Любань

      Помню, как в далекой приморской школе лет так в 13 с большим интересом читал произведение Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву».  Когда ты сам очень далеко от столицы,  подобными произведениями воодушевляешься. Хоть события и происходили более двухсот лет назад, но это же было  описанием тех мест, откуда, по большому счету, пришли твои предки и предки большинства жителей того же Приморского края. Просто Родина очень большая. С сердцем почему-то не посередине в каком-нибудь Новосибирске, а на расстоянии 10000 км от тебя, в  «левой», особо развитой части организма, если на этот организм смотреть на карте. А ты же в «правой» его части, не особо развитой, если не сказать слегка парализованной. И этот «паралич» затрагивал многие сферы: спорт, безопасность, медицину, нормальную работу,  объекты инфраструктуры, да и, как мне казалось,  просто количество счастливых людей. Да простят меня жители Приморского края с его красивой природой.

      Хотя родился ты не здесь. Тебя сюда планово распределили вместе с родителями после института.  Распределяли так основательно, что большинство теперь уже немолодых специалистов так и остались на Дальнем Востоке, окончательно смешавшись с потомками каторжан и таких же распределенных, так и не вернувшись на малую Родину...  За них это уже делали их дети и внуки, которые уже в центральной полосе Отечества  с нуля закреплялись на новой,  хорошо позабытой старой Родине. Естественно, государство такие передвижения не особо одобряло. Например, льготы, как на «коренных» жителей, на таких вот сильно рвущихся к истокам переселенцев не распространялись. В какую-нибудь программу «Молодая семья» со льготной ипотечной ставкой или даже вообще беспроцентной ссудой вступить новоиспеченным приехавшим молодоженам десять лет было невозможно. А после десяти лет они уже не попадали под эту программу по возрасту. Но после «джунглей» Дальнего Востока, в принципе, льготы уже не нужны.  Если в детстве, в девяностых ты выжил там, то в Санкт-Петербурге ты уже на курорте. Не нужно никаких льгот. Только, пож-та, спец. указом за дальневосточным гектаром обратно не депортируйте. 
    
       И вот на фоне этого вселенского счастья, которое, по моему разумению, могло быть только в определенном часовом поясе,  занесла меня судьба в город Любань, упомянутый у Радищева, как деревня Любани. Супруга моя здесь когда-то прыгала с парашютом и не придумала ничего лучше, как подарить мне на день рождения этот же самый прыжок. Сюрприз такой! Сама на сносях, но  будущего папку отправить в небо на старом кукурузнике, облаченного в ветхую парашютную систему, не побоялась. Мол, куда я – туда и ты!
    
      Сомнения у меня начались уже на инструктаже. Поначалу подозрительно отпугивала стоимость 1500 рублей «all inclusive».  Разум подсказывал, что не окупают 9000 рублей (6 человек, которых удалось собрать к определенной дате) керосин, возможную аренду самолета, пилота, инструктаж и т.д. Пожилой дядечка на инструктаже рассказывал насколько надежна парашютная система Д-6, но визуально эти потертые тряпочки и веревочки уверенности не вселяли. Немного успокаивали две вещи – что год назад жена твоя благополучно приземлилась с раскрытым основным парашютом, и что эти парашюты реально произвели в Советском Союзе.
    Приехали мы на аэродром. Сомнения усиливались…  Ворота открыл бухой в стельку хронический алкоголик-десантник лет пятидесяти пяти в бело-голубой тельняшке и почему-то даже в берете ВДВ. Похоже, он думал, что служба еще продолжается, что до окончательного дембеля еще жить и жить. Бывшие десантники, с которыми он воевал в Анголе, устроили его жить на этот аэродром. Хотя аэродром – слишком громко сказано. На полянке было всего несколько старых вагончиков, один рабочий  Ан-2    1957 г. выпуска и несколько разобранных дюралевых  фюзеляжей. Классное место побухать и воссоединиться с природой, но точно не для осуществления твоего первого в жизни прыжка.

