Баба Шура, кот Гоша и Гагарин. Часть 2

Баба Шура была Гошей довольна и всем говорила, что вечерами они с ним проводят очень важные совещание и недавно ей поступило крайне важное поручение. С ним она и отправилась к местному батюшке, отцу Илье, которого знала еще сопливым пацаном.
- Батюшка, стара я и скоро придет мой срок, - без всяких вступлений сказала баба Шура священнику, который полол морковку у себя в огороде и не сильно обрадовался визиту прихожанки. Он уже собрался что-то ответить, подобающе ответить, но баба Шура не дала ему и слова сказать и затараторила:
- Ты, батюшка, вот что мне скажи. В гробу меня без платка отпоешь? Такое мне указание сверху пришло, - она многозначительно посмотрела на  ясное небо, - да и сама, как посмотрю на всех, кому голову закрывают, аж выть хочется и у самой голова чешется. Не хочу я так, всю жизнь связь с космосом держу, всю жизнь голова непокрытая, а ведь хорошо, ветерок продувает и солнце мысли подогревает, они потом хорошо так думаются, намного лучше, чем у моей кумы Нади, вот возьмем ее к примеру, ну, дура дурой, а все потому, что в платке даже дома ходит, даже в баню, даже болеет, а в платке лежит, клуша такая, говорит, привыкла так, да и седина некрасивая, а чего ж в ней некрасивого? Вон, физиономия у нее сморщенная, как мятое платье, и ничего, не закрывает ничем, а по этой логике должна в парандже ходить, а если у деда какого лысина, ему тоже никогда кепку или шапку не снимать? Я вообще думаю, что это все от лукавого, чтобы связь с космосом перекрыть и никакие силы пробиться не смогли, вот, смотри, батюшка...
Отец Илья, слегка оглохший от такого наплыва информации, расстроено срубил несколько ростков моркови и не выдержал.
- А ну помолчи! - он стукнул тяпкой об землю, придавив еще парочку нежных ростков и  так страшно зыркнул на бабу Шуру, что та сильно удивилась. С тех самых пор, как ее муж - дед Павло (тогда еще не дед, конечно) сделал для нее качели, красивые, чтобы она могла веселиться, хоть каждый день, с тех пор, как все деревенские ребятишки выросли на этих качелях, с тех самых пор никто на бабу Шуру ни голоса не повышал, не глядел страшно, даже врачи, которые имели обыкновение смотреть или жалостливо или безразлично, но не страшно, нет. Да, именно с тех самых пор, когда она, счастливая, качалась на качелях, а потом нечаянно упала, да так нехорошо упала, животом, почему-то большой живот у нее был тогда, на что-то жесткое, она уже и не помнила на что, но потом было много крови, больница, убитый горем Павло и что-то ей там говорили, про ее ребенка... Про какого ребенка? Нет у нее детей, а могли бы и быть? Это воспоминание она задвинула так глубоко в специальный ящик в своей памяти, что помнила о нем смутно, остались только крики матери, которая костерила ее за безответственное поведение и те самые качели. И вот с тех самых пор голос на нее никто никогда не повышал и не смотрел на нее, как на убийцу... Баба Шура с усилием вынырнула из какофонии своих мыслей и воспоминаний и вернулась в реальность, к отцу Илье.
- Что? - переспросила баба Шура.
- Замолчи, говорю! Голова сейчас треснет от твоего стрекота, ты уже помирать собралась, а трещишь, как сорока, словно тебе лет двадцать или сорок.
- Нелогично, - тут же встряла баба Шура, но мысль свою развить не успела.
- Похоронят тебя, как всех, в платочке, никуда от этого не денешься, - строго сказал ей отец Илья и попытался вернуться к прополке.
- Нет, - разозлилась кроткая баба Шура.
- Да! Лично, вот этими самыми руками повяжу тебе плат, иначе отпевать не стану, - ответил ей отец Илья и начал так яростно полоть морковь, что баба Шура поняла, урожая в этом году батюшке не видать.
- Ну, тогда я и помирать не стану! - выдвинула она ультиматум и пошла домой.
- Ну, и не помирай! - крикнул ей в спину отец Илья.
"Хотел благословить вроде бы, а по интонации, как проклял", - сначала расстроилась баба Шура, но потом пришла домой, рассказала все Гоше и успокоилась. Задание у нее теперь было четкое и ясное: жить до тех пор, когда позволят в гробу лежать с непокрытой головой. Баба Шура с удовольствием расчесала гребешком редкие, седые волосенки и вышла во двор покачаться на тех самых качелях и вспомнить деда Павла, когда он еще был молодым, сильным, дарил ей букеты ромашек, конфеты, а потом и замуж позвал.
