Возрождённая из пепла

Если бы потребовалось дать «архитек¬турный абрис» южной части города сразу после освобождения Дно от фашист¬ских захватчиков, то он являл бы собой пе¬чальное зрелище. Дымящиеся развалины редких каменных домов, пепел выгорев¬ших улиц, разбитая техника создавали впе¬чатление «маленького Сталинграда». Нет, не случайно Москва салютовала в честь ос¬вобождения Дно! Лишь кое-где далеко друг от друга сохранились частные домики, за¬щищенные от огня хозяевами. Так что при¬бывшим из эвакуации семьям, людям жить было негде. Кого-то приютила родня, кто-то из обгоревших бревен сложил избушку или выкопал в огороде землянку.
По улице Крестьянской несколько до¬мов были сожжены еще во время наступле¬ния немцев со стороны Порхова. После вой¬ны депо решило построить для машинис¬тов каменные домики на трех улицах, выде¬лить земельные участки. Зацвели огромные сады, замычали в сараях коровы. На Крес¬тьянской еще два хозяина построили доми¬ки – и все.
Остальное, то, что мы сейчас видим, вы¬строено много позднее. Улица Крестьянская была единственной улицей с твердым, из булыжника, покрытием. Соединяла она го¬род с аэродромом и деревнями вдоль реки Полонка. Да и строиться на ней начали в ос¬новном крестьяне из сожженных деревень. Может, потому она и имеет такое название.
По улице Кооперативной сохранилось два дома (ныне № 9 и 11). Правда, и их по¬дожгли немцы при отступлении. Но сгорели только крыши: дома были из кирпича. Пос¬ле войны они были восстановлены, и там стали жить люди.
А во время войны в них жили офицеры полевой жандармерии. Жандармерия нахо¬дилась рядом с улицей Строителей. Занима¬лась она карательными операциями и борь¬бой с дновским подпольем. При отступле¬нии немцы документы вывезли, а здание взорвали. Помню я и еще две развалины: Дом коммуны и взорванное здание красав¬ца-клуба им. Дзержинского. Остальное все было пустырями, заросшими травой и кус¬тарником.
Однако и государство после войны на¬чало строительство добротных де¬ревянных домов. Из толстых еловых бре¬вен были построены дома по ул. Дзержин¬ского. В одном из них обосновалось МГБ с двориком-тюрьмой и вышкой. МГБ занима¬лось розыском бывших полицаев, старост, власовцев, дезертиров – всех тех, кто пре¬дал Родину и сотрудничал с немцами. В том числе и женщин, натянувших на себя геста¬повскую форму и ходивших с пистолетами и хлыстами.
Обшитые деревянные коммунальные дома были построены по улице Коопера¬тивной (ныне – Омельянюка), улице 1 Мая, Профсоюзной. Некоторые из них были двухэтажными. Они стоят до сих пор, служа для властей «резервным фондом».
Позднее, в конце 50-х – начале 60-х го¬дов началось строительство так называе¬мых «хрущевок». Название их не совсем верное. Такие дома с высокими потолка¬ми, толстыми желтыми стенами, объемны¬ми по кубатуре квартирами строили и до во¬царения Н.С. Хрущева. У нас в городе они были в один, в два этажа, с двумя подъезда¬ми, с печным отоплением и даже балкончи¬ками. В них уже квартиры были отдельны¬ми, со своей кухней и санузлом. Получить жилье в таком доме, где не было воды, ван¬ны, где грелись печками и плитами, счита¬лось за счастье. Обычно это «счастье» вы¬падало известным железнодорожникам – машинистам или начальству.
Но кто же построил все это первое послевоенное чудо? На месте «днов¬ских Черемушек» создали поселение стро¬ителей. Это были добротные деревянные дома, которые почему-то называли «бара¬ками». Поселились в них русские, эстонские и финские семьи. Последние были вы¬сланы из своих стран по непонятным причи¬нам. У меня был друг – одноклассник Ваня Паянен, к которому я не раз ходил в гости. Мать Вани, пожилая женщина, варила пре¬красные финские щи и говорила только пофински. Бараки были длинными и много-квартирными. Жены работали в основном штукатурами и малярами, мужья – камен-щиками, плотниками, печниками, столяра¬ми.
Было создано 75-е строительное управ¬ление. В одном из бараков сделали прилич¬ный продуктовый магазин, который среди людей так и называли: «75-я стройка». Для населения построили одноэтажное здание возле клуба Строителей, где крутили кино с нашими и трофейными лентами. По ве¬черам в клубе устраивали танцы, которые частенько кончались драками между «стро¬ительной молодежью» и парнями-железно-дорожниками, «дембелями» из армии. Пар¬ни из бараков были отчаянными и дружны¬ми, хотя девушки предпочитали танцевать с железнодорожниками. В одной из драк пострадал и мой дядя, только что пришед¬ший из армии и живший у нас.
Но не только драчуны запомнились мне. Были среди «барачников» замечательные интересные люди, мастера своего ремес¬ла. Был и свой «Кулибин»: он соорудил вет¬ряк, электростанцию и освещал лампочка¬ми весь свой барак. Мы же со «строитель¬ными пацанами» никогда не дрались: вмес¬те возили дрова-ракитняк на саночках, хо¬дили за грибами и орехами в ближний ле¬сок, драли лыко и ловили кротов. Немало сделали эти строители как для южной, так и для северной стороны города. Они же отре¬монтировали сгоревшую школу № 35 (ныне – школа № 50), где в войну располагался немецкий госпиталь. Я еще помню немец¬кое кладбище близ Крестьянской улицы с кое-где сохранившимися березовыми крес¬тами.
В начале 70-х годов построили два мно¬гоэтажных дома на улице Строите¬лей. Для отопления домов построили и ко¬чегарку на угле. По генеральному плану на¬чали сносить бараки, подняли вверх краны и приступили к строительству многоквар¬тирных четырех- и пятиэтажных панельных домов. Строили их в основном СМУ из г. Пскова, обучившие профессиям строителей много молодых людей из Дно. Так возникли «дновские Черемушки», где получил квар¬тиры со всеми удобствами разный люд, а не только железнодорожники. В них же полу¬чили квартиры жители снесенных бараков, а также окрестных домов, мешавших стро¬ительству.
Вот так строился наш город, его южная сторона