  не стал для неё оберегом.
Она,  как типичный злостный представитель класса эксплуататоров, была сослана в Лабытнанги, в исправительный лагерь на Приполярном Урале.
Что потом с ней стало?
Да, ничего хорошего.
           Думается, что товарищ Сталин И.В. припомнил ей её откровенное  чурание  его особы, наказал  "супи чеми" по полному.
Из той же передачи ТВ стало известно, что от полотняной фабрики Мараевой, где она, буржуазная  фабрикантша, на свои деньги, до советской власти, при  царском самодержавии, для своих рабочих устроила бесплатные: и столовую, и больницу, школу, и благоустроенное общежитие, ныне остались  только кирпичная рухлядь.
Имущество фабрики, ковры, кресла, занавески  бывшие её работники вмиг растащили.
Позже кирпичи стен размолотили московские и серпуховские дачники под фундаменты домишек своих шести сотовых хозяйств.

С 1918 года  Картинная галерея фигурирует как городская культурная достопримечательность под охраной городской управы города Серпухова, что на левом берегу Оки, стремительно текущей к Волге, пополняемая водами Москвы-реки. 

Не замедлились припомниться  мои восьмидесятые годы, когда я, распластавшись на горячем береговом песке, смотрел направо, за излучину реки, которую видел и описал Паустовский.  Я всматривался с восхищением в даль ложбины синей глади реки под оболочкой пепельно-голубой небесной полусферы, на редкостную пастэльную красоту, не имеющей аналога на средне русской территории.
Даже мерещилась старинная бытность: воинство крымских татар хана Гирея на правом берегу Оки, а на левом, князь Владимир, в качестве русского контр полководца нашествию.
Припомнились мои положительные оценки при разглядывании инженерной конструкции металлического остова моста и похвала колоссальному труду мастеровых его соорудившего.
 Фашисты мост не бомбили, надеясь его использовать.
Без моста до Серпухова и далее к Москве через глубокую рытвину и быстрину течения широкой Оки не перемахнуть.
Представлял, что именно по этому мосту громыхал, чадя черным дымом, паровоз с пассажирскими вагонами, в которых проезжали и граф Толстой, направляющейся в свою Ясную поляну, и писатель Булгаков, направляющийся на Кавказ, в Батум, для описания революционной деятельности товарища Сталина с его молодетскими атаманскими похождениями на юге в царское время, и Бунин, вернее, одна  героиня его рассказа, проживающая в детстве в Серпухове у отца дьячка.

Мне можно было бы опять, нынче,  махнуть на берега Оки, тем более имею льготу по бесплатному проезду в транспорте, прожужжать на электричке до Серпухова, пройтись, как ранее, по булыжной мостовой вдоль старинных  одно-двух этажных аккуратных кирпичных домов вниз к реке, по Московской 2-й улице (сейчас она, судя по картинке ТВ асфальтирована), оглядываясь на красивую золоченую колокольню Троицкого Храма, что справа, остаток серпуховского владимирского кремля…
Но …
Подъёмная жизненная сила уже не та, чтобы полтора часа туда, в Серпухов, час загорать, час и более – на галерею,  и полтора часа обратно. Время на отлучку от ткущих интеллектуальных задумок, если честно, урывать жалко.
Кроме того, подзуживает  мысленный справедливый совет: не следует без особой нужды дублировать уже изведанное.
И погода-то какая, последних лет?
Малосолнечная.
Прохладная, несмотря на объявленное потепление климата.
Не наблюдается изнуряющей июльской жары, которой с избытком хватало  в восьмидесятые  годы.
Заметили ли, что черные тополя, белым пухом не чадят летом? Им зябко. Не до распыления семян.
Да и верю наставлениям врачей-дерматологов, что вредно облучать кожу ультрафиолетом Солнца, особенно, когда за семьдесят.
Коронавирус  еще тут требует самоизоляцию!
Игнорирую и настойчивые приглашения птичницы-однокашницы посетить её заокскую правобережную фазенду.
Не до выслушивания кукареканий!

О чём я, собственно, речь-то вёл?
Об обладание мной жизненного  неизгладимого примечательного плюса, исходящего из моей давешней манёвренности, допускающего ощутить себя возвышенной особой по сравнению с ничевоками!

Самоудовлетворяюсь  тем, что бывал  в тех же комнатах, где когда-то гостил будущий руководитель СССР, генералиссимус, победоносный главнокомандующий во Второй мировой войне!

Кое-кто из беспринципных либералов или скептических типажей старшего поколения фыркнет:  "Фу! Да уж, невидаль, что за авторитет, Сталин? ".
Юнцов спроси о Сталине. Он для них потёмки!

СССР – держава, в которой прошла большая часть моей полнокровной жизни.
Придёт время и наряду с историей Древнего Египта, Древней Греции, Рима, Византии будут изучать уникальную историю СССР (Союза Советских Социалистических Республик).
Наряду с Аменхотепом, Периклом, Цезарем,  Палеологом, Александром Невским будет фигурировать и имя Сталина.
Кто он?
       Гений?
             Великий человек?
                Незаурядная личность?
Считаю, что он – историческая достопримечательность.
Сверх достопримечательная!
Какой единоличный руководитель государства без крутого правления?

Жаль, что Вождь не славянин…

Он наш!

Предлагаю войти:  Интернет, Яндекс, сайт: Серпуховский историко-художественный музей.
А то - и побывайте там самим, в натуре ознакомится с музейной экспозицией.

Вдруг, да сподобится и Вам тоже заполучить  туже помпезную эмоцию, которая засалютовалась во мне!   

Серпухов..
          Особняк фабрикантов Мараевых...      
                Сталин....
               
P.S.
Создание Союза Советских Социалистических Республик и руководство империей коммунистической идеологии - есть эпохальная поэма Иосифа Джугашвили-Сталина!   
               
5-7 янв-20.25-30 апреля; 3 -6-8-9 мая 20 г.
См. Стихи.ру Автор: Владимир МОРОЗОВ (фам. загл. буквами)