Фотограф

   Этот пожилой крепкий седой мужчина, внешне всегда спокойный и внимательный, жил у телецентра. Работал когда-то фотокорреспондентом в центральной газете. Говорил мало и к месту.  Редко и с грустью улыбался. Еще реже искренне смеялся в разговорах с собеседниками-соседями.  От него веяло покоем и теплом. Он мог по несколько минут смотреть в небо, разглядывая ветки деревьев, облака, играющих на траве кошек или веселящихся на детской площадке детей. Было ощущение, что он считывал с пространства только ему предназначенные видения. И качал головой в знак согласия «да-да, так» - как бы одобряя или подтверждая что-то в мысленной беседе с собой.

   Все яркие события у него остались в прошлом, а теперь он спокойно и размерено доживал свою жизнь, заканчивая седьмой десяток. Там в прошлом, он объездил много стран и мест, имел хорошую карьеру, отмеченную правительственными и ведомственными наградами за выезды в горячие точки, замечательную семью – жену, двоих сыновей, внуков и что-то нематериальное, свое личное – воспоминания, покой, удовлетворение, чувства, желания, эмоции.  Сыновья выросли, женились и разъехались, но не оставили его. Старший работал, кажется, в Австрии врачом-травматологом, раз в пару лет приезжал навестить отца, иногда привозил свою дочь - белокурую, голубоглазую хохотушку, которая смешно коверкала русскую речь. Сын сделал upgrade отцовской фототехнике и компьютеру, подарил цифровой фотоаппарат, оплачивал курсы компьютерных спецпрограмм и Фотошопа, часто звонил и всячески старался, чтоб отец шел в ногу с прогрессом, а не терялся в старости. Младший жил в Украине - тоже звонил, приезжал и заботился об отце. Жену фотограф похоронил несколько лет назад, она долго и тяжело болела, он сам ухаживал за ней.

   Довольно часто к нему приезжали из газеты, в которой он много лет трудился, продолжал что-то делать, консультировал, иногда уезжал на съемки вместе с представителями прессы на автомобиле с логотипом газеты. Ценя профессионализм, к нему по старой памяти обращались коллеги, знакомые, знакомые знакомых с просьбой сделать фото, он соглашался, скорее не ради денег, а ради того, что не мог без этого жить.  Обращались так же соседи и знакомые из соседних домов - просили сделать фото своих детей и внуков. Деньги за работу брал смешные, а за детские фото не брал совсем – говорил: «в память о супруге Ольге». И хоть фотоаппарат был в каждой семье, но лица, на фото сделанных им, нарциссически увлекали всех и позволяли безоговорочно влюбляться в себя, любоваться и гордиться своей цифровой внешностью.

   Он выходил во двор с двумя, а то и с тремя фотоаппаратами, говорил с детьми, шутил: «сейчас заморозим секунду твоей жизни». Снимки делал в движении, в момент игры, общения – «играйте, ребята, я вас всех сам найду. Делаем так, будто я невидимка. На меня не смотрите» - лица получались живыми, эмоциональными, искренними. Через несколько дней выносил пачку фото.  Все подолгу рассматривали друг друга, смеялись, хвалили, хвалились. Он кивал головой и улыбался.

   Дважды в день он выходил гулять со своей старенькой собакой, вернее выносил ее на улицу и заносил домой на руках, завернутую в большое полотенце. Черная, лохматая, полноватая собака, задние ноги которой уже ей не повиновались от старости, ползала по траве помогая себе передвигаться передними ногами. Он ласково называл ее Жулей, гладил шерсть, нежно трепал уши. Когда он брал ее на руки, она смотрела ему в глаза. Выражение ее глаз было невероятно умным, без всякой собачьей суеты и лишних движений. Он прислонялся лбом к ее голове, а она застывала в своей собачьей признательности к этому человеку. Они были нужны друг другу. Он дарил ей свою преданность из той копилки, которую все жизнь берег для своей семьи, но невостребованной и нерастраченной.  В любую погоду он выносил ее на прогулку, аккуратно ставил на траву и стоял рядом. Собака не утратила любопытства к природе, следила за бабочками, детьми, подставляла нос дождинкам, наблюдала за всем, что происходит, подавала голос. Одновременно оглядывалась на хозяина, а когда он недалеко отходил пообщаться с знакомыми, она ползла в его сторону. Он тоже часто оглядывался на нее и говорил: «Жуля, я здесь. Все хорошо, мы гуляем».

   В одном из соседних домов жила женщина. Есть такая порода людей - Бюро бесплатных и ненужных советов на все стороны света - они вешают на себя табличку «эксперт по любым вопросам» - и всегда знают кому и как в любой ситуации надо жить и что делать. Как правило, их собственная жизнь не бывает образцом для подражания. Но мир прекрасен многообразием и контрастами. В Москве она оказалась для заработка, нужно было откупить сына от армии. Заработала на военный билет с отметками о прохождении сыном военной службы, но так и осталась в Москве даже после того, как у сына истек призывной возраст, не обращая при этом внимания на мужа, оставшегося в Ставрополье и с трудом передвигающегося после инсульта.