Она пропала примерно через месяц после того разговора с отцом Ильей. Кума Надя пришла ее навестить и увидела, что дом пуст и что на столе лежит записка, адресованная ей. Там говорилось, что бабу Шуру срочно вызывал в командировку сам Юрий Алексеевич и что дело настолько срочное и важное, что нет ни секунды времени, чтобы попрощаться, вот только записку она и успевает писать. Баба Шура просила кормить Гошу и настойчиво указала зажигать свет в ее доме каждый день часа на два. "Потому что," читала кума Надя, "в доме всегда должен быть свет, дом всегда должен знать, что его любят и собираются вернуться." Дальше баба Шура написала, что командировка может быть долгой, но чтобы никто не волновался, она обязательно вернется.
Как и следовало ожидать, этой записке никто не поверил и бабу Шуру объявили в розыск, искали в лесу, в пруду и речке, а когда прошло несколько месяцев, но никого, даже отдаленно похожего на пропавшую, ни живой, ни мертвой, так и не нашли, решено было написать деду Павло (уже очень старому и дряхлому деду), чтобы он приехал и сам распорядился домом и котом Гошей, которого, конечно же кормили, да и свет кума Надя послушно включала, отчего-то ей был страшен совсем темный дом, в окошке которого посверкивали желтые Гошины глаза. Гоша наотрез отказался оставлять дом и требовал, чтобы кормили его именно там. Ночами он также дрался с Васьками,  любил Мурок, но днями он всегда спал на баб Шуриной кровати и продолжал играться кисточками накидки, что закрывала древнюю швейную машинку. Ответ от деда Павла пришел скоро, дед наотрез отказывался от этого имущества, абсолютно не рвался приезжать и был готов подписать любые необходимые бумаги.
Вот так и получилось, что баб Шурин дом попытались продать. Покупателям он нравился  сразу. Маленький, уютный, тихий, какой-то очень душевный, с  неожиданными качелями во дворе. Но стоило войти внутрь, как кот Гоша шипел на незваных гостей, щурясь злобно и угрожающе, да и тут же будто бы появлялся призрак, гонящий людей из дома. Все это были, конечно же, глупости и предубеждения, навеянные рассказами деревенских жителей, которые даже немного гордились своей сумасшедшей и в красках живописали ее судьбу одинокой и покинутой всеми старухи. Претенденты на покупку приезжали, очаровывались, готовы уже были платить, но потом внезапно передумывали и дом стоял, будто бы действительно кот Гоша был его хозяином. Он не выглядел покинутым или брошенным и никто даже не задумывался, почему так происходит, почему всем кажется, что вот-вот появится баба Шура и в очередной раз расскажет, как она в далеком 1961 году летала в космос с самим Юрием Алексеевичем Гагариным.
Баба Шура вернулась через год. Первым делом она приласкала и покормила Гошу и передала ему подарок лично от Юрия Алексеевича. Кот ей не только не особо обрадовался, но и царапнул слегка в наказание за то, что она его так надолго оставила. Баба Шура не обиделась на кота, она лишь спокойно ему объяснила, что никак не могла взять его с собой, что там он бы весь этот год провел в скучном и пугающем карантине, что правила ввоза котов гласят.... Она не успела договорить, как в дом вошла кума Надя с миской борща для Гоши, увидела хозяйку и, облив себя Гошиным обедом, с криками выскочила на деревенскую улицу, оповещая все, что вот только что своими собственными глазами она видела призрак бабы Шуры. Призрак, одетый в ярко-синее платье, ярко-красные тапки, призрак с невероятными фиолетовыми волосами. Когда на ее вопли сбежалась почти вся деревня, баба Шура вышла из дома и тут уже заорала не только кума Надя, но и несколько особо впечатлительных баб. Мужики же все, как один полезли за сигаретами и немедленно закурили. Отец Илья, как человек более близкий духовным сферам, легонько тронул бабу Шуру за руку, потом также легонько ущипнул, потом ущипнул сильнее и бабу Шуру прорвало. Она сказала, что за все время ее командировки никто так непочтительно с ней не обращался и не щипался до синяков и что в ее то возрасте и с ее должностью они могли бы оказать ей побольше внимания и что сам Юрий Алексеевич специально для нее ловил и чистил мофжаопрф, а на родине ей не только не рады, но и обливаются борщом, по которому она страшно соскучилась, вместо того, чтобы налить ей - межзвездной путешественнице тарелочку и что...
Незнакомое слово и то, с каким удовольствием, причмокивая и облизываясь, его произнесла баба Шура вывело всех из транса.
- Что ловил? - спросил отец Илья, оглушенный трескотней вроде бы воскресшей бабы Шуры.
- Мофжаопрф, - повторила баба Шура и сказала, что это звучит именно так весьма приблизительно и что это отдаленно напоминает свежие устрицы, но совсем отдаленно и вкус вот этого самого не опишешь.
- Чего ж ты нам на гостинчик это самое не привезла? - ехидно перебил кто-то бабу Шуру.
