Берёза

Она стояла огромная, раскидистая, одетая в волшебное зимнее платье со сверкающей серебристой бахромой – настоящая красавица русских лесов! Но довелось ей вырасти не в вольном лесу, а рядом с садом деда Архипа, маленького хитроватого мужичка. Которого мы, мальчишки, впрочем, не считали вредным и были благодарны за то, что он никогда не гонял нас от нашей любимицы и от своего огромного, выше человеческого роста, забора.
Мало того, дед Архип, собирая вёдрами переспелые опадыши яблок, угощал нас ими и приговаривал: «Ешьте, сынки, до сыти, только в сад не ходите, сучье не ломайте, совесть признавайте». Мы хохотали над виршами туговатого деда, и верно, никогда не трогали его сад, хотя другим, признаться, доставалось… а всё из-за красавицы-берёзы, которая высотой своей сотворяла из самых отчаянных пацанов птиц. Узловатыми же корнями учила любить родную землю, не бояться ни природных, ни житейских бурь.
Летом мы садились под её прохладную крону и играли в ножички, баловались картами, травили байки. Осенью поодаль, в чудом не примятой траве искали розовые волнушки и обабки. Собрав их шапку, отдавали кому-то одному, чаще из самой бедной семьи. Деда Архипа это почему-то злило. Он считал, что на грибы имеет право самый удачливый, обогнавший других, набравший больше всех.
Берёзовая поляна была и местом встреч с соседскими девчонками. Поначалу робко, а потом всё доверчивее, втянулись они в наш мальчишеский круг и стали нашими друзьями, с которыми можно было и в сад забраться, и в футбол поиграть. Но подростки старше как-то сразу изменились: перестали ругаться матерком, даже курили, отойдя на приличное расстояние. А потом, если кто-то начинал приходить в отутюженных брюках и в кепке-лондонке, мы уже понимали: пропал пацан, не иначе, как влюбился! Но насмешек – ни Боже мой, все делали вид, что ничего не замечают. Правда, во время танцев под старенький патефон всё становилось ясным на зависть однополым парам.
Весной бесчисленное множество зелёных бабочек садилось на кисти берёзы. Мы срывали их, растирали пальцами и вдыхали терпкий аромат весны. Потом, когда первые сумерки опускались на землю, а огромное красное солнце закрывала и не могла закрыть шаловливая тучка, мы носились с ветками за майскими жуками. На следующий день в классе стояла скрипотень от царапанья майских жуков в коробках учителя делали вид, что не слышат скрипа. Тогда смельчаки выпускали жуков на волю, и урок, считай, был сорван. Всех хулиганов - к директору! В их числе, к сожалению, бывал и я.
Помните, в одной из песен поётся: «И Родина щедро поила меня берёзовым соком». Нас поила любимая берёза. Сначала мы по-варварски добывали берёзовый сок: кто портил кору ножом, кто вбивал медную трубочку. Дед Архип, увидев такое, обучил нас цивилизованному способу: аккуратно срезал ветку, привязал к ней верёвочкой бутылку и сказал, что завтра она будет полная. Мы не поверили, но утром ветка согнулась от терпкого, сладкого с горчинкой берёзового сока…
В одну из вёсен мы пришли к нашей красавице и не узнали её. Нам было больно и стыдно смотреть: она стояла полуголая. Её розоватое тело истекало соком. Кто-то топором стесал кору и вырубил два кольца – внизу и вверху. Нам показалось, что берёза стонала и плакала. Что опустив зелёную паутину ветвей, она стремиться закрыть свою наготу, но не может, обречённая на смерть. Слёзы потекли по нашим щекам. Так плачут малые дети по матери, рано покинувшей их. Мы не стеснялись своих слёз.
К нам подошёл дед Архип. На лице его блуждала виноватая улыбка. Присев на корточки, он заглядывал нам в глаза и утешал:
- Ну, мальцы… Вы не мальцы, а девчонки, кто ж по дереву так убивается? Хотите, играйте у меня в саду. Я ж не сдуру такое сделал: дерево и так корни по всему саду и огороду пустило. Вот я и распорядился им.
Мы с изумлением, а потом с ненавистью смотрели на деда. Самый старший из нас, Витька, спросил хриплым, изменившимся голосом:
- Так это ты, дедок, берёзу загубил?
- Кому ж ещё, я, конечно… любой бы хозяин на моём месте сделал то же.
- А ты нас спросил?
- А что вас спрашивать, шантрапу беспризорную? Из вас хозяев не выйдет, нюхом чую. Дерево-то, почитай, моё, что хочу, то и делаю. В мире, сынки, главное – польза, выгода. А какая польза от этой берёзы? Для меня – один вред!
Мы, сжав кулаки, двинулись на деда. И плохо бы ему пришлось, да успел он юркнуть в пролом забора и под лай злющей собаки заорал:
- Вот обормоты! Так я сейчас милицию вызову, пусть вас к порядку призовут. Рас-пу-сти-лись! Вот как ваших родителей оштрафуют…
Мы уже не слышали деда Архипа, потому что  были далеко от берёзы. Но даже издали мы слышали шум её ещё зелёных ветвей, в котором были и прощание, и утешение…
Осенью дед Архип собирал яблоки не с яблонь, а с земли. И так каждый год. Потом мы стали взрослыми и перестали вредить деду.
Теперь от этой красавицы-берёзы остался огромный полусгнивший пень. Но когда я прохожу мимо, я не вижу его. Перед моими глазами – огромная берёза, наша подружка, сияющая в зимнем убранстве:
И стоит берёза в сонной тишине,
И горят снежинки в золотом огне.
А заря лениво обходя кругом,
Осыпает ветви, точно серебром…
…Вот такая польза, такая выгода…