украденная юность

Кларисса злобно нахмурилась. Она ненавидела свою мать и сестёр больше всех на свете. Никто не понимал её так, как Ратмир... Но сердце разрывалось между ним и Германом. Будущее с наследным принцем Красного Песка сулило быть безбедным. Высокое положение, к которому она так рвалась. Безграничная власть. О да, иметь возможность подавить любого человека не только ведьминскими чарами, но и статусом в обществе, было её заветной мечтой. Очень удачное комбо. Однако любовь к Ратмиру тоже, вопреки всему, жила в ней. И именно она не давала ей получить полный контроль над личностью Германа и влюбить в себя безоговорочно. Ей оставалось или навсегда забыть о Ратмире, или же разбираться до конца со своими чувствами к иноземцу.
Выбрав в итоге Германа, Кларисса ни на секунду не забыла о Санвенганзе. Но так будет лучше для них обоих. Она не должна мучать того, кого любит. Она должна отпустить его.
После её воскрешения, Роксана не могла отделаться от печалей матери ещё очень долго. Девочка словно чувствовала их на своей шкуре. Душевные травмы молодости Кроули причиняли её дочери не меньшую боль.
Марисса и Нерисса смеялись над сестрой. По их мнению, младшая была гораздо слабее. И, соответственно, не достойна быть хранительницей Сердца Иерофанта. Как казалось самой Клариссе, коварные сёстры всё время пытались опозорить её перед матерью и ковеном. Никому и в голову не могло прийти, что невинная шалость малолетней ведьмочки удастся. Ей удалось сделать немыслимое. Неподвластное более ни одному человеку. Обмануть целый шабаш. Обвести вокруг пальца лучших из лучших ведьм. Всех мучал лишь один-единственный вопрос.
Как могла маленькая Клэри Кроули быть могущественной Хранительницей так долго, и при этом оставаться для всех одной из множества?
Хотя зелень глаз горела адским пламенем... Было видно, что свой кусок она урвёт при любом раскладе. Ради блага любимых людей Кларисса могла порвать глотку кому угодно. А с появлением дочерей — пуще прежнего. И всё-таки пазл не складывался...
В детстве ей казалось, что она в гостях у сказки. Во всём видела волшебство и чудеса. Создавая их сама. Говорящие животные, как её кот, Эдмунд, чтение мыслей злобных сестричек, умение убеждать и влюблять. Излюбленным местом маленькой ведьмы были Чёрные леса. Запретное место. Но именно там Кларисса чувствовала себя по-настоящему живой. Родной дом был для неё казематами. В лесу она как никогда ощущала бурлящую в ней энергию, что мечтает вырваться наружу. Порой было очень нелегко подавить в себе её. Но Кларисса и этому научилась. Вкусив запретный плод, довольствоваться малым — уже не к лицу. Ей захотелось чего-то большего. Должность Хранительницы Сердца Иерофанта как нельзя лучше дополнила бы её образ всевластной ведьмы. Сделало бы её Верховной. И у неё вышло. На коленях перед ней стояли все завистники и сплетники, что никогда не желали бедной девочке ничего хорошего.
Зато крепкие узы любви и дружбы намертво приковали её к Ратмиру. Это явно не входило в планы хлоднокровной и рассчётливой женщины.
После ухода Германа Клэр поспешила найти ему замену. Лишь бы на кого-то повесить звание отца своего будущего ребёнка. Но он умер при родах. Так ей сказали?
Ратмир растил Кирсана как собственного сына. Он любил его всей душой, всем сердцем. Так же, как когда-то любил Рисси. Густав стал подходящей мишенью для ведьмы: околдовать простодушного добряка-землепашца было даже слишком просто. В цепких паучьих лапках Клариссы любой становился жертвой её козней и проказ. Таких, как женитьба, например. Учитывая, что по ней сходило с ума всё мужское население деревни. Все, кроме Ратмира. Предательства он ей не простил. Что ещё хуже — почти моментально обзовёлся новой подружкой. И не абы кем, а какой-то иностранной принцессой. Это гораздо резче било по самовлюблённому эго и чувству собственного достоинства. Тема социального положения стояла для неё слишком уж остро. Ведь она сама предпочла