- Сдурел? Ты в Японию попробуй семена переслать, умаешься, а тут межпланетная пересылка! - баба Шура важно подняла брови и выкатила глаза, добавляя своим словам важности и убедительности.
Устрицы, пересылка в Японию, живая и здоровая баба Шура... Все это завертелось калейдоскопом перед глазами кумы Нади и она наконец-то, с большим облегчением и удовольствием, упала в обморок.
Очнулась кума Надя в доме у бабы Шуры. Хозяйка, как ни в чем не бывало ставила самовар и, что-то бормоча, кидала заварку в чайник.
- Очнулась, кума? Хилая ты какая-то стала, как я погляжу, живешь на воздухе, в ящик, что ли постоянно пялишься, так я тебе миллион раз говорила, лучше книжку почитай или в лес сходи, по ягоды, по грибы. И польза и голове отдохновенье, нет ты как влупишься в этот чертов телевизор, так...
- Баба Шура, откуда ты взялась? - слабо прервала ее Надя.
- Как откуда? Ты записку читала? В командировке я была. Название планеты, тебе ничего не скажет, да и тайна это великая. Юрий Алексеевич еще не готов раскрыть место своего пребывания, рано, а вот меня вызвал, было там одно дело, крайне важное, не зря я столько лет ждала, знала я, что...
- Баб Шур, я серьезно. Где ты пропадала? Откуда эта одежда? И ты, вроде как слегка помолодела? - Надя присмотрелась к хозяйке. Действительно ли у нее морщины слегка разгладились или она просто уже ее забыла?
- Ну, не знаю, как насчет помолодела, а жизнь мне хорошо продлили! - важно и довольно ответила баба Шура. - Отметили мою преданность и дисциплину и Гошке тоже самое передали.
- Как это? - кума Надя уже потеряла способность удивляться. Она надеялась только на одно: все это сон и скоро она проснется и тогда...
- А просто, вот так дали мне кошачьи жизни, не сказали сколько, но я тихонько подсмотрела, не меньше дюжины, а, может, и поболе. Они такие, как цыплята, жизни то есть, не по виду, на ощупь, так их и не видно, но вот словно цыплят в руках держишь, такие мягкие, нежные.
Надя собралась снова упасть в обморок, слушать этот бред стало невыносимо. А баба Шура, ничего не заметив, продолжала:
-  Я сразу же эти жизни ему и вживила в сердце, как они меня и учили и теперь Гоша жить будет долго-долго, как и я, - закончила баба Шура и заставила куму Надю выпить чашку чая, сваренного из заплесневелого веника. Так куме Наде показалось. Она покорно выпила мерзкое пойло и, сославшись на дела, побрела домой, продолжая надеяться на то, что это всего лишь сон и баба Шура пропала без вести и что кот Гоша все-таки перейдет жить к ней и что дом наконец-то продадут, а вот эта новая соседка в ярко-синем платье, в ярко-красных тапках и со сводящими с ума фиолетовыми волосами - это все лишь плод ее фантазии, возможно она просто наелась слегка ядовитых грибов. По телевизору говорили, такое случается.
Как оказалось, об этом мечтала не только кума Надя, но и вся деревня. Смириться с пропажей деревенской сумасшедшей было намного проще, чем каждый день видеть знакомую-незнакомую бабу Шуру, полюбившую красить волосы в самые неожиданные цвета. Сама она делала вид, что ничегошеньки не случилось и не изменилось и продолжала твердить про свою звездную командировку и общение с Юрием Алексеевичем и как соседи не пытались узнать правду, для всех так и осталось загадкой, где она жила целый год и почему вернулась такая довольная и посвежевшая. Вот, что еще тревожило всю деревню. Баба Шура не только не старела, но и, вроде бы даже, молодела? В это абсолютно невозможно было поверить, поэтому все решили, что это им кажется и на самом деле, баба Шура, как ей и положено, продолжает дряхлеть и, в один день умрет, как умирают и все люди, потому что такой у нас удел. Баба Шура на такие шутки отвечала, что не собирается умирать до тех пор, пока ей не разрешат лежать в гробу с непокрытой головой. Да и вообще, как ей можно умирать, если вот-вот может прийти задание от самого Юрия Алексеевича? Ей на посту надо быть и каждую минуту готовой ко всему, кроме всего прочего она сильно ответственна за Гошу, который на самом деле не кот, а опытный агент, специалист по межгалактической маскировке. Рассказав все это первому неосторожному прохожему, который всего лишь пожелал ей доброго дня, баба Шура шла к себе домой, садилась на качели и, раскачиваясь все выше и выше, вспоминала, как она тогда, 12 апреля 1961 года, абсолютно случайно, попала в кабину космического корабля и спросила Юрия Алексеевича: "Полетели?" А он ей улыбнулся и ответил: "Поехали!"