Письмо 18. 1979. Бросаю мою Лену

Уважаемая Космическая!

Сегодня 2 сна.

1 Наблюдаю. С десяток козлят, ягнят, толпой у стены — кормятся. Разошлись. В стене — низкий проход без створок, как лаз. Силуэт, торс, голова. Это полностью белесое, лысое, рыхлое существо, в белых прожилках. Это очень-очень толстый человек. «Голос врачевателя» заявлет, что у человека аллергия и кожа выделяет молоко. Козлята питаются и облегчают больного.

2 «Протагонист сна» спешит передать «другу» 3 глянцевые керамические пластинки с рисунками - одна большая и 2 малые. Друг смотрит рисунки. Удивляется.

Продолжаю «историю моих счастий»

Итак, Галочка, умоляла, чтобы я вернулся.

 Мне опять стало её жалко великим сочувствием. Тогда был на «перепутье» - уже бросил Зою, с которой жил 5 лет — наступил тупик, после всех её болезней и трагедий. Зоя выплыла с «того света», из реанимации, нашла более интересную работу. Могла уж жить без меня. Почувствовал, что ей уже не больно нужен. Ушел. Оставил сентиментальные черновики  ранних школьных стихов на её даче. Сентиментальничал.

Или прощался с детством и мечтами? Перед этим, на дачу прибилась старая одноглазая кошка. Раз в день приходила, ждала корм. Потом пришла с животом. Посадил в коробку и она выдала 6 котят. Через неделю надо было уезжать в город. Отнес кошку с котятами в сарай, оставил щель в двери, что бы она могла выходить. В городе приснилось, что кошка в горе, рыдает. Через месяц приехал. Соседи сказали, что коты наверное оторвали котятам головы и кошка таскала вокруг тельца. Возможно это было последней каплей, чтобы решиться в тот раз забыть дачу и Зою. У меня там не было вещей, кроме нескольких моих книг. Но даже их я не взял. Неделю походил вокруг, попрощаться с чудной природой тихого украинского села. Как приехал — так и уехал.

Зоя, конечно знала, где я живу. Один раз пришла через месяц. На даче что-то своровали. Обошла квартиру. У меня её вещей не было. Пристально смотрела - или я говорю правду, что «этонея». Насколько помнил, из ценных вещей там был ч/б телевизор, гимназические издания евангелий на церковно-словянском, хрестоматия литературы, с «ятями» - наследство её матери, бывшей гимназистки. Потом сказала: «Я в милицию конечно заявила... Но тебя, как возможного подозреваемого не назвала».

Снова взгляд испытания. От меня — ни радости восторга от такой доброты, ни раскаяния. Я всё же ничего не брал, даже своё оставил — "меморабилию" и начал новую главу.

Плохая новость — наш общий друг, крупный дог «Лаки» - заболел, и Зоя отдала его на усыпление. «Боже, какими глазами он на меня смотрел!». Она его взяла годовалого и он с нами прожил пять лет романа. Я ушел и жизнь мальчика «Лаки» тоже кончилась. У него был веселый характер и забавный ум, как у пацана 2х лет.

Надо жить дальше. Вспомнил первую Лену — как она? Это самая первая женщина, до Зои, с которой я лишь еле пригубил радость любви и первого познания чуда женского тела, «прекрасность божественного прообраза», как писал неоплатоник Плотин. Она меня бросила через несколько дней знакомства: «Прости, полюбила другого мальчика». От волнений тогда вернулась экзема. Лена нагулялась: «меня все бросили, а ты меня помнишь» - это стало моей великой заслугой. Должен был ощутить себя гордым пионером.

Ей С матерью и сестрой ей уже было тесно в квартире, работы не было. Она хотела отделиться и завести семью. Ведь к 25/30-ти дамы в Англии одевали чепчик и тем самым заявляли, что это знак Старой Д. Я её понял, она поняла, что я понял. Видно было - её коробило немного, что на этот раз чары "вечной женственности" меня не ослепили и я "себе на уме". Казалось, она ждала какой-нибудь «выл ю мерри ми», хоятя бы без коробки с колечком и преклонения колена.

Это был бурный роман в месяц-два. На отработке, на базе закваски, меня наградили огромным кочаном белой капусты — красавец! А запах! А хрустит! Такой в магазине не купишь! Я принес кочан матери Лены и сразу приобрел уважение навеки, как потенциальный зять.

На неделю поехали с Леной в Москву. Она знала, где можно «дикарем» взять гостиницу у ВДНХ. Комнаты были на 6 коек - отдельно мужск и женск. Лена знала все мелкие музеи, и каждый день мы таскались по ним с утра до вечера, пока не падали с ног по кроватям в гостинице.

Напоследок, легко попали в знаменитый ресторан «Метрополь». Я сидел гордый своей красавицей и чувствовал снобом, настоящим мачо. Смешно. С Зоей были раз в прибрежном ресторане, но когда официант назвал нас «какие мать и сын!» - больше не ходили. Зоя напела из Вертинского: «сегодня наш последний день в приморском ресторане...»

Вообще не любитель ресторанов, особенно русских, с пошлой громкой кабацкой песенкой попсы. И совсем не доверяю еде, приготовленной чужими лапками.

Самый светлый и неповторимый момент с Леной — московские музеи.  Всё бывает в первый раз...

С Галочкой, подругой учебы, 5 лет мы переписывались. Один раз, когда Зоя была в третьей больнице, я позвонил, просил помощи. Галочка прислала всю свою зарплату на почтамт, что смогла — 50 р. Я был снова «не в себе», сознание как бы отключалось и кое-что помнится как во сне. Не бездельничал. Пошел грузчиком к матери в овощной магазин, но ей не хватало продавца, и я на улице продавал яблоки.

Через месяц мать выдала зарплату — сотрудникам по 80, мне — 30. Смешно. Что она хотела этим выразить — никогда не спрашивал. Зою выписали, я ушел с такой веселой работы. Зоя узнала про галин перевод — и поразилась до глубины: «я бы так не смогла..»

«Ой Галю ты така хороша, дай хочь подывыться...»
Всё, мысли разбегаются.
* * *
Продолжение http://proza.ru/2020/05/15/2311