Как Юрасик за вином съездил

Юра проснулся рано, ещё затемно, и еле дождался рассвета. После вчерашней  попойки «трубы горели», просили живительной влаги. Во рту сухо, горько.
 
    - А запах-то, запах – как кошки нагадили, - скривил физиономию он.
Стал вспоминать своих вчерашних собутыльников, с кем выпивал.
    - Хорошим словом и вспомнить некого, алкаши проклятые!- бормотал Юра. - Один подлеченный туберкулёзник, второй – бывший сиделец.

 
У Юры же - образование высшее и должность неплохая, ответственная – начальник нижнего склада в совместном советско-корейском леспромхозе. С обязанностями своими он справляется хорошо, не опилками голова набита. И по-корейски может изъясниться с товарищами из КНДР, давно с ними работает. Но распить "пузырь" он мог с кем попало: кочегаром, банщиком. В этом деле у него демократия, без деления на классы.

 
    - Есть такой грешок у меня, люблю выпить, - признался мужичок сам себе. Жена с дочкой уехали, бросили главу семейства. Надоели Оле пьянки мужа, она поняла, что его не исправить.


Болезный встал, подобрал разбросанную одежду, кое-как оделся. В квартире холодно, не мешало бы протопить печь.
    - Потом, сейчас главное - раздобыть "лекарство" для поправки здоровья.

 
Слегка умылся под умывальником холодной водой, почистил зубы пастой "Семейной". Хотя семьи никакой уже три года как нет, по привычке покупает именно её. Мимоходом бросил взгляд в небольшое мутное зеркало, кое-где засиженное мухами:
    - Ну и рожа! Смотреть противно!

Хотя его трезвое лицо не лишено приятности. Глаза синие, черты лица правильные, тёмно-русые волосы густые, слегка вьются. Среднего роста, крепкий, широк в плечах.
    - Дочка-то, Танюшка, в меня удалась, красивая девчонка получилась! Не то, что её мамаша - худая, в очках...  Не всё здоровье ещё пропил, - думает он, протирая мокрой ладонью зеркало, разглядывая в нём себя. - Тридцать лет не сорок, молодой ишшо...

Завязывать с выпивкой Юра не собирается, назло Оле.
    - Всё-таки обидно, что уехала и дочку увезла!

Из одежды носит он чаще всего леспромхозовскую спецовку. Зимой ходит в коричневой куртке мастера леса, ватных простёганных штанах чёрного цвета, чёрных же валенках. Может надеть чуни на резиновом ходу, приобретённые у коллег - северных корейцев. Похоже, что подошву для них они делают из использованных автомобильных покрышек - они с аналогичным протектором. Верх чунек из простёганной ткани, на вате. Удобная, тёплая вещь и не скользит. Корейцы-рабочие все в таких ходят.


Весной, летом он ходит в брюках и тонкой куртке х/б цвета хаки - тоже лесной спецовке, с эмблемой в виде трёх ёлок, вышитых зелёными нитками на левом рукаве, да сапогах-кирзачах.

Когда жарко, переобувается в чёрные тапки на резине, опять же корейские или сандалии на босу ногу. Своему облику и виду одежды, обуви он не придаёт особого значения. Главное, чтобы удобно было.

Сегодня суббота, выходной, и Юра облачился в тёплую рубашку в чёрно-синюю клетку. Еле дождался десяти часов - теперь можно идти в магазин.
    - Открыты, наверное, уже оба: ургаллесовский и железнодорожный, - бормочет лесник.
Когда он остаётся один, начинает разговаривать вслух с самим собой. Пошёл вниз, в железнодорожный - этот ближе, около путей. Осенний туман ещё не рассеялся, но уже издалека Юрец заметил белую бумажку на двери лавки смешанных товаров. Подошёл ближе, прочёл: «Уехала в Тырму за товаром».
    - Опаньки, сюрприз! Уехала Галина. Хорошо, пойду к Вике, в леспромхозовский.


Идти в горку тяжеловато, вот он уже и запыхался. Осталось подняться по крутой тропинке от конторы леспромхоза № 10 к магазину. И опять увидел Юра объявление на его двери, со злостью прочёл: «Магазин закрыт на ревизию».
    - Вот невезуха, - выругался он, добавив нецензурный оборот. – Что делать?
Немного подумав, решил:
    - Надо ехать в соседний посёлок.


Он потащился на железнодорожную станцию, откуда на "вывозном" - маленьком маневровом тепловозе или рабочем поезде можно доехать до Зимовья. Здесь ему повезло. Сел в «Спутник», на котором ехали в ту же сторону знакомые ребята-путейцы. Поговорил с ними и через двадцать минут был на соседней станции. Недалеко от путей, стоит такой же, как в их посёлке, небольшой, выкрашенный зелёной краской, железнодорожный магазинчик.


Водки не было, и Юрасик взял шесть бутылок креплёного вина в тяжёлых тёмно-зелёных бутылках. Сложил их аккуратно в тряпичную сумку-"побирушку" с надписью "Скорпионс" и портретами музыкантов немецкой рок-группы. Пошёл на станцию, позвякивая стеклом. По времени здесь скоро должно быть скрещение двух пассажирских поездов.
    - Вот, в общем вагоне и доеду до дома, - радовался удачной поездке Юраша.