принца, а не нищего сироту, пускай и завидного жениха. Ратмир был бравым войном, как-никак. Его возвышения до уровня правителя Кровавого Тумана мало кого удивило. Зато заставило женщину разочароваться в своей интуиции и как следует обдумать мотив собственных поступков. Может, она где-то оступилась? Почему всё достаётся тем, кто ничего не требует взамен, бескорыстно делая добро денно и нощно, а ей — шиш с маслом? Постоянные насмешки над «простачками» и «убогими», как она их любила называть, привели её саму к разбитому корыту. Зато противным добрякам судьба на пару с кармой лизала яйца, заставляя бедняжку молча кусать локти от этакой несправедливости. Ничего, великая волшебница Кларисса Кроули ещё покажет им небо в алмазах, так она думала. Теперь, с мощью кристалла гиацинта, пагубному влиянию ведьмы подвержено всё живое. Она с легкостью управляет четырьмя элементами, обладает экстрасенсорными способностями и телекинезом. Неукротимая сила рвётся из земного обличия чародейки. Справляться с ней для Клариссы — пытка. Правда, постепенно она привыкла. Чтобы быть полноправной хозяйки ситуации. Любой ценой. Отныне её ничто не остановит.
— Рисса, у меня для тебя подарок... — замялся Ратмир, вынимая из кармана маленькую коробочку. — Я подумал, что они будут отлично смотреться с твоим ожерельем...
Мужчина не успел договорить, как Кларисса, радостно взвизгнув, кинулась ему на шею. Ей очень нравились всяческие блестящие побрякушки. Как сороке.
— Мне очень приятно, милый, но... — поцеловав заалевшую, ещё гладкую щёку, Кларисса одёрнула себя, спусая с небес на землю. Из-за гиацинтовых серёг она забыла цель своего визита. Последнего визита.
— Я сам их сделал. Пойму, если не понравились...
— Нет, что ты, они прекрасны. Мне безумно тепло на душе. Спасибо, дорогой, правда. Однако я не могу их принять.
Зрачки голубых глаз супротив расширились от непонимания. Увидев в своей ладони шкатулку с серёжками снова, Ратмир в ступоре таращился на возлюбленную.
— Почему, Рисси? Что я сделал не так?
— Дело не в тебе, а во мне...
— А, может, в Германе? — прервал её нервный лепет рыжеволосый.
— Я не хочу причинять тебе боль. Кому угодно, но не тебе. С Германом мне это делать легко. Он заслужил, моя совесть, её остатки, меня не грызёт и не мучает. А при виде тебя сердце кровью обливается...
— То есть, ты предаёшь меня из жалости?
— Нет, послушай...
— Рисса, я не тряпка под твоими ногами! — вновь перебил её Ратмир, перехватывая кисть девушки, поднятую в попытке остановить его речи. — Разберись, наконец, в себе. В том, чего ты и от кого хочешь. Но если у тебя есть сомнения, то, может, стоит прекратить морочить мне голову? Плести чушь про любовь, чтобы потом за секунду разбить моё сердце? Для чего? Раз так нравится издеваться над людьми, придётся найти терпилу. Я на эту роль не тяну. Я люблю тебя и мне больно это говорить, но моя любовь тебе не нужна. Тебе нужны власть и богатство. Простой вояка без роду и племени тебе такого не даст. Зато Герман может. Ни при каких обстоятельствах я бы не позволил какому-то прохвосту увести у меня девушку. Его бы уже в живых не было. Если б только ты сама хотела остаться со мной. Насильно мил не будешь, как говорится. А я издеваться над тобой не намерен. Но сам терпеть глумления не собираюсь. Желаю тебе лишь счастья и добра. Но уже без меня.
— Постой, Ратмир! Не уходи, прошу... Ратмир! Ты не можешь так со мной поступить!
Кроваво-красные капельки гиацинтовых слёз сверкали в лучах заходящего солнца любви Ратмира, что беззаветно валялась в ногах Клариссы. Ими она растоптала мужскую гордость и душу воина. Сердце любимого.
— Нерисса и Марисса всегда завидовали мне. Моим способностям, моим мужчинам, всему, что связано со мной! Мой тёмный ангел меня защитит!
— Этот маскулинный хтонический демон — дружок Клариссы?! Ещё и у неё на подпевках! А не жирно ли? — сплюнула перед обещающим быть жарким боем Айрин. — Ну, что ж, потанцуем, мама Рокси!

