***

Было светлое, летнее утро. Июнь выдался неподражаемым: в своем солнечном, нежном, приподнятом настроении, ни намека на дождь или пасмурную погоду. За окном уже светило яркое, ласковое солнце. Трели птиц ласкали мое сонное, юное сознание. Шесть утра, ему пора на работу. Натянув на свои широкие, крепкие плечи светлую рубашку с коротким рукавом и классические брюки на мускулистые ноги, захватив кейс, он был готов, 5 минут, как всегда. Выходя из комнаты, он зацепился взглядом за нашу постель, остановился рядом. Через секунду другую, я почувствовала прикосновение нежных губ на своих устах. Сильная мужская рука мягким движением чуть коснулась бархатистой, фарфоровой кожи моего лица. Я почувствовала, как тягучее тепло разносится по всему телу. Одарив меня на прощание своим нежным взглядом, он направился к выходу. Еще через минуту послышался звук захлопнувшейся двери и повернувшегося ключа в замочной скважине. Не открывая своих огромных, изумрудного цвета глаз, я лежала так еще пару минут, ощущая каждой клеточкой своего существа разливающееся по венам абсолютное и безоговорочное счастье. Совсем не хотелось подниматься, как будто, если я открою глаза, все это испарится…Неожиданно, громкий звук, словно раскат молнии, ударил меня по голове, и я проснулась. Открыв глаза, я очутилась одна в холодной, сырой постели. Серая комната опустилась и сдавила мою голову. Сверху на меня свисал облупленный, высокий потолок. Напротив, за окном, стояло промозглое серое утро, шел дождь. На дворе стоял июнь. Немощно привстав с постели, я медленно встала и подошла к зеркалу. Поднеся налитые свинцом руки к морщинистому лицу, я задержалась в отражении на пару секунд. Оттуда на меня смотрела пожилая женщина. Седые длинные волосы ниспадали со слабых, покатых плеч. Овал испещренного морщинами лица тяжестью лет был опущен вниз. На правой руке безымянного пальца красовалось потемневшее от времени обручальное золотое кольцо. Заглянув в мутно-зеленые большие, впалые глаза, обреченно и пристально глядевшие на меня из зеркала, эхом в голове, как в пустом и безлюдном храме, отдалась мысль «Его больше нет. Мне снова все приснилось».