      Появился пилот…  Сомнения стали перерастать в панику. Такой же предпенсионный возраст, как и у бормотавшего что-то невнятное пьяного полосатого  охранника периметра. Но его взгляд… Я такие только в фильмах у японских камикадзе видел. Когда они на палубе авианосца выпивали чашечку саке и садились в свои самолеты, с топливом в баках в один конец. А у этого еще к тому же на лице явно выраженный нервный тик. Он с интервалом в 30-60 секунд как-то неестественно двигал нижней челюстью вперед и назад,  как-будто что-то не мог прожевать. Пожилой инструктор сказал, что это действующий пилот большого пассажирского лайнера, но я в это не поверил. Даже с острой нехваткой летных кадров невозможно было представить, как этому бритоголовому дядечке с постоянно двигающейся челюстью и взглядом серийного маньяка могут доверить перевозку пассажиров на коммерческом лайнере.
      
      Небо пасмурное. Как сказал бы Даль, замолаживало. Флюгер на аэродроме не припомню, но и так было понятно, что ветер свежий. Группа пенсионеров устроила что-то вроде оперативного совещания. Инструкторы не без сожаления ратовали за отмену вылета сегодня. Мол, аж три новичка в группе, включая меня. Мол, раскидает ветер нас по соснам,  как котят.  Панику пресек летчик. Пошевелил челюстью  и сказал, что и не в такую погоду летали. Судя по всему, вся ответственность лежала на пилоте, потому что пенсионеры его больше не отговаривали.
      
      Группу построили.  По-военному  громко повторили основные моменты «десантирования».  Несколько раз попрыгали со сведенными вместе полусогнутыми ногами с тумбы, с перекатами на плечо и спину. «Бывалые», два парня и девушка,  нас приободряли. Для них это уже был наркотик. Им жизненно необходимо было найти несколько новичков в группу, чтобы минимизировать стоимость прыжка на выходных. Хотя куда уже дешевле-то ?!   Было ясно, что это не коммерческий проект. Здесь все держалось на идее. Этакий симбиоз авиаторов и десантуры.  Возможно, мужики таким образом отвлекались на выходных от семейных будней.  Инструктор еще раз напомнил, как гасить купол после приземления на поле. Мужчина уже понимал, что с таким ветром без приключений не обойтись.  Он-то и укладывал новичкам парашюты. Его дотошность в данном случае придавала немного оптимизма.
   
      Стали заводить кукурузник. Пилот с помощником долго бегал  по крылу с канистрой. Видать, доливали керосин... Мы же  сидели в брюхе самолета и с волнением прислушивались к матам авиаторов. Что-то у них там после команды «от винта» все также было тихо. Движок не заводился. Рассадили нас по весу. Со своими 90 кг я был самый тяжелый в группе, т.е. должен был прыгать первый. Дотошный инструктор три раза проверил карабины вытяжных фалов, закрепленных  на стальном тросу самолета.  Жена помахала мне рукой и уехала с другим инструктором встречать нас на поле.
    