***

— Лучшая трубка мира — ствол пистолета у меня под рукой. Нельзя быть честным среди лжецов. Напрасная жертва. Защита — моё нападение. Если вы корчите из себя приличных, стойте в сторонке. И наблюдайте. Не знаю, как долго сможет продолжаться это безумие...
Глядя на свою украденную юность с высоты прошедших событий, могу сказать наиболее точно — этот путь меня уже не отпустит. Он стал моей сущностью. Каждый сделанный вздох я посвятила борьбе и мести. Я вижу лица своих врагов, силы, брошенные на кон. Передо мной они как на ладони. Это невосполнимое время, — отросшие блондинистые пряди укрывали от любопытных глаз солёные струйки слёз, бесшумно стекавших по щекам. — Убегать, прятаться, непоколибимо ожидая дня расплаты, превратилось в моё кредо. Мой знак. Под ним я прожила всю молодость. Чтобы стать бездушной машиной для убийств. Посвятив своё решение лишь одному человеку... Выживала любыми способами, всё больше загоняясь в западню. Мои мечты были грандиознее, чем у Лютера Кинга. К чему это привело? Нутро мести поглотило меня навсегда. Я бы не смогла жить, смотреть самой себе в глаза, если бы не захотела отомстить. Это помогло бы мне изменить отношение к жизни. Найти в ней моё место. Как же я ошибалась, не так ли?