   Однажды фотограф вышел на улицу, присел на скамейку на детской площадке. Дмитриевна тут же подошла к нему с приветствиями и расспросами:
- Владимир Николаевич, доброго вечера, давненько вас не видно было, что делали? Заказ большой делали?
- Добрый вечер. Что-то делал, даже не знаю что, - рассеянно ответил он.
- Ой, а где же ваша Жулька? Смотрю на вас и не пойму, что же не так? А вы, оказывается, без своей собачки вышли.
- Умерла Джульетта. Неделю назад... Слава Богу, я ее пережил, - вздохнул фотограф и потянул вниз ворот у джемпера, будто ему не хватало воздуха.
- Ну, что вы так расстраиваетесь – собака же, не человек. Пользы-то от нее - шерсть да лай на весь дом. А еды сколько надо?! Нет собаки - нет забот!

   Он промолчал - позволил ей находиться в своей правоте, низко опустил голову, рассматривая свои руки, сомкнутые вместе в один кулак.
- Так заведите себе другую собачку, вон - по объявлению щеночка можно бесплатно взять. Смысл жизни опять у вас появиться, бегать с ней начнете. -  продолжала проживать жизнь фотографа Дмитриевна.

   Он поднял голову и глядя на играющих детей тихо ответил:
- Стар я для того, чтоб брать на себя ответственность за жизнь собаки. Было бы у меня лет 20 впереди … А так… Я так не могу. Даже старую из приюта побоюсь взять. Жить надо не ради смысла жизни, а ради жизни.
- Да ну, что вы?! Что вы себя хороните так рано? Крепкий, здоровый! Собака проживет как-нибудь, зато вам весело будет.

   Владимир Николаевич, поднялся, попрощался и медленно пошел к своему подъеду. Он знал, что есть люди, души которых как негативы аналогового фото - остаются всю жизнь зафиксированными обратно яркости деталей объекта съёмки – перевернутыми оптическими плотностями. В большинстве своем за всю жизнь они так и останутся заготовкой к фото, а не полноценным кадром. Нет смысла прикладывать усилия на их фотопечать.

   Во дворе поговаривали, что Дмитриевна несколько раз просилась к фотографу на квартиру, обещая платить приличные деньги, помогать ему по хозяйству и заботиться о нем. Он всегда отказывал, говорил, что он со всем прекрасно справляется сам.

   Подходя к подъезду, он остановился, уступая дорогу двум резвым, неутомимым песиками породы джек-рассел, мчавшимся на поводках и тянувших за собой молодого хозяина. Фотограф смотрел на них и качал головой соглашаясь с чем-то «да-да, так и должно быть».

   Дмитриевна, же пожимала плечами и качала головой «нет-нет» - навыдумывал мужик себе что-то! А думал он как Маленький принц, и к жизни относился по-достоевски - Надо любить жизнь больше, чем смысл жизни.

   Через пару месяцев от дворничихи Татьяны мы узнали, что фотографа не стало. Кроме дворовой территории она убирала подъезды в доме, в котором он жил, приглядывала за его квартирой когда он уезжал в ведомственный санаторий. Встретившись в подъезде с почтальонкой, они разговорились и выяснилось, что из почтового ящика фотографа несколько дней не забирают почту, чего раньше никогда не случалось. Решив, что фотограф приболел, они вместе поднялись на его этаж, позвонили в дверь, потом позвонили соседям, те сказали, что не видели его несколько дней. Татьяна сходила домой за ключом от его квартиры, хранившимся у нее постоянно. Позвали старшую по подъезду и с предчувствием, что что-то случилось, вошли в квартиру. Крикнули по имени, прошли в комнату: туловищем он лежал на диване, а ногами стоял на коленях на полу, левая рука была под грудью, правая повисла к полу, в ней он сжимал тряпку, рядом стояло ведро с водой. Позвонили в полицию.

   Татьяна осмотрелась – на столе у компьютера лежали бумаги, ежедневник, стопка газет, на стенах фотографии в рамках - смеющиеся и счастливые: жена, сыновья, внучка Катрин, младшие внуки, Жулька и снимки, на которых был он сам - в Афганистане с воинами-интернационалистами и рядом с президентом во время вручения награды в Кремле.

   Ветер трепал занавеску у открытой на балкон двери, тень скользила по рамке с фотографией Жульки, отчего собака казалось живой и пыталась как бы выпрыгнуть,   броситься на помощь хозяину. Но все теперь только казалось. Все застыло в вечности.


   Все события и герои реальны. Любые совпадения с реальными личностями случайны. Все имена, кроме Жулькиного, изменены.


Карантинный май 2020 года