      Ан-2 в итоге с помощью какой-то там матери завели. Тишину «перед боем» сменил  гул двигателя, который старше тебя в 2 раза. Стали выруливать на полосу, еще раз посмотрел в иллюминатор на счастливого пьяного десантника в берете, улыбающегося на все оставшиеся зубы. Как в том фильме, мол, сынки, вы сейчас еще и сраться начнете. И ведь был прав! Стало нас в этом кукурузнике мотать в разные стороны. Мне, как штурману, все время казалось, что мы куда-то не туда летим. Естественно не туда! Человек на земле родился, а не в облаках… Щуплый парнишка в конце «очереди» на банке, она же скамья,  напротив бледный, как утренний снег. Это потом я узнаю, что он пытается безуспешно «шагнуть в пропасть» в четвертый раз, что после того, как мы все выпрыгнем, он опять не решится. И когда Энтони Хопкинс за штурвалом с ухмылкой будет уходить на посадку, он забьется в истерике, мол, пустите, суки, я все-таки решился, а вы… Он даже в иллюминатор со всей дури от такого разочарования  долбанет рукой до крови. А потом ему успокоительную звиздюлину инструктор зарядит и даже свяжет его ! Но это все потом. Сейчас нас еще болтает, а иногда, когда главный герой из «Молчания ягнят» скидывает обороты двигателя, даже кажется, что древний  движок заглох, окончательно помер, так сказать, в аккурат на твоем вылете.  Вполне реальный такой сценарий после всего, что ты увидел сегодня…  Надо отсюда поскорей выпрыгивать. Надо все это быстрее заканчивать. Даже Радищева вспомнил вновь. А вдруг не случайно он так со своей Любанью в сознании засел ? Был там какой-то мужик, который в законный выходной поле свое пахал, вроде. А не это ли поле ? С высоты птичьего полета уже так понятно вырисовывались контуры вспаханного поля. Пилот-маньяк на свой летный выпуклый заложил упреждение на ветер и скомандовал прыгать. Веселые охотники за адреналином и понурые новички построились. Инструктор в четвертый уже раз проверил карабины, пригнул мою голову, чтобы не задел люк и прокричал то самое русское слово «ПОШЕЛ». За пару секунд твое тело успело улететь на несколько метров вниз и тут же, разогнавшись в свободном падении, резко «притормозило» в спасительном рывке. Неописуемое облегчение. Основной парашют раскрыт и ты медленно, но верно, без опасных раскачиваний приближаешься к свежеспаханной родной земле… Любо, братцы, в небе над Любанью! Молодец, Любимая! В 1500р такие непередаваемые эмоции «упаковала».  Почти все риски позади, поживем еще. Еще пятерых детей успеем родить!
   
       Ветер нас все-таки отнес на самый край поля. Повезло. Еще немного, и оказались бы в лесу.  Все, что говорил инструктор, запомнил хорошо. Наставления опытных людей не раз спасали жизнь в море в разных уголках планеты. Натянул немного правые стропы и  развернулся лицом по направлению ветра, чтобы было видно куда приземляюсь. Разум подсказывал, что будет не более двух-трех секунд, чтобы успеть вскочить после приземления на ноги и, пробежав метров пять-шесть по направлению ветра, погасить временно обмякший после твоего касания с землей купол. Приземлился на две полусогнутые ноги и тут же перекатился через плечо и спину, распределив силу удара, в том числе и от ветра, практически на все группы мышц. Когда приложился головой о землю, даже услышал в шлеме, как позвонки в шейном отделе похрустели. Ну а дальше картина маслом. Скомкав в кучу парашют, наблюдаю, как пару бывалых в метрах ста от меня пашут землю ботинками. Хорошо так идут под парусом по полю. Аж пыль стоит.  Пришлось догонять их прямо с парашютом в руках. Первая была девушка. Она как могла пыталась прижать стропами купол к земле, но против разъяренной природы банально не попрешь. Я так с разбегу на ее купол и прыгнул, прижав этого воздушного зверя к земле. Весь в поту, адреналин зашкаливает, лежу на старой советской тряпке, щеками по земле елозю и не могу отдышаться. Вот это денек!  Заядлая парашютистка кричит, что второго тоже надо останавливать, пока до коряг не доехал на своем «буере». Остановил и второго. Доковыляли до дороги, смотрят на меня оба, как на врага… Вот  залетный тут на нашу голову…Не дал профессионалам  насладиться превосходством до конца.
      

       Инструктор поздравил нас всех с успешным приземлением. Видно было, что волновался он не меньше нашего. Не зря ехали в Любань сегодня. Да и вообще все не зря. Супруге моей вручили уложенный запасной парашют и сказали, чтобы шлепнула меня им по заднему месту. Мол, традиция у парашютистов такая – после первого прыжка запаской по заднице от души вмазать. Может, и правда. Не важно. После раскрытого парашюта делай, родная, со мной что угодно. Сегодня я всем верю и всех люблю. А тебя больше всех!