***

— Потому что Кларисса запечатала в кристалле гиацинта саму Дуру! Противостоять было некому, и сила досталась ей. Эта женщина собиралась захватить власть в Кровавом Тумане, но сознавала, что не справится одна. Остальные ведьмы ковена воспротивились бы ей. Как нельзя кстати, проездом в нашей деревне оказался наследный принц Красных Песков. Клариссе ничего не стоило его охомутать, если бы не любовь к Ратмиру. Она сбивала её с толку. Вера в собственные силы была так высока, что ведьма и не заметила, как сама стала орудием в руках Германа. С помощью сил, которыми она наделила Германа, он напал на её родную деревню. Однако, ненадолго захватив престол, он так и не сделал её королевой. Кларисса лишилась всех своих способностей. Ратмир сумел освободить Кровавый Туман, и Герман дезертировал. Кроме того, было известно, что предательница — одна из нас. Тирании твоей матери должен был настать конец, но неожиданно для всех, и для самой Клариссы в том числе, её спасла Мелисса, твоя бабушка. Верховная обязана присутствовать при сожжение членов ковена. Для Клэри, как оказалось, это не стало проблемой. Мать, которую она ненавидела столько лет, взяла на себя вину предавшей шабаш дочери. Для Мелиссы семейные узы, видимо, были гораздо важнее правил и условностей нашей общины. Этот поступок не вызвал у Верховной ни тени сожаления о содеянном. По крайней мере, внешне. Она никак не комментировала происходящее. Возможно, боялась себя выдать. А, может, вероятнее всего, ей было плевать на жертву матери. Очень жаль, что никто сразу не раскусил её змеиную натуру. Кларисса превратила наш ковен в серпентарий. Разобщёнными было гораздо легче управлять. После того предательства, деревня нам больше не доверяла. Ведьм стали презирать, изгонять чуть ли не с факелами. Это было неофициально, но все стремились к избавлению от нас. Кларисса очень ловко и вовремя отошла от дел, отводя оставшиеся подозрения от себя. Зато весь остальной ковен был под подозрением. Мы жили под страхом смерти. Каждый день как последний. Это было невыносимо. В итоге, мы приняли решение распустить шабаш. Так было безопаснее. Остаток своих дней нам было суждено провести в заточении собственных иллюзий, что когда-нибудь всё изменится. К сожалению, с течением времени претензий к ведьмам не поубавилось. Пришлось смириться с нашим бедственным положением. Другого выхода не было. Кларисса даже в этой ситуации сумела вывернуться — вышла замуж за уважаемого человека, родила вас, жила себе мирно. Хотя её тоже ненавидели, однако на бывшую Верховную ковена напасть не решался — все боялись. Страх и ненависть смешались в людях. Было не ясно, какое из чувств возьмёт верх. Поэтому Клариссе нужны были её силы. Она ждала вашего совершеннолетия. До тех пор Сердце Иерофанта поддерживало в ней жизненную энергию. Дождаться ей было не суждено. Только из-за угрозы небытья твоя мать отдала кулон с истинной Хранительницей Карин. Подозреваю, Клариссе так скоро вариться в адском котле не очень-то хотелось.
Умерев, она перенесла себя в плоскость эклиптики. Она знала, что её воскресят. Но рассчитывала на Катарину.
— Почему же тогда Катарина не воскресила её?
— Возможно, она узнала правду об этом ожерелье, его настоящей владелице и предательстве матери. Быть может, воспользовалась одной из многочисленных сил кристалла или же ей кто-то подсказал по доброте душевной. Думаю, что Катарина знала о грядущей смерти после снятия волшебного кулона. С ним она была непобедима. Но взамен эта вещь высасывает жизненные силы. Твоя мать лишилась возможности довольствоваться тем, чем её наделила сама природа. Она погналась за сыром в мышеловке. Стала зависима от Сердца Тьмы.
— Но ожерелье было на мне, и я осталась жива!
— Дитя, в твоих серьгах — противоядие этому камню. Только за счёт них осталась в живых Катарина, рухнув со скалы. А для тебя они были амулетом. Большой ошибкой для Клариссы было решение избавиться от серёг Ратмира. Они должны были уберечь её. Так устроен наш мир. Всё связано. Ратмир сделал их для неё из искренних побуждений. Благо, что ты захотела надеть эти серьги в память о ней. Тебя вело само Провидение.
— Почему же оно тогда не спасло Катарину от участи матери?
— У каждого из нас своя роль в этом мире. Твоя сестра — неплохой человек. Свою главную миссию, спасение твоей жизни, она выполнила. Всё это было лишь для того, чтобы ожерелье нашло истинную хозяйку. И ей оказалась ты, Рокси. Здоровье Катарины, увы, уже не вернуть. Здесь моя сила бессильна. Все в твоих руках, дитя. Дерзай!
— Я сделаю всё, что смогу, Оракул. Обещаю. Я спасу Катарину.

***

— Отличная актрисулька из твоей дорогой мамочки. Ничего не скажешь.
Не падай так низко, сестрёнка.
— Ниже меня, вокруг и выше — только клетка. Так что мне нечего терять.
— Аста ла виста, бейбики!
— Это значит, что её кот и есть тот самый демон, что вселился в Рокки?
— Да, он охранял её. Демон был приставлен к ней, чтобы защищать свою госпожу. Пусть она и не должна была владеть Сердцем Тьмы, но случившееся всегда предначертано. Значит, сама судьба благоволила ей.
— Кларисса мечтала объединить наши миры. Герману не достаёт фантазии бывшей подружки. Он только и может раздавать приказы налево и направо.
— Ведьме не хватило силёнок сесть на трон. Оставалось лишь вечно отбивать своё право на власть, бороться и разрушать.
— Рокки оказался тройным агентом. Этот чувак сломал мой мозг!