Дежурная по станции, Ирина Масленникова, давно знакома ему. Ещё разрешалось заходить в их дежурку: можно поговорить, покурить там. Разговорились они с Ирой, но она-то свою работу исполняла. Поезд из районного центра прибыл первым. Пока стоял у станции, ждал хабаровского. По его прибытии дежурная дала отмашку чегдомынскому, и тот тронулся, застучал колёсами на стыках рельсов.


А Юра-то, Юра так увлёкся темой их с Ирой беседы, что не заметил, как дежурная открыла «зелёный» его поезду. Что на него нашло? Он словно забыл, зачем сидит здесь, на станции. Так хорошо здесь, уютно. Опомнился, встрепенулся.
    - Ну что же ты, Ира? Забыла про меня?
Бросился вниз по лесенке, гремя бутылками, переживая, как бы их не разбить. Поезд набирал скорость.

 
Юрасик когда-то был спортсменом. Включил дыхалку, догнал состав. Ухватился за поручень вагона, подтянул конечности и почувствовал, что упереться подошвами не во что:
    - Подножку убрали, - подумал он, пряча ноги подальше от колёс.
Тамбуры обычно не закрывали, и он стал дёргать ручку двери. Но она не поддавалась. И вот тут Юра понял, что дверь вагона закрыта на ключ.
    - Не за тот вагон зацепился, тамбур не рабочий, - запаниковал он.


    - Что же делать? Прыгать страшно, поезд-то разогнался. Хоть и небольшая скорость, километров пятьдесят, да вина жалко, бутылки непременно разобьются. Ехать немного - всего-то тридцать км. Но на дворе не май, октябрь, а одет я легко, в одной фланелевой рубашке.
Второй раз за день ему пришлось принимать важное решение.
    - Ехать! – решил Юраша.


Он кое-как передвинул сумку с бутылками ближе к локтю, засунул обе руки за поручень, обнимая его. Пошевелил ногами, стараясь упереться ими надёжней в далёкую  ступеньку подножки под вагоном. Замер в неудобной позе, в виде буквы «С».


Поезд набрал скорость, мчался по блестящим рельсам, которые словно две змеи вились вдаль по пропитанным креозотом деревянным шпалам, усыпанным опавшими листьями. Солнце уже съело утренний туман, и день обещал быть погожим, тёплым. Тепловоз дымил сгорающим дизтопливом, иногда сбавлял ход, согласно предупреждениям - в опасных местах и на поворотах.

 
Но Юре от этого не легче. Лучше бы поезд шёл быстрей. Он напряг мышцы рук - в юности занимался греко-римской борьбой, участвовал в соревнованиях. Противника надо было положить на лопатки, сделать "туше". Сейчас бывший спортсмен висел на поручне, можно сказать, за счёт своих крепких рук.


А поезд всё шёл и шёл, гремя всеми пАрами колёс. Грохот стоял устрашающий. Долгие двадцать минут всё никак не заканчивались.
    - Главное, не разжать рук и не свалиться под поезд, на эти красивые белые камни насыпи дороги, похожие на гранит, - опасался Юра.

Его руки окоченели от холода, а ног под вагоном он, вообще, не чувствовал. Они замёрзли на ветру и затекли.
    - Когда же закончится этот проклятый перегон? - уныло думал лесник.

 
Но вот перед глазами замелькали знакомые места. Белые стволы берёз, словно школьные счётные палочки, бежали ему навстречу. На земле пестрели опавшие красные осиновые и жёлтые берёзовые листья. Но Юре не до здешних красот!

 
    - Ну, наконец-то, родная станция, - обрадовался он.
Стоянка поезда здесь всего две минуты. Пассажиры еле успевают заскочить в свой вагон или в первый попавшийся, дверь которого открыта. Перрона нет, подножка высоко от земли. В соседний вагон провожающие подсаживают своих родных, запихивают чемоданы.


    - Надо торопиться.
Юрасик потихоньку вытащил из-за поручня руку с сумкой. С трудом опустил одну ногу на насыпь, другую, одновременно вытаскивая непослушную вторую руку. Заглянул в сумку - бутылочки, все шесть, целенькие.
    - Фууу, - выдохнул он осторожно.
На деревянных ногах с негнущимися коленками, как частично парализованный больной, обошёл сзади состав, который уже тронулся.

 
Доплёлся до дома. Сел на кухне за стол, накрытый потёртой, когда-то в цветах, клеёнкой. Выставил на него всех, с таким трудом добытых длинношеих «гусей». Его уставшее тело била лёгкая дрожь. Умело срезал ножом пластмассовую пробку, обнимавшую горлышко бутылки, вынул оставшуюся прозрачную пробочку. Налил красной жидкости в гранёный стакан, полнёхонький, до краёв. Но пить совсем не хотелось.

    - Вот это я съездил за вином! Не приведи, Господь! Так и пить бросишь!
Посидел немного, отдышался, успокаивая дрожь в руках. Через силу выпил сладкое вино. В голове, на голодный желудок, быстро захорошело. Тело стало лёгким, движения плавными. Налил ещё стакан, опять выпил. Ему нужно было снять стресс…

 Апрель 2020